— Что ты делаешь? Ты, — с остужающим холодным негодованием спросил его Кёя, который явно хотел продолжить фразу парой метких оскорблений.
— Хочешь умереть? — Адельхейд выглядела более взволнованной.
Тсуна сел на пол, держась за пострадавшую голову обеими руками, и запоздало воскликнул от боли, а затем обернулся и возмущенно крикнул себе за спину:
— Реборн! Что ты делаешь?!
— Это работа босса — останавливать бессмысленное сражение! — ответил ему аркобалено с подозрительно довольной интонацией.
Такое ощущение, что он смерти его хотел. Хотя с другой стороны — раньше Тсуна бы сразу, как минимум, потерял сознание от таких ударов, а то и вовсе получил несколько переломов. Все-таки пламя нашло выход.
Пока Тсуна возмущался и пытался отругать Реборна, я попыталась тихо позвать:
— Рыжий! Рыжий!
Конрад, видимо, меня не слышал, а я боялась звать громче, опасаясь, что Кёя вспомнит обо мне раньше. К сожалению, меня услышал братец, который тут же громко воскликнул так, что слышали все, даже, наверное, ученики, наблюдающие снизу:
— Имото, что ты здесь делаешь? И почему в сетке?!
Хибари опустил глаза вниз и прищурился, глядя на меня, и от этого взгляда меня одолели нехорошие предчувствия. Кёя их оправдал, схватив основание сети и дернув его с силой вверх, так, что я повисла на какое-то мгновение в воздухе, а затем могла бы упасть на крышу и отбить себе пятую точку. Но послышался звук стираемых подошв ботинок, я приземлилась на что-то менее твердое, и меня обхватили руками:
— Поймал! — победно воскликнул рыжий, на котором я лежала.
Я ободряюще ему улыбнулась и попыталась выбраться из сетки, но она неожиданно сама разорвалась, и мое ухо попало в тиски.
— Кёя, не тяни! — попросила я, вынужденно поднимаясь на ноги.
Хибари перестал тянуть за собой и замер, сверля меня взглядом, который обычно пробуждал в учениках средней Намимори приступ сознательности.
— А что же мне еще делать? А, зверек? — Кёя снова потянул за ухо, заставив приблизиться к нему и поморщиться от боли.
— Хибари, отпусти Киру-чан! — не выдержал нападок Кёи Рехей, который тоже находился на крыше. — Что бы она ни сделала, ты не можешь делать ей больно!
— Правда, Кёя, — поддержала его я. — Ты ведь сам признал, что я уже не маленький зверек, верно?
— А от своих обязанностей по-прежнему увиливаешь и бездельничаешь, — возразил Хибари. — Вчера, если помнишь, ты вообще полдня лежала в кабинете на диване и даже не двигалась.
— Я переворачивалась! — возмутилась я таким обвинениям.
— Но заставив своего зверя работать вместо себя и добровольно сдавшись, чтобы побездельничать, — ты превзошла саму себя.
— Мы работали по очереди, — напомнила ему о равноправии, так как Бес меня в тот момент подменял.
— Я очень рад вас выслушать, — услышала я отчего-то повеселевший тон Реборна, — но у нас гости.
Он заставил вспомнить, что мы тут не одни, и осмотреться. Кроме Тсуны, Гокудеры, Ямамото, Рехея и Конрада, присутствовали незнакомые ученики в той же форме, что была на Сузуки. Под всеобщими взглядами эта группа собралась в кучку, отвечая настороженным молчанием, будто мы сейчас на них нападать будем.
Адельхейд я уже успела рассмотреть ранее. Она была высокой красивой девушкой, но излишне строгой. Собранные в высокий хвост волосы и зачесанная назад челка, кроме одной пряди, вместе с внимательным острым взглядом заставляли быть с ней настороже. Я уже молчу про острые каблуки, боевые веера и перчатки без пальцев. Кроме того, девушка была явно довольно смелой. Длина юбки была где-то на грани приличия. Чулки в Японии воспринимаются не столь вульгарно, как, скажем, будь у нее глубокое декольте, но школьницы обычно в чулках не ходят. Хотя она явно по возрасту не подходила для школьницы.
Рядом с ней стоял высокий толстячок, с пухлыми щеками и губами, объёмным пузом, безобидным взглядом и крестовидным шрамом на левой щеке.
Третий парень, также отличающийся высоким ростом, накрутил на голове бандитский 'багет' наподобие того, что носил Дисциплинарный комитет. Лицо у него также было чисто бандитское, да и выглядел он тоже куда старше, чем ученик даже старшей школы. Руками он упирал бамбуковый синай в пол. Не мечник. Мечники так с мечом не обращаются. Скорее похоже на хулигана, которому все равно, что держать в руках — скалку, биту или синай. В общем, такие просто создают вид крутости.
Четвертый был чуть ниже ростом. Внешность и телосложение самые обычные, хотя парень не хилый. Он носил очки. Стоял уверенно, так же как и Адельхейд, уперев руку в пояс.
Прямо перед ними, в подобии окружения, оказался низкорослый рыжеволосый парень. Он едва доставал Сузуки до груди. Выглядит побитым и уставшим. Обе щеки и нос заклеены пластырями, но руки, а именно костяшки пальцев целые — он не дрался, его просто били. Тем страннее было видеть, как выстроились остальные, будто защищая его.
Последний... последняя... э-э-э... последнее непонятное нечто в странном костюме, практически лысое, но с редкой челкой, сидело на заборе. Про эту персону сложно было сказать что-то конкретное. Но, видимо, экстраординарный внешний вид его или, скорее, ее, судя по небольшой груди, беспокоил даже меньше, чем Луссурию.
— Они принадлежат к семье Шимон, — услышала я пояснения репетитора. — Эта мафиозная семья приглашена на церемонию наследования Вонголы.
Его слова будто ударили по железному гонгу, и звон, казалось, все еще не утих в ушах, когда аркобалено залез рукой в карман пиджака и извлек оттуда конверт, который протянул мне:
— Девятый просил меня лично передать тебе приглашение.
Рука Кёи на моем ухе разжалась сама собой. Я потянулась, приняв конверт, и аккуратно раскрыла его во всеобщей тишине, которую прервал испуганный и взволнованный голос братца:
— Имото, это не то, что ты думаешь! Я не давал своего согласия! Я ничего об этом не знаю!
Я вчитывалась в строки, понимая, что Реборн уже ему говорил, раз Тсуна не задает вопросов. Просто братец пытался дать задних и сейчас продолжает это делать. Не могу его винить. Похоже, его, как обычно это делает Тимотео, просто поставили перед фактом.
Обращение в самом начале и печать пламени ясно говорили, что письмо адресовалось мне, что значило — это не задумка Реборна. Письмо настоящее. Официальное. Написанное красивым витиеватым почерком.
— Не обращай внимания! Это просто Реборн шутит! — продолжал убеждать меня Тсуна, нервно размахивая руками. — Клянусь, ничего особенного!
Реборн не выдержал, подпрыгнул и врезал ему с ноги по лицу, заставив упасть:
— Приди уже в себя! — он приземлился и продолжил, как ни в чем не бывало: — Церемония наследования Вонголы состоится через семь дней. Она будет ни на что не похожа. Во время нее будет официально представлен Десятый босс Вонголы.
Хоть я смотрела исключительно на расплывающиеся перед глазами строчки в письме, могу поклясться, что аркобалено смотрел на меня в ожидании реакции. А я... Я не могла ничего понять.
— Разве не слишком рано для этого? — спросила, ощущая, как захрипело внезапно пересохшее горло. — Тсуна даже среднюю школу не закончил, я уже молчу про старшую.
— Девятому известно о нашей битве с Бьякураном, — ответил Реборн. — Думаю, поэтому он принял решение. Он предупредил, что также пригласил Варию.
Я молчала. Реборн ждал моих действий, а я... не знала, что тут даже сказать. И еще это приглашение лично для меня. Надеется, что я приму Тсуну и подчинюсь, либо подниму бунт и он сможет его подавить? Даже если этого бунта вовсе не будет, якобы его 'подавить' очень даже можно. Да еще и Вария... С одной стороны — они дополнительная сила в мою пользу, но также он может попытаться задавить нас обоих одним махом.
Там будет много свидетелей. Об этом же говорил Реборн, отвечая на вопросы парней, также ничего об этом не слышавших. Его голос и их вопросы с удивленными, а то и восторженными таким событием восклицаниями звучали будто где-то за стеной, настолько приглушенно. Будут не только лидеры Вонголы, а и другие семьи в качестве гостей. Меня пригласили как отдельную сторону, но все-таки близкую к Вонголе. Вроде бы и проявили уважение, но, скорей всего, я буду там в качестве бедного родственника. А еще интересно: что думает об этом папаня? Нана провела со мной воспитательную беседу. Не так, как Кёя, но тоже довольно нудно, зато коротко. И все? Не может быть, чтобы то фото с Занзасом переменило мнение обо мне Емитсу. Он скорей бы попытался придушить босса Варии, а меня спрятать подальше.
— Время, наконец, пришло, Десятый! — со счастливой улыбкой обрадовался Гокудера.
— Нет, нет, нет! — отрицательно мотал головой Тсуна, пребывая в панике. — Я совершенно не согласен с этим!
Гокудера его не слышал, утирая рукавом повлажневшие глаза. В общий ореол идиотизма и игнорирования Тсуны добавилась и беззаботная улыбка Такеши:
— Здорово, Тсуна! Поздравляю!
Церемония, как ни странно, будет в Японии. Приглашение уточняло, что его проведут на острове. Я могла взять с собой хоть всех своих хранителей. Жест доброй воли или....
— Это жест доброй воли, — подтвердил мои мысли Реборн. — Думаю, после церемонии Девятый предложит тебе место Советника или... вы найдете иное решение.
Я могла, так сказать, уважить его, пойти и согласиться... или отказаться. Могла даже не идти, что автоматически означало продолжение холодной войны, которая могла в любой момент перейти в горячую стадию. А может быть, во время разговора с Девятым он сделает предложение, от которого я не смогу отказаться. И честно говоря, при этой мысли начинает что-то сосать под ложечкой. Страшно. Я боюсь с ним встретиться вот так, один на один. В таких условиях могут даже убить.
Семья Шимон, а конкретно парень в очках в данный момент громко возмущался, что Реборн говорил о их семье слишком снисходительно. Я даже не знала, о чем они, так как благополучно все прослушала. Да и, если совсем начистоту, эта семья Шимон волновала меня в последнюю очередь. После нашего пребывания в будущем дольше положенного в мире случилось несколько крупных катаклизмов и, вероятно, благодаря играм Бьякурана, они еще будут продолжаться некоторое время. Именно из-за такого землетрясения Шимон якобы и перевелись к нам. Кёя получил документы на некую семерку переведенных учеников, счел это подозрительным, но мы и подумать не могли, что будет церемония наследования и передача титула Десятому боссу Вонголы.
Поднявшийся на крышу учитель физкультуры размахивал деревянной палкой, возмущаясь тем, что мы тут устроили. Народ снизу разгоняли другие учителя.
Реборн незаметно исчез, Тсуна с парнями и Шимон потянулись к лестнице под крики учителя. Прогнав практически всех, физрук осмотрел крышу и возмутился:
— Савада, тебе особое приглашение надо?! Марш вниз! А вы чего застыли?! Сасагава! Эрнесто! — учитель запнулся на Хибари. Видимо, за всей этой толпой главу Дисциплинарного комитета он не разглядел. Обычно Кёя как-то совершенно не терялся в толпе. Зато его голос мгновенно изменился, став растерянным: — Хибари-сан, не знал, что вы здесь.
— Все, что касается Савады Акиры, находится под моей ответственностью, — сухим официальным тоном ответил Кёя. — Подобные инциденты с ее участием находятся под моей юрисдикцией.
— Хорошо, я понял, — заверил его учитель, отступая к лестнице. — Тогда оставляю все остальное на вас, — после чего закрыл за собой дверь.
Кёя посмотрел на меня, так же как и остальные. Выдохнув я призналась:
— Мне нужно время подумать.
* * *
Вернувшись домой, я сразу же завернула на кухню. Нана развешивала белье на улице, в то время как Ланчия хозяйничал за плитой. Нана все еще следила за его действиями, поправляя в нужный момент, но передача части домашних обязанностей мужчине не только освободила меня от домашней работы, но и позволила незаметно утаскивать с кухни еду.
— Вот, Акира-сан, — Ланчия поставил тарелку, накрытую крышкой, на небольшой чайный поднос. — Одну минуту, я второе положу.
Он помогал мне скрывать от Наны, что у нас появилось на один лишний рот больше. При таком количестве нахлебников приходится готовить много еды, поэтому пропажа одной порции не слишком заметна. Самому Ланчии я запретила подыматься ко мне в комнату, поэтому он всегда ждал меня. Возможно, он догадывался, кто наш гость, но эту тему не подымал.
Подхватив собранный чайный поднос, отправилась наверх по лестнице, прислушиваясь к каждому шороху. Мукуро уже третий день в доме, и мне все еще удается скрывать его присутствие от остальных. Больше всего меня беспокоил Реборн, так как именно он мог чисто из своей козлиной натуры сделать мне назло и рассказать все Нане. Боже мой, парень третий день сидит у меня в комнате и спит вместе со мной на одной кровати! Конечно, она уже дождаться не может, когда я выйду замуж, но вряд ли обрадуется такому повороту. Что касается Мукуро, то я уже привыкла в будущем просыпаться в его объятиях и уткнувшись в его грудь, ничего нового в этом не было. Правда, в этом времени он засыпал на другом конце кровати, ведь я пожалела его и не стала выгонять на пол, но утром я все равно просыпалась в том же положении.
Когда я уже была у своей двери, в коридор вдруг выскочил Ламбо, упер руки в бока, с самым негодующим и торжественным видом провозгласив:
— Я знал, что ты что-то скрываешь от Ламбо-сана, Кира! Ланчия дает тебе сладости!
— Нет, — шикнула я на него. — Не кричи.
— Простите, Кира-сан, — вымолвила гораздо тише появившаяся следом И-пин с виноватым видом. Вероятно, она понимала, что не стоит в это лезть, но ей тоже было любопытно. — Ламбо, не кричи.
— А я буду! — взвыл Ламбо громко. — Кира, ты ушла куда-то на целую неделю и не взяла меня с собой, а теперь забираешь все сладости себе!
— Это не сладости, — начиная раздражаться, оглянулась на пока еще пустой коридор и приоткрыла крышку, чтобы было видно, что в тарелке всего лишь суп.
От этого Ламбо стушевался, но быстро нашелся:
— Все равно! Ты от меня что-то скрываешь, значит, ты что-то задумала. Делись, или я всем расскажу!
Что-то решать придется быстро. Ламбо, когда не надо, мог быть очень настырным, и в том, что он примется орать, сомневаться не приходится.
Я снова оглянулась, но к моему счастью, похоже, Тсуна задержался после школы и до сих пор не выглянул на шум. Реборн, наверняка, вместе с ним.
Ламбо терял терпение, постукивая ступней. С тем, что я не все время дома, он как-то смирился, точнее, я его приучила. А вот такие повороты крайне нежелательные. Не сказать и прогнать — значит, потерять доверие и раскрыть всем тайну. Сказать — так он все равно эту тайну может всем выболтать. Язык он, по-моему, еще не научился держать за зубами. Ладно, это будет хороший воспитательный момент на будущее, а Мукуро сможет в случае чего спрятаться в иллюзии.
— Хорошо, я расскажу вам по секрету, но об этом никому не говорить, договорились?
Дети мгновенно вытянулись и с любопытством закивали.
— У меня в комнате мой друг, — продолжила я. — Он болеет, и пока он не вылечится, я разрешила ему остаться у меня. Помните, как вы птицу со сломанным крылом принесли? Вот и моего друга надо выходить.
