— ...отойди от Хокаге-сама. И подними, пожалуй, руки вверх! — продолжил мою фразу мужской голос.
Я обернулся и успел заметить выходящих их шуншина шиноби, выстроившихся рядом с Минато Намиказе. А позади их строя мелькнул красный хвост...
— Руки-то зачем? — с неподдельным удивлением спросил человек в маске.
— Не знаю, просто так всегда говорил мой учитель. Те редкие враги, кто выживал, тоже очень удивлялись.
За время разговора Минато сделал несколько шагов вперед, остановился рядом, посмотрел на меня и подмигнул. Я возмущенно фыркнул.
— Я же сказал тебе — оставайся дома! Еще и Кушину притащил, а она, между прочим, ранена!
— Я помню, Джиро. Но мы не могли поступить иначе. Во-первых, ты вылечил мать так, как не со всеми может Цунаде-сама. Никаких последствий нет и мы еще поговорим об этом...
— Звание любимого ученика и ближайшего коллеги-друга Орочимару обязывает, — вставил я ремарку.
Сакура и Наруто уставились на меня, будто узрели перед собой двухголового козленка, неторопливо и с веселым блеянием скачущего на двух ногах в ближайшую кафешку за фруктовым соком с булочкой, и на пару секунд забыли даже, что у нас тут вообще-то битва.
— ...а во-вторых, — подхватил с другого бока еще один голос.
Я повернулся и несколько секунд смотрел на радостную и чуть лукавую улыбку Кушины Узумаки, ради которой можно дойти до глубин ада, плюнуть в рожу дьяволу и вернуться обратно, раскатать вселенную по кирпичику и собрать снова, или... просыпаться каждое утро и с радостью мыть посуду и выносить мусор. Я — так точно был готов на все вышеперечисленное... И еще коньки впридачу.
— А во-вторых, — повторила она, — как бы вы потом смотрели на родителей, которые переложили на своих детей смертельно опасное дело, а сами остались в стороне? Такому даже смерть не может служить оправданием!
— И правда... — ответил я.
Глаза неожиданно застлал какой-то туман и я поторопился протереть их. Ограничение поля зрения может помешать дальнейшему сражению! Разумеется. Именно так.
В этот момент тонкая струна терпения нашего противника лопнула. Возможно, причиной стал этот разговор, возможно, что-то еще... Но человек в плаще вдруг вскинул голову:
— Достаточно разговоров. Если вы не хотите отдать мне Свиток Красной Луны, я возьму его сам!
Тени рядом с ним шевельнулись, приобретая рельеф и объем, поворачиваясь к свету и становясь каким-то жутким паноптикумом существ. Здесь были и здоровенный тигр, и змея, и парочка, которую иначе как шаманами назвать у меня не поворачивался язык, и существо, больше всего похожее на Мрачного Жнеца — причем не на Шинигами, а на знакомого мне (слава Мировому Равновесию — теоретически) господина с косой и в капюшоне. Причем, если здешний Бог Смерти вызывал даже некоторое уважение, то эта фигура порождала в моем многострадальном организме внутреннюю дрожь... Были и другие, совсем неописуемые чудища общим числом десять, все — даже животные — были в разного вида лисьих масках и все они выстроились вокруг своего... хозяина? Вот только десятая фигура так и осталась закутанной в глухой черный плащ.
— Вперед! — бросил Минато и в тот же миг я ощутил воздушный толчок от перепада давления.
Хирайшин. Только что я увидел его со стороны. Странное чувство...
Почти сразу же по воронке разлетелся новый хлопок, на этот раз сдвоенный и рядом с Кушиной возник Минато с Цунаде на руках. Шизуне держалась за его плечо. Он тяжело дышал, видимо, от нагрузки, а мне невпопад подумалось, что слухи об отсутствии куная над черной свиньей оказались сильно преувеличенными...
Все-таки использование Хирайшина накладывает на человека определенный отпечаток. Все эти события заняли крайне малое время: шиноби, которых Намиказе приволок с собой, при всей их тренированности сделали всего лишь пару шагов. Больше ничего...
Две фигуры рядом с не-Мадарой, которых я определил как сибирских шаманов — в основном из-за посохов, внезапно раскинули руки в стороны и уперли в землю свои деревянные палки. Это действие заняло гораздо меньше времени, которое нужно, чтобы о нем рассказать, и его результаты проявились так же стремительно. Где-то будто хлопнула невидимая струна и вокруг каждого шиноби Конохи возник фиолетовый круг не больше метра в диаметре... в который и влепились с разгона те, кто до этого бежал.
Я опустил взгляд на символы, которые бежали по внешней стороне окружности.
— Это же печать... Кеккайдзюцу! М-мать же вашу!..
В сердцах я не сдержался и ляпнул последнюю фразу по-русски. И краем глаза заметил, как Минато, сидящий в таком же грязно-фиолетовом контуре, изумленно вскинул голову.
Но этим все далеко не окончилось. Фигцра, напомнившая мне знакомую и почти родную (мнится, я имею право так говорить. В силу известных причин) Смерть, вдруг взмыла в воздух, сдернула с плеча косу, взмахнула ею... И, будто влекомые целью продемонстрировать всю глубину моей бесполезности в этой битве, с лезвия сорвался десяток полупрозрачных туманных полотнищ.
— Воздушные лезвия... — скрипнул я зубами, вытягивая руки... и натыкаясь на преграду барьера.
Туманные полотнища рвались к своим жертвам — сразу ко всем, а я, кажется, впервые в своей новой жизни возблагодарил свой маленький рост и небольшой объем, позволивший хоть как-то поворачиваться в барьере, в то время как высокий Минато, да еще зажатый пусть миниатюрной в этой реальности, но все же вполне материальной Цунаде — едва мог вздохнуть...
Секунда — и туманные полотнища долетели до своих целей. Послышались вскрики, кто-то закрылся руками, кто-то упал. А меня прошила насквозь волна леденящего холода, сжавшая в тиски сердце. Казалось, она вот-вот выпьет из меня остатки жизни. Это чувство длилось... и длилось... и длилось, и когда все окончилось, показалось — прошли тысячелетия без возможности вздохнуть и шевельнуться...
Я втянул сквозь зубы воздух, показавшийся сладким божественным нектаром, и поднялся с колена во весь рост. Как я и догадался, существо, выглядящее как смерть с косой, не может иметь к Стихии Ветра никакого отношения, так что... Но отныне — клянусь! — я больше не подпущу к себе ни единой техники шиноби, кроме разве что смертельных. Чик! — и все, а на пытки я не подписывался!
— Одним ударом высосать чакру у всех... Это... невозможно.
Хрип Минато, оставшегося в сознании, показал, что недаром этот парень стал Четвертым Хокаге и моим отцом. Его взгляд обежал воронку, в которой то тут, то там валялись тела шиноби, которых он привел с собой, по-прежнему заключенные в окружности барьеров, и остановился на Наруто и Кушине, с недоумением и испугом разглядывающих поле битвы. Спустя несколько секунд Минато повернул голову ко мне и поднял бровь в удивленном вопросе. Черт, тоже так хочу. Может, научит, отец все же?..
Я бледно улыбнулся:
— Извини, у меня всего лишь две руки, пришлось защищать самое важное, — и наконец опустил ладони. Едва заметное дрожание воздуха перед джинчуурики и красноволосой девушкой тут же исчезло.
— Меня больше интересует, почему ты почти невредим, — практически про себя прошептал несостоявшийся Хокаге.
Со стороны человека в плаще послышалось хмыканье. Это, конечно, бред... но вот мне показалось, что удивляется он одинаково с Минато. Хотя что общего может быть между голосом и бровью?
— Вот как? У вас припасены трюки? От кого-кого, но от тебя я такого точно не ждал! — кивнул он мне. — Видимо, придется браться за дело самому. И ваши фокусы больше вам не помогут!
Человек в маске лисы шагнул вперед и неторопливо направился к Наруто, по пути поднимая руку. Что уж он хотел сделать — было совершенно непонятно, но вряд ли просто поздороваться.
— Нет! — крикнула Кушина.
Рыжий сложил было свою привычную печать Теневого Клонирования, но копия, едва появившись, тут же расплылась белым облачком — задела барьер, в котором едва можно было вытянуть руку...
Черт-черт-черт! Черт!!! Никогда в жизни я не чувствовал себя таким беспомощным! Даже когда мне отрубили руку — это была всего лишь моя собственная ошибка. Даже когда рождающаяся Йоко высасывала из меня жизнь — я сам решил, что новая жизнь стоит моих потерь. А тут... Пожалуй, лишь один момент можно было поставить на одну планку — несущийся навстречу моей переносице поребрик. Но тогда — умер всего лишь я...
И ведь ничего нельзя сделать! Этот барьер не пропускает чакру — было бы глупо, будь иначе, а наш враг явно не дурак. Да даже если бы и пропускал, что я могу?! Я остался без фуин, а в отсутствии печатей... Любой вид моей Стихии Огня, даже РазенШотен — слишком медленный да и лупит по площади. А мы все в радиусе поражения... если конечно он не взорвется в барьере и не оставит от меня даже пепла... В Ветре — у меня вообще нет ничего, что не было бы завязано на печати.
Похоже, вот он — момент истины. Когда и выясняется, кто ты такой, Айдо — действительно шиноби, который звания Каге (и даже деревню для этого иметь необязательно, Каге без деревни прекрасно себя чувствует — Орочимару тому живой пример, деревня вокруг сама нарастет) и который долго к этому шел, или просто перекачанный пацан, которому в руки попала волшебная палочка, вскружившая ему голову. Похоже, все, что вокруг было для меня испытанием, и это испытание я не прошел. Тот, кто метит прыгнуть выше головы, должен быть готов расплатиться больше, чем жизнью, что и произошло. Сейчас этот тип в маске оставит от Наруто кучу стонущего мяса, которое никакие медтехники не вернут к жизни, выпытывая все о свитке — похоже, как раз том, за которым они ходили утром этого длинного дня, потом убьет Кушину, Минато, Цунаде и остальных, потому что, раз уж он такое учинил, останавливаться на полпути просто идиотизм. А в конце... Я, увидевший, как умирает мой брат и второй раз погибают мои родители и не сумевший даже пошевелить пальцем ради их спасения, буду просто умолять меня убить. А он рассмеется... и не сделает этого. Потому что смерть в таких обстоятельствах — это просто милосердие, которого я недостоин.
Стоп. Погодите-ка... Ведь этот барьер — не мой пространственный, а обычный кеккай. Ведь вряд ли во вселенной есть еще какие-то существа, имеющие точь-в точь такую же способность, а, имей кто-то из этих созданий контракт с ленивцами, я бы обязательно почувствовал. По крайней мере, вряд ли ленивцам понравился бы грязно-фиолетовый цвет... А отличительной особенностью кеккай является то,что его можно разбить — уж я-то в этом убеждался, причем не один раз. И по своему опыту я знаю, что достаточно нарушить целостность барьера только в одной маленькой точке, чтобы он рухнул целиком!
Теперь проблема только в том, как это сделать. Огненные шары не годятся, Ветром я разве что полы плаща ему пошевелю, и опять ничего не остается. Хотя... Помнится, Хиро пытался мне показать ручные печати преобразования чакры для Райгеки, упирая на то, что для Каге две стихии — просто позорище. Я без интереса посмотрел, подумал, что фуин обеспечивают мне мгновенный доступ ко всем пяти стихиям и любым их сочетаниям без верчения пальцами — нужно только нарисовать заранее — и забыл об этом. Кто бы знал, что однажды эти простые движения могут меня спасти? Спасибо за науку Хиро, я понял. И прости меня за ту кривую гримасу, ладно?..
Что ж, идея строится на огромном количестве допущений, догадок и забытой информации, но ничего другого у меня нет. Если что... Хотя, если у меня не получится, лучше превратиться в хорошо прожаренный кусок мяса, чем смотреть на то, что за этим последует. Вперед!
Мои ладони взлетели к груди и я сложил первую ручную печать. Как же там было-то?!.
Любой шиноби немедленно умер бы со смеху, глядя на мои жалкие потуги. То, на что Кайсоку тратили едва секунду, а ладони Хатаке вообще в смазанную линию превращались, я делал так медленно, что меня бы обогнал и измученный артритом старик. Но это было неважно, потому что у меня должно получиться. Просто должно. Обязано! По-другому невозможно, потому что я — Узумаки!!!
Я сложил последнюю печать и развел руки, будто толкая от себя невидимый груз. На мгновение показалось, что хаотические линии на ладони сложились в символ 'Каминари', но мне было не до этого, потому что гигантская молния, сорвавшая с ладоней, разветвилась и шибанула всех врагов разом, а от чудовищного грохота потемнело в глазах...
Осознание окружающей реальности вернулось резко, будто его включили. Прямо перед моим лицом в барьере зияла проплавленная дыра со светящимися, будто из металла, и потрескивающими краями. Наруто тряс головой, пытаясь выбить звон из ушей, Кушина смотрела перед собой остановившимся взглядом, а по всей воронке валялись наши недавние противники. Тела животных, мутантов и гуманоидов конвульсивно подергивались, а от шерсти и плащей поднимался легкий дымок.
Вдруг один из гуманоидов зашевелился, а затем резко вскочил. На его плаще зияла пара прожженных дыр, но маска, к сожалению, уцелела. Он шагнул вперед, но я вытянул руки вперед и он замер на месте. Я тихо порадовался — видимо, молния проняла даже его. Вот только что-то я не припомню, чтобы штука, получившаяся у меня вместо почти безобидного 'Райгеки', была в списках техник шиноби...
— Хорошо, — произнес человек в горелом плаще. Теперь в его голосе уже не осталось ни любопытства, ни удивления, ни даже чувства превосходства. Только лед. — В таком случае, вы сами принесете мне свиток!
Из-под его плаща вынырнула полупрозрачная белая лента, устремилась к лежащей Сакуре, упавшей без сознания еще после мнимых Лезвий Ветра и пропустившей все интересное, походя смахнула барьер, оплела девчонку и подвесила ее в воздухе.
— Сакура! Оставь ее в покое, ты, ублюдок! — заорал рыжий и что было сил хватил по барьеру перед собой. Безрезультатно.
Из-под лисьей маски раздался короткий смешок:
— Забавно, что это говоришь именно ты!
Плащеносец вдруг повел плечами, отчего девять его подчиненных вдруг замерцали и растворились в воздухе, а десятый, так и не открывшийся миру и за все время не издавший ни звука, прянул в сторону и скрылся в глубине деревни. А человек в маске вдруг начал подниматься в воздух. Под плащом мелькнули совершенно обычные синие сандалии шиноби с открытым носом, и, наконец, на высоте метров тридцати он остановился.
— Жду вас у тренировочной площадки Намиказе через час.
В его ладони закрутилась чакра, свернувшись в привычный шар Разенгана... Вот только вместо голубого как у Наруто или моего синего он был фиолетово-черным, плотным и вращался так быстро, что оторвавшиеся от поверхности потоки чакры образовывали вокруг него кольцо. От давления энергии всех стоящих, кажется, пригнуло к земле.
— А это вам — чтобы лучше думалось! 'Даи Расеринг'!
Он слегка подбросил сферу вверх, быстро сложил серию ручных печатей и исчез в шуншине. А я смотрел на падающий сверху такой маленький и игрушечный с виду шарик и во мне росло понимание, что это падает конец. Окончательный конец.
За сегодняшний день я уже неоднократно собирался умирать, но сейчас... Кеккай, в который загнал нас человек в маске, и не думал исчезать. Мы были будто залитые янтарем мухи под рушашимся сверху молотком. И что-то подсказывало мне, что эта штука будет пострашнее гравитационной дыры Нагато. От той можно было отгородиться пространственным барьером, пусть и ненадолго, а тут... Моих возможностей не хватит, чтобы прикрыть всех, а спасать только себя... Если эта штука работает хотя бы вполовину так, как моя, то я могу сказать одно: у ударных волн есть неприятная особенность — они могут огибать препятствия!
