-Ничего подобного. Вы теперь — добропорядочная гражданка Империума, претворяющая в жизнь завет Бога-Императора: Не дозволяй чужому жить. — заявил командир этой невероятно жестокой армии, беря её за руку и помогая подняться. — Пойдёмте, вам нужно умыться и привести себя в порядок. Раз уж вам предстоит выступать перед вашими подданными, то надо выглядеть подобающе...
========== Оставшиеся ==========
-Жители и защитники Лотела. К вам обращаюсь я — Макет Туа, ваш премьер-министр. С прискорбием сообщаю вам, что флот Первой Галактической Империи покинул пределы нашей звёздной системы, а имперский гарнизон раздроблен и не может остановить захватчиков. Лотел пал, но мы ещё живы. И потому я взываю к вашей сознательности. Нет смысла в продолжении уже проигранной битвы. Прекратите сопротивление и сложите оружие. Ненужное упорство приведёт только к дополнительным жертвам и разрушениям. Спасите себя, своих родных и близких от гибели...
-Выруби это дерьмо! — рявкнул майор Жаж на штабного связиста, отворачиваясь от голографического изображения бывшей правительницы планеты. И не заметив требуемой расторопности в выполнении приказа, дополнительно прикрикнул: — Живо!
Но чёртов айлонец выполнил приказ только после короткого кивка полковника Визеса — старшего командира сил Нова Гвардии на планете. И сейчас этот нелюдь очень внимательно смотрел на майора, ожидая его ответной реакции.
-Плевать, что там вещает эта сука! Битва ещё не окончена! — Жаж достаточно долго работал с наёмниками, и знал их повадки достаточно хорошо. Айлонцы всегда отличались крайней отбитостью и чрезвычайно низкой культурой, недалеко уйдя в этом плане от животных. Пока ты демонстрируешь им своё превосходство в силе, они будут подчиняться, уважать тебя, даже заискивать перед тобой, чтобы выпросить новый контракт. Но стоит дать слабину, как они тотчас будут готовы выпотрошить тебя своими короткими мечами, чтобы потом с чистой совестью отправиться искать нового нанимателя. — Она может вещать всё, что угодно. Но она не имеет отношения к вооружённым силам Империи. И наши приказы никто не отменял, полковник.
-Генерал. — поправил собеседника Визесла. — Империя хочет, чтобы мы продолжали оборону.
-Именно для этого мы вас и наняли, генерал. — оскалился майор, припоминая, что их то штаб пережил первый акт планетарного штурма, в отличии от остальных.
Свою роль тут сыграла удалённость, ведь они находились практически на обратной стороне планеты от столицы, на которую пришёлся основной удар. Лотел прикрыл их от вражеских кораблей и их разрушительной орбитальной бомбардировки, которая смогла проломить планетарные щиты и собрать обильную кровавую жатву прежде, чем на планету опустились десантные корабли, чтобы выгрузить армию вторжения. Вот так и получилось, что полковник остался самым старшим офицером Нова Гвардии в системе, и согласно их внутренним традициям был повышен до генерала прямо в поле, чтобы взять на себя командование остатками корпуса.
-Прикажете развернуть войска для марша с последующей атакой зоны высадки? — без тени улыбки осведомился Визесла, который снова демонстрировал должную покорность представителю заказчика при его штабе.
-Только если вы хотите пустить своих солдат наступать по открытой местности и штурмовать укреплённые позиции противника, на стороне которого полное господство в воздухе и в космосе. — майор ответил так же серьёзно. — В вашем полку всего пятьдесят тысяч солдат. Вокруг столицы было высажено как минимум столько же. При этом столичный гарнизон, поддерживаемый усиленным пехотным полком Нова Гвардии, потерпел сокрушительное поражение. Вы полагаете, у нас есть шансы?
-Враг застал их врасплох мощью своего оружия, которое пробило щиты, созданные мобильными генераторами этих подразделений после отключения главного планетарного щита. Последующие орбитальные удары по точкам концентрации войск ослабили эти подразделения, а приказ о контратаке на приземлившиеся корабли вынудил покинуть заранее подготовленные позиции, и выдвинуться в зону поражения вражеской бортовой артиллерии. — объяснил генерал. — При этом противник в полной мере воспользовался господством в воздухе для нанесения бомбовых ударов, и провёл мощную артподготовку корабельными орудиями и развёрнутой с борта звездолётов артиллерией, предварявшую основной удар бронетанковых и механизированных частей.
-Значит, у сил втрое больших шансов не было, а у нас внезапно есть?
-Но не сидеть же нам без дела, ожидая прибытия врага? — удивлённо спросил Визесла, сморщив свой широкий, приплюснутый нос. — Рассредоточившись малыми группами, мы сможем просочиться на вражескую территорию, а когда мы вступим в ближний бой, противник уже не сможет использовать артиллерию и орбитальные удары из страха нанести урон своим силам.
-Нет. Нет— нет-нет и нет! — замотал головой Жож. — Наша задача — нанести врагу максимальный урон наличными средствами. А потому только оборона.
-С учётом низкой эффективности щитов, это плохая идея. — заметил генерал.
-Рассредоточьте войска, измените конфигурацию линии обороны, позаботьтесь о маскировке. Сделайте применение артиллерии неоправданным. — высказал своё мнение майор. — В конце концов, мне ли вас учить?
-Сильное рассредоточение войск приведёт к потере их эффективности. — фыркнул Визесла. — Но я понял вашу мысль. По крайней мере, мы сможем сделать так, что орбитальные удары потеряют свою эффективность.
-Если вы ещё развернёте своё ПВО и подготовите атмосферную авиацию, мы сможем продержаться достаточно долго до прибытия подкреплений.
-Вы верите в то, что кто-то придёт к нам на помощь? — с сомнением спросил генерал.
-Хочу верить. — отмахнулся Жож. — Но пока вариантов у нас не много. Победа или смерть.
-Кажется, нас ждёт славная война... — протянул айлонец, обнажая клыки в жутком оскале, который должен был изображать человеческую улыбку.
Стремительный полёт через поля обломков, оставшиеся после космического боя. Из изувеченных остовов звездолётов кое-где ещё бьют факелы выгорающего воздуха, видны вспышки разрядов в повреждённой проводке, а среди болтающегося вокруг мусора всё чаще попадаются обезображенные огнём и вакуумом трупы. Лететь через эту братскую могилу тяжело, а ещё тяжелее осознавать, что среди этих обломков ещё есть выжившие, оставшиеся в запечатанных отсеках, зачастую без света и тепла, обречённые на медленную смерть от холода и удушья. Но одноместный истребитель не позволяет брать пассажиров, поэтому у них просто нет возможности помочь этим несчастным.
Но поле обломков — наилучший способ скрыться с экранов вражеских сенсоров для остатков эскадрильи, и Рутор использует его, чтобы спасти своих кадетов. Их и так осталось меньше трети, несмотря на все его усилия. Но остатки имперского флота уже покинули систему, бросив их на растерзание врагу. Вероятно, в штабе решили, что Лотел уже пал. А их всех просто списали как потери.
Но других обитаемых планет в системе не было, а ТАЙ-файтер не имел собственного гиперпривода, так что им предстояло либо вернуться на планету, либо подыхать в космосе от удушья, когда закончится кислород в системе регенерации скафандра. Именно поэтому они старались прорваться обратно под прикрытием космического мусора. Как бы не шли дела внизу, они могли просто бросить машины, снять форму и затеряться среди населения городов или скрыться в глуши.
Но вот, этот огромный могильник остался позади, и они оказываются на низкой орбите. Вражеский суперлинкор ещё далеко — такая здоровая махина просто не может так быстро развернуться после погони. А это значит, что у них есть шанс успеть. Но на погружённой во тьму поверхности планеты видны вспышки взрывов и горящие огоньки пожаров. В столице пылает бой, так же как и вокруг трёх точек высадки, куда спустились вражеские звездолёты.
Судя по переговорам в эфире, основной удар действительно пришёлся на столицу, где в воздухе буквально непротолкнуться от вражеских машин. А вот у юго-восточной зоны высадки авиации наоборот, относительно немного. Именно поэтому Вален приказывает остаткам своей эскадрильи направляться туда, где их присутствие сможет склонить чашу весов на сторону Империи. Ведь если удастся сорвать высадку в одной зоне, то это как минимум осложнит захват планеты для оставшихся сил вторжения, что уже само по себе неплохо.
Истребители стремительно нырнули в атмосферу на предельно допустимой скорости, и за стеклом кокпита даже начали плясать языки пламени. К счастью, они исчезли до того, как температура начала разрушать машину, и они смогли перейти в режим атмосферного полёта. И стоило им только углубиться в плотные слои, как их накрывает волна зенитного огня, заставляя маневрировать и тем самым сбрасывать скорость.
-Курсанты, выходите из боя. Это работа для меня одного.
Внизу, на земле, стоит огромная тушка вражеского десантного корабля. Эта громадина имеет в длину километра два, не меньше. И множество зениток на её поверхности плюются ворохами лучей и потоками снарядов в кружащие вокруг самолёты айлонцев. Им вторят разворачиваемые врагом самоходные зенитки, быстро сокращая численное превосходство защитников. Авиация захватчиков представлена какими-то странными машинами с рубленными прямоугольными крыльями, которые стартуют прямо из чрева транспорта на мощных ракетных ускорителях, которые почти сразу отваливаются. В разы меньше тех монстров, что творили резню в космосе и затем в атмосфере над столицей, они и вооружены значительно слабее. Но их лучевые орудия всё так же смертоносны, а ракеты разрывают с одинаковой лёгкостью как ТАЙ-файтеры, так и штурмовики наёмников.
На земле же творится сущий ад. Этот громадный транспорт был специально оборудован для обеспечения прикрытия высадки, а потому множество орудий с его поверхности непрестанно обстреливает округу, силясь подавить любое сопротивление, пока по громадным откинутым пандусам на поверхность обречённой планеты спускаются волны машин и пехоты. Чуть подальше уже идёт бой, где авангард захватчиков схлестнулся с остатками имперской контратаки, захлебнувшейся в волнах артиллерийского огня.
Это ещё хорошо, что самые большие орудия этого корабля молчат. Видимо, не могут вести огонь так близко, а потому приходится работать малым калибром, отвлекая его от участия в воздушной битве. По-видимому, эти пушки всё же имели двойное назначение. Но свою часть работы они сделали, дав развернуться вражеской тяжёлой технике. Рутор не знал, будут ли бластерные пушки его истребителя эффективны против этих уродливых угловатых машин, потому решил сосредоточиться на воздушном бою и прикрытии машин айлонцев. Всё равно их штурмовики убьют больше солдат врага, нежели он, если примется косить пехоту на бреющем полёте.
Воздушный бой получается жарким. И не столько по причине плотного зенитного огня, сколько по причине живучести вражеских машин. Их пилоты определённо в курсе сильных и слабых сторон своей техники, а потому стараются держаться парами, прикрывая друг друга. Регулярно пытаются делать ножницы и использовать другие тактические приёмы, чтобы сбросить с хвоста преследователя. А потом самим зайти на штурмовиков, которым значительно сложнее дать им достойный отпор, и которые несут значительно большую угрозу десанту. А хвалёные айлонцы оказались сами не готовы к столь ожесточённой битве. И их машины падают одна за другой, разорванные оружием захватчиков.
Рутору снова и снова приходилось крутиться как змее на сковородке, ограничиваясь только короткими очередями, надеясь на накопление урона, который рано или поздно должен был свалить любую машину. Но ему было бы значительно проще, если бы кадеты послушались его приказа, а не полезли в общую свалку следом за ним. Вален даже в какой-то момент поймал себя на мысли, что ему стоило дать сбить себя, чтобы эти промытые малолетние идиоты поняли, что в кабине истребителя их ждёт только смерть, и сами бы сели где-нибудь подальше и побросали этот металлолом, хоть так спася свои жизни. А теперь ему самому приходилось прикрывать их от вражеских самолётов. Но, несмотря на все его старания, их оставалось всё меньше.
Внезапный грохот близкого разрыва заставляет лёгкую машину подпрыгнуть в воздухе, а панель управления окрашивается алыми огоньками индикаторов. Правый двигатель повреждён и вышел из строя. Правое орудие повреждено. Утечка в энергосистеме. Разгерметизация кабины. А судя по тому, как несчастный ТАЙ-файтер начало резко закручивать против часовой стрелки, правой панели уже крышка. Это ещё повезло, что ступица приняла на себя основной удар осколков вражеского снаряда, которые и так уже наверняка были на излёте. Иначе бы лишённой какой-либо брони истребитель просто разорвало в клочья вместе с пилотом. А так он остался жив. Хотя, в неуправляемой машине, что стремительно падает вниз, это ненадолго.
Когда ты несёшься навстречу земле в разваливающемся истребителе, в голове не остаётся никаких мыслей, кроме одной — это будет быстро. Но инстинкты, зашитые значительно глубже, чем даже подсознание, заставляют вцепиться в штурвал мёртвой хваткой, выжимая из оставшегося двигателя всё возможное, чтобы хоть как-то выровнять машину и выйти из штопора.
Лететь дальше на этом металлоломе было просто физически невозможно, но Рутор всё равно совершил невероятное, сменив крутое пике на пологое планирование и протянув почти восемь километров до того, как запас высоты был исчерпан. Большинство других пилотов просто камнем рухнули с небес, но он был лучшим, а потому приземление пусть и с большой натяжкой, но всё же можно было назвать аварийной посадкой.
-Ну вот, опять... — успел процедить сквозь стиснутые зубы Вален, прежде чем машина зацепила стабилизаторами грунт, перейдя в беспорядочное вращение. Оставшаяся панель моментально была смята, а кабина, быстро лишившаяся ступиц, покатилась по земле, подпрыгивая как мяч. Это ещё хорошо, что в этот раз он упал в степи, где грунт был значительно мягче, чем в скалах. Потому что даже компенсатор инерции не смог бы полностью погасить такие перегрузки. Посечённый осколками корпус сминается всё сильнее, стекло фонаря разлетелось вдребезги давным-давно, обдав его градом осколков.
Когда эта безумная болтанка всё же прекращается, сил не хватает даже чтобы просто пошевелиться, а всё тело буквально стонет от перегрузок. Голова гудит как колокол, а перед глазами плывут разноцветные пятна, но рассиживаться некогда. Потому что появившийся запах гари красноречиво предупреждает о том, что остатки топлива могут вспыхнуть в любую секунду. Поэтому нужно выбираться, и выбираться как можно быстрее.
Превозмогая мигрень и рвотные позывы Вален пытался выбраться через разбитый фонарь, потому что выгнувшийся внутрь верхний люк и так заклинило намертво. И когда спасение уже так близко, позади что-то взрывается. Волна жара обдаёт его с ног до головы, и даже скафандр не может полностью её нейтрализовать. Но как бы он ни пытался вырваться из огня, всё тщетно. Выбитая взрывом панель придавила его ногу. Он пытается вырвать её из пламени, отодвинуть проклятую железяку, освободившись из плена огненного капкана, но его хватка становится только сильнее. И пылающие обломки словно пытаются затащить его обратно внутрь, как очередную деталь, что возомнила о себе слишком много.
