— Ладно, тогда две лошади по очереди, а остальные пёхом.
Петра кивнула, показывая Эльбе остаться в седле. Алина и Рамон слезли с лошадей.
— Нет, Рамон, останься с людьми, — остановила его Отступница и оглянулась в поисках Кледа.
Тот как раз подъезжал к ним. Поравнявшись, вопросительно оглядел группу.
— Слезай, — Рамон взял под уздцы его коня и ввёл в курс дела: — Вы вчетвером идёте с ними к старейшинам, а взамен остаются четверо его ребят.
Повинуясь жесту Ал-Тамала, четверо его людей перешли неглубокий ручей по лежащим в нём камням, в которых Петра не угадала бы брод. Впрочем, на лошадях можно было смело ехать напрямик — вода не доходила даже до колен. Только она подождала, пока первый телохранитель не окажется на том берегу. Им оказалась Алина. Отступница невольно залюбовалась тем, какой хищный вид приобрела девушка, оказавшись среди потенциальных противников — очень похоже на Воинов Смерти. Сама она так не умела, впрочем, поэтому и нанимала людей.
С ними отправилось пять человек, считая Ал-Тамала — все пешком. На ногах у них было что-то вроде лаптей, только не из коры, а из каких-то жёстких, узких и длинных листьев. Ещё один белобрысый боец помоложе резво умчался бегом вперёд — видимо предупреждать.
Клед молча подвинул из авангарда Алину, что-то лезшую сегодня повсюду вперёд. И Петра опять залюбовалась — такой он вдруг стал собранный и властный, что хватило одного жеста. Пожалуй, со временем из этого Наречённого может получиться неплохой Меч Смерти. Способностей хватит — уж она-то в этом понимала.
Тропа между деревьев вилась узкая, так что они растянулись вереницей — Клед, Петра, Эльба, Алина, перемежаясь с местными через одного. Ал-Тамал шёл перед баронессой, видимо, на случай, если она захочет что-то спросить. Но бывшая Отступница использовала это время, чтобы собраться с духом и настроиться на нужный лад.
Всё-таки одно дело беседовать с членами Совета, и совсем другое — пытаться уговорить целый народ присягнуть ей на верность. А этого надо добиться во что бы то ни стало, иначе добывать алмазы будет затруднительно. Да и для замкового хозяйства надо где-то набрать людей. Она, конечно, договорилась с Харбом, что, в случае необходимости, отправит весточку с кем-то из вернувшихся, чтобы тот нашёл ей работников и солдат. Но лучше обойтись местными силами. Пора прекращать опираться на старые связи.
* * *
Местность постепенно понижалась, и вскоре они уже ступали по сырой земле. Копыта лошадей оставляли глубокие отпечатки, сапоги тоже увязали. К счастью, грунт был недостаточно жидкий, чтобы прилипать, а перемешанный с хвоей, каменной крошкой и какими-то плотными листьями. Аина, идущая позади, сразу оценила конструкцию обуви местных ребят. Эти "лапти" были навязаны на каком-то каркасе из прутьев и сначала вызывали недоумение своим неудобством: чтобы ноги не заплетались, белобрысые аборигены ходили и бегали на расставленных ногах. Зато благодаря большей площади поверхности, сейчас они не проваливались при каждом шаге, как она.
Воздух в долине был какой-то совершенно особенный — влажный и напоённый незнакомыми ароматами. Плотность растительности по бокам от тропинки просто поражала: похоже, местные условия способствовали небывалому буйству природы. О том, чтобы продраться по такому лесу напрямик, не могло быть и речи. Наверное, поэтому у каждого "пограничника" за поясом висел слегка изогнутый наподобие серпа тесак, расширявшийся на конце, словно густую сталь оставляли стекать в чашеобразную лунку.
А растения... Аина в жизни таких не видала и не могла опознать половины пород! Ладно, гигантские разновидности сосен и ещё какие-то "свечки" с мягкой, пахучей хвоей, встречавшиеся повыше. Но дальше пошли совсем уж диковинные деревья: одни с отливающей медью бордовой корой и гроздьями мелких красных ягод; другие с чёрным стволом усыпаны лиловыми цветами, размером с крупных домашних "дракончиков"; третьи как будто вовсе без коры с красными разветвлёнными стволами; четвёртые похожи на высоченную помесь осины с "кашкой" — длинные листья растут только на кончиках веток. Дубы, наоборот измельчали до неузнаваемости, если бы не характерный запах палых желудей — тонкие, кривые, с сильно зазубренными листьями. Преимущественно голые стволы густо оплетали лианы с глянцевыми листьями. А вот эти длинные "перья", торчащие из коротких толстых "обрубков", похожих на огромные колоски, были похожи на материал, из которого сплетены местные "лапти", но всё вместе выглядело, как посаженная черенком глубоко в землю метла. У дорожки тут и там мелькали странные чёрные цветы, похожие на очень высокие "кувшины" белокрыльника. Откуда-то из зарослей на уровне человеческого роста торчали тонкие веточки с пушками, похожими на кисти крошечных одуванчиков, на концах. Камни же, скатившиеся с гор, покрывал странный мох, больше похожий на бусы из плотных лиственных звёздочек.
Птицы тут тоже водились странные. Вездесущие колтунки чирикали в зарослях, правда, были меньше и темнее привычных, а вот пшёнок ни видно, ни слышно не было. В вышине время от времени раздавались незнакомые сладкие трели, а с другой стороны уши то и дело прорезал неприятный острый крик. На одном из суков над тропинкой она с удивлением заметила огромную жёлтую сову с белой мордой и грудкой. А потом мимо порхнула крупная птица с синими крыльями! Разглядеть её внимательней, к сожалению, не удалось, но цвет-то какой необычный!
Командир местных что-то сказал своим людям — Аина не расслышала. Но парень перед ней на ходу срезал своим странным тесаком несколько прутьев, сплёл их между собой, потом отсёк несколько листьев у "мётел", поделил их пополам, начал вязать на каркас, и девушка поняла, что он плёл "лапти". Как выяснилось чуть позже — для неё. Весьма кстати, поскольку ещё ниже почва начала-таки затруднять движение, налипая на сапоги комьями грязи.
Вскоре она сделалась слишком влажной и для "грязеступов", но в таких местах как раз были проложены мостки, за выносливость которых переживал Ал-Тамал изначально. Они состояли из узких длинных полых палок, похожих на соломины-переростки, сплетённые между собой листьями тех же "метёлок". Несколько из них действительно треснули под лошадью Эльбы, а может, и раньше — под Петриной, но в целом конструкция выдержала. Правда, шедший за нею "солдат" недовольно пробормотал себе под нос, что придётся делать новые.
Что будет, когда тут проедут их наёмники, Аина постаралась не думать. А может быть, им и не придётся. Это ведь не Тропа Войны. Насколько девушка помнила, та шла по цепи холмов между двух рядов озёр, а они сейчас забрали влево, спускаясь в низину.
Глядя на этих "воинов" Аина сильно сомневалась в том, что те могли бы оказать достойный отпор кочевникам. Никто из них не выглядел достаточно ловким, опытным, и тем паче опасным. Молодые казались даже непугаными — не смотревшими смерти в лицо.
Насколько она поняла, пока жила в Орде, нарты не использовали южную ветку Тропы вовсе не потому, что их наголову разбили в этих землях при последней осаде замка, который они подрядились защищать. Только теперь она осознала, что это была та самая история, которая излагалась в "Саге о замке Малфир", потому что у нартов он назывался Замком Семи Ветров. О том, что здесь добывают алмазы, они не знали, поскольку князь Кагар или Ал-Ахсар, как его громко называли кочевники в своей устной хронике "Песнь об Озёрной битве", уверял, что получал их при помощи магии (умно с его стороны). А судя по этим аборигенам, их простой одежде, обуви и оружии, поживиться тут больше нечем.
Проход же за пределы Свободных Княжеств на юг больше не был нужен потому, что по ту сторону тянулась пустыня, которая отвоёвывала с годами всё больше земель, и оазис, в котором Свора могла пополнить запасы воды, пересох ещё незадолго до легендарных событий, сделав путешествие туда нецелесообразным. Воевать в песках всё равно было неудобно, тот путь использовался в основном для торговли награбленным. Но при ней эту роль вместо Своры выполняли небольшие караваны, которые посылали из мест летнего кочевья в обход пустыни с восточной стороны, по плоскогорьям.
Так что отряду, сопровождавшему баронессу, грозило разве что зарастание Тропы за десятилетия заброшенности. С такой буйной растительностью, от неё могло и следа не остаться. Но проверить надо будет обязательно. И если можно найти хотя бы её следы, приобрести у местных их "тесаки", которыми рубить чащу, похоже, удобней, чем мечами, не говоря уж о том, что жалко боевое оружие, а против тонких и гибких веток топоры помогали слабо, как она уже имела случай убедиться в той жуткой деревне.
Ну а если не повезло, придётся пробираться в такой вот сырости... Если их вообще не выставят вон, что было вполне возможно, судя по словам Ал-Тамала на берегу реки.
Впрочем, Аина не верила в вероятность такого исхода. Дайте только зайти наёмникам в эту чащу, где луки бесполезны, и они будут косить белобрысых хлюпиков пачками. Хотя боги знают, сколько их тут... Но если одолеть одну деревню, остальные могут и приуныть.
Только вряд ли Петра доведёт до такого — похоже, Совет, заинтересованный в добыче драгоценных минералов, снабдил её достаточным количеством оснований, а уж убалтывать она умеет. Алмазы необходимы Совету, судя по всему, для масштабной войны с нартами. В таком случае, при провале Отступницы Похоти сюда могут отправить и тот гарнизон из Гостердома или вообще Воинов Смерти, которые зачистят или запугают аборигенов в два счёта. Но видимо, выгодней всё-таки решить вопрос миром.
В любом случае, это всё не её забота, так что девушка, ощущавшая бы себя на интересной прогулке по совершенно новому миру, если бы так не хлюпало под ногами и оные с непривычки не запинались время от времени лаптем об лапоть, только поглядывала по сторонам, автоматически отмечая отсутствие опасности. Видимость, конечно, была никакая, так что она раскинула свои ощущения, проникавшие за любые преграды. Но из глубины леса струился такой покой, что, будь она на лошади, заснула бы под размеренный шаг, которым вынуждена была передвигаться колонна.
* * *
Деревня оказалась довольно необычной — дома были расположены, в основном, на воде. На берегу было совсем немного свободного от леса пространства, к счастью, находившегося на небольшом возвышении, а потому сухого, так что не пришлось спешиваться в грязь или надевать эти странные "грязеступы", в которых походка Кледа так забавно преобразилась.
На больших раскидистых хвойных деревьях тоже ютились небольшие домики, очевидно, используемые в хозяйственных либо военных целях, потому что Ал-Тамал повёл их напрямую к мостикам, проложенным над водой между большими жилыми домами, словно плывшими по озеру.
Ещё на подъезде, командир коротко протрубил в свой рог яратика, так что их уже встречали, правда, не сходя на берег. У края деревянной набережной их ждал коренастый мужчина в бурке из козлиного меха, женщина в искусно вышитом платье с цветастым платком на плечах и ещё несколько серьёзного вида селян.
— Я — староста Ал-Майран, — представился он. — От лица всех амахаги приветствую тебя, Петра ал да Малфирдом, и твоих спутников в деревне Йени-Маха. Моя жена Де-Лиана, мои советники Ал-Дегир, Ал-Семир и Ал-Бактар.
Петра тоже представила своих людей, после чего их всех пригласили отобедать. Клед с наслаждением снял свои "грязеступы" и сразу снова обрёл грозный вид.
Пока шли по деревянным помостам между домами, которые оказались приподняты над водой на высоту пары-тройки локтей, баронесса успела заметить, что почти везде привязаны лодки, однако вдали от берега виднелась всего одна. Видимо, время лова уже прошло или ещё не настало.
Озеро лежало между лесистыми предгорьями юго-восточной горной цепи с одной стороны, а с другой наблюдались голые склоны довольно высоких холмов, лишь поверху поросших деревьями. Очевидно селяне возделывали там поля. Ближние походили на огороды, дальше — какие-то злаки, а в небольшой заболоченной низине под ними — даже рис! На лысой проплешине слева паслось небольшое стадо, но рассмотреть издали, что за скот, не удавалось. Также под помостами плавали, видимо, домашние утки.
Их провели в дом с просторной горницей, где уже был накрыт стол. Как и следовало ожидать, глядя на местность, преобладали рыбные блюда: рисовые лепёшки с красноватой мякотью и рагу из бобов с лягушками. Не богато, но обильно. После еды потянуло в сон.
Староста, очевидно, не стремившийся решать глобальные вопросы самостоятельно, чутко заметил усталость гостей и оставил их отдыхать, предоставив дом в их полное распоряжение до прибытия атара — главного старейшины, которого следует ждать не раньше, чем завтра.
Второй комнатой в доме была спальня с широкими деревянными лавками вдоль трёх стен и пустыми шкафами у двери. Эльба наконец помогла ей раздеться. А потом Петра позвала Кледа сделать массаж. Не то чтобы спина за полдня спокойного пути так сильно натрудилась, но в последний раз разминал он её ещё до той жаркой ночи перед прорывом через перевал. И потом, вдруг опять повезёт?
Однако Наречённый был предельно собран и холоден. То есть, руки его, конечно, согревали и расслабляли, но совершенно не стремились ласкать. Как чужие. Точнее было бы назвать его совершенно равнодушным. Эх, опять! Она попыталась завести разговор об Алине, чтобы осторожно проверить, не начал ли он склоняться в ту сторону, но Клед и в отношении девушки не выказал никакого интереса. Что-то с ним происходит... Хотя такое бесчувствие после столь бурной вспышки страсти объяснимо естественным опустошением "резервуара", но в начале он не уставал так быстро и надолго. Может, и правда, не на пользу ему эти контакты? Ладно, пусть отдохнёт, разберётся в себе... Петра позволила себе скатиться в дрёму.
Вечером их опять покормили, на этот раз расстаравшись посерьёзней: большая запечённая рыба с белой вкусной мякотью и улитки в сливочном соусе (надо велеть Эльбе записать в свою книгу рецепт!) — и то и другое с непривычными, яркими, но не острыми пряностями.
Показали деревню. Хотя смотреть там особо было нечего: везде мостики, дома, лодки... Интересней всего были ремёсла, которым предавались в золотистых лучах предзакатного солнца закончившие домашние дела амахаги: женщины вышивали или вязали (похоже, на дальнем выпасе всё же были козы), мужчины мастерили "грязеступы", плетёную мебель или вырезали по дереву.
Над озером то и дело нёсся какой-то пересвист. Алина спросила, что это, и сын Ал-Майрана, Камил-Бен охотно пояснил, что оставшиеся на ночь со стадом парни ругаются с теми, кто сейчас гуляет с девчонками по берегу.
— Так и знала, что это не птицы, — пробормотала телохранительница.
И Петра тут же вспомнила, что слышала похожие звуки незадолго до нападения, правда не столь интенсивные, скорее отрывочные, но тоже не придала им значения. А оказывается, у местных есть целый свистовой код, позволяющий даже обмениваться колкостями!
Был у племени и какой-то традиционный язык, разговоры на котором, однако же, сразу стихали, стоило им приблизиться. Петра спросила, что значит Йени-Маха и получила ответ от словоохотливого юноши: "первый причал". Ну что ж, два слова уже известны... А эти амахаги довольно интересно устроились: никто, кроме посвящённых в Совете, о них ничего не знал, никто здесь давным-давно не бывал, они же, судя по наличию некоторых вполне привычных предметов — пеньковых верёвок, ковзинских цветастых платков, металлических столовых приборов, поданных им наряду с деревянными, фарфорового блюда для рыбины — частенько наведывались в Княжества, видимо, с торговыми целями, не привлекая к себе особого внимания. На общем языке все говорили без запинок. Как интересно! Надо будет докопаться, что за принципы заставляют их так поступать.
