Я впадаю в легкую панику. Начинаю искать выход из создавшейся ситуации и не нахожу его. Даже говорить Сергею, что я пошутил, уже бесполезно. Если разговор подслушивался, то после гибели корабля факт моего "ясновидения" выплывет наружу в любом случае. Остается лишь надеяться на то, что о моем предупреждении никто не узнает. Какой же я все-таки дурак!
Кое-как взяв себя в руки, я говорю себе, что поступил правильно. На чаше весов — жизнь друга. Достаточная цена, чтобы рисковать своей.
* * *
— Ну и свинья же он! — в голосе Седьмого слышится удивление.
— Это почему?
— А ты не понял? Он же из-за зависти к богатенькому дружку решил ему отпуск испортить! Тот либо вообще не поедет, либо всю дорогу будет под себя ходить от страха. Готов поспорить на первый вариант. У этого Сергея рожа была совсем убитая, когда он уходил.
— Да, действительно по-свински с другом, — соглашается Девятый. — А вроде такой приличный был, мне даже понравился поначалу.
— Все люди с виду приличные. А как поскребешь — сплошные уроды. Нагадить ближнему — это всегда с энтузиазмом и бескорыстно.
— Понятно все с ним. Ты лучше скажи, этот разговор в отчет вставлять?
— Зачем? — удивляется Седьмой. — Ты что, собрался полковнику весь их треп сообщать? Когда он все это смотреть будет? Просто поставь упоминание, что из зависти к благополучному коллеге решил сорвать тому поездку на Лигурию. Полковник, кстати, предупреждал, что этот парень себе на уме и способен что угодно выкинуть. Выходит, он его правильно оценил. Этот Кулагин и правда с гнильцой.
— Тебе виднее. Не надо, так не надо.
* * *
Санован, несмотря на принадлежность к "зеленой группе", не слишком приветливая планета. Климат на нем в основном засушливый, вода сконцентрирована в единственном океане, покрывающем едва ли четверть поверхности планеты. Да еще в мощных полярных шапках лежат огромные ледники, доходящие в толщину до трех километров. Но планета находится вблизи "перекрестка" прямых маршрутов, идущих с Прегета на Лигурию и с Крисса и Дожвелигна на Шилин. Поэтому ее важность трудно переоценить. А когда в одной из звездных систем, находящейся неподалеку от Санована, открыли крупнейшее месторождение веленита, значение этой планеты возросло многократно. Недаром вопрос контроля над ней послужил поводом для развязывания одноименной войны.
На Сановане базировался флот Союза, здесь же располагались представительства многочисленных добывающих и транспортных компаний. Жизнь кипела на этой планете. Поселения, правда, в основном находились по берегам океана и внутренних морей, но зато Санован мог похвастать довольно большим количеством постоянных жителей. Они занимались всем — от выращивания пищи до изготовления сложного технологического оборудования — и пользовались всеми привилегиями полноправных граждан Крисса. Была еще одна статья доходов у жителей этой планеты, которая не особо афишировалась. Здесь регулярно появлялись вольные, продававшие товары сомнительного происхождения по низким ценам. Проще говоря, сбывали награбленное.
Поселения сильно разнились по размеру, но в каждом можно было найти увеселительные заведения. Флотские, вернувшиеся на базы после длинных рейдов, были там завсегдатаями. Посещали их и вольные, но они старались особо не выделяться, так как вояки не жаловали своих номинальных союзников. Одно дело — когда вместе воюешь, и совсем другое — когда сидишь за соседними столами. Договор договором, но видеть рядом людей, у которых руки по локоть в крови, мало кому захочется. Особенно когда пришел отдохнуть и расслабиться.
В небольшое и ничем особо не примечательное заведение в центре сорокатысячного городка на берегу океана, где всегда можно было получить порцию затаны, в один пасмурный день зашло двое дожвелигнийцев. Внимательно оглядевшись на пороге, эта пара подошла к столу, за которым сидела группа из пяти человек. Бледная кожа выдавала в этой пятерке матерых звездолетчиков. Они мрачно уставился на гостей, мол, чего нужно? Не здороваясь, один из дожвелигнийцев произнес:
— Мы ищем человека по имени Плавиин. Вы, кажется, его кухженты?
— А вы кто такие, чтобы мы вам отвечали? — насупившись, поинтересовался самый старший из сидевших. — Ты вообще в курсе, что кухжентами друг друга только вольные называют. Ты нас вольными хочешь назвать, а?
— Чего вас называть, если вы они и есть, — равнодушно ответил гость. — Я тот, у кого к нему дело.
— Какое-такое дело?
— Ага, значит, Плавиина вы все же знаете, — сказал второй дожвелигниец, протиснувшись к столу и упершись в него руками. Двое вольных, которых он таким образом раздвинул, чуть не упали. Он смотрел прямо в лицо старшему из вольных, не обращая внимания на тех, с кем он так непочтительно обошелся. Эти двое очень недоброжелательно отнеслись к подобному обращению. До того недоброжелательно, что дружно вскочили на ноги. Вернее, попытались вскочить, но ничего у них не вышло. Тяжелые ладони первого дожвелигница, опустили обоих на сидения.
— Вам чего надо? — окрысился старший, видя такой оборот. — Проблем хотите? Ну так вы их получите!
Он отдал какую-то кодовую команду, видимо, своему фагану. После чего довольно рассмеялся.
— Ну все, теперь вам не уйти. Легли оба на пол, лицом вниз! — скомандовал он.
— Зря ты так сделал, — ответил ему второй дожвелигниец, ухмыльнувшись. Но послушался и лег, как было приказано. Так же поступил и его товарищ. Вольные тут же вскочили со своих мест и довольно шустро обыскали обоих. На стол легли два кистереза и один ручной резонатор.
В этот момент в заведение ввалилась целая толпа людей самой что ни на есть бандитской наружности. Оружия на виду не было, однако под многочисленными складками одежды у них мог оказаться целый арсенал. Те посетители, что еще не успели разбежаться, едва начался конфликт между дожвелигнийцами и вольными, теперь в страхе попрятались по углам. Даже троица флотских, первоначально крайне неодобрительно косившаяся в сторону вольных, с появлением этой компании тихо рассосалась. Обслуживающий персонал заведения вообще как будто ветром сдуло, только звонко щелкнула задняя дверь.
Вновь пришедшие обступили дожвелигнийцев, о чем-то тихо посовещались. Затем на свет появились ручные и ножные кандалы из пагими-материала, прочно обхватившие запястья и лодыжки незадачливых гостей. Затем к дожвелигнийцам прикрепили гравикомпенсаторы, включили их и обоих потащили к выходу. Те послушно плыли по воздуху следом за вольными, почти полностью лишенные веса.
На улице вольных ждали две многоместные ткулансы. Дожвелгнийцев затолкали в одну из них, вся толпа погрузилась и помчалась к берегу. Там обе машины свернули на дорогу, идущую по самому краю океана, и помчались прочь из города в сторону небольшого поселка, приютившегося на скалистом мысу, глубоко врезавшемуся в водную гладь. Притормозив у одного из неприметных домов, они свернули во внутренний двор, укрытый от посторонних глаз. Даже сверху в нем что-либо разглядеть было бы затруднительно из-за вьющихся растений, обильно разросшимся на тросах, натянутых между строениями.
Прибывших ждали. Не успели машины завернуть во двор, как от входной двери отделилась пара человек. Один из них повелительно махнул рукой в сторону. Обе ткулансы послушно забились в указанный им угол.
Внезапно во дворе стало тесно от вылезших их машин вольных. Вытащив пленников из "водомерок", они поставили их на ноги перед распоряжавшимся вольным. Это был криссианин средних лет, совершенно лысый, с торчащими в разные стороны ушами.
— Ну и кто вы такие? — спросил он пленников.
Один из них, вглядевшись в криссианина, вместо ответа на вопрос удовлетворенно сказал:
— Ты — Плавиин. Тебя-то мы и искали.
— Ну нашли. И что дальше? — с интересом спросил вольный.
— Хотим узнать, о чем договорились вепрагонты на Рисаде.
Плавиин потерял дар речи. Остальные вольные с неподдельным интересом прислушались к наглым пленникам. Повисла тишина — всем хотелось услышать, что скажет Плавиин. Наконец, помощник вепрагонта оправился от удивления и сказал:
— Ты знаешь об этой встрече? Откуда? Кто вы вообще такие?
— Я рад, что ты не отрицаешь своей осведомленности, — довольно заявил дожвелигниец вместо ответа. — Значит, мы не зря старались, разыскивая тебя. А кто мы такие... Думаю, ты о нас уже слышал.
— Хватит загадками говорить! — взорвался Плавиин. — Или выкладывайте все, или сейчас же сдохнете!
Он сделал сигнал своим кухжентам. Те незамедлительно вытащили на свет самое разнообразное оружие.
— Не надо стрельбы, — тихо сказал второй дожвелигниец, склонив голову. — Мы все скажем.
Он нервно дернул несколько раз плечами, потоптался, пытаясь размять скованные ноги. Вольные было дернулись, наведя на него оружие, но увидев, что пленники ничего опасного не делают, успокоились. Первый дожвелигниец тоже опустил голову и подвигал руками и ногами.
— Так я жду! — грозно сказал Плавиин, поднимая вверх руку. Несколько его кухжентов уперли в спины пленников свои резонаторы.
— Вы нас знаете, — сказал первый дожвелигниец, резко вскинув голову и уперев взгляд в лицо Плавиина. — Мы — Неуны!
Начав произносить последнее слово он развел в стороны руки, качнувшись вбок. Синхронно с ним то же самое движение проделал его товарищ, только в противоположную сторону. Тем самым они оба частично ушли с линии огня. Зато на этой линии оказался Плавиин. Вольные с резонаторами, стоявшие позади Неунов, вовремя это сообразили, поэтому не стали стрелять. Они попытались снова упереть оружие в спины пленников, чтобы убить их безо всякого вреда для кухжентов. Но смерть настигла этих вольных раньше. Ее принесли "когти" — любимое холодного оружия дожвелигнийцев. Стандартный боевой "коготь" представляет собой лезвие, закрепленное на тыльной стороне ладони при помощи браслета, надеваемого на запястье и загнутого "уса", пропускаемого между средним и безымянным пальцами. Иногда "ус" раздваивается в стороны, чтобы было удобнее за него держаться в момент нанесения колющего удара. Использование в этом оружии пагими-материалов позволяет ладони чувствовать себя комфортно даже при сильных сгибах. В момент удара материал твердеет и жестко фиксирует лезвие в нужном бойцу положении. В умелых руках коготь — страшное оружие.
Неуны показали, что они им владеют виртуозно. У противников не осталось времени удивиться внезапному освобождению обоих дожвелигнийцев, никто даже не успел подумать, откуда те достали "когти". Поняв, что дело очень серьезно, вольные наплевали на безопасность кухжентов и принялись палить, не тратя время на прицеливание. Слишком громкой была слава Неунов, чтобы можно было обращать внимание на такие мелочи, опасность задеть своих. Жить хотелось всем.
Но у вольных ничего не вышло. Вырезав в первые же секунды вольных, находившихся рядом, Неуны резво подхватили пару падающих замертво вольных и, не снимая с их предплечий резонаторы, принялись стрелять. Мертвые тела они использовали как щиты, так что от резонаторов вольных они не пострадали. Зато сами выбили оставшихся за несколько секунд.
Кроме Плавиина. Видимо, они хотели взять его живым и посчитали неопасным, так как оружия у того при себе не было. Но Неуны недооценили криссианина. Он среагировал довольно быстро, упав на землю и подхватив чей-то резонатор. И в тот самый момент, когда последний его кухжент упал мертвым, он выстрелил в ближайшего Неуна. Тот рухнул как подкошенный.
Больше Плавиин выстрелить не успел. Мощным прыжком второй Неун настиг вольного и ударом кулака выбил из него дух. Потом подошел к телу своего товарища, присел подле него, притронулся к лицу и убрал назад руку. После чего снова поднялся и принялся рыться среди мертвых тел. Наконец он нашел то, что искал — обычный портативный конселг дальней связи. Повозившись с настройками, Неун активировал прибор на передачу и произнес несколько слов на криссианском. После чего надел на правое предплечье резонатор, а в левую руку взял обстовизор, найденный тут же. Подойдя к неподвижному Плавиину, дожвелигниец внимательно изучил его селгенстом, вытащил у того из-за пазухи какие-то подозрительные приборы и отбросил их в сторону. После чего замер, прислушиваясь ко всем звукам, доносящимся снаружи.
Ждать пришлось недолго. Внезапно во двор с улицы залетел небольшой гравер, модель, используемая в основном разведчиками. Мест не больше чем на одиннадцать человек, слабая защита, слабое оружие, но зато быстро летает и плохо виден сканерами. Из гравера выскочило четверо. Двое подбежали к убитому Неуну, другие двое — к Плавиину. Быстро подхватив обоих, они затолкнули их внутрь, после чего в машину заскочил Неун, уцелевший в схватке. Спустя еще мгновение гравер развернулся на узком пятачке и умчался прочь. А на двор опустилась тишина.
* * *
— Всем членам организации! Сигнал "Набат"! Повторяю, сигнал "Набат"!
Гатслува трудно было заподозрить в склонности к панике. Но когда он по "тревожному" каналу объявил высшую степень тревоги, его мыслеречь была далека от спокойствия. Сигнал "Набат" отличается тем, что его может объявить любой, кто входит в Большой Десяток. Санкция Верховного в данном случае необязательна. Выше "Набата" по значимости есть лишь один сигнал, который означает абсолютную опасность. Его может подать любой, кто входит в Большую Сотню, но я надеюсь, что такой сигнал не прозвучит никогда.
Потому что и того, что сейчас происходит, мне хватает с лихвой. Гатслув транслирует полученные сведения всем. Информации не так уж много, но и того, что он узнал, хватает, чтобы у меня все внутри помертвело. Я даже не заметил, как отдал приказы своим капитанам, и как тарсеры моей тысячи рванулись вперед на всей отпущенной им скорости. Мрсуна отправился гораздо позднее, с задержкой минут в двадцать и в совсем другом направлении. Саркул, изучив данные Гатслува, заявил, что это может быть намеренной дезинформацией со стороны вольных. Объект их атаки мог оказаться совсем другим, поэтому не стоило рисковать, высылая все силы в одну точку. Альтернативных целей у вольных оставалась ровно одна, так что ни у кого не возникало сомнений, куда посылать шестой ударный флот.
Лишь одна мысль пульсировала в моей голове: "Успеть!" Ее слышали все мои капитаны, наверное, слышали и остальные командоры и капитаны, включенные в тревожный канал. Саркул не стал мне ничего говорить при всех, обнаружив, что я погнал тысячу, не дожидаясь его прямого приказа. Он прекрасно понимал, что сейчас все решает время. Однако в приватном канале я получил от него мощный нагоняй по поводу самоуправства. В другое время меня бы этот формализм, наверное, сильно разозлил, но в тот момент мне было все равно.
С разными интервалами одна за другой стартовали с Базы вторая, четвертая, пятая, седьмая, девятая и десятая тысячи. Третья и восьмая были слишком медленными, чтобы иметь даже гипотетическую возможность принять участие в предстоящем сражении. Флоты первого "рукава" - второй, четвертый и пятый направились на помощь мне, а флоты второго — седьмой, девятый и десятый — Мрсуне. Последним с Базы вылетел Саркул, отправившись следом за флотами первого "рукава". Его тарсер имел более мощный двигатель, чем даже у "поисковиков", так что Верховный имел все шансы нагнать идущие на полной скорости тысячи. Вполне возможно, что могло понадобиться воссоздание Абсолюта, и тогда присутствие Верховного в бою становилось необходимым условием. Я мог погибнуть до подхода основных сил, Зелл остался на Базе, Гатслув был слишком далеко, а больше никто не смог бы стать "опорным" для ментоида, состоящего из более чем двух тысяч.
