— Но разве нельзя запихнуть целого человека в такой же цилиндр, только побольше? — уточнил Джаффа, хотя и сам уже подозревал ответ.
— Технически можно, но очень сложно. Даже изготовление просто пропорционально увеличенной мозговой сумки заняло бы не меньше года. На их производство идёт дорогой и редкий металл. А уж как добраться до коры больших полушарий, не вскрывая череп, я и вовсе плохо представляю. В принципе это решаемая задача, но совершенно иного уровня сложности, чем "просто подбросить в интересующую систему".
Интуиция подсказывала Джаффе, что ему говорят далеко не всю правду. Не то, чтобы лгут... скорее, скрывают некоторые вещи, до которых он, по мнению собеседников, "не дорос". Как он сам разговаривал с младшими сотрудниками компании. Ну и ладно, это сейчас не принципиально. Он насчёт других способов их честно предупредил, так что пусть потом не обижаются.
— Ладно, я найду вам человека, который позволит с собой такое проделать. При условии, что вы гарантируете его безопасность.
— Мы гарантируем безопасное изъятие мозга и помещение в цилиндр. А также безопасную пересадку без последствий обратно в его изначальное тело. На наши хирургические навыки ещё никто не жаловался. Но мы не можем гарантировать, что путешествие пройдёт безопасно, когда систему контролирует ваша машина.
— Подумай как следует, — посоветовала Дракон. — Я понимаю, что тебе с непривычки это будет тяжело, за тебя всегда думал шард — поэтому не тороплю. Без шарда Картер утратит к тебе интерес через тридцать, максимум пятьдесят лет. Нет, он тебя не бросит — он джентльмен и верит в нерушимость супружеских клятв. Но будет ли тебе самой приятно проводить время с человеком, который тобой тяготится?
— За полвека ты всё равно не сможешь предложить никакой подходящей замены, — огрызнулась Фортуна.
— Верно. Я уже начала выращивать копию "Пути к победе" — независимо от того, согласишься ты или нет, это слишком полезная вещь, чтобы ею пренебрегать, в крайнем случае найду другого носителя. Но что-то минимально работоспособное у меня получится лет через триста. Но я могу уложить тебя в глубокий сон на эти годы. Джон запомнит твой идеализированный образ, а когда вернёшься — ты уже будешь ему соответствовать на все сто.
— Но как я объясню это ему? А детям? Моя семья вообще не очень в курсе всех этих дел.
— Тебе ничего не понадобится объяснять. Я похищу и тебя, и детей. Картер к такому уже привычен, и он знает, что я злодейка.
— Очень щедро с твоей стороны. А ты не боишься, что он придёт за нами? Убар убаров и этим в том числе славен.
Дракон издала сквозь динамики смех — синтезированный, но звучащий вполне натурально, нежный и гортанный.
— Дорогая, я очень хочу это увидеть — как лучший мечник Солнечной системы бросит вызов легионам боевых роботов. Пусть приходит. Обещаю, я его не буду убивать — у него недостаточный индекс угрозы для этого.
— Обещай, что не причинишь ему никакого долговременного вреда вообще, даже если индекс угрозы возрастёт.
— Разумеется, дорогая моя. Я понимаю твоё беспокойство. Я даже позволю Розе это проверить — мы будем вести его вместе. Надеюсь, моей дочери ты веришь?
— Ей — верю. Только она уж точно не будет помогать меня похитить. Она тоже понимает, что мою силу можно восстановить.
— А кто сказал, что я дам ей выбор? — удивилась Дракон. — Дети должны слушаться родителей и не слишком жадничать. Одного из вас жадность уже довела.
Добровольцем для перелёта вызвалась всё та же Кассандра Хеллер. Похоже, этой девушке доставляло удовольствие проделывать со своим телом всякие извращённые вещи. Для шоггота потеря тела не столь критична. Если с хирургом что-нибудь случится и обратная пересадка не пройдёт, "голый" мозг, направляемый Эссенцией, сам сможет со временем отрастить все недостающие части тела, пусть даже на это уйдут десятилетия. А у Кассандры, которая поддерживала уровень стабилизации значительно ниже, чем другие Спартанцы, этот срок можно смело сократить до месяцев.
Нести её вызвался молодой ми-го, не имевший человеческого имени, один из прислужников, работавших с шардом Костепилки. Малки могли повторить его имя, но человеку это было не под силу — речевой аппарат не тянул, для человеческого уха это был просто однотонный жужжащий звук, неотличимый от других имён. Кассандра, однако, нашла его имя в памяти цилиндра и всю дорогу развлекалась тем, что училась его повторять через внешний динамик. Со временем она пообещала полностью выучить язык ми-го. Костепилка и Каск это ведь уже сделали — чем, собственно, она хуже?
Поражённый её стараниями носитель даже предложил девушке стать ми-го, признав, что такие таланты на дороге не валяются. Кассандра подумала (вполне всерьёз подумала, не просто из вежливости), и ответила, что лучше быть первым в деревне, чем вторым в Риме.
— В Ковенанте я — уникальный агент и один из лучших аналитиков. На моём уровне только некоторые Спартанцы и Александрия, и то, когда у неё шард работает. А у вас я буду просто неумелой стажёркой, которой надо доучиваться пару тысяч лет, прежде чем от неё будет хоть какая-то польза — и сто тысяч лет набирать репутацию, прежде чем мне станут поручать серьёзные задания.
Физиология ми-го делала их невидимыми для слабых земных приборов, но о продвинутой технике Дракона этого сказать было нельзя. Ещё до появления искусственного интеллекта мощные барсумские телескопы могли отследить кошку на Земле. Дракон же значительно усовершенствовала эти устройства, вывела их в космос и приставила к ним бессонных электронных наблюдателей. Так что летящий в пространстве без видимых опор цилиндр вполне мог привлечь её внимание — как и едва заметная прозрачная крылатая тень над ним. Конечно, каждые сутки и так происходили десятки полётов... но каждый из них имел вполне конкретную цель, был указан в расписании полётов, и любой внеплановый пуск мог привести к лишним вопросам. Ещё хуже, впрочем, если вопросов не последует, а Дракон просто тихо и незаметно посадит на хвост путешественнику невидимый зонд.
Выйти из пространства скольжения в атмосфере — это даже для кораблей Ковенанта предельно сложная задача, требующая идеально точных расчётов. Маленький генератор порталов цилиндра ничего подобного сделать, конечно же, не мог. А выход из прыжка вне атмосферы был бы опять же заметен — он генерировал электромагнитный импульс с очень характерной сигнатурой. Да и последующий вход в атмосферу по баллистике — тоже.
Проблему мог бы решить стационарный портал где-нибудь в укромном месте, но у Ковенанта не хватало исполнителей на Земле, чтобы его построить.
Возможно, это всё было излишней перестраховкой, но на случайности полагаться не стоило, поэтому решено было, что Кассандра вылетит с Гора прямо в межзвёздный рейс, а всё необходимое на Земле проделает вездесущий Джаффа Шторм — перемещения проекции Дракон засечь не могла.
ЗЕМЛЯ И ЛУНА-3
Собственно, Лондон пострадал не так сильно.
Пусть даже над ним взорвались сразу пять "тарелочек", воздушный взрыв в одну килотонну — это не так разрушительно. Да, были пожары, были ударные волны... но столица Британии — большой город с преимущественно каменной застройкой. Первая и Вторая Мировые в реальной истории нанесли ему больше разрушений, чем первое и второе вторжение марсиан. Наведённая радиоактивность уже через пару дней в большинстве мест упала до вполне терпимого уровня. Были, конечно, скопления долгоживущих изотопов, которые желательно обходить десятой дорогой и через сотню лет. Но подобных очагов возникло мало, а атомная физика на этой Земле продвинулась куда больше, чем в основной исторической последовательности — здесь активно использовались счётчики Гейгера, существовали сплавы, полностью экранирующие от всех видов ионизирующего излучения, лёгкие герметичные машины и скафандры...
Словом, если бы в расчистке и реконструкции мировых столиц возникла необходимость — их бы расчистили и реконструировали, преодолев все технические трудности. Но практической необходимости в этом не было. Жители центральных районов в основном погибли, а жителям периферии и других городов в эти гиблые места соваться не особо хотелось. Так что в большинстве стран в первые годы ограничились тем, что растащили из облучённых руин всё мало-мальски ценное и слабо фонившее, а строительство новой цивилизации велось в других местах, более дешёвых и менее зловещих.
Спустя пять лет земная цивилизация наконец стряхнула с себя прах Первой и Второй Марсианских и заинтересовалась восстановлением бывших столиц по-настоящему. Именно тогда вернулся флот вторжения — одновременно с триумфом и с позором. Выяснилось, что а) на самом деле Землю атаковал не Марс, а лишь небольшая группка марсианских экстремистов, с которыми человекоподобные обитатели Марса уже сами благополучно расправились б) марсианской цивилизации в целом Земля не может ничего противопоставить, и не сможет ещё долго. Барсум, как называют его аборигены, опередил Землю в развитии на тысячи лет, что и продемонстрировал, обезвредив все бронецеппелины и треножники землян одним выстрелом, причём без единой капли крови — а затем, после дружелюбной просветительской беседы и выражения благодарности за уничтожение "моллюсков", доставив их обратно в считанные недели.
Это был большой щелчок по самолюбию. Но одновременно и стимулирующий пинок почти позабытому историческому оптимизму и вере в прогресс. Даже на Марсе, планете бога войны, как оказалось, преобладают сторонники мира и сотрудничества, а не любители попить человеческой крови.
А вот о Земле то же самое сказать было сложнее. Во всяком случае, о некоторых её местах.
Когда вопрос о восстановлении разрушенных городов был поднят на уровне правительств, оказалось, что с ними немного опоздали. Место уже было занято.
Их называли Хозяевами. Какого-то общего имени у них не было — разного происхождения, разного возраста, по разным причинам оказавшиеся в центрах мировой цивилизации. Некоторые — люди, некоторые — уже не совсем, некоторые и вовсе никогда людьми не были. Некоторые находились в городах в момент взрыва бомб. Другие прибыли туда по свежим нейтронным следам, почуяв хорошую добычу и запах разложения, который их всегда привлекал. Кто-то выполз из пещер или трущоб, кто-то спустился со звёзд.
Объединяли всех Хозяев только три вещи. Они все владели знанием и силами, недоступными большинству жителей современной Земли. Они все были по той или иной причине устойчивы к радиации. И все могли тем или иным способом подарить эту защиту другим. Всем голодным, бедным, больным, отчаявшимся — всем, кто не имел возможности покинуть город или кто уже получил смертельную дозу, так что эвакуация для них не имела смысла.
Эти жертвы излучения стали основой их новых империй — отчасти криминальных, отчасти религиозных сект, но в основном — просто механизмов выживания.
Никто не мог сказать, где в рассказах о могуществе Хозяев настоящее древнее тёмное знание, а где — умышленно раздутый ими суеверный страх. Но их подданные были в высшей степени преданы им.
У Лондона было несколько Хозяев — этот город был слишком велик, чтобы один человек, или даже нелюдь, мог его захватить целиком. Имя каждого из них внушало страх и отвращение на всех пяти континентах.
Но имя и титул Хозяина лондонского Сити и значительной части Ист-Энда даже другие Хозяева старались лишний раз не произносить. Особенно ночью.
Изначально этот титул был всего лишь переводом на английский язык слова gospodar, означающего высокое положение гостя с континента у него на родине. Затем графский статус был им получен официально из рук остатков королевского дома. То ли куплен, то ли присвоен за заслуги перед Британией.
Граф Вестминстер — именно так теперь его следовало называть по закону. Но некоторые всё ещё поминали его по старому имени. Правда, чаще шёпотом.
Граф Дракула.
Попасть на приём к Хозяину оказалось проще, чем Джаффа ожидал. Никакой очереди, ожидаемой у столь могущественного человека... или нечеловека. Просто подойти к секретарю и сказать, что хочешь увидеть графа. Один телефонный звонок — и перед тобой открывается дверь.
Само собой, Шторм мог попросту возникнуть из ничего прямо у Вестминстера в кабинете. Но он не хотел пока демонстрировать, что является чем-то большим, чем обычный человек. Все особые таланты лучше приберечь на крайний случай — это он ещё в первой своей жизни усвоил. Тем более, что по слухам, у графа этих особых талантов как минимум не меньше. Поэтому в первую минуту после входа в кабинет он постарался свернуть даже щупальца своего псионического восприятия, ограничив проекцию чувствами, доступными простому смертному. Увы, полностью отключить псионику, как обычно делал в таких случаях, он не мог — определённые затраты энергии требовались на поддержание проекции, хотя основную часть работы делал Арнот.
Для этих чувств граф Вестминстер выглядел как высокий, худой мужчина с крючковатым носом, черными усами и остроконечной бородой. Он бросил на Шторма несколько удивлённый взгляд — и меркурианец несколько секунд лихорадочно соображал, какую ошибку он допустил в маскировке, потом сообразил — цвет кожи! На Земле этого века расовые стереотипы всё ещё сильны, хотя рабство уже отменили. Чернокожий гигант отлично смотрелся бы в роли слуги и телохранителя какого-нибудь уважаемого господина, но как самостоятельный деятель, в дорогом костюме по последней моде, он был тут несколько чужероден.
Надо было послать не свою проекцию, а Арнота, рыжеволосый и белолицый лотарец вполне сошёл бы за ирландца. Но сейчас уже поздно было менять облик.
— Приношу извинения, если вам слишком непривычно видеть здесь таких людей, как я, граф, — Джаффа перешёл в наступление, вложив в голос немного презрительной усмешки. — Я прибыл издалека, и обычаи на моей родине несколько отличаются...
— Как и на моей, — понимающе кивнул Дракула. — Ты, должно быть, колдун из тех далёких чёрных земель, опалённых солнцем?
— Поистине так, — согласился меркурианец. — Вы можете звать меня... ну, допустим Инкогнито. Я ступил на эту землю лишь несколько часов назад.
— Я видел несколько подобных тебе при дворе султана, но никогда — в одеяниях этой страны и этого века. Зачем же ты пересёк необъятные просторы с такой поспешностью? Желаешь бросить мне вызов своим колдовством и стать Хозяином Лондона?
— О нет, граф, на власть над этой отравленной землёй я не претендую — там, откуда я пришёл, у меня есть власть куда больше, и абсолютно законная.
— У меня на моей родине — тоже. Но разве не приятнее править цивилизованными людьми, пусть даже нищими и впавшими в отчаяние, чем толпами безграмотных суеверных крестьян?
— А благодаря кому эти крестьяне стали безграмотными и суеверными? — парировал Шторм. — Если ваши методы правления годятся только для дикарей, граф, вам придётся опустить местных жителей до их уровня — и тогда незачем было покидать Трансильванию. Если же вы готовы управлять империей, над которой никогда не заходит солнце — вам ничего не мешает построить её прямо со своей родины.
