— Что Машенька, — забеспокоились бригадные.
Фукс подбежал, настороженно заглянул в салон. Беда ухватила его за руку, затянула внутрь. Зашептала страшным шёпотом:
— Саша! Это Авраам!
— Да ну... Не может быть...
— Саша! Это! Авраам! Ты меня слышишь?!
Фукс, поджал губы, посопел, подумал. Потом достал Стечу, передёрнул затвор.
— Скорый — поможешь?
— Пошли, повеселимся...
Как только Фукс вышел из бэтээра с пистолетом наголе, а следом Скорый с двумя, Авраам метнулся к воротам, закрываясь легковухами и бронетехникой. Уходил грамотно, не подкопаешься. Фукс рванул следом, вопя:
— Стой! Стой, сука! Бойцы! Взять его!
Он выстрелил вслед убегающему. Не попал.
Скорый пригнувшись оббегая машины, мчался к воротам. Перед воротной аркой Авраам повернулся и выстрелил в Пашку. Тот легко ушёл с траектории пули и лупанул в ответ. Из обеих стволов. Попал в обе коленки.
— Брось пистолет! — держал он на мушке валяющегося диверсанта.
Тот повернулся к Пашке, сел и поднял ствол к виску.
От выстрела Скорого, Авраамовская беретта вылетела у того из рук. Тут и Фукс подоспел с двумя бойцами. Закрутили бедному руки за спину, затянули пластиковыми наручниками, потащили к крыльцу конторы. Усадили на ступеньки.
Подошёл Алмаз, присел перед Авраамом на корточки. Сказал горько:
— Авраша, зачем? Чего тебе не хватало?
Бывший замглавы морщился от боли:
— Тебе не понять.
— А ты попробуй. Попробуй. До сих пор я тебя прекрасно понимал.
— У меня на ферме у внешников Полинка.
— Авраша, — зашипел Алмаз, — ты что, дурак? Ты прекрасно знаешь, что, например, у Зиночки там — жених. И что? Мы делаем для неё всё! Всё, что можем... Ты мне мог просто сказать?... Обсудить?... Эх, Аврааша!...
Фукс добавил:
— Самое главное, Авраам, что тебя никто проверять и не думал. Представляешь?
Заместитель сидел, понурившись, молча. Алмаз скорбно махнул рукой:
— Ладно. Давайте его в КПЗ.
Посмотрел на развороченный угол конторы. Помотал балдой:
— Ну, твою же мать...
Фукс добавил:
— Придется в сельскую администрацию переезжать. Чччёрт. Как тут удобно и уютно было. Эх, Авраша... Придурок.
Бабка спросила:
— Алмаз, так что? Рабочий день отменяется?
— Ну, уж нет! Займите кабинет Саввы. В другом крыле.
Из девятнадцати человек на проверку пришли шестнадцать. Трое исчезли в неизвестном направлении. Среди них и начальник финансового отдела.
Глава 49. Банда
Закончив общупывание подозреваемых, Бригада зашла в градоначальнику в кабинет.
Тот сидел, поставив локти на стол и обхватив голову. Переживал. Поднял тоскливые глаза.
— Вот так вот, Мила, бывает...
— Да ладно, Вадим, не переживай. Давай поговорим.
Алмаз глубоко и тяжело вздохнул.
— Давай. Если ты насчёт оплаты, то я уже распорядился. В кассе получите.
— Это хорошо. Беда, сходи, получи жемчуг.
Мария с Ромкой ушли.
— У меня ещё два вопроса.
— Давай.
— Продай мне усадьбу Векселя.
— А на кой чёрт тебе эти головёшки? — удивился городской голова.
— Мне эта территория нужна.
— Да, забирай за так. Это самое малое, что я для тебя могу сделать. Я скажу Аврааму, он оформит.
Поморщился:
— Чёрт, по привычке всё на Авраама. Ладно, я сам оформлю.
— Спасибо. Второй вопрос такой... У тебя палатки армейские есть?
Алмаз посмотрел на неё грустно:
— Сначала территория, потом палатки. Ты, что — палаточный городок там собираешься сделать?
— Да, Алмаз. Собираюсь, не стану скрывать.
— А на кой он тебе?
— Вадим, ты извини, но всему своё время.
— Не доверяешь?
— Я никому не доверяю. Даже тебе. Оттого до сих пор и жива... Ну, так что? Есть палатки-то?
— Должны быть. Сейчас узнаю.
Он поднял трубку, позвонил куда-то.
— Есть, Бабка, палатки.
— Дай, я с человеком поговорю.
Поговорила. Расстроилась:
— Мало. Десяток штук на тридцать матрасов и десяток на десять. Это выходит — четыреста человек... Мало. Мало.
Алмаз глаза вылупил:
— Этого мало?! Мила, ты что собираешься устроить?
— Вадим, скоро прибудут примерно восемьсот человек беженцев. Их надо где-то разместить.
Вадим ещё больше расширил глаза, брови у него полезли вверх. Он прошептал:
— Я понял!.. — он затряс пальцем. — Я понял, что ты собралась сделать!... Бабка, ты сумасшедшая! Ты со смертью играешь!
— Ну, понял — и хорошо. И молчи. А поступить иначе, Алмаз, я не могу.
— Фукс в курсе?
— Нет.
Вадим на секундочку задумался.
— Вам понадобится продовольствие. В Полисе есть стратегический запас. Я прикажу отдать его тебе. Там... Если восемьсот человек... На пару месяцев хватит.
— Спасибо, Алмаз. Но не надо баламутить народ, раньше времени.
— Договорились. Но на продзапас можешь твёрдо рассчитывать
— Спасибо.
Шеф подумала маленько:
— Надо за палатками к Гоги идти... И, кстати, последний вопрос. Что ты собираешься делать с базой Векселя?
— Хочешь себе забрать?
— Не отказалась бы.
— Забирай. Мне некого туда поставить. А ты наверняка найдёшь надёжного человека... Значит оформляем на тебя коттедж Векселя и его базу. Кстати, я сейчас позвоню эмчеэснику, скажу, чтобы он тебе помогал во всём. Он человек опытный.
— Спасибо, Вадим. Ты снова меня выручил.
— Так это... Взаимно... А для твоего дела, и вовсе не жалко.
Маленько подумал.
— Подмоги не надо? Справитесь с этой авантюрой?
— Нет, не надо. Сами всё сделаем.
Алмаз покрутил головой:
— Ох Бабка...
— Так. Ладно. Первым делом на склад Векселя.
Потом поправилась:
— На наш склад.
Сначала вернулись в общагу, отцепили неваляшку, и, уже на багги, поехали в царство Гоги.
Царство уже захватили.
У двери стояли в карауле два мужика с длинностволом наголе. Стояли спокойно и уверенно, как у себя дома.
Бригада вышла из машины и подошла ко входу. Один, тот, что помельче, её узнал:
— Стой, Бабка, туда нельзя.
— Интересный расклад. Мне, к себе домой, и "нельзя"? Пропусти, деточка, хозяйку.
Второй, здоровый бугай. Одетый киношно, в одну кожаную безрукавку, с бицепсами напоказ, прищурился:
— А то, что?!... Что ты сделаешь?! Е**ть тебя в с**ку!
Скорый вынул оба ствола и выстрелил охранникам в животы. В Улье это не смертельно, но очень больно. Очень.
Караульные валялись на земле, сучили ногами и грязно матерились.
Шило с Коротким и Скорым быстро обобрали раненых. Забрали даже у бугая небольшую плоскую фляжку с живцом. У Пашки, за сорок дней, проведённых в Улье, привычка к мародёрству уже въелась в кровь. Не ограбить покойника, это как-то... Бесхозяйственно, как-то. Некрасиво даже.
Да и живого противника ограбить не грех.
Бабка спросила:
— Может стоило просто усыпить?
— Нет, Мила. Эти только так и понимают. У меня большой опыт общения с такими уродами.
Из недр конторы закричали:
— Щур! Это что там за стрельба?! Щур, слышишь?!
— О! Гвоздь! — узнала Бабка. Сказала громко в ответ:
— Витя! Это я! Бабка!
— А-а. Ну, заходи.
Бригада грамотно зашла в помещение. Выставили стволы, встали на колено, держали сектора по позициям.
Гвоздь, в окружении десятка человек, тоже выставивших длинноствол, стоял облокотившись на витрину.
— Привет, Мила. Ты чего?
— Пришла проверить.
Гвоздь повернулся к сотоварищам:
— Опустили стволы!
Потом Бабкиной бригаде:
— А охрану зачем убили?
— Никто их не убивал, — удивился Пашка, — так... покалечили немного. Так это — пройдёт.
— Ага. Ты же Скорый?
— Ага, я же Скорый, — передразнил Пашка.
— Что они такого вам сделали?
— Нахамили уважаемой женщине.
Бабка перебила:
— Витя, ты чего тут делаешь?
— Я тебя об этом же могу спросить.
— Ах, как интересно! — всплеснула руками Бабка. — Что же это я, дура старая, могу делать в своей собственной конторе?
У Вити отпала челюсть:
— Упс... Так это... И давно ты — хозяйка?
— С сегодняшнего утра.
— Так оно — Векселевское.
— Всё имущество предателя города и врага народа изъято в пользу государства. Я купила у Полиса это заведение. Вот свидетельство о собственности.
Бабка помахала бумажкой. Потом прошлась по конторе. Оглядела пустые полки.
— А тут, как я понимаю, ты меня грабишь? Много уже вывезли?
— Да нет, Бабка. Одну газельку только, — примирительно ответил Гвоздь.
— Первым делом увезли оружие... Я права?
Гвоздь вздохнул, понимая, что сейчас у него потребуют возвратить украденное.
— Да, Мила.
И тут один из бандюков не выдержал:
— Гвоздь! Да что ты с ней разговариваешь?! Кто она такая?! Пришить эту падлу и всё!
Скорый спокойно выстрелил с одной руки, прямо от бедра. В голову.
Банда снова подняла стволы. Бригада снова упала на колено.
Гвоздь завозмущался:
— Скорый! Ты что творишь?! Это же хлопок! Это же хрен отстираешь! Теперь только выбросить!
Он пытался стряхнуть с белой рубашки брызги крови.
Скорый повинился:
— Ну ладно, извини. Дурацкая привычка — стрелять в правый глаз. Надо было — в левый... Я заплачу. Сколько рубаха стоит?...
Потом возмутился:
— Но и ты, тоже хорош! Распустил подчинённых! Никакой дисциплины!
Гвоздь повернулся к банде, ткнув пальцем в покойника, зло прошипел:
— Понятно?! Дисциплина должна быть! Дисциплина!
Те молча покивали.
Бабка подошла к Гвоздю.
— Ладно, Витя. Давай решим так. Вы отдаёте мне своё оружие. Всё. А я тебе прощаю кузов со стволами.
Гвоздь потянулся к кобуре. Стволы Скорого отследили это движение. Но глава бандитов двумя пальцами вытащил дезерт игл, приподняв его к Бабкиным глазам. Иронично спросил:
— Бабка, ты предлагаешь вот это тебе отдать? Он же мне, как сын.
Пистолет был красив. Большой, хромированный, с гравировкой.
Но Бабка не отступала:
— Там, в целом кузове стволов, ты найдёшь себе новый.
Один бандюган, за спиной Гвоздя побухтел:
— Я свой винторез не отдам...
Гвоздь усмехнулся:
— Милка, ты как бульдог. Если вцепилась, то уже не отпустишь.
Он вытащил из кармана рацию.
— Дутый! Ты меня слышишь?
— Слышу, шеф.
— Газельку разгрузили?
— Нет, ты же сказал тебя подождать.
— Верни её на склад.
— Зачем?
У Гвоздя лицо вытянулось:
— Да вы что сегодня,
* * *
* * *
*?! В грёбаную демократию решили поиграть?! Страх, нахрен, потеряли?! Я приеду, я вас там...
— Я понял, шеф! Я понял! Какую газельку вернуть?
— Последнюю.
Бабка картинно удивилась. Как будто не ожидала. Скромненько, так, спросила:
— Так вывезли, значит, не один кузов? Тогда так. Возвращаешь одну машину, и отдаёте все ваши стволы...
Гвоздь снова нажал кнопку на рации:
— Дутый! Возврати машины на склад.
Бабка подсказала:
— Все...
— Все! — повторил в рацию Витя.
— Только, Гвоздь. Я ведь проведу инвентаризацию. И всё, чего не хватает, стрясу с тебя.
— Мила, я возвращаю всё. Всё, это значит — всё.
— Ну ладно... Как хоть у тебя дела?
И Гвоздь с Бабкой, совершенно по-дружески, разговорились негромко про жизнь.
Когда машины разгрузили в ангаре, и банда ушла, несолоно хлебавши, Пашка спросил:
— А чего это ты с ним так строго?
— С Витей-то? А он мне жизнью обязан. Я один раз его шкуру спасла... Можно сказать, из жопы его вытащила. Ладно. Пошли смотреть гражданское.
И они пошли во второй ангар.
Прямо у входа, привязанный бельевой верёвкой к стулу, сидел Гоги.
Выглядел он неважно. Лицо разбито в кровь.
Бригадные его размотали, кляп вытащили, дали хлебнуть живца.
Грузин немного очухался и тут же взревел:
— Зарежу! Всю банду зарежу!
И покачиваясь, но решительно, побрёл к выходу.
Бабка тормознула:
— Э! Э! Гоги!... А поблагодарить?!
Тот повернулся:
— Извини, Бабка. Спасибо. Спасибо, большое.
И отправился дальше.
— Эй! Гоги!... А поговорить?!
Тот вернулся. Снова тяжело плюхнулся на стул.
— Извини, Бабка. Чего ты хотела?
Акцент у него пропал напрочь.
— Слушай внимательно, Гоги. Эта контора, — она обвела пальцем пространство, — теперь моя. Уловил мысль?
— А... Ага... Ну ладно. Хорошо.
— Я тебя прошу её возглавить. Будешь тут на правах хозяина.
— То есть, у меня ничего не меняется?
— Ну почему же "не меняется". Сколько ты получал у Векселя?
— Триста споранов.
— За пятьдесят дней?
— Да за пятьдесят.
— Я хочу заключить с тобой соглашение. Ты работаешь по-прежнему. Тянешь всю эту контору на себе. А мне отстёгиваешь половину прибыли.
Гоги немного охренел.
— То есть... То есть, половина прибыли — моя?
— Да.
Плохое настроение у грузина куда-то улетучилось. Он вытер рукавом лицо, выпрямился, принял гордую осанку.
— А замуж за меня пойдёшь?
— Вот же неугомонный... Гоги, ты у меня работаешь? Или не работаешь?
У Гоги внезапно прорезался горский акцент.
— Канэчна работаю.
— Тогда выполняй мои требования, и не выдвигай своих. Я понятно выразилась? Теперь о деле.
Посмотрела на разбитую физиономию грузина. Вздохнула огорчённо:
— У тебя тут умывальник есть?... Иди умойся.
На складе нашлись ещё штук тридцать разномастных палаток. Это те, которые большого размера. А маленьких так и вообще куча.
Всё это добро сложили отдельно в угол, чтобы при первой надобности забрать.
Когда закончили, сели в конторе на табуретки. Гоги, уже умытый, переодевшийся в чистое, с опухшим лицом влюбленно смотрел на новую хозяйку.
И тут Скорый напомнил ему:
— Гоги, ты как-то говорил об атомной бомбе...
Гоги посерьёзнел:
— Да, говорил.
— Мне нужен ядерный фугас с таймером.
— Я спрошу — зачэм?
Бабка тоже поинтересовалась:
— Скорый, зачем тебе такая опасная игрушка?
— Видишь ли, Бабка, если там... У внешников, на той стороне, всего один портал... То сама понимаешь...
Все на него с опаской уставились.
— Значит — вот как... Значит, ты хочешь решить проблему радикально... А идея с перемещением Улья тебе чем не нравится?
— Непредсказуемыми последствиями. Так что ты скажешь, Гоги?
— Эм сто пятьдесят дэвять, пойдёт?
— Я не знаю, что это такое.
— Это, — акцент у грузина снова исчез, — ядерная мина, семьдесят килограммов весом, мощностью десять килотонн. Она может детонировать и по таймеру и на радиоуправлении.
— Большая?
— Нет. В рюкзак влезет. Но очень тяжёлая. Свинец...
— Ты же её не здесь хранишь?
Гоги возмутился:
— Я что — дурак?! Она у меня на границе кластера спрятана. — Уточнил, — на границе с Бизино.
— Обращаться с таймером умеешь? Меня научишь?
— Научу, конечно. Только это... Мне надо охрану сюда. Многие рты разинут на ничейный кусок.
— Хорошо. Сделаем.
Скорый уточнил:
— Когда ты игрушку привезёшь?
— Я её сюда не привезу. Такого делать нельзя. Потом вместе съездим. Я тебе покажу, где она лежит и покажу как с ней работать.
