Юра Грачев выругался, достал из кармана телефон и вызвал абонента "Андрей".
Ответ законник получил после первого гудка. Оказавшись достаточно близко, я смогла расслышать разговор отчетливо и по другую сторону линии.
— Юра, у нас без изменений. Занимайся пока своим вызовом, а мы продолжим...
— Андрей, нет! — перебил абонента законник. — Заканчивайте поиски! На поле нового стадиона нашли жертву. Нашу жертву! Как и предположили ранее — одиннадцатого мая.
_____
(45*) Прана — представление о жизненной энергии, жизнь в эзотерике.
(46*) Нади — система каналов, шротов, по которым в соответствии с представлениями тантры движется жизненная энергия, прана.
(47*) Сахасрара — коронная чакра, расположена в области темени головы, согласно большинству тантрических традиций главенствует над остальными чакрами, управляет духовным потенциалом человека, доверием Богу и миру, человеческой волей, пониманием вселенских законов, связью с космосом и прозрением.
(48*) В данном контексте Ксана имеет в виду сигиллу искры стихии, см. глоссарий.
(49*) В данном контексте Ксана имеет в виду обращение к живому пламени, см. глоссарий.
(50*) В данном контексте Ксана имеет в виду обращение к безопасному пространству, см. глоссарий.
(51*) В данном контексте Ксана имеет в виду научно-исследовательский институт — государственное учреждение, специально созданное для организации научных исследований и проведения опытно-конструкторских разработок.
ГЛАВА 14
Вот, предсказанное прежде сбылось, и новое Я возвещу; прежде нежели оно произойдет, Я возвещу вам.
(Ис., 42:9)
Около 7 лет назад
Лицо Ярославы Михайловской казалось нечитаемым — как застывшая маска без единой мимической морщины. Только глаза были полны слез. Еще голос дрожал. Женщина рассказывала, как обнаружила тело близкой подруги, как узнала ее:
— Это было ужасно... До сих пор не могу прийти в себя. А запах... вонь... кажется, будто она навсегда въелась в кожу, одежду, волосы...
Женщина промокнула концом тканевого платка уголки глаз, убедилась в прежней безупречности макияжа, мельком взглянув в зеркало на стене и продолжила:
— Хотя я сама — не из робкого десятка. Знаете, чтобы заниматься в России бизнесом, особенно женщине, нужно уметь встречать трудности невозмутимо, лицом к лицу. Но, когда я ее нашла...
Ярослава снова промокнула концом тканевого платка уголки глаз, поправила рукой прическу, лацканы пиджака, смахнула несуществующие соринки с юбки, будто и в самом деле волновалась сейчас за свой образцово-показательный внешний образ куда сильнее. Хотя я предупредила с порога — "столичный" вестник напечатает ее интервью без сопроводительных фото.
— Вы обнаружили тело подруги у нее дома, когда пришли проверить ее состояние из-за долгого отсутствия в салоне красоты, который вместе основали?! — уточнила я, сверившись со своими записями. На самом деле, они были не так нужны — предыдущие комментарии прессе, которые Ярослава уже дала, я запомнила до последнего слова наизусть. Но образ журналиста-стажера в моем представлении нуждался в очках, блокноте, диктофоне и личных записях.
— Да, — подтвердила женщина напротив. Ярослава Михайловская принимала меня в своей двухкомнатной квартире в квартале Искусств, в гостиной напротив большого окна с видом на Центральный парк. — Это было странно. Понимаете, я сама — финансист. А моя подруга — косметолог. Она разбиралась в операционных процессах бизнеса куда лучше, в то время как я занималась документооборотом: лицензиями, разрешениями, контрактами, финансовой отчетностью. Я могла не приезжать в наш салон красоты неделями, а... в общем, подруга там бывала каждый день. Когда управляющий позвонил и сообщил, что... в общем, что она не появлялась в салоне уже три дня, я забеспокоилась.
Квартира Ярославы Михайловской выглядела солидно, образцово-показательно — будто только сошла с обложки журнала про классический стиль и искусство восемнадцатого века.
В гостиной стояли два бежевых дивана перед мраморным каминным порталом и журнальным столиком на резных ножках между ними, на деревянном полу, явно дубовом, лежал ворсистый светло-серый ковер, стены были расписаны монохромными фресками с природным мотивом. Освещала всю классическую изысканность многоярусная хрустальная люстра, обрамленная лепной розеткой с узорами.
Сама Ярослава вписывалась в свой интерьер, будто была его частью. Цвет ее костюма повторял обивку диванов, блузка под пиджаком с мраморным принтом сочеталась с камином, цвет туфель-лодочек не отличался даже на тон от ворса ковра, а в ушах поблескивали серьги-гвоздики с бриллиантами — точно две хрустальные капли с люстры.
Через какое-то время после начала беседы я поймала себя на мысли, что пялюсь в упор на черный резной деревянный браслет на руке женщины и пытаюсь угадать — он сочетается лучше с цветом напольного покрытия или журнального столика?!
— Вы представляете, как такое могло случиться?
— Как заживо могли сжечь в своей квартире женщину?! — возмутилась Ярослава. И снова я подумала, что ее лицо было маской — кажется, будто ни один мускул не дрогнул, только глаза сильнее увлажнились. — Я — не знаю. Я даже помыслить не могу, как это... осуществимо... сжечь кого-то... на месте... заживо... в квартире, в которой больше ничего не пострадало... Я слышала, как эксперты говорили, что это... что тело... в общем, что его не принесли в квартиру откуда-нибудь. Тело не двигали. Она лежала на кровати. Там и сгорела. Об этом свидетельствуют прожженные дыры в постельном белье, какая-то копоть на каркасе... Ой, только, пожалуйста, не упоминайте такие подробности в своей статье! Я все-таки дала подписку о неразглашении материалов следствия.
— Конечно, — легко согласилась я, подумав про себя, что никакая подписка прежде не мешала Ярославе давать откровенные интервью другим журналистам. С подробностями личной жизни и смерти подруги.
Собственно так я женщину и нашла — газеты, журналы, интернет и местное телевидение пестрели рассказами Ярославы Михайловской. Ток-шоу мусолили идеи самовозгорания на фоне отсутствия личной жизни, а интернет-активисты с контрольными закупками каждый день гоняли в салон красоты в надежде обнаружить связь между смертью одной из владелиц и качеством предоставляемых услуг. Во всей этой круговерти в самом центре стояла Ярослава Михайловская — солидная бизнес-вумен со стальным характером и несправедливо убитой подругой — регулярный гость всех передач, участник интервью и интернет-коллабораций.
Маленькая заметка в "столичном" вестнике благодаря ей, полагаю, обрела такой огромный резонанс.
— Знаете, мы с... в общем, познакомились, когда оказались в довольно комичной ситуации, — Ярослава снова пустилась в объяснения истории дружбы с сожженной, будто до этого в каждом интервью не пересказывала ее, начиная притом всегда с одних и тех же слов и фраз. Я знала преамбулу их взаимоотношений преотлично, но пребывая в образе журналиста-стажера, не стала перебивать женщину. В конце концов, я появилась на ее пороге, чтобы поговорить. — Я была замужем. Моя подруга была моим косметологом. Отличным, между прочим. Благодаря ее инъекциям мы выглядели ровесницами, хотя я — на десять лет старше. Я привела... ее, в общем, в наш дом, познакомила с семьей. А потом подруга увела у меня мужа. Я готова была убить тогда их, да!
— Что изменилось? — покорно уточнила я.
— Отправиться в тюрьму из-за такой мелочи, вы серьезно?! Я быстро осознала, что муж не стоил слез. Оказалось, он не был мне верен с самого начала. Просто о последней интрижке я узнала, — Ярослава горделиво приподняла подбородок. — Только, к сожалению, косметолога в тот период потеряла — поняла это как раз после нескольких неудачных процедур у других куриц. Я долго боролась с последствиями: пластические операции, коррекции, реабилитация. В конце для последнего курса восстановления я буквально вынуждена вновь была вернуться к подруге. Оказалось, что ее к тому времени мой муж также бросил.
Я всмотрелась внимательнее в лицо женщины — у Ярославы Михайловской заметных шрамов не находилось. То ли вред своей красоте она значительно приуменьшала, кокетничая, то ли и в самом деле сожженная, ее подруга, являлась гением косметологической индустрии, как писали в отзывах в интернете.
— Идея основать собственный салон красоты появилась позже, — продолжила рассказ женщина напротив, промокнув платком уголки глаз. Сделала она это явно больше из приличия, чем по необходимости. — Пока подруга помогала мне с реабилитацией, проболталась, невзначай, в каком раздрае сама прибывала после расставания с... ну, моим мужем. С ее стороны — это была любовь. Смешенная, конечно, с идеей последнего шанса — выйти замуж, завести ребенка. Общий бизнес показался мне тем якорем, который сможет удержать ее от пучины депрессии. И, конечно, я не возражала против увеличения собственных активов. Бизнес-план предрекал полную окупаемость за полгода! С ее клиентской базой и моей деловой хваткой!
Интуиция ненавязчиво подсказала — Ярослава Михайловская в каждом своем слове была честна. Ну, может, только и вправду слукавила о личных проблемах с некачественными услугами и недобросовестными косметологами, чтобы сильнее разрекламировать свой салон красоты в статье в "столичном" вестнике.
— Прошу прощения... — я изобразила першение в горле. — Мы можем сделать перерыв?
— Да, конечно. Может, чай? Кофе?
— Кофе. Несладкий, со сливками. Было бы великолепно.
— Сейчас подам.
Ярослава оставила меня в гостиной в одиночестве минут на пять. Я поспешила: достала из кармана красный масляный карандаш из детского набора, вскочила с дивана, обошла его кругом, приподняла угол свободного края ковра и принялась чертить. Сначала — жирные линии небольшой звезды, правильной пентаграммы; потом — символы усилителей-проводников Силы в углах; в конце — сигиллы места проведения, времени проведения и временного промежутка событий, которые хотела просмотреть — пара месяцев до сегодняшнего дня. С последним штрихом, я почувствовала слабый отклик Силы — равный моему потенциалу и размеру пентаграммы, вслед за ним в голову хлынули воспоминания.
Гостиная Ярославы Михайловской видела многое: мужчин, с которыми она не успела добраться до спальни; нерадивую помощницу по хозяйству, опрокинувшую на ковер стакан сока; споры с сыном — великовозрастным дурнем с характерным выражением лица; стенания погибшей подруги об отсутствии личной жизни.
Обращение об обнаружении эха событий сработало, как и описала в своей тетради мама. Я увидела и прочувствовала все, что случилось в гостиной Ярославы Михайловской за два последних месяца, словно просмотрела кадры преотлично запомнившегося фильма перед глазами. Они были похожи на мыслеобразы — часть личных способностей, и одновременно не были. Мыслеобразы показывали будущее, эхо — прошлое.
Ничего экстраординарного, я, впрочем, не обнаружила — подруги не обсуждали здесь привороты, обращения или ведающих. Только общий бизнес, мужиков, тряпки, новинки и тенденции в косметологии. Возможно, где-нибудь еще они делились друг с другом и куда более сокровенными тайнами.
Посетовав на отсутствие шанса оказаться на месте преступления и там провести обращение к эху события — в спальне сожженной, я достала из кармана бумажную салфетку, смазала очертания пентаграммы и сигилл, поправила ковер и вернулась на свое место.
Ярослава вошла в гостиную в этот момент с серебряным подносом и кофейным комплектом на две персоны.
После перерыва, когда кофе был выпит, а светская беседа о делах "столицы" и погоде закончена, мы вернулись к интервью.
— Как жила ваша подруга в последние недели, может быть, пару месяцев? — я сверилась со списком важных вопросов. — Новые увлечения? Знакомства? События, выбивающие из привычного ритма? Кажется, ближе вас у нее в "столице" никого не было?
— Да. Родители... в общем, при первой удобной возможности ее родители мигрировали в Америку. Лучшая жизнь виделась им почему-то только там, еще со времен Союза. А вот средств не было. Как у подруги появились деньги, она все организовала для родителей лучшим образом: купила небольшой домик в пригороде Вирджинии, билеты на самолет, открыла приличный счет в американском банке на первое время. Сама же предпочла остаться в "столице".
— Почему? — искренне полюбопытствовала я.
— Она здесь родилась и выросла. Знаете, ностальгическая память о событиях юности: как здорово было сбегать со школы и устраивать пикники в Центральном парке; как будоражаще — прокрадываться в Червоточный квартал в надежде наткнуться на одну из витавших вокруг него тайн; как опасно — гонять на родительском автомобиле по Главному проспекту ночью наперегонки с ветром, а под утро оказаться в отделении полиции.
— Мне сложно вообразить все, что вы описали и перенять удовольствие.
— В таком случае, хочу предупредить, у вас — скучная жизнь! Советую побыстрее исправить!
— Спасибо, — кивнула я, ответив значительно суше прежнего.
Ярослава Михайловская описывала приключения подруги так, будто вспомнила свои собственные, будто за внешним лоском и статью солидной бизнес-вумен скрывалась мятежная и непокорная натура.
— В последнее время... — собеседница вернулась к ответу на первоначальный вопрос, — мы были заняты конфликтом с конкурентами — салоном красоты, открывшимся через дорогу. Его владельцы начали переманивать сотрудников к себе, распускать слухи о неквалифицированных услугах и некачественных препаратах. Я переносила все стойко, а подруга... в общем, это обостряло ее ежегодную осеннюю хандру. Каждый сентябрь она вспоминала об отсутствии семьи и детей и пуще распалялась идеей последнего шанса и страхом умереть в одиночестве.
— Ваша подруга была красивой женщиной, — я почувствовала в себе необходимость произнести это вслух.
— Да, конечно. И она это, кстати, осознавала. Но с возрастом тараканов и сомнений в голове становилось больше, а веры в любовь и в себя — наоборот. Каждую осень она пускалась в неосмотрительные любовные романы и каждый раз считала, что это та самая — истинная и единственная любовь всей ее жизни. Она и мужа моего увела из семьи в сентябре в обостренном порыве гнездования.
— Значит, новые знакомые были?
— Конечно. Помимо появившихся на горизонте владельцев салона — конкурентов, подруга встретила в ночном клубе и закрутила роман с молодым парнем. Чуть старше двадцати. Альфонсом до кончиков идеально подпиленных ногтей на руках и ногах. Я предоставила полиции все имена и контакты. Но вряд ли тот горячий альфонс стал причиной ее смерти — они бы расстались к новому году. Как с моим мужем. Как с каждым хахалем и любовником, которого она встречала каждую осень каждого года. Все это было также закономерно. Думаю... в общем, подруга понимала, но к свадебным платьям все равно присматривалась. Ее надежда была неискоренима.
— Вы были знакомы с этим парнем-альфонсом, ее любовником?
— Да. Он заезжал один раз за подругой в салон красоты после работы, когда я оказалась на месте. Красивый, сексуальный. В постели горяч. Знаете, не из тех мужиков, которые... потыкали и успокоились.
