— Нет, не стоит, — покачал головой он, — Меня мои сердечная мышца и печень вполне устраивают.
Подопытным кроликом он уже побыл в юности, и возвращаться в этот период ему не хотелось. Да и не особенно он одобрял трансгуманизм: как ни смешно, но он всерьез считал важным оставаться человеком в как можно большей степени.
— Ну вот все вы так, — расстроенно протянула девушка, — Ой, а что это на ладони? Шрам? Откуда? Он вам нужен?
— А, это... — чуть поморщился Чезаре, — Если его не потребуется воссоздавать отдельно, то лучше оставь.
— А что это за шрам? — полюбопытствовала Фрея.
— Это с детства. Память об одном дне рождения.
Фрея не стала расспрашивать далее, видимо, поняв каким-то чутьем, что это болезненные воспоминания, которые лучше не бередить. Остаток процедуры они провели в молчании.
В скором времени Чезаре вылез из сигма-проектора. Затем, растирая восстановленную руку, кивнул Фрее:
— Спасибо.
— Я так понимаю, этот Рокиа так и будет дальше бродить по школе, как неприкаянный гуро? — на всякий случай спросила экспериментаторша.
— К сожалению, Нарьяна верит, что из него может выйти толк, — ответил кардинал, — Я, конечно, постараюсь что-нибудь придумать... Но на данный момент, честно скажу, сделать можно мало что.
— Иногда я жалею, что у нас не войны Хаоса... — несмотря на слова, Фрея вряд ли бы сделала хоть шаг к их возрождению. Слишком уж мирной она была, — Что ж... удачи, профессор Финелла.
Чезаре пожал плечом. Сказать в утешение было особо нечего: без прямого приказа Нарьяны устранения не будет. А пока Рокиа не совершит еще чего-нибудь, приказа не будет. Ну, а охота... Непохоже, чтобы первый опыт особо вправил ему мозги или что там у него вместо них. Да и вообще, Чезаре не слишком верил в эффективность этой меры: слишком уж легко было уменьшить ее воспитательный эффект почти до нуля. А Нарьяне только это и надо было: заставить студентов думать, как получить от наказания минимальный ущерб. Шпиона это злило.
— Спасибо, — повторил он и вышел из лаборатории.
Он как раз думал, что не помешает переговорить с Лилит о Елене, когда на модуль связи поступил звонок от Эйхта.
— Беда, Финелла, — сообщал тот, — Елена фон Рейлис вышибла себе мозги.
— Что!? — Чезаре был, мягко говоря, в шоке от такого известия, — Точно себе?..
— Точно, — ответил Эйхт, — Точнее некуда. Судя по характеру повреждений, она не собиралась восставать из мёртвых. Определённо, с этого мозга уже нечего считывать.
— Какова вероятность инсценировки? — задал первый пришедший на ум вопрос шпион.
Такой поворот не укладывался у него в голове. Елена фон Рейлис — и самоубийство? Фройляйн Идеал, образец арийской твердости духа, сделала столь... слабый и малодушный выбор? Он верил в это не больше, чем полгода назад поверил в смерть Рейко от лап гигантских насекомых.
— Спроси ты меня полгода назад, сказал бы, что нулевая: куча свидетелей, боевые патроны в ворованном оружии и наконец, тёпленький труп с мозгами на стенке. Однако сейчас скажу, что вероятность высокая. Причём по тем же причинам.
— Оцепите весь этаж, — приказал Чезаре, — Никого не впускать и не выпускать, в том числе через окно и вентиляцию. Уточните коэффициенты 'Хроноса' и поставьте кордоны в соседних временных линиях. Составьте полный список свидетелей; к допросу не приступайте, пока я не осмотрю место преступления. И еще, найдите Воланда и Норму.
— Норму? — не понял безопасник, — Она-то тут при чем?
— Мне известно, что Воланд качал с нее информацию. Вероятно, она рассказала ему что-то о 'Хроносе', либо об ошейниках. Пусть ваши люди выяснят, о чем он с ней говорил. Кстати, где это произошло?
— Коридор женского общежития, — ответил Эйхт, — Самый конец, у окна.
— Выделите следопытов: проверить наличие следов под окном, — добавил Чезаре, — А я отправляюсь к вам.
— Понятно, — ответил Питер, — В общем, поднимайтесь. Начало ярмарки — знатное.
Поднявшись на первый этаж, кардинал в первую очередь увидел собравшуюся в главном зале, поближе к женскому общежитию, толпу зевак. В такой толпе затеряться несложно. Что более важно, к моменту, когда они приступят к допросу, свидетельства очевидцев и домыслы тех, кто прибежал уже после, окончательно перепутаются между собой. Так что на свидетелей надежды мало, нужно разбираться самим.
— Мы связались с Нормой, — сообщил Эйхт, — Она рассказала Воланду о расположении взрывчатки в ошейнике, но настаивает, что даже Елене не хватило бы точности избавиться от нее, не вызвав детонацию.
— Если только... — Чезаре понял, где искать последний фрагмент мозаики, — ...она не усилила свои способности.
— Проект 'Гармонизатор'? — переспросил майор, — Но он же недоработан. Я интересовался им: кроме способностей, он увеличивает также силу, скорость реакции, болевой порог. Но он же...
— ...действует всего четыре-шесть секунд, — закончил за него Чезаре, — Но cevere, чтобы нажать на спуск, хватит и одной! Где сейчас Альва!?
Пару секунд в эфире была тишина: Эйхт проверял данные.
— Там же, в зоне оцепления. Она попала в обзор одной из камер, даю отметку. И еще... там рядом с ней девушка со скрытым лицом, по фигуре похожая на Елену.
— Это она! — одновременно сделали вывод они.
— Подводите группу захвата, — приказал Чезаре, — Пусть вступают по моему сигналу. И ни в коем случае не стрелять на поражение. Брать живой.
Отдав эти приказы, он накинул на себя 'камуфляж'. Продвижение через толпу замедлилось еще сильнее, но по крайней мере, он мог рассчитывать, что высокий рост и красная мантия не приведут к тому, что Елена заметит его первой.
Да, это действительно была она. Переодевшись в джинсы и кожанку вместо старомодного платья и спрятав лицо под широкополой шляпой и шейным платком, виконтесса могла быть неузнанной теми, кто не знал, на что смотреть. Но она ничего не могла поделать с идеальностью каждого жеста, бывшей оборотной стороной ее дара амагуса. Идеальный выстрел — идеальное поведение. Бороться с этим было для нее так же сложно, как для Чезаре — не выпендриваться.
Помимо нее, шпион увидел также Воланда, — тоже прячущего лицо, но шапку, напротив, снявшего, — и Альву, одетую в какое-то бронебикини. В данный момент заговорщики как раз азартно спорили:
— Вообще-то, я не про Лесли, а про ваши ошейники, — говорила Альва.
— А что с ними? — с показным удивлением изогнула бровь Елена.
Как назло, за шейным платком не было видно, что же с ними.
— Предположение подтвердилось, — сообщил Чезаре по модулю связи, — Пусть группа захвата окружает нас, пользуясь прикрытием толпы. Когда начнется операция, сделайте выстрел в воздух: это должно рассеять толпу. И готовь глаз: я включаю прямую трансляцию.
Киберимплантат Эйхта, заменявший родной глаз под темным стеклом, давал весьма широкий набор функций, от инфракрасного зрения до раздачи вай-фая. Больше всего, однако, он был известен из-за очаровательной привычки майора смотреть по нему порно во время скучных заседаний Высшего Совета. У Чезаре давно уже чесались руки тихонько эту штуку хакнуть, но что-то ему подсказывало, что в этом случае быть бы ему битым...
— Это ведь ты их с вас сострелила... В любом случае, у вас их сейчас нет, — 'спалила' немцев Альва.
— Может, скажешь громче? — поинтересовалась Елена, пока её брат как бы 'невзначай' заходил шведке за спину.
Во всеобщей толкучке на эту беседу никто не обращал внимания.
— Думаю, все слишком заняты трупом, чтобы обращать на нас внимание, — пожевала губами шведка.
— Неправильно думаешь, — ответила Елена, возлагая руку на пластиковую рукоять пистолета.
Маркер для пейнтбола. Ну конечно. Никто в здравом уме не выдал бы арестованной сигма-террористке настоящее оружие. Не говоря уж о ее личных больверках, Пустоте и Бездне. А маркер — это всего лишь игрушка. Он безобиден...
Но только не в руках амагуса-стрелка.
— Что ты имеешь в виду? — не поняла Альва, но Елена ее проигнорировала.
— Может... поговорим? — спросила она, глядя прямо на Чезаре.
— Когда я не допускаю возможности поговорить, я стреляю без промедления, виконтесса, — заметил он, не торопясь, однако, сбрасывать маскировку. В который раз за сегодня завертелся в его позвоночнике модуль реакций, отравляя кровь лжесвященника, но давая шанс при необходимости потягаться в скорости с боевым амагусом.
Ведь он привык учитывать все варианты.
— И почему я всегда оказываюсь на самых первых рядах? — поморщилась Альва.
— Потому что лезешь не в своё дело, — резонно заметил Воланд.
— Мы просто хотели быть свободными, — не обращая на них внимания, сказала Елена, — Неужели это так много.
— Никто из нас не свободен до конца, виконтесса, — философски ответил Чезаре, — Не каждый даже волен выбрать, насколько ему быть несвободным. Вы ведь знаете это не хуже меня. Вы ведь, как и я, всю жизнь были связаны долгом.
— Долгом перед своей страной, — парировала девушка, — Не перед вами.
— Долг перед страной лишил вас вашей свободы, — нисколько не смутился он, — И трюки с 'Хроносом' не изменят этого. Бросьте оружие, виконтесса. Вам все равно не дадут уйти.
— И после этого ещё нашу семью называют чудовищами... — произнесла она, медленно убирая руку от рукояти пистолета.
Она не плакала: арийская аристократка не могла позволить себе такое проявление слабости. Но не нужно было быть гением психологии, чтобы услышать горечь в ее словах.
И Чезаре повелся на это.
— Не стоит драматизировать, виконтесса, — поморщился он, — Вы отнюдь не глупы и не хуже меня понимаете причины такого решения.
И лишь память о том, как он сам убил ее брата, позволила ему хоть как-то среагировать. Когда Елена вдруг выхватила пистолет, кардинал нанес удар. Бритвенно-острая леска перерубила пластиковую рукоять, но виконтесса успела выстрелить.
'Ошибка: запоминающее устройство повреждено'
Удар шарика с краской пришелся точно в висок, превращая и без того рыжую шевелюру профессора в кроваво-красную. Из-за точности или еще из-за чего, но попадание оказалось каким-то слишком уж болезненным, — примерно как удар памятной тростью полковника. Вероятно, оно было даже смертельным... Было бы, если бы виконтесса знала чуть больше о киберулучшениях, внедренных в тело агента PSIA. Например, о принявшем на себя удар модуле памяти.
Чезаре упал на пол, лицом вниз, на ходу сбрасывая с себя все иллюзии. Если Елена думает, что убила его, — что ж, ни к чему разубеждать ее раньше времени. Тем более, что толпа начала разбегаться без усилий службы безопасности, и группа захвата вот-вот подойдет.
— Проверь его, — приказала виконтесса.
Воланд подошел к телу кардинала и пнул ногой, после чего склонился, чтобы проверить пульс. Самое время. Чезаре оттолкнулся от земли, вскакивая, — и одновременно подсекая леской ноги амагуса. Не дожидаясь, пока тот приземлится, шпион бросился к Елене. Нужно было задержать ее... И как-то пережить период, когда Воланд поднимется, и они насядут на него вдвоем.
Виконтесса смело двинулась ему навстречу. Оружия у нее больше не было, но казалось, это не волновало ее: она попросту сложила пальцы 'пистолетиками'. Стрелять из них она, естественно, не могла, но вот в ближнем бою... Удар в лицо для стопорения рефлексов. В последний момент шпион успел наклонить голову, чтобы защититься от смертельного удара в кадык, но Елена уже рывком перешла в слепую зону.
По всем записям она не могла действовать с такой скоростью и точностью... Но похоже, гармонизация значительно расширила ее возможности. Чезаре не успел повернуться, как его позвоночник пронзила острая боль, и он почувствовал, как мир вокруг ускоряется. 'Форсажа' больше не было.
Однако, он продолжал сражаться. Развернулся он как раз вовремя, чтобы подставить предплечье под монету, брошенную, как сюрикен, в район дуги аорты. После чего попытался ответить хуком справа. Удар, однако, вышел скользящим: Елена отшатнулась назад, выхватывая две новые монеты.
А тем временем Альва покачала головой и хлопнула в ладоши. Чезаре почувствовал слабость и сонливость. Краем глаза он заметил, что и Воланду тяжело подняться, а группа захвата практически валится с ног.
— Баю-баюшки-баю, — хихикала шведка.
Елена единственная, кажется, осталась незатронутой. Она швырнула монеты в грудь лжесвященнику, и на этот раз из-за слабости он не успел отразить их. На красной мантии этого было не видно, но Чезаре четко понял, что он ранен. А тем временем виконтесса перешла в наступление, сбивая его с ног ловкой подсечкой.
Нужно было что-то делать с этой слабостью... И Чезаре вспомнил о том, что Рейко говорила о противостоянии Робину в теле Альвы. Тогда это не пригодилось, потому что ЭМИ и так разрушило связь тела и сигмафина. А вот сейчас...
Елена покачнулась на мгновение, как и сам Чезаре. Но главное — сонливость прошла. И прежде, чем немка успела понять это, он ударил коленом в живот. Даже тренированное женское тело к таким атакам гораздо более уязвимо, чем мужское, и Елена согнулась от боли. Не давая ей оправиться, Чезаре сместился, чтобы девушка стала 'живым щитом' между ним и поднимавшимся Воландом. Грубо схватив девушку за руку, кардинал торопливо обмотал леску вокруг ее запястий.
— Готов убить ее? — криво усмехнулся он, приставляя нож к ее горлу.
Воланд остановился, колеблясь. Колебания эти, однако, длились лишь пару секунд. Затем Елена коротко кивнула. Ни секунды не сомневаясь, Воланд рванулся вперёд... а затем ноги его и Чезаре подкосились, мышцы расслабились: Воланд как тряпичная кукла летел вперёд, а Чезаре — заваливался назад. Кажется, Альва оправилась от удара и попыталась повторно влезть на горячую плиту.
Пальцы почти не слушались, и закончить узел шпион не мог. В довершение всего, на него упала Елена, а поверх нее — Воланд.
— Успокойтесь вы уже! — требовала Альва, вытянув руку в сторону троицы.
Однако, ее никто не слушал. Елена пыталась выпутаться из 'бутерброда', не обращая внимания на режущие запястья путы. Чезаре это положение совсем не устраивало, и отталкивая Воланда ногой, он снова нажал, на этот раз локтем, на кнопку ЭМИ-излучателя.
Альва упала на пол. Елена, напротив, почти выпуталась... Лишь чтобы увидеть нацеленный на нее ствол пистолета в руках безопасника.
— Попалась, — резюмировал он. Теперь, когда сонные чары не действовали, группа захвата смогла вступить в дело.
— Как всё легко ломается из-за идиотов, — устало проворчал лежащий на спине Воланд, словно бы ему в нос не смотрел пистолет.
— И не говори, братец, — в тон ему ответила виконтесса.
— Как самокритично, — заметил Чезаре, поднимаясь на ноги, — Мы с вами еще проведем разбор полетов после того, как вам окажут первую помощь. Отведите их в карцер и рассадите по разным камерам... Всех троих.
Он прекрасно знал, что Альва не участник заговора: ее использовали втемную. Но полагал, что ночь в карцере пойдет ей на пользу и отучит от самодеятельности вроде ее массовой атаки.
— В таких случаях нужно сказать что-нибудь пафосное, — заметила Елена, прервав свою речь, когда ей надели наручники на раненные запястья.
