Гарри запрыгнул на карниз рядом с ней, оторвав ее от писания.
— Привет, Джин.
Она кивнула ему, закрывая книгу перед собой.
— Привет, Гарри.
— Как прошло Рождество?
Она пожала плечами.
— Нормально. Билл и Чарли оба вернулись домой.
— Это хорошо, — сказал он ей, кивнув на дневник. — Пишешь в нем историю своей жизни?
Она покраснела.
— Это дневник, Гарри, а значит, он полон моих личных мыслей и секретов.
Гарри усмехнулся.
— Я не знал, что у нас есть секреты.
Джинни вздохнула.
— Это не так... конечно, у нас обоих есть секреты.
Гарри лишь поднял на нее бровь.
— Я просто беспокоюсь о тебе. Я знаю, что ты устала слышать это от Перси, но он не единственный. Ты был таким тихим и замкнутым в этом году. Я больше не вижу тебя с Полумной.
— Ты разговаривал с Полумной всего два раза с тех пор, как она начала учиться в Хогвартсе!
Гарри покраснел в ответ на это.
— Прости, это не намеренно с моей стороны, просто я действительно не вижу ее рядом. По крайней мере, ты со мной в Гриффиндоре. — Он легонько толкнул ее локтем, и дневник соскользнул с ее коленей. Гарри с быстротой квиддичного рефлекса успел схватить его, прежде чем он упал на пол.
Любопытство взяло верх, и он взглянул на книгу, которая открылась, когда он поймал ее, ожидая увидеть аккуратный почерк Джинни, но вместо этого нахмурился: все страницы были абсолютно пусты.
— Ты что, пишешь невидимыми чернилами или что-то в этом роде?
Джинни попыталась выхватить его обратно, но когда она коснулась дневника, боль пронзила его шрам с такой силой, что он тут же отпустил ее, а Джинни, ожидавшая большей борьбы, упала назад и ударилась головой о камень.
— Ой! — воскликнула она, ее глаза расширились, когда она увидела, как Гарри прижал руку ко лбу. — Почему тебе больно? Это я ударилась головой.
Но Гарри уже не слушал ее. Он провел рукой по своему шраму, интенсивность боли ослабла, но было ощущение, что кто-то взял раскаленную до бела кочергу и приложил ее к его шраму. Он почти все еще чувствовал, как она обжигает его.
— Гарри?
Гарри повернулся, чтобы посмотреть на нее, его рука упала со лба.
— Что это за книга, Джинни?
— Это — мой дневник, — быстро сказала она.
Гарри уставился на нее, придвинувшись ближе к ней на оконном карнизе.
— Почему он пустой?
— Это... не так, — сказала она, пристально глядя на него. — Том скрывает мои секреты.
— Том?
Глаза Джинни расширились в тревоге.
— Это просто название моего дневника.
Гарри снова вырвал книгу из ее рук, не обращая внимания на ее протесты, его глаза нашли крошечные золотые буквы, выгравированные на коже, которые гласили: Том Марволо Риддл. На мгновение он крепко сжал дневник в руке, но боли от этого не было.
— Гарри? Могу я, пожалуйста, забрать свой дневник?
Гарри протянул ей книгу, не отрывая от нее глаз.
— Это был предыдущий владелец дневника? Том Риддл?
Джинни кивнула, принимая от него книгу.
— Думаю, да. Книга была пустой, когда я ее получила.
— Когда ты начала писать в ней?
— За несколько дней до моего приезда в школу. Я написала о том, как я нервничала и как была взволнована перспективой приезда в Хогвартс.
— И? — спросил Гарри.
Джинни пожала плечами.
— И дневник хранит мои секреты, Гарри. — Она засунула книгу в сумку и спрыгнула с оконного карниза. — И со мной все в порядке, не приставай ко мне с этим.
Гарри смотрел, как она уходит, и положил руку на свой шрам, затянувшаяся боль все еще отдавалась в его голове. Он не был уверен в том, что произошло, но он начал задаваться вопросом, не делал ли предыдущий владелец дневника нечто большее, чем просто хранил секреты Джинни.
Он оставался на карнизе еще несколько минут, пока боль в шраме не стихла до тупой тягучей боли, а затем направился в Совятню. Он быстро нашел Хедвиг, угостил ее лакомством и похвалил, когда она радостно ухнула, а затем сел у окна, чтобы написать Сириусу письмо.
"Дядя Сириус,
Иногда мне снится сон, в котором я нахожусь в твоем старом доме, и из-за этого медальона мой шрам болит сильнее, чем я могу объяснить. Это как жгучая боль, как будто кто-то прижимает к моей голове раскаленную до бела кочергу, и это так больно, что я практически слышу, как шипит моя кожа от жара пламени; почти чувствую ожог.
Сегодня эта боль стала чем-то большим, чем просто сон.
Я разговаривал с Джинни, и у нее был дневник, в котором она писала весь год. Она уронила его, я попытался поймать его, а она попыталась забрать его у меня. В тот момент, когда обе наши руки обхватили кожаную обложку, у меня в голове, прямо на шраме, возникла острая боль. Но потом она исчезла, как будто ее и не было. Такое уже было в прошлом году, когда Квиррелл пил кровь единорога в Запретном лесу; резкая боль, а потом она прошла. Я не знаю, что с этим делать.
Мне показалось это странным. Ты считаешь, что все эти истории с Тайной Комнатой заставляют меня ломаться?
С любовью,
Гарри
PS — Есть новости от Управляющих о Локхарте?"
Он аккуратно запечатал письмо и отправил его вместе с Хедвиг, но не был уверен, что от написания этих слов ему стало легче.
* * *
Сириус сидел в одном из конференц-залов в отделе административных служб Визенгамота в Министерстве магии и изо всех сил старался не закатывать глаза. Люциус Малфой снова пытался убедить членов совета, что Дамблдора следует отстранить от управления школой, если эти нападения не прекратятся.
Джон Маттиас, один из старших волшебников в совете, только уставился на него. "В последний раз повторяю, лорд Малфой, удаление Дамблдора из школы было бы самым худшим решением, которое мы могли бы принять. Он уже проходил через это, он могущественный волшебник и он узнает, кто за этим стоит".
Бернис Колдер нахмурилась.
— Лорд Блэк, у вас была новая тема, о которой вы хотели поговорить? Возможно, мы могли бы перейти к ней.
Сириус кивнул, сел немного прямее на своем месте и наклонился вперед.
— Я хочу поговорить о Гилдерое Локхарте.
Джозефина Фоули издала девичье хихиканье.
— Я слышала, что он прекрасно справляется с ролью учителя. Основал дуэльный клуб для студентов и все такое.
Сириус не потрудился скрыть, что закатил глаза.
— Он — болван. — Он вздохнул. — Говорить с моим сыном и слышать о том, чему он их учит, просто неприемлемо. Он может быть автором бестселлеров, но как учитель он совершенно некомпетентен. Люциус, ваш сын сказал что-нибудь, что противоречит моему заявлению?
Голубые глаза Люциуса встретились с его глазами.
— Драко вскользь упомянул, что "Защита от темных искусств" — бесполезный предмет.
— Это не бесполезный предмет, — настаивал Сириус. — На самом деле, это один из самых важных уроков, которые должны посещать наши дети. Это о том, как вести себя с миром, как защищать себя, как подготовиться к жизни в магическом мире. Локхарт не имеет права заниматься этим. Этот человек тщеславен и корыстен. Его заботит только его статус самой горячей знаменитости, и он не учит их ничему о Защите от темных искусств.
— Чему же он их учит? — спросил Маттиас.
— Студентов заставили приобрести все его работы. Они должны были прочитать их, и, конечно, в его работах есть защита, но он проверяет их знания о нем, а не о предмете". Сириус сказал, потянувшись в папку, которую он принес, чтобы достать последний тест Гарри. "Это последний тест моего сына по защите, скажите мне, какое отношение это имеет к преподаванию Защиты от темных искусств.
Фоули приняла бумагу, сняла очки с шеи и водрузила их на кончик своего длинного носа, начав читать вслух.
— В "Поединке с упырями", какой амулет для ухода за волосами лучше всего подходит для поддержания хорошего внешнего вида во время борьбы с упырями? Когда Гилдерой Локхарт сражался с оборотнем в "Странствиях с оборотнями", какой цвет волос, по словам Гилдероя Локхарта, был его любимым? Какой шампунь Гилдерой Локхарт любит больше всего? В какой книге Гилдерой Локхарт рассказывает читателю о том, как лучше всего вывести надоедливое пятно? В книге "Год с Йети", что, по словам Гилдероя Локхарта, жители деревни думали о его улыбке? — Она пролистала тест до конца. — В этом тесте пятьдесят вопросов, и последний из них гласит: Какова самая большая амбиция Гилдероя Локхарта?
— Боже правый... это школьный тест?— воскликнула Лукреция Деттвейлер, широко раскрыв глаза.
Сириус кивнул.
— Мой сын рассказал мне, что его домашнее задание состояло из сочинения стихов и лимериков, чтобы объяснить, как Локхарт успешно справился с заданиями. В первый день занятий он представил Корнуэльских Пикси. Пикси украли его палочку и выбросили ее в окно, а Локхарт спрятался в своем кабинете, оставив учеников разбираться с хаосом, связанным с облавой на только что освобожденных нарушителей спокойствия. Похоже, это самый близкий случай, когда они действительно изучали предмет.
На это Люциус поднял бровь.
— Я помню, Драко упоминал об этом.
— Моя дочь тоже жаловалась на его методы преподавания, но она также проводит много времени, хваля его работу, — сказал Джулиус Эббот, глядя на Сириуса.
— Дочь — подходящее слово, Джулиус, — перебила Августа Лонгботтом. — Она увлечена им.
— Вдобавок к этому, — продолжил Сириус, ухмыляясь миссис Лонгботтом за ее комментарий. — Он попытался наложить лечебные чары на руку моего сына после травмы в квиддиче и вместо того, чтобы скрепить кость, он удалил все тридцать три кости из руки Гарри. Он совершенно некомпетентен и должен быть удален из школы — не только ради благополучия наших детей, но и ради их безопасности, поскольку он явно представляет угрозу.
Матиас постучал пальцами по столу, на его сморщенном лице появилось задумчивое выражение. "Локхарт был единственным кандидатом, который выдвинулся в этом году. Все труднее и труднее найти человека, готового взять на себя задачу преподавания Защиты от темных искусств. Никто не хочет занимать эту должность с тех пор, как Галатея Мерритаут ушла на пенсию в 1945 году. Мы, конечно, можем довести это до сведения Дамблдора, но в конечном итоге, как директор, он имеет право последнего слова в отношении того, кто будет преподавать в его школе.
Сириус кивнул.
— Позвольте мне поговорить с ним. У меня есть несколько идей на этот счет.
Колдер улыбнулся ему.
— Я думаю, это отличная идея, лорд Блэк. Вы можете сообщить нам о его мнении на следующем собрании. Возможно, лорд Малфой сможет присутствовать на собрании вместе с вами?
Сириус переглянулся с Люциусом.
— Конечно.
Люциус кивнул в его сторону.
Октавиус Гринграсс сложил руки перед собой.
— Лорд Блэк, мы решили, что сегодня состоится голосование по последней предложенной вами поправке к школьной программе. Если вы помните, мы вносим изменения в систему образования посредством демократии, но мы настаиваем, чтобы десять из двенадцати проголосовали "за", чтобы изменения вступили в силу.
Люциус нахмурился.
— Ты хочешь сказать, что действительно собираешься прислушаться к совету этого бывшего заключенного о включении маггловедения в число обязательных предметов?
— Не просто маггловедение, Люциус, а добавление класса "Жизнь в магическом мире" для студентов, которые не знают о магии до получения письма из Хогвартса, — сказал Колдер с улыбкой. — На самом деле, я считаю, что это замечательная идея, которую следовало бы выдвинуть несколько десятилетий назад.
Эббот кивнул.
— Я согласен. Давно пора положить конец этим безрассудным идеологиям статуса крови. Изучение истории каждого общества будет чрезвычайно полезно для студентов и даст им более глубокое понимание мира в целом.
Фоули улыбнулся.
— Тогда давайте проголосуем. Все, кто за то, чтобы сделать маггловедение обязательным для студентов, поднимите палочку.
Одиннадцать из двенадцати управляющих подняли свои палочки в воздух. Люциус лишь нахмурился в ответ.
— Большинство решает, — заявил Фоули. — Будет составлен новый учебный план, предусматривающий введение маггловедения в качестве обязательного предмета для всех студентов, не являющихся выходцами из маггловской семьи. — Второе голосование. Все, кто за введение предмета "Жизнь в магическом мире" в качестве обязательного для всех студентов первого курса, не выросших в волшебном мире до поступления в Хогвартс, поднимите палочку.
Голосование было единогласным.
Фоули выглядел очень довольным и сделал пометку.
— Отлично. Итак, лорд Булстроуд, вы хотели бы добавить что-то еще в повестку дня сегодняшнего вечера?
Маркус Булстроуд потрогал кончик своего довольно большого носа и кивнул.
— Я знаю, что лорд Малфой уже упоминал об этом, но я думаю, что нам действительно нужно присмотреться к Рубеусу Хагриду. Его обвинили в открытии Тайной комнаты в июне 1943 года и исключили за это. Возможно, он делает это снова.
— Это чушь, и любой, кто знает Хагрида, понимает это, — перебил Сириус.
Элфиас Дож выпустил небольшой хриплый кашель, прежде чем заговорить.
— Я согласен с Сириусом. Идеология семейного положения и крови важна в этой ситуации, потому что студенты, на которых напали, из магглорожденных семей. Хагрид не чистокровный, почему его должно волновать, что в школе учатся другие не чистокровные? Я сказал это в 43-м, его не должны были исключать.
Кастор Паркинсон фыркнул.
— Виноват он или нет, но именно он впустил в школу монстра, и это нужно учитывать.
Матиас поднял руку, и за столом воцарилась тишина.
— Тайная комната была открыта еще раз кем-то из этой школы: Факт. Было два ученика, один кот и один призрак, которых окаменели от одной мысли о Тайной комнате: Тоже факт. Но у нас нет никаких фактов, говорящих о том, что Хагрид — тот человек, который это сделал, и Дамблдор очень категоричен в том, что он не несет ответственности. Я еще раз умоляю вас, что мы должны довериться директору и сделать то, что он считает лучшим. Тем временем Люциус и Сириус встретятся с Альбусом Дамблдором и обсудят возможное решение проблемы Локхарта. Заседание окончено.
Сразу же поднялась возня, и Сириус поднялся на ноги, улыбаясь миссис Лонгботтом, когда она встала рядом с ним.
— Рад видеть вас, леди Камбрия, э-э... миссис Лонгботтом, — поправил он ее, приподняв бровь. — Как прошло ваше Рождество?
— Очень хорошо, спасибо. Невилл также провел значительную часть каникул, информируя меня о неточностях Локхарта как учителя. Кто у тебя есть на примете на замену?
Сириус усмехнулся.
— Римус.
Бровь миссис Лонгботтом приподнялась, а затем она кивнула.
— Приемлемо. Удачи с Дамблдором.
Сириус кивнул, когда она поспешила уйти, и он повернулся, чтобы улыбнуться Малфою.
— Я пошлю Дамблдору сову, когда вернусь домой, и назначу встречу.
— Я только что слышал, как ты сказал, что хочешь, чтобы профессором стал твой друг Римус?
Сириус кивнул.
— Прежде чем ты начнешь выкручиваться, ты должен знать, что он более чем квалифицирован. У него были третьи высшие оценки в нашем году по СОВам и ЖАБА; он терпелив и всегда хотел преподавать. Он шесть лет учил моего сына, прежде чем тот поступил в Хогвартс, и он очень умен. Он знает, что должен изучать студент, и у него талант к преподаванию. Он обучал других студентов с третьего по седьмой курс, и каждый из них получал отличные оценки благодаря его преподаванию.
