— Ненавижу, ненавижу, ненавижу,— повторяла как заведенная, срывая новые шторы с окна, — тиран, гад, сволочь.
Пять минут, и моя комната больше напоминала руины, чем жилое помещение. Однако успокоиться не получалось. К прежним эмоциям добавилась ярость. И не ледяная, как любят говорить в народе, а самая, что ни на есть огненная, обжигающая, сметающая все на своем пути. Мне хотелось задушить Александра, набросится на него с кулаками, отхлестать по самодовольной морде, чтоб стереть с нее всю эту надменность. Не осознавая, что делаю, я бросилась к выходу, распахнула дверь и там столкнулась с Викторией, которая как раз занесла руку, чтобы постучаться.
Радостная улыбка слетела с ее губ, как только она увидела мое выражение лица и погром за моими плечами.
— Что это?
— С дороги,— прорычала я. Кровавая пелена застилала мои прекрасные очи, и мне было плевать на все.
Вика не зря была моей лучшей подругой, она моментально поняла в каком я состоянии и с неведомо откуда взявшейся силой затолкала обратно в комнату:
— Что ты творишь?— прошипела она, разводя руками и указывая руками на погром,— с ума сошла?
— Вик, не мешай мне, пожалуйста,— выкрикнула я, судорожно сжимая кулаки и опять направляясь к дверям
— Куда собралась?— она решительно перегородила мне путь.
— К козлу этому,— я попыталась ее отпихнуть, но подруга была непреклонна,— я хочу ему морду расцарапать...
— Дура, он тебе одним взглядом руки с ногами переломает. Не провоцируй....
— Да плевать я хотела,— мой голос сорвался на визг,— я устала не провоцировать, терпеть, прятаться. Ненавижу сволочь.
Оттолкнув Вику с дороги, бросилась к выходу, но подруга, как оказалось, тоже не зря тренировалась. Она налетела на меня со спины и повалила на пол, так и не позволив открыть дверь.
Мы начали кататься с ней по ковру. Я пыталась скинуть ее и подняться, а Виктория старалась удержать меня, прижать плотнее к полу.
— Оль, остынь,— она кричала что-то еще, но у меня в ушах шумело, и я ее не слушала, а только вопила:
— Слезь с меня!!!
Сколько бы это продолжалось, не известно, но рано или поздно я бы ее скинула, ибо Викуля была меньше и легче меня. Она это прекрасно понимала и применила запрещенный в дружеских разборках прием. Схватила меня за волосы и изо всех сил накрутила их на руку, так что мой бедный скальп чуть было плавно не соскочил с моей буйной головушки.
— Его нет, Оль,— проорала она мне прямо на ухо
— Что?— прохрипела я, вцепившись в ее руку, сжимавшую мои волосы.
— Я уже несколько минут пытаюсь до тебя донести, что его здесь нет.
Я затихла, Хайницкая почувствовала это, отпустила мои волосенки и поднялась на ноги.
— Дура, сумасшедшая,— зло сказала она,— кретинка, истеричка.
— Где он?— я перевернулась на спину и теперь растянулась на ковре, глядя на Вику снизу вверх.
— Ушел, только что. Я слышала, как он сказал управляющему, что его не будет неделю, а потом перенесся куда-то прямо из гостиной. Я спешила к тебе, порадовать, а ты тут, бл*, побоище устроила. У меня теперь все ноги в синяках будут!!!
— Извини,— прохрипела я, не делая попыток подняться
— Да пошла ты,— она раздраженно отвернулась и уставилась в окно.
Я задумалась. Саша ушел. Наверное, он действительно на грани и еле удержался, чтоб не придушить меня. Но какого черта сегодня было? Я просто хотела посмотреть, как и все, на противоборство красивой кобылки и конюха. Просто понаблюдать и все, а он на меня чуть ли не набросился. Думал, что собираюсь сбежать? Я, конечно, неслась в сторону ворот, но не к ним же, а к дурацкой телеге с сеном. Ну, остановил бы, спросил, что я делаю. Так ведь нет, испугал до беспамятства, показал, что ждет меня в случае непослушания. Хотя кого я обманываю, то, что он мне сегодня продемонстрировал, покажется нежными объятьями по сравнению с тем, что он может сделать со мной, если захочет.
Сколько я еще тут выдержу? Когда моя внутренняя стена самообладания сломается, инстинкты самосохранения дадут сбой, и я на него наброшусь? Что-то подсказывало, что ждать осталось не долго. И вот тогда он точно сорвется и убьет меня, раздавит как надоедливого таракана, заморозит сердце и разобьет его к чертовой матери. Впрочем, разбивать уже нечего. Все что мог он уже заморозил, разбил и растоптал давным-давно, оставив мне лишь иллюзию целостности.
И что же теперь делать? Выход я видела только один.
Бежать. Бежать как можно дальше от него. Бежать пока есть время, использовав его отсутствие. Схорониться в какой-нибудь глуши и попытаться начать нормальную жизнь.
Он будет искать меня, знаю это точно, и гнев его будет страшен, но мне надоело думать о последствиях, надоело беречь себя от возможных проблем. От одних укроюсь, на другие нарвусь, как всегда. Судьба у меня видимо такая.
Пусть ищет, а я попытаюсь спрятаться.
-Оль,— простонала Вика, которая, по-видимому, наблюдала все это время за моим выражением лица,— пожалуйста....
— Что?— не поняла я, поднимаясь на ноги и бросившись к комоду. Мне нужно было найти одну очень важную штуковину, а теперь из-за разгрома (за который благодарить надо только саму себя) это становилось не так уж легко.
— Пожалуйста,— обреченно повторила подруга,— скажи мне, что на тебя не накатила Христодуля Бонифатишна?
Я только хмыкнула и продолжила свои поиски, заглядывая во все шкафы, перерывая аккуратно сложенные вещи и устраивая в них такой же погром, как и во всей комнате. Нужного предмета нигде не было.
— Что ты задумала?— с нажимом спросила Виктория.
— Я ухожу.
— Куда?
— Не куда, а откуда. Мне больше нечего здесь делать, я задыхаюсь в этих стенах от страха, ярости, боли.
— Собралась сбежать?— медленно уточнила Вика, не отводя от меня взволнованных серых глаз
— Умница, детка, быстро соображаешь,— отпустила я шпильку в ее сторону,— могу взять тебя с собой.
— Никуда ты не пойдешь,— подруга решительно сложила руки на груди и смерила меня тяжелым взглядом.
— И кто меня остановит?
— Ну, допустим я. Если понадобится я тебя опять завалю и буду трепать на полу, пока твое безумие не уйдет.
— Попробуй,— прохладно ответила я, методично продолжая поиски,— Вик я ухожу, с тобой или без тебя. Хотя с тобой было бы лучше.
— Ты понимаешь, что будет, когда Хромов вернется и обнаружит твой побег?
— О, да, и, к сожалению, в этот момент не смогу лицезреть его прекрасный лик...
— Он тебя убьет, или покалечит. Сломает как деревяшку.
— Вика, я уже давно сломана им, в нескольких местах. Переломана, как ненужная старая вещь, доставшаяся шкодливому мальчишке, который от скуки медленно и с упоением разбирает ее на части.
— Лаврова, ты серьезно думаешь, что хуже уже не сможет быть? Ты знаешь, что у него здесь есть? Пыточная!!! Я сегодня случайно услышала про нее. Слышишь, Оль? ПЫТОЧНАЯ! Это такое место, где людям делают больно, очень больно, где их наказывают. Ты там хочешь оказаться? Или, может, думаешь, что Хромов на это не способен? Я вот не уверена. Хотя может и не сделает он этого. Ведь у него знаешь, что есть в подвале? Камеры! Там нет окон, света, только темнота. Там никто не услышит криков кареглазой дуры, решившей сбежать от Александра, разве что крысы. Большие, толстые крысы, с розовыми хвостами и мерзкими мутными глазками. И охранники там, не те бравые вояки, что маршируют по двору, а огромные пузатые мужики с глазами убийц, глухие к чужой боли и страданиям. Хотя глухие, но не слепые, думаю, твоя крепкая задница им точно по вкусу придется. И будут они тебя иметь там во все места в этих темных подземельях, где не никто не услышит и не придет на помощь.
— Почему только меня,— хмыкнула я,— и тебя тоже. Ведь ты же со мной сбежишь.
— Ты меня не слышишь? Я пытаюсь донести до тебя возможные последствия твоего поступка.
— Слышу, моя дорогая, слышу,— я пробегала мимо зеркала и случайно бросила взгляд на свое отражение. Просто атас. На голове шухер, волосы торчат во все стороны, одежда мятая, щеки полыхают, а в глазах нездоровый блеск. Мда, Христодуля Банифатишна похоже не просто накатила, а переехала в мою головушку на совсем.
— Даже если ты сбежишь, что мало вероятно, ибо я уверена, что стражники тебя не выпустят, где ты собираешься прятаться? На что жить? Воровать? Так, тут в этом дурацком мире тебя мигом поймают с помощью магии. Как там Хромов говорил? Здесь воров не сажают, никто не собирается тратить на них место и еду. Им отрубают руку, чтоб не тянулась к чужому добру и выжигают глаз, чтоб не смотрел на то, что не положено! Забыла?
— Нет,— в глубине ящика моя рука, наконец-таки, нащупала то, что я искала,— Бинго.
Я развернулась лицом подруге и, держа за цепочку, покачала перед ней медальоном Кастора:
— Я не воровала эту штуку, мне ее подарили. Имею полное право сделать с ней, что душе угодно.
Вика, поджав губы, мрачно смотрела на медальон, полыхающий сине-красными переливами. Видать, она совсем забыла про его существование. Забыла, как толстяк подарил мне эту безделушку в самом начале нашего "приезда" в этот мир. Забыла про слова Кастора о том, что эта штуковина стоит целое состояние, а, продав ее, можно купить дом и жить, ни в чем себе не отказывая и мне, и моим детям, и внукам и даже правнукам.
— Вот видишь, со средствами проблем не возникнет. А как покинуть замок я придумаю, все равно до вечера времени еще порядочно. Ты мне только скажи, ты со мной или нет?
— Нет,— холодно ответила Виктория.
Ее ответ меня удивил и даже где-то в глубине душ задел. Она не просто моя подруга, она моя сестра, человек, на которого всегда можно положиться
— Почему?— спросила я как можно более прохладно, стараясь не выказать своей обиды,— хочешь остаться с Александром?
— Нет, не хочу быть рядом с тобой, когда он найдет тебя. Потому что в отличие от тебя понимаю, чем это все закончится. И кстати, неужели ты не боишься попасть в лапы к кому-нибудь из его врагов?
-Нет. Они меня не найдут.
— Откуда такая уверенность?
— Хромов перед балом наложил на меня заклятие скрывающее, что я слышу Зов Вора. Так что никто не будет искать меня, а если вдруг кто-то и окажется рядом, то увидит перед собой просто девчонку.
— Что так прям никто и не сможет пробиться сквозь его чары?
— Да...Кроме Влада.. он уже пробился на балу.
— О, ну тогда все здорово, он же такая душка.
— Плевать, я сумею с ним договориться...
— Оль, ты вообще слышишь себя?— перебила меня Вика,— договорится она. Ты даже с Хромовым, по которому столько времени сохнешь, не смогла договориться, а братец у него такой же, если не хуже. Впрочем, ладно, мне плевать. Поступай, как знаешь. Счастливого тебе пути. Я остаюсь.
С этими словами она быстро покинула мою комнату, хлопнув дверью так, косяк треснул.
— Ну и фик с тобой, золотая рыбка, — проворчала я и стала собирать сумку. О том, чтобы взять с собой свой сезонный чемодан и речи не могло идти, поэтому пришлось ограничиться привычным рюкзаком.
Я сунула в нее смену белья, фляжку воды, яблоки, сыр и колечко колбаски из наших с Викой припасов, теплый плащ, большой платок, который можно и на голову повязать и как шарф использовать, расческу, гигиенические принадлежности, полотенце, походный набор столовых предметов, кружку, косметичку (куда ж без нее родимой). В потайной кармашек опустила драгоценный медальон и те скромные монеты, что оставались у меня после прогулок по торговым рядам. Больше ничего не влезло, да и не надо было больше ничего. С маленькой сумкой проще пробраться за пределы замка, а потом уж все необходимое где-нибудь достану.
Оставшееся время я потратила на составление плана побега. Перебрала в голове все возможные варианты и пришла к выводу, что мой единственный шанс это положиться на Зов Вора. Что там Саша говорил? Если я за ним отправлюсь, то ничто не сможет меня остановить? Что ж настало время это проверить. Я представила лошадку, и сердце тот час сжалось от тоски и практически непреодолимого желания прикоснуться к ней. Я мысленно ласкала взором каждый изгиб гордого и сильного тела, вспоминая каждую черточку, каждую деталь.
— Пожалуйста, помоги мне,— отчаянно прошептала, мысленно пытаясь достучаться до Зова,— я столько раз делала так, как хочешь ты. Хоть раз помоги, пожалуйста.
Сначала ничего не происходило, и я уже начала разочаровываться, но внезапно ощутила поток тепла, откуда-то изнутри, обволакивающего, согревающего, успокаивающего.
Через час таких медитаций, я уже сама верила, что не сбегаю от Александра, а отправляюсь на поиски драгоценного стража. В душе полыхала жажда добраться до Бакса, сжигая на своем пути все сомнения.
На улице тем временем совсем стемнело. Я костюм для верховой езды, поверх него темно-серую толстовку с капюшоном — по ночам уже чувствовалось дыхание приближающейся осени. На ноги натянула любимые кроссовки, волосы заколола в пучок на макушке.
— Ну что ж, пора, — сказала я сама себе, направляясь к выходу и жалея лишь о том, что Вика не захотела уйти вместе со мной. Что ж может так и лучше. Когда Хромов обнаружит, что я сбежала, он будет в ярости. И может если подруга останется здесь, эта ярость пройдет мимо нее. Хотя... Нет, лучше не думать об этом. И про Хромова тоже не стоит думать. Слишком больно.
Я распахнула дверь, и второй раз за день столкнулась нос к носу с объектом моих мыслей. Она молча смотрела на меня, держа в руках набитый рюкзак. Я окинула взглядом ее фигуру и обнаружила, что подруга, как и я, собрана по-походному. На лице выражение полнейшей обреченности, а в глазах застыла легкая придурь.
— Я пойду с тобой, если у тебя есть две вещи,— мрачно произнесла она,— план как покинуть это дивное место и еда.
Я еле удержалась, чтоб не броситься с визгом к ней на шею и не расцеловать, но поспешила заверить свою любимую подружку:
— План есть, еда тоже.
— Тогда идем. Пока я не передумала.
Я тихонько прикрыла дверь в свою комнату и мы, как две тени, бесшумно направились к лестнице. Слуги еще не спали, у них до самой ночи дел невпроворот было. Кто-то что-то мыл, кто-то наводил порядок в комнатах, на кухне вообще во всю шла подготовка к завтрашнему дню. Все как всегда. Четко, размеренно, в строго определенном порядке.
Мы крались вперед, с трепетом прислушиваясь к происходящему вокруг. Пару раз пришлось останавливаться и прятаться в темных углах, чтобы никто не заметил. Вряд ли слуги попытаются нас остановить, но вот каким-нибудь образом сообщить хозяину, что дорогие гости собрались бежать вполне могут.
Молча, без происшествий мы выбрались во двор и сразу юркнули в спасительную тень. Вдоль стен, сокрытые пологом ночи, я и Викуля крались к воротам.
— Как будем выходить?— еле слышным шепотом поинтересовалась она.
— Напролом,— решительно ответила я, и тот час же получила от нее чувствительный тычок в зад.
— Это твой план?— прошипела Вика, хватая меня за руку и принудительно останавливая,— просто выйти через главные ворота?
— Да, через калитку в них, она всего лишь на запор ночью закрывается и два стражника ее охраняют,— просто ответила я, хмуро оглядываясь по сторонам,— идем, нам нельзя стоять, кто-нибудь заметит.
