Хуже всего то, что мне пришлось познать разочарование в людях, к которым я понемногу проникся доверием — а потерять веру в людей — это худшая из зол.
В принципе, я понимал, что прекрасно могу ладить с людьми, управлять ими и направлять их, но мне не хватало отстраненности, которая приходит с годами, и дает возможность не забивать себе голову ненужными чувствами. Я не мог до конца просчитать поступки людей, и это сильно огорчало меня. Люди иногда начинали вести себя совершенно неожиданно, как например, наблариец Рантцерг. Теперь я понял поступки принца Валедо,— на него из-подтишка влиялАлонтий Влару, играя на слабостях Орантона, но я не сумел разглядеть это своевременно!...
Наверное, более всего, на тот момент, я разочаровался в самом себе, а это — последнее дело. Я перестал верить в свою звезду, решил, что удача отвернулась от меня — на самом деле все было проще: мне не хватило опыта в дворцовых интригах, мне просто не хватило изощренности и закалки, я полез в схватку плохо подготовленным. Удача здесь была ни при чем. Удача — это, всего лишь, результат хорошо продуманных комбинаций и вера в себя самого.
Я, время от времени, возвращался мыслями к своим ошибкам и снова, и снова корил себя за них, чувствуя на своем лице краску позора, вспоминая момент, когда меня лишали рыцарского звания.
Теперь мне была уготована участь вэла, простого наемника, которого первым бросают в схватку в самых опасных местах, надо мной будут смеяться, меня будут дразнить, но это ничто, по сравнению с тем чувством стыда и злости за свою ошибку, которое грызло меня изнутри.
Я понимал, что все потихоньку перемелется. Так уж устроен человек: ни одну боль он не может носить в себе вечно — и страсти по Мэриэгу когда-нибудь оставят меня, но одна тайная тоска долго будет преследовать меня: мое увлечение Лалулией Фэту не хотело столь быстро покидать пределы моего разума, вновь и вновь возвращая меня к ее образу.
Когда ты становишься рабом своих чувств — это лишает тебя способности трезво рассуждать. Я твердо решил забыть ее и из романтически настроенного рыцаря превратиться в прожженного циника и бродягу, играющего в кости с судьбой.
Вообще-то, мне было о чем подумать кроме своей несостоявшейся возлюбленной.
Мне надо было искать службу, зарабатывать на кусок хлеба, и чем мне только не придется заниматься, проявляя всю изобретательность ума, на которую я был способен. Но, не взирая на то, что я лишился поместий Улон и Орджанг, я не мог назвать себя бедняком. У меня были кое-какие деньги. Только с ними тоже все не так не просто.
Дело в том, что тот капитал, которым я владел в Сенбакидо, был вложен мной в экспедицию, отправленную за океан, и я не мог прийти к герцогу и сказать: 'Дорогой кэлл Сенбакидо, верните мои деньги'!
Хуже всего, что я теперь вообще не мог с ним разговаривать — я перестал быть ему равным, я подвел его. Ведь графство Улон отошло к королю, также как земли баронета Орджанг.
Я и не помышлял об этом.
Мне ни разу не пришло в голову обратиться к своим друзьям — Брисоту, Караэло, графу Пушолону, герцогине Брэд. Родрико был теперь так далеко от меня, что все равно ничем бы помочь не смог. Брисот и Караэло были отосланы в Синегорию.
И даже если бы эти люди сейчас были здесь рядом, вряд ли бы я обратился к ним за помощью. Хотя сам был уверен, что они с радостью протянут мне руку.
У меня были связи в купеческих кругах. Многие помогли бы мне найти достойный способ существования. Мне помешала... моя гордыня!
Я не мог приползти к ним, стоять смиренный, униженный, побежденный. И предпочел для себя гораздо более простое решение — затеряться для всех, исчезнуть. Проще всего это было сделать на большой дороге, среди разного народа.
И я отправился в путь. Странно, но я начисто забыл о том, что спало меня от плахи в Красном зале в Дори-Ден. Мое видение, моя саламандра были вытеснены теперь из головы заботами о дне насущном.
И вот я в дороге. Словно другой пласт мира открылся моим глазам.
Те, на кого я раньше смотрел сверху вниз, вдруг оказались равными мне, и странно — теперь это не оскорбляло и не тревожило меня. Это были тоже люди. Зачастую очень умные, способные и полные таких человеческих достоинств, которыми не все знатные господа похвастаться могут.
Но, первый, кто встретился мне на дороге моей новой жизни, располагал, увы, другими качествами.
Где-то посередине между Мэриэгом и Нимой я заметил, что на равноудаленном расстоянии от меня следует человек. Вроде не было ничего в этом необычного, но, тем не менее, меня это напрягло.
Мне был знаком этот тип. Один из магов с собрания в Шапэйе. Чего он хочет от меня?
Я остановился в гостинице. Он — тоже. Сидел и обедал за соседним столом, вроде бы ни разу не взглянув в мою сторону. Возникло ясное ощущение, что ему что-то от меня нужно. И пока я мучительно соображал — ответ пришел сам собой.
-Кхм, кхм,— прокашлялся он. — Если вы позволите...
Я пожал плечами.
-Кхм, кхм, у меня к вам деловое предложение.
Я молчал.
-Мое имя Троньен. Хочу предложить вам кое-что, в обмен на некоторые предметы, которыми вы владеете.
-Слушаю.
-Я помогу вам устроиться хорошо. В другой стране, быть может. Но вы отдадите мне то, что есть у вас — браслет, медальон, пояс.
Теперь стало ясно, почему за мной следят. Магические предметы — вот их цель.
-Вы предлагаете мне что-то конкретное?
-Да, с помощью магии, я устрою вашу жизнь.
Я покачал головой.
-Неравноценная сделка. Так и передайте Мироладу Валенсию.
-Глупо,— рассердился маг. — Вам все равно далеко не уйти.
Итак, я стал легкой мишенью. Никто не встанет теперь на защиту моих интересов. А как поступают маги, мне хорошо известно: галлюцинация, сонное зелье, легкое колодовство и все, что есть у меня, уплывет в их руки, не считая моей бренной жизни.
Я задумался. С одной стороны мне очень не хотелось расставаться с магическими предметами. Это единственное, как тогда я считал, что позволит мне держаться на плаву, но с другой — я понял теперь, что они — своеобразный маячок для магов желающих завладеть ими. Миролад Валенсий, — а в том, что он маг, я уже не сомневался, — не забыл тот удар по голове и захочет отомстить и он хочет иметь у себя эти предметы.
Значит, лучшее, что я могу сделать — спрятать их в надежном месте. Но где такое место?
И вот снова видение подсказало мне, как поступить — маленькая саламандра показывала место, подходящее для тайника.
Она сидела на крышке шкатулки и била по ней хвостом.
-Шкатулка не пропускает магию, скрытую в ней. Она сама магия, — шептала саламандра.
-Ну ладно, я опять послушаю тебя, маленькая саламандра.
Уезжая из Мэриэга, я прихватил с собой все. В частности, шкатулку с секретом.
В нее с легкостью могли поместиться все эти предметы — браслет, перстень Синего клена и медальон, а также кольцо герцогини Брэд и золотая цепь с браслетом, выигранные на турнире. Только пояс Велеса и плащ я решил оставить себе. Но таскать с собой шкатулку тоже было неудобно и небезопасно.
Есть люди, которые в своих крепких домах и глубоких подвалах хранят подобные вещи за плату. Банкиры. Мой банкир находится в Ритоле, но ведет дела по всему Ларотуму.
'Надо было подумать об этом еще в Мэриэге',— пробормотал я. Не возвращаться же мне туда. До Дельфиэра было еще далеко. А этот Троньен на хвосте действовал мне на нервы. Я отправил в Мэриэг гонца с запиской, адресованной банкиру.
За хорошее вознаграждение я просил его приехать в Ниму и встретиться со мной.
В ожидании ответа я проводил время в безделье. Троньен не спешил покидать меня. Все вещи были уложены мной в шкатулку.
Он чувствовал себя сбитым с толку, но не отставал.
Я дождался банкира.
Он вошел в гостиницу и заказал себе обед. Мне хотелось побеседовать с ним незаметно. И я договорился со слугой, что он пригласит банкира в комнату, где буду ждать его я.
Так и поступили. Троньен потерял меня из виду, а я встретился с банкиром.
Написав документ и получив от меня инструкции с деньгами, банкир, приняв на хранение шкатулку, остался. А я вышел и стал собираться в дорогу, аккуратно наблюдая за магом. Он собирался последовать за мной. Наверное, он решил, что рано или поздно я потеряю свою бдительность. Мне это было не по душе, и я сделал не очень хорошую вещь. Тихо сказал хозяину, что этот человек разыскивается Ночной стражей за преступления в Мэриэге, и, кажется, хочет ограбить его трактир.
Хозяин трактира в Ниме спокойным характером не отличался — я помнил о том, как он поднял всех на моих знакомцев из Наледина, и теперь он снова устроил бучу.
-Держите его, держите! — кричал он слугам, — это вор и разбойник!
Ошеломленного Троньена прижали к стенке. Началась полная неразбериха и потасовка, во время которой мне удалось скрыться.
К счастью, теперь я мог ехать по любой доргое. И сделав небольшой крюк, я оторвался от Троньена хотя бы на время. В общем, я даже почувствовал некоторое облегчение. Теперь маги не смогут следить за мной. По крайней мере, я тогда так думал.
Глава32 Совет Нажолиса. Кольца Гилики. Письмо Кафирии
Новая встреча вышла удачнее — в следующем трактире, оказавшимся на моем пути, остановился Нажолис. Придворный учитель сразу узнал меня. Отряхиая крошки со совего балахона, он подсел за мой стол, оживленно жестикулируя.
-Как я рад вас видеть, кэлл Улон!— начал он.
Я его остановил.
-Обращайтесь ко мне, сэлл Жарра. Теперь я обычный ларотумец без титулов и званий. Король решил, что они обременяют мою жизнь, и с ними я ищу себе неприятностей.
-Вот как,— засмеялся Нажолис.
Натура его была такова, что он тут же отыскал в моем фиаско положительную сторону.
-Вам грех жаловаться. Благодаря вашему падению, вы обрели уникальную возможность перейти из одного состояния в другое еще при жизни. Большинство людей лишены ее.
-Вряд ли они сожалеют об этом,— усмехнулся я.
-Вы можете увидеть изнанку этого мира, изучить его, так сказать, всесторонне.
И я начал изучать. Самые простые стороны жизни, невидимые прежде мне с высоты моего положения, вдруг открылись. То, на что я раньше даже и не посмотрел бы, стало приковывать мой взгляд.
На постоялом дворе двое калек сотрясали воздух таким заразительным искренним смехом, которого я никогда не слышал в стенах дворца. Я не удержался и спросил их о причине веселья.
Они продолжали смеяться и пальцами показали на голубей, возившихся в луже.
Зрелище показалось мне недостойным смеха, но, присмотревшись, как следует, и я улыбнулся.
Два сизых голубя наскакивали на третьего и выхватывали у него из клюва большой кусок булки. Тот увертывался, сбивал их с лапок, но добычу не отдавал.
Это было потешно, потому что атаки повторялись, а захватчик держался намертво. Голуби выглядели дрессированными.
Я наклонился и заметил на лапе у одного — блестящее колечко. Я бросил по куску хлеба птицам, и они отстали от товарища, который, наконец, проглотил свою булку.
Осторожно взяв его на руки, я разглядывал колечко — где-то я уже видел это кольцо с фергенийской буквой 'Дерево'.
Смутные воспоминания шевельнулись во мне. Я увидел корабль, плывущий по Черному озеру, и девочку, прелестную, как ангел. На трех ее пальцах — кольца с тремя буквами, вместе они образовывали слово 'дом' на фергенийском языке. .
И я услышал ее нежный голос: 'Я вам скажу по секрету, что значат эти буквы. Первая означает тайное имя моей матери, вторая — отца, а третья — то, что я когда-нибудь стану королевой'.
Кольца Гилики! Я точно видел у нее кольцо с таким же символом. На эту же букву начиналось слово: 'королева'.
Позже она жаловалась, что их у нее украли, и вот теперь, я вижу одно кольцо на голубиной лапе.
Я аккуратно разжал пластинку колечка, сделанного таким образом, что ободок его в одном месте разъединялся: мать Гилики подумала о том, что со временем пальчики девочки станут толще, и проще будет слегка раздвигать пластинку.
чем перековывать колечко.
-Что ты нашел там, парень?
-Чей это голубь?
-Ну, наш,— глаза одного хитро блеснули.
-Ладно, я знаю, что не ваш, но если вы скажете, откуда здесь взялась эта птица, я вам заплачу.
-Эх ты! А вдруг мы прогадаем?
-Да, ладно вам, я у своей подружки такого же голубя видел, боюсь, что это он у нее упорхнул из клетки.
-Вряд ли,— покачал головой калека, если только твоя подружка не служит горничной у знатной дамы, что проехала здесь недавно в карете с гербами.
-А какой герб? Вы не заметили?
-Красные звезды и ветка ксавьеры на черно-белом поле.
-Герб баронессы Ивонд, — я задумался, неужели голубь вылетел из ее клетки, и кольца Гилики были у нее. Странно...
Если интересующая меня дама ехала по этой дороге, значит, она скоро должна очутиться на постоялом дворе в Олбедаре, это ближайший постоялый двор до поместья барона.
Я успею еще ее догнать. Бросив мелочь калекам, я засунул голубя за пазуху и погнал коня вдогонку за каретой. К счастью, я успел. Баронесса расплачивалсь с трактирщиком и собиралась уходить.
-Кэлла Ивонд, прошу покорно простить меня. Это птица принадлежит вам?
-Да,— растерянно произнесла она, — а где вы нашли ее?
-В Грекосе, на постоялом дворе.
-Вот как! Наверное, клетка случайно открылась, и он упорхнул. Миа, — сказала она сердито горничной,— ты плохо следишь за моими вещами.
-Простие меня, кэлла Ивонд,— пробормотала испуганная девушка.
-А это колечко вам известно?
-Нет, впервые вижу. Откуда оно у вас?
-Оно было на лапке птицы
-Забавно,— благодушно сказала баронесса,— мой маленький сын, наверное, надел на него это кольцо.
-А откуда он взял его?
-Я не знаю. Наверное, няня дала ему поиграть. Она его жутко балует.
-А кто у вашего сына няня?
-Сэлла Желериза, она рекомендована мне самой кэллой Винд, что воспитывает фергенийскую принцессу. Это образцовая няня из дворца,— гордо сказала баронесса.
Так вот значит, кто стащил кольца Гилики — образцовая фергенийская няня.
Странно! Зачем ей делать это? Ее разлучили с принцессой, отстранили от нее, может она забрала кольца себе на память? А потом подарила мальчишке? Вряд ли! Мальчишка мог попросту стащить их у няньки. А вот что с двумя другими кольцами? Было бы неплохо увидеть эту няню. Я все еще по старой привычке думал о вещах, которые теперь меня уже не касались — кто я такой!
Но если бы речь не шла о Гилике, с которой я сам себя связал необъяснимыми узами, то, скорее всего, я бы проехал мимо. Но мне захотелось помочь принцессе в ее горе.
-А вы не будете так добры, кэлла Ивонд, не позволите мне встретиться с этой доброй женщиной.
-Но к чему эти расспросы? — удивилась она, — я не понимаю!
-Она была дружна с моей кормилицей, я бы хотел расспросить о ней.
-Вряд ли, она что-нибудь знает, эта женщина уже долгое время живет в Ларотум.
-Но все же!
-Через день, она вместе с моими детьми поедет по этой же дороге. Если дождетесь, можете поговорить с ней. Вы мне кажетесь человеком приличным.
