Выслушавший всю эту тираду с невозмутимым выражением морды Драконис, всерьез задумался о перспективах дальнейшей службы. Пасти пингвинов (кем бы эти твари ни были) на южной границе Зебрики он не хотел, но допускал, что за испорченный праздник, отыграются на нем по полной программе. Поэтому оставался только один вариант:
— Что нам делать?
— Ты — бери две... лучше — три тысячи летунов и отправляйся в город: перекройте все ворота между секторами города, драчунов оградите от развратников... я не хочу себе представлять, что будет в том случае, если они столкнутся... а затем прочесывайте сектор за сектором, пока не выловите всех подозрительных личностей, — велел лейтенант (который по уставу, приказывать старшим офицерам Химер права не имел). — Что-то мне подсказывает, возможно — логика, что все это не просто так. Массовые драки и публичные оргии — это даже для глобальной пьянки перебор. Скорее всего в воздухе распылена какая-нибудь дрянь... Так что — загоняй солдат в казармы, пока и они к веселью не присоединились. Надеяться можно только на твоих собратьев, как устойчивых к ядам, и тех, кто находятся во дворце.
— Согласен, — кивнул Драконис. — Тогда, тебе следует активировать барьер, перевести дворец в осадный режим... а мне трех тысяч бойцов может не хватить.
— Бери сколько нужно, — благосклонно согласился жеребец. — Мы все равно будем сидеть под куполом, так что тут и одной тысячи будет более чем достаточно. И да... сконцентрируйся на драчунах.
— Но... — попытался возразить зебродракон.
— Пусть уж лучше они трахаются, чем дерутся, — раздраженно дернул ушами лейтенант. — Иди уже: мне самому пора отдавать приказы.
* * *
"Мерзкие животные", — промелькнула мысль в голове Брута, когда он проходил мимо группы из трех жеребцов и двух кобылок, одну из которых обрабатывали двое зебриканцев помоложе, а вторую, совсем молоденькую, прижимал к дороге почти уже старик.
На другой улице, всего двумя домами вперед, группа зебр разгромила чей-то особняк, внутренняя обстановка которого занималась огнем, привлекая к себе крылатых Химер, слетающихся словно мотыльки на свет. Сами же виновники пожара, рыча и кусаясь, обменивались тяжелыми ударами передних ног...
Факт того, что все это безобразие в какой-то степени его вина, слегка царапал совесть Корнелия, которая подала признаки жизни впервые за пять, а то и шесть лет. Чтобы не испытывать на прочность свою решимость, он предпочел не задумываться о количестве жертв, которые обязательно появятся из-за драк, а затем пополнятся на утро из-за нервных срывов у жеребцов и кобыл, в порыве неконтролируемой страсти покусившихся не только на друзей и знакомых, но и родственников (к счастью, на не вступивших в период созревания жеребят, использованная диверсантами дрянь не действует).
Несколько раз Бруту пришлось скрываться от патрулей Химер, которых выгнали на улицы Рима едва ли не в полном составе (как единственных, на кого никакая отрава не подействует) а обычную стражу и части армии, переданные в усиление на время празднования, загнали в казармы и сейчас раздают средства личной защиты, ну и антидоты от отравлений. Из этого следует, что через полчаса-час, они вернутся к своей работе, тем самым освободив гвардию Цезаря...
"Этого времени нам хватит с избытком", — подумал Корнелий, приближаясь к воротам стены, отгораживающей территорию дворца от основного города.
...
Тем временем, предатели из числа стражи, используя термические гранаты, прямо в комнатах охраны, превратили в пепел Химер и бывших соратников, оставшихся охранять дворец и собравшихся в нескольких местах большими группами, чтобы проще было реагировать на тревогу. Другие же заговорщики приоткрыли створки ворот, впуская под защитный купол высокие и поджарые фигуры, все тела которых были покрыты гибким хитином, лапы оканчивались кистями с тремя пальцами увенчанными крючковатыми когтями, а из крупа росли по два скорпионьих хвоста. У существ, в которых превратились из-за принятых зелий солдаты сепаратистов, головы напоминали бутоны цветков с тремя лепестками-челюстями, усеянными клиновидными зубами, не имели глаз и ушей, но вместо этого "слышали" колебания воздуха всем телом, а "видели" при помощи специальных органов, улавливающих тепло.
Благодаря мимикрии, которую алхимики повстанцев сумели скопировать у хищных ящеров, обитающих на южных болотах, у тварей было огромное преимущество перед защитниками дворца, в один миг оказавшимися в меньшинстве...
Примечание к части
Вот так вот.
Жду отзывов.
Что за свадьба, да без...
— А сейчас — танцы! — громогласно объявил Цезарь, после чего стукнул передними хуфами, создавая звук, похожий на удар камня об камень.
— Женя, в честь этого торжественного дня, не соблаговолите ли вы оказать мне честь... — поднявшись со своего места и расправив крылья заговорил Баттерфляй, протягивая "невесте" правую переднюю ногу.
— Идем уже, — перебила его шутливую речь белая кобыла, одним глотком допивая персиковую настойку и текучим движением поднимаясь на задние ноги, левым передним хуфом цепляясь за копыто жеребца. — Но предупреждаю: у меня все ноги какие-то левые.
— Это замечательно! — обрадовался нежно-желтый пегас. — У меня все ноги — правые.
— Жасмин, не желаешь и ты потанцевать? — предложил Сунрайс Шейк своей молодой жене.
— Возможно позже, дорогой, сейчас момент совсем другой, — смущенно улыбнувшись, зеброчка проводила взглядом свою "подругу", которая явно успела захмелеть, из-за чего вела себя заметно раскованнее чем обычно.
— Мой Цезарь, нам нужно вас покинуть: во дворце миазмы смерти, клич страже нужно кинуть, — объявил некромант, говоря настолько тихо, что услышать его могли лишь находящиеся на возвышении.
— Кто-то активировал барьер над замком, — подтвердил подозрения коллеги шаман. — Не думаю, чтоб было то подарком.
— Папа? — принцесса испуганно прижала уши.
— Не стоит паники, родная, все будет хорошо — я точно знаю, — правитель Зебрики подмигнул дочери, затем обратился к телохранителям: — Принц Сунрайс Шейк, все на местах?
— Не беспокойтесь, это так, — откликнулся аликорн. — Я готов создать барьер вокруг зала, как только вы скажете.
— В таком случае, нам следует идти, — констатировал друид. — Гостям незванным нужно дать понять, что зря они сюда пришли.
— Я на вас надеюсь, мастера, — Цезарь кивнул телохранителям.
— Мы вас не подведем, — хором произнесли четверо полосатых жеребцов, после чего направились к разным выходам.
— Отец, что происходит? — нахмурился Драгун.
— Кто-то приходит, а кто-то уходит; кто-то теряет, а кто-то находит, — развел передними хуфами правитель Зебрики. — Принц, вот и пришла твоя пора.
Кивнув, крылато-рогатый жеребец сосредоточился и активировал заклинание, которое создало двухслойный барьер, отрезавший главный зал дворца от всего остального комплекса. И пусть Сунрайс Шейк не шел ни в какое сравнение по силе с отцом или даже братом, но при желании и нужде, мог бы накрыть непроницаемым полем целый город, хоть и сравнительно небольшой площади. Защита одного-единственного помещения для него была пустяковой задачей.
Зазвучала музыка и жеребцы с кобылами, вышедшие на свободное пространство зала, разбившись на пары и поднявшись на задние ноги, стали кружить в замысловатом танце...
...
Стража во внутреннем дворе была перебита за считанные секунды и даже Химеры, которые бились с яростью настоящих драконов и мантикор, пали под ударами скорпионьих хвостов, крючковатых когтей или от зубов хитиновых монстров. Корнелий Брут, мысленно уже празднуя успех, с невозмутимым выражением морды прошел в коридор, ведущий прямо к входу в большой торжественный зал. Пара дюжин подчиненных, цепляясь за стены и потолки, слаженно рванули вперед, готовясь встретить возможного противника.
Метры мраморного пола ложились под копыта одного из лидеров сепаратистского движения, двери, за которыми скрывалась "элита" общества Зебрики, становились все ближе и ближе. Внезапно воздух впереди начал колебаться, а затем на ранее пустом месте появился зебриканец, обвешанный амулетами.
— Ты? — удивился старому знакомому Брут.
— Я-я, — криво усмехнулся мастер шаманизма. — Я.
— И я — тоже, — прозвучал голос второго телохранителя Цезаря, скинувшего маскировку, чтобы проявиться правее и позади первого противника.
— Убить, — приказал предводитель повстанцев.
С глухими хлопками самострелы выпустили свой боезапас, из скорпионьих хвостов хитиновых монстров вылетели шипы, распахнутые пасти издали душераздирающий визг. Вокруг двоих защитников образовалось духовное поле золотисто-голубого цвета, которое в местах попаданий пошло быстро угасающими концентрическими кругами...
...
— Ты соврала, что плохо танцуешь, — заметил розовогривый летун, ловко переставляя задние ноги и помогая себе балансировать при помощи крыльев, передними хуфами придерживая партнершу за талию.
— Сам ты тоже не слишком-то неуклюж, — фыркнула земная пони, передними ногами обхватывая шею жеребца и глядя на него из-под полуприкрытых век сверху вниз (все же пегас был ниже, где-то на полголовы).
— Ну, я все же не Атрибут Благородства или Справедливости, — усмехнулся Баттерфляй.
— И чем же таким радикальным ты от них отличаешься? — синеглазка прищурилась, всем своим видом выражая подозрительность.
— Кроме того, что я — более красивый? — изогнул брови нежно-желтый пегас. — Мне можно врать, если это идет во благо общества.
— Пфф, — мотнув головой, из-за чего колыхнулись косички гривы, Женя саркастично изрекла: — Все во имя общего блага.
— Скорее, во имя блага моих близких, — ничуть не обиделся летун. — Заметь, говорить все время только правду — опасно и даже вредно.
— Например? — ученица принцессы Луны изобразила внимание.
— Ну например... находясь на девятом месяце беременности ты спрашиваешь "Я толстая", а я отвечаю "Ты — красивая", — Атрибут Милосердия подмигнул. — Понимаешь, к чему я веду?
— Кажется... — задумчиво кивнула белая кобыла. — Опуская то, что в качестве примера ты почему-то взял меня и себя, то можно сказать, что обман, а точнее — отсутствие полной правды, временами приносит больше пользы, нежели вреда.
— И почему же ты опускаешь столь удачный пример? — обиженным тоном спросил Баттерфляй.
— Просто... ты низковат, — усмехнулась земная пони.
— Главное — не размер, — вскинулся летун.
— Знаю-знаю, — хихикнув, синеглазка подалась вперед и фактически повиснув на жеребце, уложила голову ему на плечо, удовлетворенно улыбнувшись уголками губ. — Считай, что убедил. Может быть... я даже дам тебе шанс доказать это утверждение делом.
— Ммм? — проявил заинтересованность Атрибут Милосердия.
— Ты ничего не слышал, — категорично заявила синеглазка.
— Понял-понял, — отозвался Баттерфляй...
...
По коридору для прислуги бежала дюжина вторженцев, а у противоположного конца, перед закрытыми дверями, перед которыми мерцал магический барьер, стояли шестеро служанок. Повернувшись к чужакам, будто бы те и не находились в состоянии невидимости, кобылки наклонили головы и шире расставили передние ноги. В следующую секунду их окутало зеленое пламя, которое схлынуло с ранее полосатых тел, оставляя покрытых хитиновыми панцирями черных существ с кривыми рогами и стрекозиными крыльями.
Подобная метаморфоза не смутила повстанцев, но все же они замешкались на какие-то мгновения, за что и поплатились по полной программе: сгустки магической энергии зеленого цвета, сорвавшись с рогов чейнджлингов, сбили скорпионохвостых монстров со стен, а ветвистые молнии прожарили нескольких неудачников прямо в их панцирях.
Пользуясь выигранной инициативой, подменыши снова перевоплотились, приняв вид нападающих и сами кинулись в атаку, действуя молча и слаженно, словно бы были единым организмом. Завязалась ожесточенная драка, в которой ни у одной из сторон не было подавляющего преимущества.
Во многих других коридорах, по которым разбежались в поисках жертв члены движения сепаратистов, данная ситуация повторилась если не в точности, то очень близко к тому. Быстро выяснилось, что настоящей прислуги на первых этажах вовсе нет, а если зебры и встречались, то оказывались агентами СБ, способными за себя постоять. Таким образом легкая прогулка, которую обещала победа над Химерами на первом рубеже обороны, превратилась в кровавую бойню, с непредсказуемым итогом.
Откуда чейнджлинги вообще взялись во дворце Цезаря? Часть свиты, которую Солярис и Луна послали вместе со своим сыном, являлась не совсем пони (или вовсе не пони, если не причислять к их расе подменышей). Все это время они либо сидели на кораблях, либо маскировались под пегасов, единорогов и земных пони, неся службу как обычные рядовые бойцы... невзирая на то, что были кобылами, притворяющимися жеребцами.
...
— Хочу пить, — отстранившись от жеребца и опускаясь на четыре конечности, заявила Женя, успевшая натанцеваться на весь вечер.
— В таком случае, прошу за наш столик, — исполнив галантный поклон, нежно-желтый пегас изобразил приглашающий жест крылом. — За все уплачено.
— Еще скажи — тобой, — хмыкнула белая кобыла.
— В том числе, — пожал плечами летун. — Только в качестве валюты, выступали пот, кровь и слезы.
— Фу, слишком мокро, — скривила мордочку земная пони. — Да и по описанию, скорее уж напоминает неудачный первый опыт молодой кобылки.
— М... Заявление из личного опыта? — уточнил Атрибут Власти.
— За такие инсинуации можно и по зубам получить, — ласково ответила синеглазка.
— А я что? — пошел на попятную Баттерфляй. — Я вообще молчу.
— Вы уверены, что не хотите заключить свой брак сегодня? — спросил Драгун, едва пони вернулись на свои места. — Смотритесь как пара, уже не первый месяц женатая.
— Как-нибудь в другой раз, — отказалась Женя.
— Смотри, подруга, рискуешь стать бездетною старухой, — ехидно произнесла Жасмин.
"Еще меня избалованные соплячки не учили", — мысленно скривилась белая кобыла, но вслух разумеется ничего не сказала, сделав вид будто не расслышала принцессу...
...
Атака повстанцев захлебнулась — это стало очевидно, когда во фланг нападающим ударили пятерки магов-пони. В узких коридорах для прислуги, где из-за каждого угла может ударить луч разрушительной энергии, численное превосходство, частично нивелированное за счет потерь на первом этапе штурма, уже не играло подавляющей роли. Эффект внезапности же, когда прислуга неожиданно превращается из трясущегося от страха мяса, в опасных и сильных бойцов, окончательно свел все изначальное превосходство к минимальному значению.
Нет, сепаратисты еще могли додавить своих противников, затратив на это уйму сил и непозволительно много времени, но к тому моменту барьер над дворцом падет и внутрь хлынут тысячи Химер. А ведь выяснилось, что зал, в котором происходило торжество, тоже защищен магическим барьером, о котором разведка ничего не докладывала.
"Недосмотрел", — констатировал Корнелий, отступая к северному выходу, под прикрытием собственных телохранителей.
