Джеймс медленно улыбнулся, внезапная мысль осенила его.
— Вы никогда не покидали нас! Вы исчезли с вершины башни, заставив нас думать, что вы улетели с птицами, но на самом деле вы никуда не ушли, верно? Вы просто стали невидимым!
— Ты обладаешь редким талантом заглядывать по ту сторону зеркала, Джеймс Поттер, — тихо произнес Мерлин с невозмутимым видом. — Но должен признаться, что слышал все, что твои преподаватели Франклин и Долгопупс, и пендрагон, и да, твой отец, говорили обо мне. Я был поражен и возмущен тем, что они обо мне думают. И все же я не раб гордыни. Я спросил себя, что если то, что они предполагают, правда? Тогда я покинул их и отправился к себе на родину. Я ходил повсюду. Я заглянул к себе в душу, в самую глубину, как предложил сделать Франклин. И я нашел тень истины в их словах. Тень…
Мерлин умолк на мгновение. Джеймс решил ничего не говорить, он просто смотрел на волшебника. Его лицо оставалось совершенно неподвижным, но глаза были где-то далеко отсюда. Спустя две минуты Мерлин снова заговорил.
— Но тени было бы недостаточно, чтобы вернуть меня обратно в трясину лицемерных и запутанных привязанностей, что несомненно приведет к линии фронта в этот невежественный век. Я был далеко, изучал, искал пространство и страны, и нетронутые земли, и уже погрузился в глубокий язык ветра и дождя, когда в песне деревьев появилась новая нота. Твое послание, Джеймс Поттер.
Джеймс был поражен увидеть, наконец, эмоции на огромном лице этого человека. Он смотрел на Джеймса открыто, его глаза вдруг увлажнились. Джеймс почувствовал стыд за такое искреннее выражение душевных мук этого человека. Он даже почувствовал себя немного виноватым за свои собственные слова, слова, которые, видимо, потрясли, пронзили тайное сердце большого человека. Затем, словно страдания никогда и не было, массивное лицо Мерлина снова окаменело. Это была не маскировка эмоций, понял Джеймс. Он просто наблюдал за эмоциями человека, чья культура была совершенно чуждой мальчику, и чье сердце было так близко к поверхности, что глубокие эмоции могли отразиться на лице без стыда и полностью, как облака, на мгновение закрывшие солнце.
— Поэтому, Джеймс Поттер, — сказал волшебник, медленно вставая, так что он, казалось, заполнял всю комнату. — Я вернулся. Я к твоим услугам. Моей душе это действительно нужно. Я узнал многое об этом мире во время моего сегодняшнего путешествия, и я немного полюбил его, но сейчас в нем присутствует зло, даже если оно маскируется под двуличием и этикетом. Возможно, победить это зло не столь важно, как разоблачить его респектабельный фасад.
Джеймс улыбнулся и вскочил, не совсем уверенный, что стоит делать — пожать Мерлину руку, обнять его или поклониться. Он остановился на том, что выбросил в воздух кулак и воскликнул:
— Да! Э… спасибо, Мерлин. Э… Мерлинус. Мистер Амброзиус?
Волшебник только улыбнулся на это, его льдисто-голубые глаза блеснули.
— Итак, — сказал Джеймс. — С чего мы начнем? Я имею в виду, у нас всего несколько часов до того, как Прескотт и его команда соберутся, чтобы снять фильм о школе и обо всем остальном. Я, наверно, должен все вам объяснить. Черт, это займет много времени.
— Я — Мерлин, Джеймс Поттер, — вздохнув, сказал волшебник. — Я уже узнал столько, сколько мне необходимо знать об этом мире и о том, как он работает. Ты будешь очень удивлен, полагаю, узнать, сколько всего деревья знают о твоей культуре. Мистер Прескотт — не твоя проблема. Нам просто нужно посоветоваться с союзниками, которые нам помогут.
— Хорошо, — сказал Джеймс, плюхаясь обратно на кровать. — Какие союзники нам нужны?
Глаза Мерлина сузились.
— Нам требуются герои умные и ловкие, не боящиеся нарушить правила, чтобы защитить высшую истину. Боевые навыки не важны. Что нам нужно сейчас, Джеймс Поттер, это жулики с честью.
Джеймс коротко кивнул.
— Я знаю таких. Жулики с честью. Понял.
— Тогда давай отправимся к ним, мой юный советник, — сказал Мерлин, улыбаясь немного пугающе. — Веди.
— Так вы думаете, мы победим? — спросил Джеймс, ведя Мерлина вниз, к проходу за портретом.
— Мистер Поттер, — беззаботно сказал Мерлин, выходя на лестничную площадку и упирая кулаки в бока, — вы выиграли в тот момент, когда я решил к вам присоединиться.
— Это говорит прославленная гордость Мерлина? — с сомнением спросил Джеймс.
— Как я уже говорил, — ответил Мерлин, следуя за Джеймсом большими, медленными шагами, — девять десятых магии происходит в голове. Оставшаяся десятая часть, мистер Поттер, чистое и неподдельное бахвальство. Прими это к сведению, и все у тебя прекрасно получится.
После яркого туманного утра день превратился в пасмурную безветренную погоду, не по сезону жаркую. Директриса МакГонагалл настояла на том, чтобы занятия продолжались даже во время экскурсии Мартина Дж.Прескотта и его команды, но несмотря на ее приказ десятки студентов собрались во дворе, чтобы взглянуть на прибытие репортерской команды маглов. Вблизи группы студентов стояли Джеймс и Гарри. Всего в нескольких шагах от них — Табита Корсика и ее друзья из Слизерина, они были возбуждены, их глаза блестели. На верхней ступени директриса МакГонагалл стояла в окружении Сакарины и Рекрента. Мартин Прескотт на нижней ступени взглянул на часы.
— Вы уверены, что они смогут добраться на автомобилях по описанному вами пути, мисс Сакарина? — спросил он, посмотрев наверх, где она стояла, и прищурился от солнечного света. —Это ведь транспорт на колесах, знаете ли. На колесах. Там ведь нет никаких зачарованных трясин и мостов с живущими под ними троллями или чего-то в этом роде?
Сакарина собралась было ответить, но тут тишину нарушил звук двигателей приближающихся автомобилей. Прескотт подпрыгнул и повернулся, вытягивая шею, чтобы разглядеть свою команду. Джеймс, стоящий вместе с отцом в переднем ряду толпы, подумал, что директриса отлично держится, учитывая обстоятельства. Ее губы только слегка сжались, когда огромные автомобили въехали во двор. Их было всего два, в которых Джеймс распознал внедорожники, которые Зейн называл «Ландроверы». Первый из них остановился вплотную возле ступеней лестницы. Все четыре дверцы распахнулись, и из них показалось несколько мужчин, щурящихся от солнечного света, в руках у них были плотно набитые кожаные сумки с множеством карманов. Прескотт прыгал между ними, называл их по именам, тыкал пальцем и давал указания.
— Я хочу, чтобы прожекторы и отражатели были слева от лестницы, под углом к дверям. Именно здесь я произнесу свой последний комментарий и возьму несколько интервью. Эдди, ты не прихватил стульев? Нет? Ну ладно, отлично, мы постоим. Съемка в сидячем положении может показаться слишком, знаешь, наигранной что ли. Мы ведь хотим поддерживать впечатление живого расследования. Винс, какие камеры ты прихватил с собой? Мне нужна тридцатипятимиллиметровая Хэндикэм для всего этого. Продублируй каждый кадр, понял? Потом отредактируем отснятый материал для создания впечатления тайной съемки. Превосходно. Где Грета с макияжем?
Съемочная бригада совершенно проигнорировала собравшихся учеников и директрису с представителями министерства на ступенях. Все слаженно суетились вокруг машин, монтировали камеры, выставляли свет, нанизывали микрофоны на длинные шесты и говорили «Проба» и «Проверка» в маленькие микрофончики, которые прикреплялись к рубашке Прескотта. Джеймс заметил нескольких человек, двигающихся среди группы, которые, кажется, не принадлежали к техническому персоналу. Они были одеты гораздо лучше и, похоже, интересовались замком и территорией. Один из них, пожилой, лысоватый, выглядящий дружелюбным человек в светло-сером костюме, направился по лестнице к директрисе.
— Сколько суеты, не правда ли? — провозгласил он, оглядываясь в сторону внедорожников. Он слегка поклонился директрисе. — Рэндольф Финней, детектив, Особый Отдел Полиции Британии. Еще не в отставке, но уже почти, впрочем, не важно. Возможно, мистер Прескотт упоминал обо мне? Он, кажется, наделал много шума из-за моего пребывания здесь. Между нами говоря, я полагаю, он надеялся на кого-то более э-э… вдохновляющего, если вы понимаете, о чем я. Так это что-то вроде… школы, как я понимаю?
— Действительно, это так, мистер Финней, — сказала Сакарина, протягивая руку. — Меня зовут Бренда Сакарина, глава Департамента Международных Отношений Министерства Магии. Я полагаю, сегодня будет очень интересный день для вас.
— Министерство Магии. Как причудливо! — заметил Финней, довольно сухо пожимая руку Сакарины. Он не отводил взгляд от директрисы. — А кто же вы, мадам?
— Это… — хотела было ответить Сакарина, но МакГонагалл, давно привыкшая заглушать нежелательные шумы, легко перекрыла ее голос своим:
— Минерва МакГонагалл, мистер Финней. Рада с вами познакомиться. Я — директриса этой школы.
— Очаровательно, очаровательно! — сказал Финней, с благоговением беря руку МакГонагалл и снова кланяясь. — Директриса МакГонагалл, я счастлив встретиться с вами.
— Можете называть меня Минервой, — сказала МакГонагалл, и Джеймс заметил болезненную гримасу, промелькнувшую на ее лице.
— Конечно. И зовите меня Рэндольфом, я настаиваю, — Финней улыбался директрисе в течение нескольких секунд, зачем откашлялся и поправил свои очки. Он развернулся, оглядывая замок и двор. — Сказать по правде, я и не подозревал, что здесь есть школа. Особенно такая великолепная, как эта. Ну, ей бы стоило быть в реестре исторических мест, будьте уверены, Минерва. Как вы ее называете?
Сакарина открыла рот, но ничего не вышло. Она издала тонкий писк, слегка кашлянула, а затем элегантно прикрыла рот рукой, на ее лице отразилось смущение.
— Хогвартс, Рэндольф, — ответила МакГонагалл, осторожно улыбаясь, — Хогвартс, Школа Магии и Чародейства.
— Что вы говорите? — ответил Финней, глядя на нее. — Как чудесно и необыкновенно.
— Хотелось бы верить.
— Детектив Финней! — неожиданно позвал Прескотт, взбежав по ступеням, его лицо было покрыто слоем грима, а за воротник рубашки была заправлена бумажная салфетка. — Я вижу, вы уже встретились с директрисой. Мисс Сакарина и мистер Рекрент здесь, чтобы провести экскурсию, конечно. А директриса рядом просто для э-э-э… колорита, так сказать.
— И она прекрасно справляется со своей ролью, не так ли? — сказал Финней, снова поворачиваясь к МакГонагалл с улыбкой. Джеймс заметил, что директрисе героическим усилием удалось не закатить глаза.
— Вы уже познакомились с мисс Сакариной и мистером Рекрентом? — спросил Прескотт, вставая между Финнеем и МакГонагалл. — Мисс Сакарина, может быть, вы расскажете детективу Финнею немного о том, что вы здесь делаете?
Сакарина очаровательно улыбнулась и выступила вперед, беря Финнея под руку в попытке увести его подальше от директрисы МакГонагалл.
— … — сказала Сакарина, но не издала ни звука. Она остановилась, закрыла рот и опустила взгляд на свои губы, что со стороны выглядело довольно странно. Финней посмотрел на нее, слегка нахмурив бровь.
— С вами все в порядке, мисс?
— Мисс Сакарина просто немного недомогает из-за погоды, детектив Финней, — сказал Рекрент, стараясь изобразить заискивающую улыбку, которая была так непохожа на практичную улыбку Сакарины. — Позвольте мне. Это школа магии, как директриса уже упомянула. В сущности, это школа для ведьм и волшебников. Мы… — следующее слово Рекрента, казалось, застряло у него в горле. Он остановился с открытым ртом, уставившись на Финнея, и выглядел как задыхающаяся рыба. После долгого неловкого момента, он закрыл рот. Он попытался снова улыбнуться, показав крупные неровные зубы.
Брови Финнея по-прежнему были нахмурены. Он забрал свою руку у Сакарины и взглянул на нее и Рекрента.
— В чем дело? Почему вы замолчали? Вы оба больны?
Прескотт едва не подпрыгивал от нетерпения.
— Может, мы просто начнем экскурсию? Я уже немного знаю территорию замка. Мы можем начать, как только… как только… — тут он понял, что салфетка по-прежнему заправлена за воротник его рубашки. Он сгреб ее и сунул в карман брюк. — Мисс Сакарина, вы упоминали, что будет кто-то еще? Эксперт, способный объяснить все непосвященным? Возможно, сейчас самое время познакомиться с этим человеком?
Сакарина вытянула шею вперед, ее глаза слегка выпучились, а рот открылся. После нескольких минут напряженного молчания директриса откашлялась и указала в сторону внутреннего двора.
— Он сейчас прибудет, я уверена. Вы знаете, мистер Хьюберт часто опоздывает. Бедняга однажды забудет собственную голову. И все же он гений в своем роде, верно, Бренда?
Сакарина все еще с открытым ртом повернулась, чтобы посмотреть, куда указывала МакГонагалл.
Во двор въезжала еще одна машина. Она была древней, ее двигатель тарахтел и выбрасывал клубы голубого дыма. Финней нахмурился, когда она медленно с пыхтением двигалась через двор. Сакарина и Рекрент уставились на машину с одинаковым выражением чистого недоумения и брезгливости. Толпа студентов, столпившихся у степеней, отхлынула в сторону, когда машина, скрипя, остановилась перед первым Ландровером, уперевшись в него. Двигатель кашлянул, фыркнул и затем заглох.
— Это ведь Форд Англия? — спросил Финней. — Я не видел таких уже лет десять. Удивительно, как он вообще ездит.
— О, наш мистер Хьюберт очень хорошо разбирается в двигателях, Рэндольф, — твердо сказала МакГонагалл. — Он, можно сказать, почти волшебник.
Водительская дверь скрипнула, открываясь, и водитель выбрался наружу. Он был очень велик, так что машина ощутимо качнулась, когда он вылез из нее. Мужчина искоса взглянул на лестницу, улыбаясь слегка рассеянно. У него были длинные серебристые волосы и соответствующая борода, вид которых компенсировала пара огромных черных очков в роговой оправе. Волосы мужчины были собраны в аккуратный, почти строгий хвост.
— Мистер Терренс Хьюберт, — представила его МакГонаглл. — Ректор Хогвартса, Школы Чародейства и Волшебства. Добро пожаловать, сэр. Подходите, познакомьтесь с нашими гостями.
Мистер Хьюберт улыбнулся и взглянул в сторону, пассажирская дверь Англии, скрипнув, открылась.
— Надеюсь, вы не возражаете, — сказал мистер Хьюберт, поправляя очки. — Я привез с собой мою жену. Поздоровайся с людьми, дорогая.
Джеймс открыл рот от удивления, когда из машины неуклюже выбралась мадам Делакруа. Он улыбнулась медленно и осторожно.
— Здг’авствуйте, — сказала она странным монотонным голосом.
Хьюберт расплылся в улыбке.
— Она прелестна, не правда ли? Ну-с, начнем?
