Не сдержался.
— Ты всегда будешь моим маленьким головастиком, — смеюсь, прижимая его к себе.
— Даже когда мне 20 исполнится?
— И даже когда 25...— смотрю на задумчивое лицо и прикусываю губы, чтобы не рассмеяться.
— Но я же буду такой старый...— вздохнул и прижался к моей щеке. — Ты меня не удержишь...
Смеюсь.
"Головастики, — маленькие ручки, обнимают очень крепко. — Чтоб я делал, если бы вас у меня не было?!"
Все отодвинулось. Притихло. Нервы, волнение. Растерянность. Все сейчас настолько неважно и несерьезно, что времени на него тратить не хочется. Ведь с каждым разом, когда мне удается увидеть свою семью, что-то меняется. И в них и во мне.
— Я такой голодный, — раздался вздох в левое ухо. — Может пойдем?
Пойдем.
То есть я пошел, а Романыч поехал, пристроившись, попой на моей левой руке.
Глава 156. День
О, да! Я отвлекся.
И так, что вообще обо всем забыл!
Хорошо к Васильне перед аэропортом успел заскочить, а то бы несся сейчас к ней, а не слушал Машкину болтовню. Она оказалась самой стойкой и единственная, кого ещё не срубил перелет и мамин ужин.
— Я тебе серьезно говорю, — смеется, заплетая свою блондинистую косу. — Ему под сорок было. Хорошо Танькин брат с нами был...
— Хорошо, что папа об этом не узнал, — говорю ей, достав из кармана завибрировавший мобильный. — Сидела бы сейчас в своей комнате в кандалах...
Мы с ней вдвоем. Почти.
Саша весь вечер закидывал меня пьяными смсками, заставляя улыбаться без повода и писать в ответ непристойности.
"Сам просил эротики, — быстро набираю, поджав губы, чтобы лыба не выползла. — Теперь ещё и не доволен. А я ведь толком и не начинал".
Отправил. И только получил отчет о доставке, как следом пришло сообщение.
"Начни... я готов"
— Чего он тебе такого пишет? — Машка положила расческу на столик и забралась на диван. — Что ты лыбишься, как кот мартовский.
— Он? — дурачок включился. — Ты о ком это, Маш?
— Ой, неужели бабу завел? — удивление такое искреннее. — Из-за нее по мордасам получил? — пристроилась под боком, отобрав пульт. — Давай колись, чего тебе там Александр шлет.
— Приветы и спокойной ночи, — отобрал его обратно. — Сильно заметно?
— Что ты счастлив? — обернулась. Я кивнул. — Ну, да... но ты не волнуйся, — она похлопала меня по ноге. — Мало ли из-за чего ты можешь улыбаться... не обязательно же в подробности вдаваться...— пихнула плечом в плечо и добавила. — Кино смотрим или нет? Смотрим.
Но через десять минут телевизор был выключен. Машка уснула, пристроив голову на моих коленях.
Они здесь. В моей квартире. Расползлись по комнатам, заполнив пустоту своим спящим дыханием, и улыбка сама проситься наружу.
"Мне их не хватает..."
Очень.
Я уехал из дома 12 лет назад. И, никогда прежде, так сильно не хотел вернуться.
— Старею, — выдохнул вслух, сползая с дивана вместе с уснувшей младшей сестрой. — Сентиментальный стал...
Отнес тело в комнату. Машка и не думала шевелиться, пока я укладывал ее в кровать. И тише мышки, побрел обратно.
Романовские игрушки, Женькины книжки, все на полу, все словно так и должно быть. Словно они всегда здесь и лежали.
Завалился на разложенный диван, как был, в штанах и футболке и отрубился. Один. Оказывается, я тоже отвык. И всю ночь обнимал вторую подушку.
— Ой, я ничаянно, — шепот в ухо. — Прости.
Утром меня разбудил удар. Маленькой детской, очень острой коленкой в живот.
— Никто и не сомневался, что ты нечаянно, — бормочу, не открывая глаз. — Ром, а пихаться обязательно?
— Да, я в одеяле запутался, — кряхтит дите, привалившись за спину. То, что это именно Романыч, я уверен на сто процентов.
"Все-таки я и сейчас могу их различить", — придавил тельце, спиной к стене. Чем вызвал заливистый смех одного мелкого и любопытные глаза другого, возникшие в дверях комнаты.
— Доброе утро, Евгений, — смотрю на взлохмаченного ребенка, приоткрыв один глаз. — Вы что-то хотели?
Евген кивнул, покосившись на торчащую из-за моей спины Ромкину моську.
— Ну, так иди уже...
В общем, с дивана меня выселили близняшки, в ванной оказалась Машка, а на кухне мама и запах завтрака.
— А папа где? — спрашиваю, сдерживая зевок.
— В магазин пошел, — она обернулась. — Доброе утро, золотце. Садись, сейчас блинчики будут.
"Золотце... — растекся довольной лужицей на стуле. — Я все ещё мамино золотце..."
Утро.
Шум. Гам. Писки. Визги. И папин бас, скрывающий его желание улыбнуться.
— Женя, прекращай Рому провоцировать...
— Это не я!!! — Евген возмущен. — Он мне ее сам отдал!!!
— Ниче я тебе не давал!!! — Романыч кричит, уткнувшись носом в мой живот. — Ты сам забрал...
Близняшки не поделили книжку и уже успели подраться.
— Не буду с ним больше разговаривать, — тихий всхлип и Ромкины ручки обнимают мои бедра.
Я только тихонько хихикаю и улыбаюсь. Потому что счастливый. Потому что, наконец-то понял, своей глупой башкой, насколько повезло, что они у меня есть.
— Не сердись на брата, — поднимаю Ромку на руки.
— Я не сердюсь, — вздыхает. — Просто он иногда такой глупый, — обхватил за шею и, посмотрев в глаза, прошептал. — Что я не верю, что он мой брат...
Я не смеюсь. Нет, нет.
И спустя всего полчаса Евген уже держал Ромку за ноги. Им приспичило построить дом/шалаш/свалку из стульев и подушек и они лезли на верхнюю полку в шкафу, куда я только что сложил все белье.
— Помочь? — стою за их спинами.
— Нет, мы сами, — прокряхтел в ответ Женька. — Ром, давай быстрее....
— Сейчас почти достал...
"А кто-то собирался не разговаривать".
Весь день прошел в такой суматохе. Близняшки. Машка. Родители. Похмельные Сашины смс с извинениями за "пьяный бред, я не ведал что творил". Бабушка, к которой мы завалились всей толпой и которую я не предупредил о нашем возможном визите.
— Андрей!!! Ты опять??? — прям с порога. — У меня же такой бардак!!! — но, заметив удивленные взгляды мальчишек, она моментально успокоилась. — Какие вы уже большенькие...
И на остаток вечера "уси-пуси" и Ромкин заливистый смех. О том, что услышал вчера в аэропорту я и не вспомнил. Бы. Если бы Васильна вдруг не заявила, что хочет отметить прилет семейства и помолвку Ники и Бори.
"Блин, в ушах зазвенело..., — прикрыл глаза, потерев занывшую переносицу. — Обязательно эти два события нужно объединять???"
— Ой, как здорово!
"Мам, ты-то куда?" — смотрю по очереди на обеих.
— Сереж, а ты как?
А как папа? А папа согласно кивнул.
"Твою ж мать..."
Но тут же сам себя успокоил.
"При моих родителях Боря ничего не скажет и не сделает... — Ромка плотнее устраивается на моих коленях и все меньше и меньше разговаривает. — Он будет только смотреть на меня... как всегда это делает ... Блин!!!"
Внутри екнуло, я аж вздрогнул. За что получил не довольное сонное бормотание.
— Не уроню. Спи...— улыбнулся, погладив Ромку по голове, и он снова прижался к моей груди.
Взгляд. Сильная вещь. Даже если человек молчит, можно догадаться, о чем он думает, посмотрев в его глаза.
"Ведь было...— думаю. — Каждый раз, когда мы один на один, Боря смотрит на меня именно так, как вчера. Заранее извиняясь и не решаясь сказать. Вот же...блять..."
Задумался, вспоминая. Уставившись пустыми глазами в экран телевизора. Придерживая Ромку одной рукой и подперев голову другой и пока Машка не щелкнула пальцами практически по носу, я ничего не слышал и не видел.
— Ты когда губы жевать начал? — спрашивает.
— Чуть больше полугода назад, — смотрю на нее и улыбаюсь. Она поняла, о чем я. И о ком.
— Поехали губожуй, — кивает в сторону коридора. — Такси уже ждет.
— Губожуй... — повторил полушепотом, поднимаясь с дивана. — Капец, ваще...
Не замечаю. Я вообще ничего вокруг себя не замечаю. Пока мордой не ткнут. Не скажут.
— Андрюш, ты чего-то совсем затих, — мамин голос. — Случилось что?
— Нет, все нормально, — отвернулся от окна и посмотрел на нее. — Не волнуйся.
Приехали домой и все снова расползлись кто куда. Близняшки в ванной, плескаются под папиным присмотром, Машка на кухне, бодяжит себе бутерброд "прощай диета" и я слышу, как она поет.
"Еще один певец..." — улыбаюсь про себя .
Я стою у окна. Уставился в темноту и думаю. Голова забита только одним вопросом.
"Что бы я сделал, если бы Боря мне раньше признался?"
Все просто. Разбил бы ему морду, не посмотрев на разную весовую категорию. Заставил бы все рассказать Ники. И попросил бы отвалить. Навешивая пинков вдогонку.
А сейчас.
"Я стою и, блять, думаю, как мне его послать так, чтобы он не обиделся, и Ники ничего не заподозрила?"
— У Саши что-то случилось? — слышу мамины вопросы через раз, но отвечаю одно и то же.
— Нет, все нормально.
— Андрей?!
— Мам...
— Андрей! — послышалось из ванны. — Помоги утопленников вытащить!
— Папа зовет, потом все спросишь, ладно?
Она вздохнула, кивнула, но больше ничего не сказала.
Зашел в ванну и чуть не расстелился на пороге, вовремя схватившись за дверной косяк. Вода и босые ноги. Опасно.
— Не пойму, — спрашиваю, осторожно подползая к мокрому с головы до ног папе. — Где именно в ванной вы купались?
— Визде!!! — пискнул, я даже не понял кто.
Не успел понять. В меня прилетела такая струя воды, что хорошо хоть рот не открыл, а то захлебнулся.
— И смеются...— я сам еле сдерживаюсь.
— Все, — Евген сама серьезность. — Можешь идти...
— Вы только ради этого меня звали? — подхожу еще ближе.
— Да, — папа улыбается. — Но это чисто их идея, я тут не причем!
Головастики хихикают. Прикрыв рот ладошками и прижавшись спинами к стенке ванны. Папа улыбается, поглядывая то на близняшек, то на меня, строющего недовольные гримасы "типо обиделся".
— Ладно, ладно, — прищурился. — Я вас запомнил... — снял футболку и выжал ее мальчишкам на головы.
— Андрей!!! — запищали они в голос. — Нинада. Мы больше не будем?
— Откуда это? — папа спросил так неожиданно, что я едва футболку из рук не выронил.
— Что это? — обернулся к нему.
— Синяк на спине, — он поднялся на ноги. — Тоже последствия драки?
— Да...
Его тон и выражение лица. Меня словно ледяной водой окатило.
О произошедшем я рассказывал, не шибко вдаваясь в подробности.
Шел на обед. Услышал в туалете возню. Попал под замес. Подрался. Жду решение главы фирмы.
О том, с кем и, главное из-за кого, я теперь в подвешенном состоянии, я не сказал.
— Тебе снимок делали? — он включил воду. — Переломов нет?
— Делали, — чувствую себя соплей шестнадатилетней. — Сказали только ушибы.
— Ясно... — он отвернулся, направив душ на притихших мальчишек.
"Твою ж мать..."
Тихонько выдохнул. Бросил мокрую футболку в стирку и вытащил первого головастика из ваны.
Пошутили, называется.
Напряжение. Волной. Меня чуть ли не трясет. И такое чувство, что все только и ждут. Где я проколюсь. Чем себя выдам.
— Сахар не просыпай, — Машка отставила кружку в сторону и вытерла стол. — Еще раз мыть не буду.
— Маш, ты папе рассказала про меня и Сашу? — вырвалось. С немного неправильно расставленным ударением.
— Нет, — она обернулась и шепотом добавила. — Он что? Знает что ли?
"Бля, я точно параноик..." — выдохнул и взял кружку с заваренной мятой в руку.
— Андрей, ты чего молчишь? — Машка ткнула пальцем в плечо. — Папа про вас знает?
— Надеюсь, нет, — пробормотал, отхлебнув и посмотрев на сестру. — Иначе это может быть последним разом, когда мы видимся.
— С чего бы это? — бровки вместе и зубы стиснула.
— А ты думаешь, — наклонился, прошептав ей на ухо. — Он с радостью отпустит тебя или мальчишек к старшему брату пидару?
— А вы за нас не решайте, — шепчет в ответ. — Братец-пидор... Если захотим, то пешком придем... и пусть попробуют остановить...
— Чаю, чаю, чаю, — на кухню залетел Ромка. — Рома хочет чаю...
— Ты понял? — Машка глянула на меня. Дождалась, пока я улыбнусь и кивну и только потом, пошла за кружкой для Романыча.
"Люблю их безумно, — следом за Ромкой пришлепал Евген. Такой же раскрасневшийся, со сморщенными от воды пальчиками, в теплых носочках и в моей футболке. — Не отдам..."
Знает. Не знает. Не суть. Против всех все равно не попрешь.
И, как не странно, все пока за меня.
Глава 157. Вопрос
На следующий день балаган в квартире продолжился.
Родители были отправлены погулять и заодно прикупить что-нибудь для Марии Васильевны и будущих мужа и жены. Оставив меня один на один с немного повзрослевшим, но все ещё детским садиком.
— Андрей, — Ромка со мной на кухне. Ходит, как хвостик и дергает за трико.
— Ты его снять хочешь? — убрал сковородку в раковину и подсадил мелкого на шкафчик для посуды, чтобы под ногами не мешался. Не дай бог, опрокину что-нибудь.
— Нет, — улыбается. Довольный. — Ты его подтягиваешь смешно...
— Тебе бы только посмеяться, — покосился на его хитрую моську.
Улыбается.
— Каша? — серьезный вопрос Евгена, когда я выставлял тарелки на стол.
— Борщ, — ответил за меня Романыч, подав ему ложку. — Не вредничай, а садись и ешь молча.
— Ой, Ромочка, — Машка решила им подыграть. — А я руки не помыла...
— Ну, так иди, помой, — глянул на нее и, покачав головой, пробормотал. — Как маленькая, ей богу...
Обменялись с Машкой смеющимися взглядами, но оба промолчали. Романыч был оставлен за главного.
Я спокоен. На удивление самому себе. Слова младшей сестры и мамины улыбающиеся глаза, заглянувшие вчера на кухню, проверить, почему дети затихли, вселили в меня некую уверенность.
"Все будет хорошо...", — и моя мантра зазвучала значительно громче.
Пока головастики обедали, я не удержался и сбежал от них на балкон. На ходу набирая его номер. Соскучился. Дико. И смс уже мало.
— Эндрю! — радостный возглас в трубке. — А мы про тебя только вспомнили!
— Вспомнили? — оперся спиной о стену, прикрыв за собой дверь. — Ты про меня уже забыл?
— Ты что, как я мог! Да никогда в жизни, — по голосу, вроде трезв. — Я уже минутки считаю, когда отделаюсь от этой кучки пижонов, и окажусь в твоих объятьях.
Тут же послышались недовольные, возмущенные, но смеющиеся голоса, называющие его неблагодарным засранцем и требующие сейчас же его забрать.
— Чтобы он нюни не распускал, — мужской голос. Близко. Кто-то наклонился и кричит прямо в трубку. — Что по тебе соскучился.
— Кеша! Блин! Я чуть не оглох!
— Но не оглох же, — уже не так громко.
Смеюсь, слушая, как он ворчит, и прикидываю в уме, сколько осталось, до того, как смогу его поцеловать.
— Я к бабушке сегодня утром заезжал, — шепот и голоса не так слышно. — Говорит, что вы вечером к ней приедете.
— Да... — блин, я же ему вчера ничего не сказал!
— Нервничаешь? — хихикает.
— Есть немного, — улыбаюсь.
— Не боись, Васильна за нас, — смеется. — Прорвемся, — и негромко добавил. — Только алкоголем не увлекайся.
