— Завтра уже будем дома, — просто для того, чтобы разрушить навалившуюся тишину и скрыть собственное волнение, произнёс Лайтфут. — Соскучилась по своему жениху?
— Жениху... — задумчиво протянула кобылка, слегка постукивая пальцами по широкой груди, скрытой только под тканью грубой рубахи.
Вообще, они оба были одеты в плотные дорожные костюмы серого цвета, состоящие из рубахи, заправляемой в штаны, подпоясанные кожаным ремнём, которые в свою очередь заправлялись в высокие сапоги с подковами, в которые втавлялись копыта. Наряды, конечно, не сильно красивые, но достаточно удобные, а также способные защитить от насекомых и мелких гадов, что в условиях леса было особенно полезно. И если в обычное время одежда вполне устраивала жеребца, то сейчас, ощущая через ткань упругую грудь единорожки, он начал задумываться о том, что зря они решили сэкономить на нижних рубахах...
Тем временем играющая с пуговицами на одежде брата травница уже расстегнула вторую застёжку. Лайтфут тут же поймал её кисть второй рукой и повернул голову, чтобы как-то отшутиться, но уставился в невероятно близкие и яркие зелёные глаза, из-за чего даже забыл как дышать. Кобылка же высвободила свою ладонь и прикоснулась ей к щеке земнопони, ласково проводя по короткой бархатистой шёрстке.
— Скажи... — сглотнув, будто бы от волнения, на миг прикусив губу, единорожка спросила: — Ты меня любишь?
...
Верба вздрогнула и проснулась от ощущения, будто бы она куда-то падает. Однако же в следующую секунду тёплый бок брата снова служил уверенной и надёжной опорой, а приобнимающая за талию сильная рука внушала уверенность в том, что ничего плохого случиться не может. Постаравшись выкинуть глупый кошмар из головы, она улыбнулась, как учила мама (ведь страх боится смеха).
— Прости, я тебя разбудил, — виновато вздохнул жеребец.
— Нет, — открыв глаза, поспешила возразить единорожка, встречаясь взглядом с почти точной копией собственных глаз (хоть в чём-то их родство проявилось). — Просто мне приснился кошмар... будто бы ты исчез.
— Глупышка, куда я от тебя денусь, — хмыкнул земнопони, обнимая сестру и второй рукой, при этом слегка разворачивая торс так, чтобы она практически улеглась ему на грудь. — Пока я рядом, тебе нечего бояться.
Последние слова "Лайтфут" произносил уже ей в гриву, уткнувшись носом в макушку.
— Мой герой, — хихикнула Верба, зажмуривая глаза и вслушиваясь в ровное биение мощного сердца.
Ощущая, как одной рукой жеребец обнимает её за талию, а второй поглаживает по спине, кобылка снова начала дремать... и даже не заметила, как поглаживающая её ладонь перебралась сперва на плечо, а затем и грудь. Находясь в каком-то нереальном состоянии полусна, она подняла голову и с недоумением во взгляде посмотрела на брата, который наклонился к её мордочке и обжигая губы горячим дыханием спросил:
— Ты меня любишь?
...
"Ещё два любящих сердца нашли друг друга... И всё благодаря Дискорду... и его команде", — с гордостью, умилением и злорадством посмотрев на двух пони, уложенных в обнимку на одном одеяле, дух хаоса смахнул несуществующую слезу, а затем посмотрел на Кризалис и её чейнджлингов, выглядящих куда более бодрыми чем несколько часов назад.
— Почему ты не дал мне закончить? — досадливо спросила королева перевёртышей, смотря на слегка исхудавших брата с сестрой, сопящих с глупыми улыбками на мордах словно на надкушенные бутерброды.
— Потому, моя нетерпеливая протеже, что у искусства должны быть свидетели... и последствия, — с чувством собственной важности, ткнув в небо указательным пальцем правой руки, заявил коричневый земной пони. — Кроме того, я с удовольствием посмотрю на их реакцию, когда твоё воздействие спадёт, а воспоминания обо всём том, что "они" сделали ночью останутся. Ах... это сладкое чувство противоречий в душах... Оно пьянит не хуже крепкого вина!
"Даже так?", — оговорка Дискорда, случайная или намеренная, дала правительнице перевёртышей немало тем для размышлений (провести параллели с собой ей не составляло труда).
На фоне этого объедки, которыми теперь воспринимались неудачливые сборщики трав, уже не представляли никакого интереса. Однако же требовалось сохранять недовольный вид, пока не появится план того, как это знание можно применить...
— Мы задержались слишком долго, — встряхнулся дух хаоса, открывая кольцо портала к Духу Мщения, неподвижно ожидающему союзников в чаще леса. — Только после вас.
— Чтоб ты подавился, — привычно цыкнула кобыла, первыми пропуская своих слуг, после чего и сама нырнула в портал. — И что дальше? На какого неудачника теперь лёг твой взор?
— Как я рад, что мы наконец-то действуем словно одна команда, — расплылся в улыбке Дискорд, зажмуривая глаза и прижимая к груди сжатые в кулаки кисти, но тут же вернулся к серьёзному тону, одарив насмешливым взглядом невозмутимого рыцаря и тихо бесящуюся правительницу почти истреблённого народа. — В отличие от вас, "друзья мои", наш следующий соратник воистину уникален. Его "метка" позволяет ему открывать и закрывать любые замки... открывать двери и пути... открывать и закрывать всё, на что хватит его куцых силёнок!
— И... как... нам... поможет... слабак? — ровным, монотонным голосом спросил Дух Мщения.
— А тут и вступаю в дело я, — гордо выпятил грудь коричневый земнопони. — Кто как ни лучший из лучших, великолепнейший и непревзойдённый дух хаоса... сможет научить жеребёнка плохому? Аха-ха-ха-ха-ха!..
Примечание к части
Всем добра и здоровья.
Седьмая арка — 1
Проснувшись рано утром, когда солнце только-только оторвалось от горизонта и стало взбираться на небосвод, Твайлайт обнаружила то, что все остальные уже встали и занимаются какой-то работой. Потянувшись по кошачьи, с удовольствием расправив затёкшие после сна крылья, она вылезла из импровизированного гнезда, сооружённого из матраса и одеял, после чего осторожно выглянула на улицу.
Яркий свет ударил по глазам, заставляя зажмуриться и инстинктивно прижать ушки к голове, запахи готовящейся еды, травы и множества тел, которым не помешало бы освежиться хотя бы в реке, ударили по обонянию, из-за чего ноздри затрепетали...
— Проснулась, соня? — прозвучал насмешливый голос, а затем сиреневую аликорницу накрыла тень его обладательницы.
Артефакт послушно донёс до хозяйки смысл произнесённых слов, заставив её слегка смутиться. Разлепив веки, она посмотрела на красную кристальную пони, одетую в зелёную тунику и светлые штаны, перехваченные на уровне пояса красным кушаком. В левой руке Рубин Блиц находилась миска, из которой аппетитно пахло кашей с какой-то зеленью, аромат которых заставил крылато-рогатую и четвероногую пони сглотнуть мигом набежавшую слюну (во второй руке она держала небольшой кувшин из прозрачного голубого кристалла, стенки коего украшали изображения красивого города).
"Наверное это и есть Кристальная Империя", — промелькнула мысль на грани сознания.
— Ну-ка... посторонись, — двуногая пони мотнула головой. — Мне, между прочим, немного тяжело.
Твайлайт поспешно попятилась, возвращаясь в шатёр, чтобы затем отступить в сторону. Кристалийка же не теряла времени и, стоило ей оказаться внутри, поставила свою ношу прямо на пол, после чего плюхнулась на край постели подопечной.
— Я уже собиралась тебя будить, — призналась Рубин, весело подмигнув сиреневой аликорнице. — Ну что, готова завтракать?
— Угу, — отозвалась четвероногая пони, а затем метнулась к вещам, сваленным одной кучей в углу, извлекла оттуда книгу в толстом переплёте и, аккуратно взяв её зубами, принесла своей... няньке.
— Смотри, чтобы библиотекарша не увидела, как ты с её сокровищами обращаешься, — деланно сурово сдвинув брови, погрозила пальцем Блиц, второй рукой забирая книгу изо рта Твайлайт. — Знания, между прочим — это сила!
"Будто бы я этого не знаю. И вообще: как ты могла подумать, что я могу специально портить книги?!", — возмущённо фыркнув, Спаркл изобразила оскорблённое выражение мордочки, вскинула голову и отвернулась.
— Ладно тебе, Сирень, — кристалийка ласково потрепала подопечную по макушке. — Не дуйся. На чём мы там остановились... Ах да: "Принц Опал, покровительствующий артистам, художникам, скульпторам и иным деятелям культуры...".
Голос Блиц стал звучать негромко и монотонно, словно какой-то фоновый шум, а Твайлайт, внимательно прислушиваясь к жизнеописанию одного из прежних правителей Кристальной Империи, уселась рядом с нянькой, пододвинула к себе миску, наклонилась вперёд и... подхватила ложку при помощи правого переднего хуфа. Не то, чтобы ей было так уж интересно слушать о пони, который большую часть жизни занимался рисованием картин, но во-первых, из-за крайне малого арсенала слов, которые она сама научилась произносить, разговоры превращались в ту ещё пытку для собеседников, а во-вторых, даже такие источники информации помогали понять то, какие принципы и ценности царят в обществе новых знакомых (как бы Твайлайт ни хотела перейти к изучению наук и книг по магии, но сперва следовало ознакомиться именно с историей... попутно подтянув собственную разговорную речь).
Сунув в рот первую ложку каши, сиреневая аликорница слегка зажмурилась, ощущая приятный сладковатый вкус. Пусть блюдо и было довольно простым, но у повара определённо был талант именно к готовке.
— Ммм? — подняв бровки, Твайлайт посмотрела на замолчавшую Рубин, всем своим видом изображая вопрос.
— Прости, — смущённо улыбнулась и отвела взгляд кристалийка. — Просто меня до сих пор удивляет, как ты умудряешься брать предметы копытцами. Где я остановилась?..
"И чего в этом такого?", — переведя взгляд на правую переднюю ногу, к которой прилипла ложка, Твайлайт пожала плечами и продолжила есть.
В конце концов, контактный телекинез — это обычный навык для всех пони её мира, для двух третей населения являющийся единственным способом манипулировать мелкими объектами...
...
Сидя на деревянном кресле, обмотанном проволокой и украшенном кристаллами в форме полусфер, с причудливым шлемом на голове и браслетами на руках, Каденс взирала на суетящихся подданных. Её своеобразный трон возвышался на постаменте в центре лагеря, откуда открывался отличный вид... А ещё отсюда было одинаковое расстояние до каждого из участков стены, созданной из сцепленных повозок и ящиков.
"Не об этом я мечтала в жеребячестве", — невесело подумала принцесса любви, готовясь активировать защитный барьер, который будет питаться от её магии, в то время как самую сложную работу проделают артефакты, созданные кристаллургами.
Когда-то давно, словно бы в совершенно другой жизни, сидя рядом с матерью в тронном зале Кристальной Империи, нежно-розовая аликорночка представляла себя королевой: властной и могущественной, мудрой и справедливой, любимой народом и уважаемой соседями, которые никогда не решатся напасть на её королевство. И вот часть этой мечты исполнилась, и любовь подданных, вместе с троном и могуществом теперь в её руках, но радости это почему-то доставляет не так уж и много.
"Мудрости сильно не хватает, но... это дело наживное", — хмыкнула про себя крылато-рогатая пони.
— Волнуешься? — прозвучал негромкий, словно бы обволакивающий голос Сомбры, появившегося справа от кресла словно бы из воздуха.
— Немного, — улыбнувшись тёмно-серому единорогу, закованному в чёрные доспехи с плащом, отозвалась на вопрос Каденс.
— Это нормально, — заверил её жеребец. — Главное — не позволяй волнению управлять собой. Ты со всем справишься: я в тебе не сомневаюсь.
— Спасибо, — благодарно отозвалась принцесса любви, слегка полыхнув смущением, облегчением и радостью, что заставило находящихся неподалёку пони отбросить собственные страхи и сомнения (всё же "метка" аликорницы была очень удобной... и опасной).
Однако долго подобная атмосфера держаться не смогла, так как вскоре с неба спикировала пегаска в форме воздушных войск, достаточно громко объявившая:
— Лошади в десяти минутах бега.
— Всем занять свои места! — приказал командующий, при помощи магии усиливший свой голос, после чего вновь обратился к Каденс: — Мы уже прошли достаточно испытаний, чтобы не бояться каких-то кочевников. Завтра, ну или послезавтра, наш караван продолжит свой путь. Мне пора на стену.
— Будь осторожен, — попросила принцесса любви, неотрывно глядя в широкую спину Сомбры, стремительным шагом удаляющегося прочь.
"Хотела бы и я быть настолько же уверенной", — подумала аликорница, сжимая кисти в кулаки.
Закрыв глаза, крылато-рогатая пони сконцентрировалась на артефактах, которые принимали в себя её силу, увеличивали зону покрытия и усиливали эффект способностей. Стоило признать, что профессор и его ученики проделали огромную работу, но теперь требовалось ещё суметь воспользоваться плодами их усилий...
"Я не подведу моих пони... и оленей".
...
Тень Леса открыла глаза и осмотрелась, а затем обратилась к воспоминаниям ложной личности, под прикрытием коей скрывалась среди беглых корнерожденных. Вокруг неё находились палатки, кобылы и жеребята, в то время как большинство воинов, способных и умеющих держать оружие в руках, распределились вдоль внешней границы лагеря...
"Идеально", — мелькнула мысль удовлетворения в голове слуги Княгини Леса (старшей жены Великого Князя, которая и выращивала всех Теней, словно бы те были её любимыми питомцами).
Приказ Жизель был однозначен: виновник гибели принца должен страдать. А что может быть тяжелее для жеребца и правителя, если не потеря всего самого ценного?
"Нужно дождаться подхода лошадей, а затем лишить кристалийцев защиты их принцессы, а вместе с ней — надежды на спасение. Остальное сделают сами дикари", — приняв решение, Тень Леса стала просачиваться через стадо бывших и будущих рабов, которым предстояло на своих шкурах испытать все "прелести гостеприимства" коренных жителей Седловской Аравии.
Чужая морда, надетая после убийства её прошлой хозяйки, подпитываемая жизненной силой убийцы, жутко чесалась и грозила начать слезать. Ложная личность, уснувшая после пробуждения настоящего сознания Тени, начала рассыпаться на осколки... Но это уже не имело значения.
"Приказ Княгини должен быть исполнен любой ценой. Враги Леса ещё пожалеют о своих преступлениях".
...
Тала распахнула глаза, обнаружив себя лежащей на тонком матрасе в походной палатке. Её грудь, прикрытая тонким одеялом, тяжело вздымалась и опускалась в такт шумному дыханию, а сердце бешенно стучало в груди, отдаваясь шумом в ушах.
— Нет... — тихо прошептали пересохшие губы. — Нет-нет-нет...
Ослабевшие руки беспомощно заскребли по постели, на глаза навернулись слёзы, а по мере осознания увиденного, дикий ужас всё сильнее затапливал душу. Собравшись с силами, опальная лань закричала:
— Кто-нибудь! Помогите! Кто-нибудь!..
— Чего тебе? — сунулась в палатку голова немолодой пони.
— Нужно предупредить принцессу, — уставившись на кобылу лихорадочным взглядом, произнесла Тала. — Ей грозит опасность...
