Тогда было решено провести негласное расследование. В Службу Безопасности поступил сигнал о похищении группы филитов, якобы, тайно вывезенных на Тэкэрэо. Этим было решено воспользоваться, и на планету был отправлен старший офицер первого ранга Гриарн. Задача его заключалась в том, чтобы найти концы в этой истории, за которые потом можно было бы потянуть. Установить точные факты, разыскать людей, которые могли бы затем дать официальные показания.
Как утверждает сам Гриарн, ему просто повезло. Нашлись свидетели, видевшие похищенных филитов, отыскалась тайная плантация сугси, где их держали, и, самое главное, появилась возможность привлечь к суду нескольких боссов Синдиката. Все это опять-таки очень удачным образом совпало с конфликтом между самими бандитами. Если мне будет позволено такое сравнение, ваше высочество, обычно Синдикат можно сравнить с конфедерацией: его организации состоят из практически не связанных между собой групп, которые объединяются лишь для реализации крупных совместных проектов и отпора чужакам. Старый Бандит же хотел превратить эту конфедерацию в централизованную диктатуру с собой во главе. Это вызвало недовольство, и несколько семей, воспользовавшись ослаблением Старого Бандита из-за истории с филитами, решили лишить его власти. Естественно, как это водится в Синдикате, вместе с жизнью.
Разразившаяся между бандитами война, разумеется, помогла расследованию. Появилась возможность, не привлекая особого внимания, допросить некоторых фигурантов. Гриарну удалось установить, что некоторые высокопоставленные чиновники планетной администрации заключили своеобразный союз с Синдикатом с целью совместного получения денег от легального бизнеса. Но решающей стала помощь одного из филитов.
— Дауге?! — вставил Кэноэ.
— Совершенно верно, ваше высочество. Он несколько лет служил на вилле Старого Бандита и смог опознать более двух дюжин его высокопоставленных гостей. Он же назвал имя предполагаемого главаря, соткавшего всю эту паутину, — министерского секретаря Гдиона. Тогда же всплыло и имя госпожи Виолт.
— А она чем занималась? — поинтересовался Кэноэ.
— Она была известна всей планете под прозвищем "Добрая фея". Она решала проблемы — естественно, не бесплатно, а заодно принимала деньги от Синдиката, который таким образом выплачивал Гдиону и другим их долю. А еще она считалась любовницей Гдиона и фактически владела Садом Изобилия — официальным домом отдыха с чудесным парком, в котором собрана богатейшая коллекция растений Тэкэрэо. Кстати, этот парк был смежным с участком, на котором находилась вилла Старого Бандита.
После первых успехов, достигнутых Гриарном, было решено, что на Тэкэрэо отправится инструктор Канцелярии Совета Пятнадцати, чтобы ознакомиться с ситуацией и, если необходимо, на месте принять меры. Так я оказался в вашей свите, ваше высочество.
— А почему, как только я появился на Тэкэрэо, все начали наперебой рассказывать мне о Синдикате и злоупотреблениях? — спросил Кэноэ.
Эерган немного замялся.
— Прошу прощения, ваше высочество, но перед вашим прилетом были распущены слухи о том, что именно вы уполномочены провести расследование на Тэкэрэо и покарать виновных. Мы полагали, что вы просто будете отвлекать внимание от Гриарна и его местных помощников, но вы очень здорово нам подыграли. Вы действительно стали задавать вопросы, и у Гдиона сдали нервы. За Виолт была установлена слежка, и нам было известно, что вчера вечером она неожиданно посетила Сад Изобилия. Когда мы узнали об истории с обморочником, мы сделали надлежащие выводы. А с ягодным тортом вы и сами блестяще поймали ее за руку, ваше высочество! Гриарну осталось только снять урожай. Теперь получается, что расследование закончено!
— Я и не думал ее подозревать, — признался Кэноэ. — По крайней мере, поначалу. Я хотел только задать ей несколько вопросов, чтобы попытаться выйти на исполнителей... Да, кстати, а почему они так хотели вывести нас с Кээрт из строя до нашего отлета?
— Очевидно, они боялись, что вы уже слишком много знаете, и начнете задавать конкретные вопросы, — слабо улыбнулся Эерган.
— И что?
— Вы, вероятно, не знаете, ваше высочество. Дело в том, что когда вы задаете вопросы официально, под протокол, отвечать на них нужно правдиво. Ложь перед лицом Императорского Подручного равносильна лжи перед лицом Императора. Это государственное преступление, статья 29, пункт 1.
— Так может, мне сейчас поприсутствовать на парочке допросов? — усмехнулся Кэноэ.
— Этим вы бы оказали следствию неоценимую помощь, — серьезно ответил Эерган. — Вы позволите?
— Да, конечно, — Кэноэ поднялся из-за стола. — Гриарн говорил об арестах. А многих арестуют?
— Да, в списках больше двух дюжин человек — те, кто реально принимал участие в противоправных действиях. К тому же, у меня есть к вам еще одно дело, ваше высочество.
— Какое? — удивленно поднял брови Кэноэ, видя, как Эерган осторожно достает из внутреннего кармана пачку листов с голубым обрезом.
— Указы о временном отстранении от должности управителя, одного из его заместителей, четырех руководителей департаментов планетной администрации, четырех начальников провинций, трех судей Верховного Суда Тэкэрэо, главы планетной Службы Безопасности и командующего территориальными войсками.
— А они виновны?
— Как минимум, в преступной халатности, ваше высочество. Их вину определит суд.
— Суд?
— Да, ваше высочество. Империя должна жить по закону, как бы соблазнительно ни было бы подменить его волей Председателя Совета Пятнадцати... или его Императорского величества. Ваш Хрустальный Жезл с вами, ваше высочество?
Кэноэ, не спеша, снял с пояса Жезл и, нажав потайную кнопку, разделил его на две части в определенном месте. Немного робея, он взял в правую руку меньшую часть с выступающим цилиндром с гладкой, чуть шероховатой, поверхностью и приложил ее к указу чуть пониже печати Канцелярии Совета Пятнадцати. Несколько секунд ничего не происходило, но постепенно на плотной, чуть желтоватой глянцевой бумаге стал появляться рисунок. Очень быстро он принял облик малой Императорской печати.
— Ну что же, давайте и другие указы, — Кэноэ слегка подул на цилиндрик, словно охлаждая его. — Если я уж оказался замешанным в эту историю, надо пройти ее до конца.
Он не сомневался, что делает все правильно. Лишь одна только мысль терзала его: его любимой Кээрт, которая, наверное, до сих пор где-то ждет его, придется возвращаться на корабль в одиночестве...
Этот длинный день, действительно, продлился почти до самой ночи. Кэноэ просто сидел в кабинете, превращенном Гриарном в допросную, слушал сбивчивые признания, время от времени кивал, надувал щеки и молчал. На душе было противно. Люди не совершенны, это верно. Но зачем превращать себя в полную мерзость?! Неужели, власть денег настолько сильна, что способна выесть душу и превратить ее в гниль, насыщенную лишь жадностью и стяжательством?! Он не находил ответа и, наверное, не слишком стремился его искать. Раскаяние, унижение, угодливое пресмыкательство арестованных не вызывали у него никаких эмоций, кроме брезгливости. А также немного опасливое уважение по отношению к Гриарну и его помощникам, чья работа как раз и заключалась в том, чтобы постоянно дышать этими миазмами разлагающихся душ. Несколько раз он ловил себя на том, что хочет предложить Гриарну защитный скафандр...
Но все когда-нибудь заканчивается, и, наконец, Кэноэ занял свое место в катере, где компанию ему составлял только молчаливый телохранитель. Кэноэ чувствовал себя усталым и очень грязным, ему хотелось помыться, чтобы снять с себя липкую мерзость людских пороков. Но идти в таком состоянии к Кээрт было совершенно невозможно, и Кэноэ неожиданно для себя приказал свернуть в больницу администрации Тэкэрэо, где лежала Раэнке. Он был немного даже рад, что ее пользуют местные врачи, а не доктор Хаорн с Императорской яхты, который до сих пор вызывал у него легкое отвращение. Как надеялся Кэноэ, Раэнке еще не спит. Просто, перед тем как возвращаться, ему отчаянно хотелось поговорить с нормальным человеком.
Раэнке не спала. Она сидела на разосланной постели в белой больничной рубашке с длинными рукавами и что-то изучала на экране планшета, который установила у себя на коленях. Очки и волосы, собранные в хвостик, придавали ей серьезный вид, на лице застыло сосредоточенное выражение.
Увидев Кэноэ, Раэнке отставила в сторону планшет и вдруг словно осветилась изнутри. Глаза ее засияли. Она подскочила с кровати, рванувшись ему на встречу, и вдруг запнулась, смущенно потупив взгляд и обхватив грудь руками.
Вероятно, до нее дошло, что она не совсем одета, подумал Кэноэ, сам немного смутившийся от осознания двусмысленности своего положения.
— Прошу прощения за поздний визит, — сказал он поспешно. — К сожалению, раньше не было никакой возможности. Как ваше здоровье? Все ли у вас в порядке? Все ли вас здесь устраивает?
— Все нормально, ваше высочество, — Раэнке сделала несмелый шаг вперед. — Я уже чувствую себя хорошо. Врачи говорят, что если все будет нормально, завтра меня выпишут.
— Я должен поблагодарить вас, — Кэноэ улыбнулся Раэнке и получил ответную несмелую улыбку. — От своего имени и, особенно, от имени Кээрт. Если бы не вы, если бы она вдохнула запах этих проклятых цветов... я не знаю, что бы со мной было! Вы, можно сказать, приняли огонь на себя!
— В этом нет моей заслуги, — тихо сказала Раэнке. — Я ничего не знала об этих цветах. И даже не успела испугаться. Я не сделала ничего, что заслуживало бы благодарности.
— Все равно, — покачал головой Кэноэ. — Пусть вы сделали это случайно, не зная, но, самое главное, вы оказались в нужном месте в нужное время. Спасибо вам за это, Раэнке!
— Спасибо вам, ваше высочество...
Раэнке сделала несколько коротких шажков навстречу ему, и внезапно ее сияющие глаза оказались совсем рядом. И Кэноэ, не в силах оторвать от них своего взгляда и ни о чем не думая, тоже шагнул вперед, обнял Раэнке и прижал ее к своей груди. Она потянулась к нему, и их губы соприкоснулись.
За первым, несмелым и робким поцелуем последовал еще один. Раэнке обвила руками его шею, а руки Кэноэ, обхватив ее за талию, начали неспешное путешествие по ее телу. Внезапно Кэноэ стало жарко, его словно тряхнул разряд тока. Он ощутил, что под тонкой рубашкой Раэнке ничего нет!
— Раэнке, мы должны остановиться! — он сделал попытку отстраниться, высвободиться из ее объятий. — Мы не должны так поступать!
— Не должны... — прошептала Раэнке, не отводя взгляда. — Но мы не можем, не можем остановиться...
Ее руки уже поднимали вверх подол рубашки, сияющие глаза манили, звали, завораживали, и Кэноэ сдался. А узкая больничная койка стала ложем их внезапной любви...
— Мы не должны были так поступать!
— Не жалейте ни о чем, — шепнула ему в ответ Раэнке, после бурного завершения устроившаяся где-то у него под мышкой, положив голову ему на грудь. — Спасибо вам! Я счастлива!
— Ох, Раэнке, что же мне с тобой делать? — покаянно произнес Кэноэ, слегка взъерошив ее волосы.
Без очков Раэнке казалась старше, взрослее. И, конечно, она не была новичком в любви. Впрочем, как подумалось Кэноэ, не ему же ей было на это нарекать.
— Не вините себя ни в чем, — Раэнке слегка приподнялась, взглянув на него сверху вниз. — У вас был просто очень тяжелый день. Я помогла вам придти в себя. Вот и все.
— Спасибо, Раэнке.
Поцеловав ее, он встал с койки и начал поспешно приводить себя в порядок. Действительно, брезгливость и отвращение, просто не дававшие ему дышать после допросов, исчезли без следа. Однако на их место пришли другие чувства — стыд, раскаяние и — перед самим собой скрывать нечего — страх перед разоблачением.
Кто может знать, что он провел в палате у больной не две минуты, а, по меньшей мере, восемнадцать? Охрана, пилоты катеров — для них он просто задержался в больнице, мало ли, из-за чего. Точно знает только телохранитель, но он же не будет выдавать его Кээрт...
Кээрт! Кэноэ почувствовал, что у него посинели уши. Принц Ларнэон говорил, что она при желании всегда может узнать, где он находится, и даже что чувствует в данный момент. И еще, она всегда всё знает, особенно, то, что касается его! Кэноэ на миг стало страшно. Нет, наличие всеведущей и, к тому же, весьма ревнивой жены не совместимо ни с какими интрижками на стороне! Осталось только экспериментальным путем выяснить, совместимо ли это с жизнью...
Заходя в свой отсек на корабле, Кэноэ был готов ко всему. Он был, безусловно, виноват и заранее был согласен принять любую кару. Однако Кээрт мирно спала. Ее волосы разметались по подушке, она выглядела очень красивой и какой-то беззащитной.
Быстро приняв душ, Кэноэ откинул одеяло со своей стороны кровати.
— Ты пришел, Кэно, — сонно пробормотала Кээрт, приоткрыв глаза.
— Прости, милая, я слишком задержался сегодня, — Кэноэ наклонился, чтобы поцеловать ее. — Я тебя очень люблю, Кээрт! Очень-очень!
— Я тебя тоже люблю, Кэно, — вдохнула Кээрт, поворачиваясь на другой бок. — Не беспокойся, это был просто несчастный случай. У тебя был сложный день. Спи...
Только Кэноэ почему-то было совсем не до сна...
Глава 53. В гостях у кошмара
Сегодня пришельцев снова было девятеро. Но в этот раз среди них не было строителя, а первым через притихший зал величественно шествовал сам министерский советник Пзуунг, презрительно глядя куда-то поверх голов филитов. На его лице застыло брезгливо-недовольное выражение.
Пзуунгу было легко смотреть на филитов сверху вниз. Это был самый высокий и крупный из пришельцев, каких только видел Собеско. Не толстый, но очень массивный, с могучим торсом, который, наверное, не обхватить и двоим, мощными длинными руками, ногами, похожими на колоды, и широким грубым лицом с крючковатым носом. С него можно было бы рисовать карикатуры, представляя его зловещим завоевателем или колонизатором, однако Пзуунг и в действительности являлся таковым. Куоти как-то рассказывал Собеско, что Пзуунг выдвинулся во время восстания на Кронтэе, где до этого был начальником провинции, а перед назначением на Филлину служил заместителем управителя на рудной планете Мааримпоа, держа в страхе и покорности несколько миллионов кронтэйских рабочих.
Своей мощной тушей Пзуунг почти полностью загораживал остальных пришельцев, поэтому Собеско смог обменяться сигналами с Буонном, только когда все расселись в широких креслах на подиуме. Ощущая обращенный на него взгляд пришельца, Собеско несколько раз интенсивно кивнул головой и поднял руку, словно приглаживая волосы. Буонн облегченно кивнул в ответ, его напряженная поза на глазах превратилась в расслабленную.
Удовлетворенно улыбнувшись, Собеско повернулся спиной к подиуму. Его основная задача была выполнена, теперь оставалось только совмещать полезное с приятным — заводить новые знакомства, а заодно общаться с Ритой, которую в кои-то веки снова пригласили к пришельцам на прием.
Однако ни Собеско, ни Буонн, уже мысленно готовящийся к завтрашнему совещанию на Центральной базе, так и не заметили, что их обмен сигналами был перехвачен. Массивный Пзуунг казался неподвижным в своем кресле, но его маленькие блеклые глаза интенсивно бегали по сторонам, а под широким лбом тяжело ворочались беспокойные мысли. Только что он убедился в том, что горданцы, похоже, сказали ему правду о сговоре между Буонном и филитами, и теперь думал о том, как надежнее скомпрометировать своего заместителя, выведя его на чистую воду.
