И никого, ни души на пустой станции метро из тьмы во тьму, только железом пахнет, пылью бетонной, да чуть-чуть маслом, да гудит вокруг сама земля, мелко-мелко дрожит под каблуками, словно бы в сверхмощный трансформатор влезли, и горстка лейтенантов с рюкзаками, прапором и Кортесом — единственный островок жизни в океане черной стали.
Шаги, фонарик, заспанный мужчина в штатском:
— Группа "Конкистадоры"?
— Так точно.
— Следуйте за мной. Не оставать. Не сворачивать.
— Секретно?
— Мы вас просто не найдем в этой каше. Черт, опять все через жопу. Работали нормально... Нет, все бросай, давай на первомай...
Голос из темноты высоко слева, там гудят металлические мостки:
— Тихон Александрович, я бы попросил...
— Простите, я ворчу.
— Вы молодой еще. Это мне, старому академику, можно ворчать. А вам на что?
— Именно, что молодой...
— Тихон Александрович, ни слова больше. Вашей супруге мы тортом компенсируем.
— Сначала я у доктора спрошу, можно ли на втором триместре... Конкистадоры, не отстали?
— Никак нет.
— Вот в комнате ждите, вас проинструктируют. Вам покажут, где туалет. Угощать нечем, простите, даже кипятильник здесь нельзя включать.
— Почему?
— Извините, вам не положено знать. Из комнаты не выходить. Всего хорошего.
Комната что корабельный кубрик: железо, лавки, посреди длинный стол, на стене белый экран, слева и справа решетки вентиляции, слышно сопение. Пахнет металлом, и зуд в подошвах все четче. Работает научная установка. Что за установка, знать не положено, зато догадаться делать нечего; Флюкт открывает планшет и в белом свете ртутных трубок еще раз глядит на фотографию. Девочка с косой, волколаки вокруг. Ну, беовольфы, или как там они зовутся...
Неужели правда?
Удар стальной двери, на пороге подтянутый седой полковник, ракеты в петлицах, быстрый жест: вольно!
— Группа, слушать внимательно, времени нет совсем.
Шлеп на стол руководство.
— Узнаете?
— Так точно, — Худой вполне привычно листает пухлый томик. — Ракета противокорабельная крылатая П-35, дальность стрельбы четыреста километров.
— Уточнение. Для увеличения дальности подвесные баки, а ускорители повышенной тяги. Так что радиус около тысячи.
— Товарищ полковник, старший лейтенант Худой. А не взбрыкнет? Несерийным стрелять верный путь к проблемам.
— Спокойно, товарищ Худой, на Солнце полетите ночью. Партия ракет приготовлена для показа высшему руководству, все вылизано и перепроверено. Ящики там на путях видели?
— Так точно. Универсальные транспортно-пусковые контейнеры, удлиненные, мы в них обычные П-35 на полигон возили.
— Только возили?
— Три учебных пуска и зачетная задача.
— Хоть что-то... Группа, слушай приказ. Принимаете транспортные машины. Получаете контейнеры с подготовленными П-35. На технике совершаете марш в город Ноль. Там вам укажут место развертывания. Для сопряжения электроники с местной техникой там есть специалист. Хороший программист, — полковник поморщился, — но штатский. Если психанет, не давите его, поддержите как-нибудь. Он там случайно, он вообще астроном Пулковской обсерватории, чего-то там по звездам наблюдал. Донаблюдался... Итак, настраиваете цепи, все проверяете, выполняете пуск. Цель вам укажут местные. Для надежности мы вам готовим трехракетную очередь. А как стрелять, залпом или с корректировкой по первому, на месте разберетесь... Потом сворачиваетесь и сверлите дырки. Если попали, для орденов и звездочек. Если сумеете не попасть ни одной ракетой, для вазелина. Вопросы?
— Товарищ майор, разрешите обратится к товарищу полковнику.
— Разрешаю.
— Есть. Товарищ полковник, лейтенант Поручик...
Полковник улыбнулся, но не удивился.
— ... В чем разница между обычной и подготовленной П-35?
— Именно в том, о чем вы и подумали... Лейтенант или все же Поручик?
— Товарищ полковник, майор Кортес. Лейтенант звание, Поручик — позывной.
— Да, я так и подумал, что Кортес тоже не фамилия. Ваш вопрос?
— Скажите честно, в чем подвох?
— Восемь часов, майор. На все про все у вас восемь часов. Потом ваша цель долетит... Не знаю, куда. Мне, как вы понимаете, не положено. Это вы, наверное, знаете. Не зря же прислали именно вас, я бы взял своих парней из четвертой ракетной, которые сейчас ваши три контейнера готовят... Цель долетит, и там начнется жопа. Местные зовут маму и просят помощи, так что наши распечатали конверт с двумя нулями. Все, что я знаю: если у вас не выйдет, мы начнем эвакуацию города Ноль. Приказано готовить транспорт и помещения на полста тысяч беженцев. Потом все наши старания, — полковник обвел руками сталь вокруг, — можно будет выкидывать. Не промажьте.
Конкистадоры переглянулись.
— Худой, Флюкт, принимайте ТПК. Поручик, Анкер, Брат — все остальное. Я пошел за пайками, — майор поднялся, словно бы каждый день получал приказ на тактический ядерный удар трехракетным залпом. — Война войной, а пожрать всегда некогда, это к гадалке не ходи.
Полковник улыбнулся, снова распахнул дверь:
— Пройдемте.
И майор Кортес пробормотал:
— Я весело преследую звезду... Хотя б одной из трех да попаду...
Но дальше коверкать любимого автора постеснялся.
* * *
— Нечего стесняться, ставьте прямо тут, — обещанный программист, несмотря на предупреждение, штатским совсем не выглядел. Да, форму он не носил: клетчатая ковбойка, кожаная куртка, разрисованная диким красным орнаментом, кажется, еще и светящимся в темноте. Грубые штаны, ботинки с высокой шнуровкой. И тяжелый пистолет на шнуре, совершенно не путавшийся в руках мирного Звездочета — он так и представился — и полное спокойствие при звуках выстрелов, когда оцепление начало первичную зачистку площадки.
— Площадка вам пятьсот на пятьсот, за оцепление не выходить, — и на местном в сторону с привычной властностью:
— Сарж, проследите!
Местный с какой-то странной мордой вполне обычно козырнул, ответил нечто, лейтенантами не понятое. Контейнер с блоками наведения подняли на гребень летающей машиной, четырехмоторным винтокрылом, большая остекленная кабина придавала ей вид склонившего голову в атаке быка...
Кортес уже ругался с кем-то: незнание местного языка ничуть не мешало ему яростно торговаться за печи. Мало ли, что по приказу меньше суток, план всегда первая жертва боя, заночуем — пердежом греться?
Оставив устройство лагеря на майора, Звездочет прошел к спрятанному в обваловку столику, куда протянули кабеля от всех трех ТПК, и поставил на него местный вычислитель — Свиток. Ну, лейтенанты видели плоские ручные вычислители в космическом кино, так что не сильно удивились. Сильно удивились умению и скорости работы Звездочета. В местной электронике он понимал все. По крайней мере, программу-конвертер для передачи данных настукал минут за десять, Флюкт клялся, что при этом Звездочет глаз не открывал. В это Худой охотно верил: красные глазки у Звездочета, сильно заспанные. И местные вокруг бегают, как наскипидаренные. Хреновое что-то к ним движется...
Пока они гоняли цепи, местные — Брат удивился, насколько тутошние задохлики превосходили по силе его, чемпиона-гиревика — уже выставили ТПК точно по флажкам и вполне грамотно, аккуратно, снимали переднюю и заднюю крышки второго контейнера, где по закону подлости сбойнула гидравлика.
— Есть наведение, — сказал Звездочет, ведя нервно покусанным ногтем по цветному экрану Свитка. — Вот цель...
— Скорость не очень, медленная цель, это хорошо...
— Вот наш радиус, — Звездочет показал дугу прямо на планшете. Лейтенанты завистливо выдохнули: да, так воевать можно! Машина сама считает, сама показывает.
— Тарщ Звездочет, а зачем на предельную дальность, сложно ведь. Подпустить на четыреста и шарахнуть?
— Есть риск, что до материка дойдет и мелочи высадит море. Тут, южнее, имеется печальный прецендент. Над морем надежнее. Ну и запас времени все-таки больше.
— Контроль еще раз, Флюкт, руками проверь.
— Есть, — хрипнул Флюкт, уже не особо чувствующий зимний холод, потому что погрузился в расчеты еще на марше и теперь видел только корни с синусами. Ошибиться стыдно. У ракеты, понятно, есть головка самонаведения. Но она хватает цель километров за пятьдесят, а лучше бы тридцать. Считай, вплотную. На такую дистанцию ее надо еще подвести...
С головных частей потащили сверкающий алюминий теплозащитных чехлов. Потому что боеголовки там специальные, а им температурный режим нужен.
— Есть контроль, — Флюкт потер глаза, и местный тут же, без напоминания, подал чашку горячего... Нет, не чая: тутошний чай даже грузинскому проигрывал, что уж говорить о "слонике". Но пилось хорошо, легко, холод отгоняло быстро, и здорово проясняло ум.
— ... Расхождение пять каэм. По учебнику годится.
— Товарищ... Звездочет. А кто цель подсвечивает? Наша головка на него не наведется?
Звездочет выругался:
— Точно, там же крейсер. Но если он уйдет, мы цель видеть перестанем.
Худой облизал губы:
— Мы координаты списали, цель идет ровно. Упреждение посчитаем, с такими машинами все поправки быстро применятся. Боеголовка рассчитана на КВО один километр. Пусть валит оттуда... Ему шторм не мешает?
— Крейсер воздушный.
— Тем более, пусть уходит.
Звездочет потер виски, промокнул красные глаза платочком с пахучей мазью и потопал на гребень, к связной машине.
Наводчики проводили его уважительным присвистом: за предыдущие сутки, пока "конкистадоры" получали обмундирование, инструкции, а потом гнали в ревущие врата двадцатиколесные установки, Звездочет написал программу посложнее конвертера. Кусок местной электронной карты Звездочет пересчитал в маршрутную ленту для радиовысотомеров ракет. Вот это деяние ни Худой, ни Флюкт не могли оценить в достойных словах. Хотя лента короткая, чуть-чуть над сушей, а дальше все над зеркалом, но угробить ракету хватает одной погрешности, это в лейтенантские головы вбили твердо. Военному точно "знамя", без вопроса. А штатскому что? Тут ведь не просто базу данных из циферки в циферку перекодировать, тут сила тяжести отличается, плотность атмосферы. А это и скорость, и запас окислителя, и радиусы поворотов. Хорошо, что считал именно профессиональный астроном, учел планетарные факторы. Скорость вращения там, Кориолис, погрешность на акселерометрах...
Худой пожевал губами. От себя всю жизнь бегать не будешь. И решительно поднял флажок: готовы.
— Вводи цель, пока крейсер еще ее видит.
На цветном экране Свитка Флюкт уверенно ткнул в отметку.
Лейтенанты по очереди сбегали к ТПК, проверили выскочившие на индикаторах числа, убедились, что они совпадают с расчетными. На кораблях работает система управления огнем, а тут по-дедовски, как снаряды "катюш" прямо из укупорки по эсесовцам в доме через дорогу...
Проверки закончились, когда от выделенных восьми часов осталось минут сорок. Худой заорал:
— С площадки все, нахрен очистить площадку! На первой зажигание!
Местные бросились в ровики, за камни — кто куда — Худой только подумал, что от спец-БЧ это не спасет, но тут же и забыл, выкинул из головы. Свиток гнал по экрану поток сообщений, Флюкт от волнения повторял их вслух:
— Первая установка, запуск!
Взревел реактивный двигатель; примерно через минуту рев его превратился в свист.
— Первая, ускорители!
Твердотопливники сработали как бы громадным выдохом: ширх!
В огромном клубе огня ракета исчезла. Двигалась она так быстро, что вновь ее заметили уже далеко. Совсем далеко, только в бинокль заметно, звездочка разделилась. Три огня осыпались к горизонту, один сделался сильнее, потом исчез, растаял вдалеке, и Флюкт сказал шепотом, прогремевшим в неожиданной после старта тишине:
— Сброс ускорителей. Все три норма.
— Первая на траектории, — Худой закрыл глаза, и в протянутую руку местный пограничник, закутанный до глаз теплым капюшоном, вложил чашку горячего. — Ждем захвата. Можно собирать ТПК... Стой!
Свиток недовольно пискнул.
— Уход с траектории! Нерасчетный маневр! Куда он прет?
— До моря всего полтораста километров, а там все равно, — успокоил Звездочет, несуетливостью покорив лейтенантов окончательно. — У нас еще две на подготовке. И тридцать минут.
— Первая сошла, сигнал потерян.
— Ты проверяй вторую, я третью, — сказал Худой механически, от стыда более всего желая провалиться сквозь землю. — Стой! Противогаз! И не ходи через облако.
Обежав дымную тучу, заметно прореженную ветром с далекого моря, лейтенанты подошли каждый к своему контейнеру. Визуальный осмотр... На первый взгляд все нормально. Полный осмотр — два часа, так что надо просто искать где что не так... Все бы хорошо, но часы жгут руку. Осталось двадцать девять минут. Тик-так, двадцать восемь... Носовой обтекатель норма. В двигателе посторонних предметов нет. Контрольное измерение...
— ... Флюкт, я нашел! Мы мудаки! У нее исходный горизонт выставлен по-корабельному, шесть метров над палубой. А мы херачим с горы, метров сто сорок над зеркалом океана!
— А что же умники из четвертой ракетной?
— А мы им сказали? Они, наверное, думали, что с корабля стрелять будем, ракета же против авианосца сделана! Бегом на пульт, вводи новый горизонт, и сразу руками, а я тут проверю!
— Сейчас, товарищ майор, сейчас все будет...
— Спокойно, хлопцы, спокойно.
— Худой, горизонт норма. Контроль норма!
— Индикаторы норма, жги!
— Вторая, готовность! — заорал Флюкт. — Очистить площадку, всем очистить площадку!
Посмотрел на часы — и, видимо, заторопился:
— Вторая, зажигание!
Худой понял, что не добегает. Но прежде, чем он испугался, местный — здоровый, длинный парняга, в прыжке окончательно уподобившийся волку, сгреб Худого в охапку и вместе с ним скатился за валун, а оттуда под откос. Далеко справа ревела и клубилась туча; Худого мячиком перекидывали из рук в руки, наконец, помогли встать, и сделавшие это фавны обменялись парой фраз, в которых землянин понял только "Миг", потому что истребитель такой, и "сарж", потому что слышал в кино про Джеймса Бонда.
А потом все угомонилось, и даже сюда, на другой край площадки, долетел азартный крик Флюкта:
— Сброс ускорителей! Все три норма! Вторая на траектории!
Худой закрыл глаза, и в протянутую руку местный пограничник, закутанный до глаз теплым капюшоном, вложил чашку горячего.
Выпив, Худой пошел к пульту обратно. Над головой, поодаль от дымной шапки, под руководством флажков Кортеса местные строповали первый контейнер. Рядом с Флюктом стоял Звездочет и биноклем провожал тающую в облаках звезду.
Как, собственно, Звездочету и приличествовало.
Но вот огонек потонул в облаках окончательно, человек опустил бинокль. На площадку легла мертвая тишина облегченного выдоха, в которой часы на запястье принялись чеканить мгновения особенно громко.
Тик-так.
Ты кто такой?
Ты что делаешь, астроном на букву епт? Военным себя ощутил? Треуголка не жмет? В гости к Македонскому захотел?
