Ну и ладно, не за их спасибо старались. Куско — и сам по себе город музей, первая столица Империи Инков, колыбель новой человеческой цивилизации, так что украшения такими вот 'бриллиантами' здесь вполне уместно. Именно Куско когда-нибудь станет культурной столицей всего человечества, и всё это благодаря их с Эль Чоло стараниям. Для себя старались, конечно, в первую очередь для себя, но останется то всё это потомкам, ничего с собой отсюда не заберёшь.
Девятого февраля пришли новости от друга Энрике и магистра Ордена Священного Препуция, герцога Рима и Мальты, кардинала Игнатия де Лойола, которые успешно добрались до Шанхая с двадцатитысячным корпусом короля Западной Германии и пятью тысячами орденских братьев-рыцарей.
В Шанхае для них уже приготовили речной флот, гребные суда, типа казацких чаек, или драккаров викингов — без палубы, но с крытым трюмом. Этот флот с гребцами и ещё пять тысяч бойцов — вклад в общее дело вице-императора, имперского наместника Азии и Японии-Ямато, Асикага Такаудзи, герцога Новой Гвинеи и Хоккайдо, графа Окинавы и Шанхая, дайме Цусимы, Коджедо и Чеджудо.
Хватит тридцати тысяч для разгрома и ограбления Империи Мин? Должно хватить. Китайцы тоже закупали оружие, но закупали его через вторые-третьи руки, втридорога, а потому не очень много, хотя, для тридцати тысяч наверняка закупили, а может и больше, так что совсем лёгкой прогулкой эта кампания не станет, но и сомневаться в успехе причин нет. Невоенная нация — ханьцы. Били их всегда, все кому не лень: монголы, маньчжуры, европейцы. Били гораздо меньшими силами, даже без технологического превосходства в вооружениях.
Военные, в китайском обществе, считаются людьми низшими, не способными ни на что хорошее, вроде бандитов и воров. Каста отверженных, в неё и набирают всякий сброд — тех, кого не жалко. Естественно, такая армия и воюет соответственно. Слабых грабит с удовольствием, а от сильных разбегается.
В Персии, шахзаде Махмуд взял Тебриз и Казвин и соединился своей армией с силами отца и дяди в Ясудже, в ста километрах северо-западнее Шираза. Осталось у османов меньше двухсот тысяч, больше сорока они уже потеряли убитыми и искалеченными, а взамен не получили почти ничего. Да, разграбили несколько городов, но разграбили только небогатое имущество жителей, которые не успели сбежать от войны. Богатые успели, в этом можно не сомневаться.
Шейх Ахмад аль-Казим, командующий персидской армией, накопил в Ширазе уже больше двухсот тысяч, но прогонять оккупантов не торопится. Сами сбегут, когда в Аравии начнётся наступление на Мекку. Вот отступающих и планирует бить в спину Ахмад аль-Казим, как Кутузов Наполеона.
Очень похожая ситуация. Наполеон превосходил Кутузова талантом тактика-полководца, он тоже взял и ограбил старую русскую столицу, но Кутузов оказался гораздо лучшим стратегом-политиком — перетерпел все упрёки, выждал, сколько нужно, и потом бил в спину отступающим французам. Не только французам, конечно, почти вся Европа тогда с Наполеоном в Россию приходила, но французы были главными, именно они всё это организовали.
Первого марта, Савелий добрался до Пуно, столицы одноимённого графства, первого владения Родриго Пике, теперь герцога Гавайев и Новой Зеландии, вице-императора и наместника Южной Инки. Графство Пуно, в которое вошло всё озеро Титикака с прибрежными поселениями, так и осталось единственным феодальным владением в континентальных Инках, чем Родриго Пике теперь очень гордится.
Гордится и вкладывает в графство большую часть своих средств. В Пуно у нас музей военно-морского флота, с главным и самым ценным экспонатом — трёхмачтовой шхуной 'Юнона', первым кораблём флота Империи Инков, теперь святыней для каждого военного моряка. Сюда они приезжают, как христиане в Иерусалим, или мусульмане в Мекку. Вот и сейчас их здесь под сотню.
— Не понимал я тогда этого решения, божественный, совсем ведь новый корабль, можно было его разобрать и спустить хоть в Лиму, хоть в Маракайбо. Мало, что новый, он ведь тогда был одним из всего двух... А сейчас вижу, что моряки здесь сразу меняются, едва прикоснувшись к реликвии. Да и сам я из него постоянно черпаю силы.
— Вот и славно. Силы вам ещё понадобятся, Родриго. Полноценно заменить Эль Чоло не так просто. Южная Инка — наша Родина, колыбель нашей цивилизации, наша детская комната, она вся для нас реликвия. Развивающаяся реликвия, набирающая всё больше маны, так что работы вам предстоит много.
— Для меня это великая честь, божественный. Приложу все силы.
— Не сомневаюсь, друг мой. Где тут у вас радиостанция?
— Во флигеле, божественный.
Корпус Генриха д'Альбре, Асикага Такаудзи и Игнатия де Лойола уже разграбил Ханьян и Наньчан и продвигается к Сианю. Где именно они сейчас находятся — неизвестно, полевых радиостанций у них нет. Добычу уже взяли огромную и не только деньгами. Орденские братья рыцари занимаются сбором культурного наследия ещё одной цивилизации, в первую очередь письменного наследия, хотя и прочими экспонатами не пренебрегают.
Кампания ведётся под флагом короля Западной Германии, а примкнувшие к нему Игнатий де Лойола и Асикага Такаудзи считаются наёмниками, что, по сути, верно. Так же когда-то Энрике помогали в Нижней Саксонии герцоги хунты. Империя Нового Света войну в Китае не ведёт. Нам не нужна слава победителей Мин, нам нужно доверительное сотрудничество с партнёрами в регионе. Континентальная Евразия — будущее владение Русской Империи, а нас интересуют только культурные и исторические ценности. Дружище Генрих это всё наверняка сжёг бы, как никчёмный мусор, так что приданные ему имперские наёмники занимаются исключительно благородным делом — спасением общечеловеческого наследия.
Персы начали своё наступление в Аравии. Продвигаются они вдоль берега Красного моря, при поддержке флотов Аютии и Тамилов. Собственный персидский флот продолжает караулить османов в Басре. Аравийский корпус персов уже взял Джизан и довольно бодро продвигается к беззащитным Джедде и Мекке.
Поддержку флотов союзников, персы щедро оплачивают, поэтому язычники никого не грабят, честно платят мусульманам арабам даже за воду. Никого не грабят и персы, в Джизане пострадали только османский наместник-бей и подчинённый ему гарнизон. Всё это арабы очень ценят, поэтому продвигаются персы на север в условиях полной поддержки местным населением. Для них, что османы, что персы — чужаки-оккупанты, что называется — оба хуже, но вторые всё-таки немножко получше. Они и платят, и торговля при них возобновится.
На спасение Мекки, Сулейман отправил шестидесятитысячный корпус шахзаде Махмуда, оставил шестидесятитысячный корпус Увейс-паши в Эсфахане, а сам отошёл к Изе, на сто двадцать километров западнее, поближе к своей границе. Разделил силы, в надежде выманить персов из Шираза, отбивать у Увейс-паши Эсфахан, но Ахмад аль-Казим и на эту приманку не купился. Уже побежал Махмуд, скоро побегут и остальные, вот тогда и настанет час расплаты. А Махмуду к Мекке уже не успеть. Теперь ему придётся отбивать город у превосходящих сил, приготовившихся к обороне. Такие дела...
— Привет, шаман!
В Тиуанако, Савелий пришёл девятнадцатого марта 1540 года. Именно пришёл. Пешком и в полном одиночестве. Свиту, охрану и лошадей, он оставил в Гуаки, небольшом посёлке на берегу озера, в пятнадцати километрах западнее Тиуанако. Шаман велел приходить одному, или с теми, кого не жалко. В свите и охране таких не оказалось. Терять было жалко всех, даже лошадей. Вдруг и лошадь этого не переживёт?
— Привет, Русо. Как там у вас дела?
— Дела идут, Эль Чоло. Дорогу Маракайбо — Лима запустим в июне, после этого начнём строить от Медельина до Мехико и дальше на север. В ноябре умер герцог Хуан Понсе де Леон. Тяжёлый инсульт. Его сыновья унаследовали Пуэрто-Рико и Галисию, а дворцы в Тауантинсуйу и Маракайбо я у них выкупил. Тоже ленивые дураки, как и сыновья дона Франсиско. Не везёт нашим герцогам с наследниками.
— Везение здесь не при чём, Русо. Наследников нужно воспитывать, само по себе ничего хорошего не вырастет. Остальные живы-здоровы?
— Пока живы-здоровы, тьфу-тьфу-тьфу. Энрике воюет в Китае, вроде успешно.
— Чего его вдруг в Китай понесло?
— От скуки, шаман. Ближе противников ему не нашлось. Османы воюют с персами, не сказать, что побеждают, скорее наоборот. Север пограбили, но взяли мало, а персы уже к Мекке подошли. Должны взять, пока мы с тобой здесь аяуаской вштыриваемся. Супруга Энрике, Маргарита Валуа похоронила останки брата, его сыновей и дочерей в аббатстве Сен-Дени, там теперь наша орденская радиостанция. Сен-Жермен-де-Пре полностью разрушен, как и весь Париж. Я фотографии смотрел — апокалипсис наяву. Был город, и нет его. Сулейман на этом месте селиться запретил.
— Правильно сделал, что запретил. Туда ему и дорога, Парижу этому. Магриб-то заняли?
— Заняли. В декабре Паскуаль доложил. Мы с Иваном-царевичем заложили автомобильный и авиационный заводы. Вроде всё.
— Серебро-то получилось обвалить?
— Конечно. Наши 'чальки' теперь, как там доллары, если не круче... Ты уверен, что не переживёшь этого общения с духами, шаман?
— Уверен, Русо. Я уже видел, куда уйду. Куда мы с тобой уйдём, только ты позже.
— И куда?
— Сам увидишь, не спеши. Я многое не смог сам рассмотреть, нужен взгляд твоего уака. Похоже, там мы с тобой не вдвоём такими будем.
— Если я отсюда позже уйду, то и туда приду позже?
— Нет, Русо. Время — это не линейная величина, мог бы уже это понять, ведь в мире твоего уака оно течёт гораздо медленнее. В эфире-сингулярности времени вообще нет. Эфир — это изначальное состояние, состояние полной гармонии, а мы переходим в другие миры именно через эфир. Так что все мы появимся в новой реальности одновременно, в момент её создания из эфира. Сложно всё это объяснить. В общем, на появление там, время ухода отсюда не повлияет. Зато ты успеешь здесь подготовиться. Это нам очень сильно пригодится, ведь Уака у тебя в том мире уже не будет, так что постарайся.
— Не сомневайся, мне это и самому нужно, так что лениться не буду. Давай начинать?
— Не спеши. Начнём завтра, на закате. После, ты за сутки оклемаешься, так что всё это ненадолго. А пока пойдём, покажу тебе свою могилу. В ней меня похоронишь. И себя потом вели похоронить рядом.
Начали проникновение в эфир-сингулярность на закате, двадцатого марта 1540 года. Ровно через двадцать лет, после ритуала, забросившего их в эту реальность. Аяуаски шаман приготовил целое ведро, всё ведро и употребили.
— Входи в дзен, Русо, пусти своего уака посмотреть.
— Вижу нас, шаман. Раннее средневековье, судя по нашему вооружению. Где мы — непонятно, кто мы — тоже. Город какой-то горит. Опять мы несём в мир своё добро оружием и огнём.
— Получи информацию из той своей головы.
— Как это сделать?
— Попробуй подвигаться в том теле, должно всё заработать. Только аккуратно, плавно, не вывались из дзена, а то обратно уже не вернёшься. Вернуться тебе нужно, чтобы подготовиться. Очень нужно, будь осторожен.
Савелий плавно отклонил голову в остроконечном шлеме чуть назад и посмотрел в небо. Ощутил тяжесть кольчуги и воинского пояса, жар от горящего города.
— Это Итиль. Столица Хазарского каганата. Мы теперь оба русы, шаман. Я князь Святослав Игоревич. Ты мой воевода Икмор. Зря город сожгли, отморозки буйные. Он бы нам пригодился — низовья Волги...
— Что есть, то есть, назад уже не отыграешь, мы начинаем с этого момента. Других таких-же видишь?
— Нет. Ты уверен, что они есть?
— Уверен, я их чувствую, пока в эфире нахожусь.
— Сколько их?
— Двое. Или трое. Точнее сказать не могу. Я чувствую только возмущения эфира от их переноса.
— Разберёмся на месте. Мне выходить?
— Если уже понял, к чему готовиться, то выходи.
— Память Святослава теперь у меня, подумаю после, не спеша. Кому твой дворец в Тауантинсуйу отдать? Клаудии, или Лауре?
— Не думай сейчас о чепухе, Русо. Сам решишь. Уходи.
— До встречи, шаман.
В себя Савелий пришёл к закату двадцать первого марта. Точнее, вернулся в себя из эфира. С трудом вернулся, затягивало его в тот мир, как в водоворот, пришлось сильно постараться, чтобы вынырнуть на поверхность. Вроде не физическая нагрузка, а вымотала до предела. Сил шевелиться не было.
'Вставай, не спи', — послышалась в голове команда уака, — 'Ты только что вынырнул, а нужно ещё отплыть, а то во сне затянет обратно. Похорони шамана'.
В Гуаки Савелий вернулся буквально ползком, чем изрядно напугал свою свиту и охрану. Успокоил переполошившихся и заснул на шестьдесят часов. Нелегко путешествовать в другие миры через эфир. Точнее, возвращаться из них нелегко. Слишком тяжёлый груз — ещё одна память и ещё один ментальный... что ментальный... фильтр восприятия что ли? Нет такому научного определения, пусть будет ещё один фильтр, ещё один характер. Святослав Игоревич стал неотъемлемой частью Савелия. Это его волей удалось подняться, похоронить шамана и отползти в Гуаки. Это именно ему очень хочется собрать побольше знаний до возвращения.
В Пуно вернулись первого апреля.
— Что с вами, божественный Сын Солнца? — Родриго Пике выглядел не на шутку обеспокоенным. Значит, внутренние изменения сказались и на внешности. Так... В зеркале вроде ничего не изменилось.
— Эль Чоло умер, Родриго.
— Царство Небесное! Великий был человек.
— Ещё какой великий, — согласился Савелий, — вечером помянем. Сначала я телеграммы разберу.
Ого. Османы отступили из Персии. Вернее, Сулейман уже отступил в Басру, а Увейс-паша отходит в Багдад через Боруджерд и Керманшах. Персидский командующий, шейх Ахмад аль-Казим, со стотысячной армией, спешит перехватить его в Харунабаде* (*Исламабаде-Герб), на развилке двух дорог, ведущих к Багдаду — через Баакубу и Эль-Кут. Очень спешит и, судя по переговорам персов, успевает на этот перехват. Нелегко придётся Увейс-паше, сил у него почти вдвое меньше. Ещё сто тысяч персов выдвинулись из Шираза в Хорремшехр, на границу Месопотамии.
Если Сулейман отправит часть своих войск на выручку брата, Басра почти наверняка падёт. Османов и так меньше, а в городе очень неспокойно. Недовольны османами не только шииты, но и местные арабы-сунниты. Великий визирь Персидской Империи, Див султан Румлу очень умело работает с местным населением, этого не отнять.
Мекку персы уже взяли, взяли и Джедду. Джедду они захватили с суши и получили трофеями шесть сто пятидесяти двухмиллиметровых гаубиц-пушек, защищавших порт. Захватили оба города при активной поддержке местного населения, которое теперь охотно вступает в ополчение и готовится совместно с персами отбивать нападение корпуса шахзаде Махмуда, что у них скорее всего получится. Силы с обеих сторон примерно равны, но у обороняющихся подготовленные укрепления, плюс шесть пушек-гаубиц. Плюс, в Джедде флот союзников со своими пушками. Плюс, у персов бесперебойное снабжение по морю, а у Махмуда в тылу вот-вот начнётся восстание. Османы проявили слабость, а слабых на востоке бьют. Слабость — это порок, за слабость там наказывают.
