Сунул в рот последний кусок хлеба, поставил пустую тарелку в раковину и поспешил в комнату.
— Папа приехал! — издал Ванька ликующий вопль.
Илья и от этого крика проснулся, но через мгновение ребёнок наскочил на него и обнял руками и ногами. Говоров охнул и заворочался. Зевнул и потрепал мальчика по волосам.
Ксения заглянула в комнату и шикнула на сына.
— Ваня, ты зачем папу разбудил? Иди умывайся.
Пристыженный ребёнок неохотно слез с Ильи и тихо спросил:
— Папа, ты машинку мне привёз?
Говоров сонно улыбнулся и потёр глаза.
— Привёз. В коридоре, в большом пакете. Возьми.
Ванька тут же просиял и соскочил с дивана. Ксения проводила сына взглядом, когда он пронёсся мимо неё в прихожую, а потом подошла к окну и задёрнула шторы. Илья наблюдал за ней из-под полуопущенных ресниц, продолжая сонно улыбаться. Ксения заметила, подошла и присела перед диваном на корточки. Погладила Говорова по плечу.
— Поспи ещё. Или тебе на работу надо?
Он покачал головой и перевернулся на бок, подложив под голову руку. Снова улыбнулся и посмотрел уже более осмысленно. Подмигнул. Ксения разулыбалась, наклонилась к нему за поцелуем, но в этот момент в комнату вернулся Ванька, шурша пакетом и громко восторгаясь.
— Мама, смотри! Красная машина! Большая!
Ксения поспешно отстранилась от Ильи и посмотрела.
— Замечательно. Что надо папе сказать?
Ванька запутался в пакете, откинул его в сторону, а потом влез на диван, прижимая к себе коробку с игрушкой. На секунду замер, глядя на Ильи, который из последних сил скрывал улыбку, и выпалил:
— Пап, можно в садик не пойду? Буду с машиной играть!
Говоров захохотал, а Ксения возмущённо ахнула.
— Ваня!..
— Мама, можно?
— Нет, конечно. В садик пойдёшь, а с машиной будешь вечером играть.
Ребёнок надулся, но на Илью взглянул с надеждой. Тот покачал головой.
— Ничего не выйдет, атаман. Нам с мамой на работу надо.
— Ну вот... — Ванька шлёпнулся на диван и принялся возиться с коробкой, пытаясь её открыть.
Ксения поднялась и позвала сына.
— Ваня, умываться! И оставь папу в покое, ему выспаться надо.
— А машина! Открыть надо!
— На кухне откроем. Пойдём.
— Ксюш...
— Спи, — она смахнула чёлку с его лба. — Ты лёг в четыре только. Поспи ещё.
Илья зевнул.
Спать действительно хотелось. Ксения вывела сына из комнаты, и даже дверь прикрыла. Илья пару минут лежал, прислушиваясь к их голосам и шагам, а затем снова уткнулся в подушку и закрыл глаза.
Что-то вокруг него происходило, сквозь дремоту Илья это понимал, но проснулся лишь тогда, когда Ванька снова подошёл к нему и потряс за руку. Говоров открыл глаза и понял, что ребёнок уже одет и видимо подошёл с ним попрощаться. Ванька руку опустил, куртка зашуршала.
— Папа, я пошёл в садик.
Илья протянул руку и придвинул его ближе к себе.
— Иди. Веди себя хорошо.
Ванька кивнул и посмотрел задумчиво.
— А ты меня из садика заберёшь? Ты давно не забирал.
— Правда? Давно?
Ребёнок обиженно кивнул.
Илья улыбнулся.
— Сегодня заберу.
Ванька просиял.
— После полдника!
— Я помню, — успокоил его Илья. Ваня обнял его, снова зашуршав курткой, провёз по лицу Говорова варежкой, которая свисала из рукава, и убежал. Илья же приподнялся на локте, наблюдая за ним. Подмигнул Ксении, которая стояла в дверях комнаты, тоже одетая.
— Опять разбудил?
Илья откинулся на подушках, с удовольствием глядя на неё.
— Я его заберу.
— А меня?
Он рассмеялся.
— И тебя. Если ты будешь хорошо себя вести.
Она улыбнулась и шепнула:
— Позвони мне, — и послала ему воздушный поцелуй.
В квартире стало непривычно тихо. Ни детского смеха, ни радио, которое Ксения любила слушать, когда возилась на кухне, ничего не падало на пол, и не звонил телефон. Тишина. Только будильник на тумбочке тикает, громко и тяжело. Правда, слышны шаги наверху. Соседи. Дом старый и всё слышно...
Зато у него в комнате приятно темно, под одеялом тепло и есть ещё несколько часов для сна. А на кухне завтрак, приготовленный любимой женщиной. На фоне этого даже предстоящий разговор с женой о разводе не так уж сильно и беспокоил. Когда у тебя есть дом и приготовленный завтрак, понимаешь, что из любой ситуации можно найти выход, вариантов не так уж и много.
Взбил подушку под головой, улёгся поудобнее, и только начал засыпать, как на тумбочке ожил телефон. Илья снова открыл глаза и зло уставился на него.
Никакого понятия у людей...
Взглянув на дисплей, едва удержался от обречённого стона.
Мама. Она просто так не отпустит.
— Илья, ты где? — тут же потребовали у него ответа.
Говоров зевнул, не скрываясь, и спокойно ответил:
— Дома. Я сплю, мамуль. Я ночью только прилетел.
— Да? — Тон Людмилы Алексеевны стал мягче. — Но я же не знала, милый. Ты нам с папой не звонишь, ничего не рассказываешь... Мы же волнуемся.
— Пока нечего рассказывать, мама. Со Светой я ещё не виделся.
— Вот о Свете я и хочу с тобой поговорить! — снова возвысила голос мать.
— Сейчас?
— Нет. При встрече.
— Отлично, тогда...
— Надеюсь, ты нас встретишь?
Говоров насторожился.
— Когда?
— Сегодня. У нас самолёт через пару часов.
— О Господи, мама, зачем вы прилетаете?
— А как мы можем не прилететь? Происходят совершенно ужасные и непонятные вещи. А мы с отцом, значит, должны сидеть дома и ждать, когда вы окончательно испортите свои жизни?
— Мамуль, может, ты не поверишь мне, но я как раз и пытаюсь всё исправить.
— Правильно думаешь — не верю!
— Я это подозревал, — усмехнулся Илья.
Мать помолчала, видимо собираясь с мыслями. А после осведомилась:
— А почему Света не ночует дома, вы что, опять поссорились?
Илья не на шутку озадачился.
— Нет... Я же говорю, мы ещё не виделись. И с чего ты взяла, что она дома не ночует?
— Но ты же сам сказал... — растерялась мать.
Илья в тоске уставился на потолок. Наверху кто-то протопал в сторону кухни.
— Мама, я понятия не имею, где она ночует. У нас теперь с ней дома в разных направлениях находятся.
— Ты не живёшь дома?
— Я живу. Но у меня теперь другой дом.
— Илья, что ты со мной делаешь? — пожаловалась она.
Говоров укрылся с головой одеялом.
— Может, мы поговорим обо всём при встрече? Ну не телефонный это разговор, мамуль!
— Я понимаю, — согласилась она, а голос стал совершенно кислым.
— Когда вы прилетаете?
Мать назвала ему время и номер рейса.
— Я приеду, — пообещал Илья.
Сон, конечно, испарился. Илья ещё полежал, даже глаза закрыл, но спать уже не хотелось, в голове закопошились мысли. Как тут уснёшь? Не терпелось что-нибудь сделать. Предпринять, исправить, успокоить всех. Начать, наконец, строить планы на будущее, а не оглядываться на прошлые проблемы.
Заканчивая завтрак, позвонил жене, а вновь услышав автоответчик, разозлился. Она специально от него прячется, что ли?
Выходя из квартиры, позвонил Денису и коротко сообщил:
— Я еду.
— Наконец-то, — облегчённо выдохнул тот. И понизив голос, проговорил: — Света здесь.
Илья сбился с шага, но затем посоветовал себе взбодриться.
— Приехала? Отлично. Попроси её, чтобы обязательно меня дождалась. Пора, наконец, поговорить.
Сел за руль, завёл машину и вцепился в руль.
Один день для важных разговоров. А вечером он придёт домой, обнимет Ксюшу, и будет играть с Ванькой в новую машинку. Наступит спокойный семейный вечер.
Остаётся надеяться, что спокойный.
17.
Он вёл себя как ни в чём не бывало, а Ксения упрямо прятала глаза.
Почему? Вину чувствовала? Да, наверное. И хотя Дима улыбался, Степнова не могла отделаться от ощущения, что он присматривается к ней слишком пристально. Словно выискивает в ней какие-то появившиеся недостатки.
Куприянова она не ждала. Она больше с ним не работала, благополучно закончив проект, и встречаться им было не зачем. Конечно, она собиралась это сделать, каждый день себя уговаривала, что надо позвонить, поговорить, объясниться, даже прощения попросить, но как-то не получалось. Смелости не хватало. Да и не хотелось, если честно. Не знала, что может ему сказать. Казалось глупым просить прощения за то, что у них ничего не получилось.
Она виновата в том, что не вышло? Но она же старалась. Хотела, надеялась, хотя всегда оглядывалась назад и ждала Ильи. Ждала, пусть и убеждала себя, что возвращения его не хочет. Сейчас об этом даже вспоминать странно. Невозможно представить, как бы она сейчас жила без Ильи. Если бы не случилось, если бы не вернулся, если бы сейчас не спал у них "дома". Если бы не ждать его вечером домой с работы...
Снова увлеклась. Снова об Илье. А Димка тем временем буравит её взглядом и чего-то ждёт.
Ксения прикрыла дверь кабинета, вернулась к столу и положила перед Куприяновым папку с документами.
— Вот, всё, что ты просил.
— Отлично. — Он даже открыл папку и взглянул на документы, правда, без особого интереса. — Ты на съёмку не поедешь?
Она покачала головой и села на свой стул, сложила руки на столе.
— Нет, это проект Лены.
Куприянов криво усмехнулся.
— Понятно...
— Дима, — Ксения замялась, с трудом подбирая слова.
Он широко улыбнулся.
— Ксюш, успокойся. Не нервничай ты так.
— Как не нервничай, когда ты...
— Что?
— Смотришь с намёком! — не выдержала она.
Куприянов облокотился на стол.
— Не с намёком, а с интересом. Ты изменилась.
— За неделю? — недоверчиво усмехнулась Степнова.
— За один день. Я ещё тогда заметил... У тебя глаза горят теперь. Я рад видеть тебя такой.
Ей стало неудобно.
— Прекрати.
— Смущаешься? Не стоит. Лучше скажи мне... Всё хорошо?
Ксения закусила губу, раздумывая, стоит ли продолжать этот разговор. Но Дима смотрел не просто с любопытством, а с лёгким беспокойством. Он ждал её ответа, и для него это было важно.
Она кивнула.
— Хорошо, Дима.
Он секунду осмысливал её простой ответ, потом коротко кивнул.
— Я рад.
— Дима, я хотела тебе позвонить, — призналась Ксения. — Каждый день собиралась...
— Тебе не до этого, я понимаю.
— Да не в этом дело. Я виновата перед тобой.
— Виновата? В чём? Кажется, мы ещё перед этим... решили друзьями остаться, — он не сдержал кривой усмешки.
Ксения расстроилась.
— Вот видишь, ты на меня обижен.
— Да не обижен, Ксюш! — Он встал и упёрся рукой в спинку своего стула. — За что обижаться? Что не я у тебя в голове? Тем более на сердце? Я и раньше это знал. — Он пожал плечами. — Не судьба, значит. Зато на тебя сейчас смотреть одно удовольствие. Говоров сделал тебя счастливой. А я бы не смог. Не знаю, насколько бы хватило моего желания добиваться от тебя взаимности.
Ксения быстро глянула на него, а он пожал плечами.
— В твоих глазках всегда была тоска, милая. Что бы я ни делал. В какой-то момент терпение бы закончилось.
Ксения поправила очки, надеясь, что по её лицу не заметно, насколько её обескуражили его слова.
— Ванька счастлив?
Степнова опомнилась и поспешно кивнула.
— Да. Он счастлив.
— Надо думать. Папа вернулся.
Куприянов всё понимал без лишних слов. Это смущало.
Ксения снова кивнула и подтвердила:
— Папа.
— Надеюсь, что у тебя всё сложится, как ты хочешь. Говоров — не Говоров... Надеюсь, что у тебя всё получится.
— Ты мне очень помог, Дима. Помог многое понять...
— Что никто кроме него тебе не нужен, — подсказал Куприянов. — Извини, — пошёл он на попятную, как только заметил, как Ксению расстроили его слова. — Я совсем не то имел в виду, правда.
Он обошёл стол, наклонился к ней и взял её за руку. Ксения немного занервничала, но не воспротивилась. Куприянов сжал её пальчики, задумался о чём-то, а потом наклонился и прикоснулся губами к Ксюшиному запястью. Потом погладил место поцелуя большим пальцем.
— Но я хочу попросить тебя об одном...
Ксения непонимающе и чуть настороженно наблюдала за ним. Дима посмотрел ей в глаза и без тени улыбки сказал:
— Уважай себя. И не становись просто его любовницей, для тебя этого слишком мало. Поняла?
Ксения руку освободила.
— Дима!
— Ты меня слышала. — Он положил руку на спинку её кресла и наклонился к Ксении. — Я не уверен, что он достоин тебя. Но ты достойна исполнения своей мечты. Я искренне за тебя порадуюсь.
Дима выпрямился и тут же принял вид важного, занятого человека. Взглянул на дорогие часы на своём запястье.
— Мне пора, — сообщил он. Снова наклонился и поцеловал Ксению в щёку. — Увидимся.
Она даже ответить ему не успела, и попрощаться не успела, настолько была ошарашена столь быстрым перевоплощением, да и самим разговором. Куприянов же ловким движением схватил папку с документами со стола и направился к двери. Оглянулся через плечо и Ксении подмигнул. Вот только никакой игривости в этом не было, взгляд был серьёзным. И когда Дима вышел, Ксении лишь беспокойнее стало и потребовалось немало времени, чтобы успокоиться и заняться работой. А потом не выдержала и позвонила Илье.
Говорову всегда удавалось её успокоить.
Света ждала Илью в его кабинете. Работала за компьютером, и уже это заставило Говорова почувствовать раздражение. Он не любил, когда жена без спроса влезала на его "территорию". У неё был свой кабинет и свой компьютер, и Илья никогда не понимал, почему её так тянет именно за его рабочий стол. Было в этом нечто неправильное и тревожащее.
Вошёл в кабинет, приостановился на пороге, наблюдая за женой, а потом хлопнул дверью. Света повернула голову, они встретились взглядами и на несколько секунд повисла тягостная тишина. Она нахмурилась. По крайней мере, так показалось Говорову, но он посоветовал себе раньше времени ситуацию не драматизировать.
— Привет. Наконец-то я тебя вижу.
— Скучал, милый?
— Твой сарказм не к месту. — Илья прошёл к вешалке и снял пальто. А попутно кинул взгляд на экран компьютера, чтобы понять, чем Света занимается. Ничего противозаконного, отчёт по продажам изучает.
— Не против, что я у тебя устроилась? — поинтересовалась жена чересчур сладким голосом. — У меня что-то с компьютером случилось.
— Ну конечно, — кивнул Говоров, нисколько не поверив.
Света развернулась на его кресле и посмотрела с насмешкой.
— Ты такой странный сегодня. Слова подбираешь?
Он покачал головой.
— Зачем говорить тебе то, что ты и сама прекрасно знаешь?
Она побарабанила пальчиками по столу. Этот звук Илья не любил, маникюр хоть и идеальный, а звук неприятный.
— Ты на самом деле хочешь со мной развестись?
Говоров спокойно обошёл стол и присел на стул. Закинул ногу на ногу и на жену взглянул открыто.
— Хочу.
— Ради чужого ребёнка? — решила уточнить она.
— Тебе не кажется, дорогая, что ты взялась рассуждать на темы, в которых ничего не смыслишь? — Он очень постарался, чтобы голос оставался ровным.
