-Засыпала забор горючим песком, установила на входе экспломак, ну и на внешнем участке по-мелочи разбросала сюрпризов. Но это всё так, на дурака. Истинная защита — вот она! -Райли показала мне фрагмент ай-талука, похожий на большую опухоль, от которой метастазами расходились переплетающиеся нити красной паутины.

-И как этим защищаться?

-Ты что? Правда не понимаешь? Ах, ну да, всё время забываю, что ты — человек. В общем, вот эта штуковина — самый важный орган ай-талука, отвечающий за псионику. Сейчас он мёртв, но если зарядить его энергией, то можно частично оживить его, установив псионическую завесу, непреодолимую для непрошеных гостей. Никто кроме меня не сможет войти в дом!

-Эй, а как же я?

-Успокойся. На тебя он вряд ли подействует. Эти импульсы выжигают только мозги изгнанников. Но если ты будешь на это реагировать, то я дам тебе ингибитор.

-А Котя? Что будет с ним?

-Элгерам пси-излучения не страшны. Вспомни, где ты его нашёл? В самом рассаднике ай-талука. И он там себя чувствовал просто прекрасно.

-Ну, тогда ладно, -я указал на "опухоль" ай-талука. -И что? Вот эту хрень вешаешь в доме, и он отпугивает всякую нечисть? Как фумигатор?

-Вроде того. Но диапазон невелик. Едва выходит за пределы дома. Эх, была бы цела вот эта штуковина, -Райли вытащила из шкафа коробку из нержавейки, похожую на маленький сейф. -Вот с ней бы мы покрыли половину района.

-А это что?

-Псионный усилитель. Беда в том, что я не знаю, как он устроен. Туда как-то помещается ай-талук, который внутри подсоединяется к клеммам. Сюда, сверху, крепится антенна. И у-у-у-у! Вот только он сломан. А как его починить, я понятия не имею. Не выбрасываю лишь потому, что надеюсь где-нибудь раздобыть чертежи.

-А кто его сделал?

-Вообще, эти усилители были изобретены пятёрками. Благодаря им, они могли весь город захватить, вот только ай-талука у них было очень мало. А без ай-талука эти приборы бесполезны. К тому же, ай-талук в усилителе быстро портится. Потому-то и не удалось пятёркам достичь доминирования. Этот усилитель достался мне "в наследство" от бывшего хозяина дома — Z-345/4-20. А он его, видимо, у кого-то из пятёрок позаимствовал.

Я заглянул внутрь коробки. Там виднелись какие-то провода и соленоиды, густо завешанные остатками истлевшего ай-талука.

-Да, в этой технологии я вообще ничего не понимаю.

-То-то и оно, -Райли убрала усилитель обратно в шкаф. -Ладно. И без него обойдёмся.

-Я хотел сходить, прогуляться. Как обычно, до ДК.

-Ну, сходи. Только возле дома будь поосторожнее. Как выйдешь за ворота, сделай два шага направо, вдоль забора, и потом переходи на противоположную сторону улицы. Там, двигайся около стены дома, ну а как дом закончится, уже можешь смело идти. И не трогай экспломак, я тебя умоляю! Он на тебя не нацелен, но если приблизишься, может сдетонировать.

-А "экспломак" — это что такое?

-Созревшие коробочки, наполненные колючими, ядовитыми семенами. Разлетаются как шрапнель...

-Всё, понял-понял. Вопросов больше не имею.

Нет, всё-таки зря я попёрся на эту прогулку.

Погода была прекрасной. Ничто не предвещало беды. Как только я вышел во двор, над головой прострекотала гиганевра. Постоял, проводив её взглядом. Всё в порядке. Улетела прочь. Неподалёку от выхода обнаружил тот самый экспломак: длинные, с мой рост, высохшие стебли, как у подсолнечника, только вместо цветка — большущая, с баскетбольный мяч, головка, похожая на маковую, утыканная мелкими шипами. Таких жердей вдоль забора было установлено штук десять. Я воспользовался предупреждением Райли, и не стал подходить к ним ближе.

Затем, всё сделал, как и положено. За воротами два шага направо, потом, через дорогу и вдоль стены дома. Сколько не присматривался, так и не смог определить, что же за ловушки были там установлены. Но дальше-то ловушек нет. Можно идти спокойно.

По дороге заглянул в знакомый двор, поздороваться с терапогами. Как ни странно, в подъезде никого не было. Терапоги спрятались. Тут бы мне заподозрить неладное, вернуться домой, и предупредить Райли. Нет же. Ума не хватило. Более того, спокойно дойдя до Дворца Культуры, я решил не возвращаться обратным курсом, а пройти дальше, вдоль территории Флинта, и вернуться к дому Райли с другой стороны. Шёл уверенно, искоса поглядывая на невидимую черту границы. В душе волновался, что Флинт нападёт на меня. А опасность-то крылась в совершенно противоположной стороне.

Я вдруг услышал музыку. Самым правильным решением было бы немедленное затыкание ушей, и бодрый бег куда подальше, желательно, к нашему дому (хотя не факт, что это бы мне уже помогло), но я опять повёл себя как редкостный дуралей. Идти на звук в зоне ни в коем случае нельзя, из-за наличия акустических аномалий: "Орфеев" и "Митек-балалаечников". Но тогда я об этом ещё не знал, и вообще был чересчур простодушен. Думал, что встречу людей, не свихнувшихся от ай-талука. Повёл себя как подросток. За что и поплатился.

Музыка доносилась со второго этажа здания бывшей юридической конторы. Дом был не намного крепче той развалюхи, в которой я ловил ригвила. Но здесь хотя бы лестница была чугунной и прочной. Осторожно поднимаясь наверх, я вслушивался в звуки до боли знакомой музыки — музыки из моего мира. Складывалось впечатление, что в одном из кабинетов работало радио. Звучание не чёткое. С шумами и потрескиванием.

На втором этаже меня встретил узкий, извилистый коридор со множеством дверей. Линолеум на отсыревших полах повсюду задирался и закатывался на стыках. Приходилось аккуратно его перешагивать. Музыка играет всё громче и ближе. Её источник буквально за следующей дверью. Я остановился и медленно приоткрыл створку острием мачете.

Передо мной обычный заброшенный кабинет. Пол завален бланками. На стене календарь, остановившийся на последней пятнице, перед катастрофой. Возле двери, на тумбочке, электрический чайник и три грязные чашки. Но, что самое главное, на дальнем столе, возле окна, стоит старинный граммофон. Тот самый, который заводится специальной рукояткой. И на нём крутится пластинка, проигрывая какую-то мелодию из итальянского вестерна.

Когда я приблизился к граммофону, пластинка подошла к концу, и игла с шипением съехала на остановившийся диск. Только тут меня догнало запоздалое озарение: Нужно сматываться! Но стоило мне начать разворачиваться, чтобы дать дёру, как в голове что-то ярко вспыхнуло, мгновенно выключив моё сознание.

* * *

"Пройди через туман... Пройди через туман... Пройди..."

Ка-ак же болит голова. Эту боль я почувствовал ещё раньше, чем заработал мой разум. Чем же меня ударили? Чем-то тяжёлым. Прямо по затылку. Бедная моя голова. Какая же ты у меня крепкая.

Пощупал затылок. Больно. Под пальцами скользкие волосы, перемешанные с чем-то горячим и липким. Значит, до крови рассадили. Попытался подняться. Не вышло. Всё вокруг закружилось, поплыло, в глазах вспыхнули искры. Сжав руками голову, готовую вот-вот лопнуть, я вновь опрокинулся на пол, и начал кататься, пытаясь хоть как-то унять не утихающую боль. В бока втыкались какие-то предметы, но я не обращал на них внимания — так сильно трещала голова.

Когда боль немного отступила, а зрение вернулось ко мне, хоть и в сопровождении глазной рези, я смог наконец-то осмотреть свой "карцер". Меня заперли в каком-то чулане. В одном углу были составлены мётлы, лопаты, прочий хозяйственный инвентарь. Возле противоположной стены был свален разномастный хлам, накрытый брезентом. Свет проникал в помещение через маленькое оконце под потолком. Интересно, почему он не убил меня? Значит, я нужен ему живым. Тогда я думал, что меня похитил Флинт, для того, чтобы отомстить Райли. Ну, или шантажировать её.

Я не связан. Следовательно, похититель уверен, что я не убегу. Вот же влетел. Ну почему я всегда куда-то вляпываюсь? Причём сам, без чьей-либо помощи. Что теперь со мной будет?

Из груды хлама послышался тихий стон. Пытаясь совладать с рассеивающимся зрением, и скрипя зубами от головной боли, я подполз туда, и приподнял брезент. Из-под сваленных досок и кусков ДСП, торчала худая, бледная человеческая рука. Судя по всему, детская. Я кое-как разгрёб завал, обнаружив под ним истощённое тело совсем юной девочки. Лет четырнадцати, не больше. Она была маленькой и щупленькой, с короткими, светлыми волосами и большими глазами. Кожа покрыта многочисленными ссадинами и гноящимися ранами. На девчушке было надето короткое зелёное платьице, с диснеевской феей и надписью "Tinker Bell". Она была при смерти, но всё ещё шевелилась.

-Ты кто? -шёпотом спросил я.

-Убей меня, -тихо простонала она. -Пожалуйста. Убей меня.

Только лишь я открыл рот, чтобы сказать что-то обнадёживающее, как за дверью послышались шаги и голоса. Сердце оборвалось. Неужели за мной?!

-Он здесь? -спросил чей-то хриплый голос.

-Да. Заперт. Притащить его? — ответил другой.

-Погоди. Успеется. К 7-37 группу отправили?

-Да. Сейчас они должны уже быть там.

-А что насчёт группы, ушедшей к 7-36?

-До сих пор не вернулась.

-Что же они там так долго возятся?

-7-36 — сильный. Может оказать серьёзное сопротивление, даже если его застали врасплох. К тому же, у него наверняка припасено немало нычек. Пока это все найдут.

-Надеюсь на то.

-Может, выслать за ними группу?

-Нет. Кто знает, что там у них? Будем ждать.

-Думаешь, 7-37 пойдёт на уступки?

-Не знаю. Но у нас появился отличный козырь. Удача нам благоволит... Ладно, давай сюда этого примата. Любопытно узнать, что тридцать седьмая в нём нашла...

-Наверное он уже очухался... -шаги начали приближаться.

Я прижался к стене, приготовившись к самому худшему. Заскрипел замок, и дверь открылась. На пороге стоял человек, который больше походил на восставшего из могилы мертвеца. Серая, покрытая язвами, кожа обтягивала выступающие кости. Бездушные глаза чернели в глубоких глазницах, как пистолетные дула. На лысом черепе торчали жидкие, желтоватые волосинки. Одежда — грязные лохмотья, как у бомжа. Натуральный зомби.

Не успел я и слова сказать, как костлявая рука изгнанника схватила меня под локоть, и грубо поволокла из чулана. Дохлый, а сильный! Усохшие мышцы словно заменены металлическими тросами. Вырваться из этой хватки невозможно. Я волокся за ним по полу, как беспомощный щенок.

Помещение, в которое меня приволокли, оказалось просторным цехом какой-то заброшенной фабрики. Дотащив до центра, костлявый оборванец, бесцеремонно вжал меня в пол, заставив встать на колени.

-Не рыпайся, обезьяна! -он отошёл в сторонку, оставив меня сидеть посреди зала.

Из-за противоположного станка вышел очередной субъект. В кожаной жилетке и бесцветных джинсах. На голове — моя шляпа. Серая, костлявая грудь сплошь покрыта старыми шрамами. Больше всего бросались в глаза вызывающие отвращение глубокие, гниющие раны на сгибах рук. А ещё он был дьявольски грязным. И воняло от него просто отвратительно.

В руках изгнанник нёс тот самый граммофон, возле которого меня оглоушили. Бережно поставив его на столик, грязнуля завёл рукоятку и запустил пластинку. Заиграла музыка, густо заполнив свободное помещение.

-Эннио Морриконе. Обожаю его, -вытащив из-за столика расшатанный стул, с отвалившейся спинкой, он поставил его напротив меня, и сел. -А тебе нравится?

-Вы притащили меня сюда, чтобы беседы о музыке вести? Могли бы вежливо пригласить, я бы сам пришёл, -дотронувшись до разбитого затылка, я посмотрел на свою окровавленную руку.

-Здесь я задаю вопросы, шимпанзе! -он пнул меня своим рваным сапогом. -Так тебе нравится музыка Эннио Морриконе?

-Ну, допустим, нравится. И что? Между прочим, Морриконе — тоже человек. Такой же, как и я.

-Это верно. Вы принадлежите одному, примитивному виду. Но он — гений своего вида. А ты — просто пустое место. Наверное, ты думаешь, что мы не способны понимать культуру людей? Ты ошибаешься. Например, тройки — это самые музыкальные образцы... Погоди. Вот сейчас будет удивительный момент... Послушай... Вот! Ага-а-а, на-на-на, на-на-а. Обожаю. Могу вечно слушать. Не надоедает.

-Тройки, говоришь? Так это ты — тот самый 3-16, -я усмехнулся. -Которого послали куда подальше, вместе с фальшивым Суфир-Акилем?

-Заткни свой поганый рот! -он набросился на меня, и несколько раз сильно ударил.

Бил от души. После этого долго болел бок. Видимо, ребро треснуло.

-Глупый, дерзкий примат, -3-16 снова уселся на стул. -Тебе жить осталось несколько часов, а ты выступаешь... Неразумно... Напомни, на чём мы остановились? Ах, да. На музыке. Так вот. Мой старый хозяин очень любил Эннио Морриконе. И ещё старые вестерны. Эти чувства передались мне, и, ты знаешь, я очень этому рад. Многие из нас ненавидят своих старых хозяев. Стараются уничтожить всё, что с ними связано. Стереть. Но я всегда говорил, что уничтожать в себе старых хозяев — это всё равно, что пилить сук, на котором сидишь. Да, они несовершенны и примитивны. Ну и что? Это не повод их презирать. К тому же, их интересы и увлечения могут оказаться весьма любопытными. Например, кино. Я никогда не смотрел кино. Ни одного фильма. А мой старый хозяин любил кино. Больше всего, как я уже говорил, ему нравились вестерны. Он их обожал. Пересматривал десятки раз. Собрал большую коллекцию. Особенно любил "Долларовую трилогию". Ты её смотрел? А я смотрел её, в его памяти. Ведь он знал эти фильмы наизусть. Каждую деталь, каждый фрагмент. Я всё время думал, что же так привлекало его в этих историях? Пытался вникнуть. Разобраться, почему мне эти фильмы тоже интересны? Почему я их понимаю? А потом вдруг осознал. Да это же наша жизнь. Жизнь изгнанников. Всё то же самое: борьба, выживание, поиск. Прямо как у нас. Только подано всё красиво, со вкусом. А что? Чем мы не ковбои? Первые поселенцы негостеприимного Дикого Запада. Кстати, спасибо за шляпу. Я давно такую искал. Как думаешь, мне идёт? Ты ведь мне её подарил, верно?

-Что вам от меня нужно? Я всё равно вам ничего не скажу.

-Да и не нужно ничего говорить. Думаешь, я тебя допрашивать буду? Нет, даже и не собираюсь.

-К чему тогда все эти пустые разговоры?

-Просто, интересно. Захотелось посмотреть на живую игрушку 7-37. Если честно, разочарован. Думал, что ты интереснее. А ты обычный тупой примат. Скучно...

-Насмотрелся? И что дальше? Убьёшь?

-Пока нет. Ты — хорошая приманка. 7-37 обязательно на тебя клюнет.

-Зря надеешься. Райли ни за что не пойдёт меня выручать. Только время впустую тратишь.

-Да ты не переживай. Ну, не придёт — так не придёт. Найдём куда тебя пристроить. Суларитам, например... О, точно! Латуриэль за тебя хорошо заплатит. Этот психопат одержим идеей скормить человека своему любимому Хо. Ты — единственный человек в городе. Поэтому, выбора у него нет. Придётся раскошелиться. Верно, 6-23?

-Однозначно, -отозвался второй полузомби.

-Так что найдём, куда тебя сбагрить. А пока, подождём тридцать седьмую, и хорошенько с ней потолкуем.

-Она даже не в курсе, что меня похитили, -сплюнул я.