Внутренний Зверь буквально мурлыкал, предвкушая скорые развлечения, даря своей второй, рациональной половине, свои ощущения восторга. Сам же человек внешне оставался невозмутим, не совсем понимая подобную реакцию второй, почти отколовшейся частицы собственной души. Впрочем, подобная активность была даже полезна, так как позволяла лучше понять себя...
"И всё же, удачно я подобрал эту лису. Если бы не круглосуточные наблюдения за ней, то мне бы ещё долго пришлось исследовать подопытных для того, чтобы понять принципы лечения души. Сендзюцу же стало приятным, но не обязательным дополнением. Даже интересно, поймёт ли она это? А если поймёт, то как скоро?", — отдав ещё одну мысленную команду, Франкенштейн отправил в сторону неизвестного материка новых некроптиц, которые несли в когтях некрокрыс, которые все вместе станут первой разведывательной сетью на новой земле.
Впереди ожидало столько экспериментов и открытий... но даже с наличием помощников в лицах Мао, Нурарихёна и некромагов, на всё попросту не хватало времени. Как же доктор жалел, что не может разделиться на двух одинаковых Франкенштейнов...
Примечание к части
Всем добра и здоровья.
Перерождательная
(Австралия. Одна тысяча семьсот тридцать пятый).
Стоя перед двумя одинаковыми столами, к которым были прикованы два внешне одинаковых тела, над которыми с потолка свисало устройство, похожее на вращающееся колесо с множеством разнообразных манипуляторов, Виктор размышлял. Не то, чтобы он так уж редко придавался этому занятию, скорее уж даже наоборот, но этот случай был особенным: причиной для размышлений являлись рациональность и эмоциональность.
В лаборатории было прохладно, на большом иллюзорном экране сменяли друг друга графики, на пульте управления перемигивались разноцветные кристаллы и сами собой щёлкали тумблеры. Колбы с телами, установленные вдоль боковых стен, между которыми стояли артефактные коробы из металла, с множеством датчиков, сканеров, проекторов и излучателей, а также проводов, мерно булькали сине-зелёной жидкостью. И всё это в совокупности подводило в общем-то не привыкшего рефлексировать Франкенштейна в какое-то меланхоличное состояние.
Одетый в свободный серый комбинезон с карманами, привычную маску чумного доктора с очками (в которых, по правде говоря, он не так уж и нуждался теперь), высокие кожаные сапоги и тонкие перчатки, похожие на пронизанные множеством жил необычные листья, учёный неотрывно смотрел на погружённого в сон без сновидений Френки. Его первое по-настоящему успешное творение, совместившее в себе самые прогрессивные на тот момент технологии, один раз сломанное и воссозданное буквально на коленке... морально устаревшее и более неконкурентоспособное.
Виктор признавал, что испытывает к этому существу довольно сентиментальные чувства: если бы он был чуть более эмоционален, то вовсе не сумел бы решиться на нынешний шаг. Однако же факты говорили сами за себя: Френки исчерпал свой нынешний потенциал в плане усиления, да и модификации уже не приносят желаемого эффекта. Решение этой проблемы известно уже давно и заключается оно в замене старого на новое... пусть даже заменить следует целое тело.
"Рациональнее было бы создать нечто совершенно новое: с новой искусственной душой; новым разумом; новым телом. Нечто, что будет лишено всех нынешних слабостей, вроде самой ИД, которую можно разрушить физически или магически", — размышлял про себя мужчина, осознавая тот факт, что не будет этого делать.
Конечно, новый Френки был бы лучше во всём, кроме... кроме того, что он был бы совершенно иным существом. Вместе с тем, отставить в сторону, словно надоевшую игрушку, более не удовлетворяющую высоким требованиям игрока живое существо, не раз доказавшее свою преданность, было как минимум грубо.
Новое тело, выращенное из генов клана Амакава, две трети плоти коего состоят из симбиотических "чистых" клеток, с прописанными в них шаблонами изменения и самовосстановления в условиях агрессивной внешней и внутренней среды, невзирая на внешнюю схожесть с прототипом, выглядело как работа умелого скульптора, привыкшего создавать шедевры, в сравнении с грубым изделием ремесленника, пытавшегося свежей глиной замазать неровности и трещины кривой вазы. Кроме самовосстановления до целостного состояния, способности самостоятельно усиливать себя как духовно так и физически (пусть и временно), подстраиваться под внешнюю среду и внутренние вмешательства (так же временно, с откатом к начальному состоянию после отключения подпитки симбиотических клеток), новая оболочка обладала почти безграничным потенциалом развития и уже имела пока что слабое, фантомное-духовное тело... без ядра души и разума. По сути, если вставить в это детище немного безумного гения ИД, то в результате получится человек со способностью усиления-укрепления позитивной энергией, носящий в себе самое совершенное из существующих в мире проклятье ликантропии... избавленное от негативных черт вроде превращения в животное во время полнолуния.
Только вот создавать собственному шедевру такой деффект, каковым является уязвимая точка материального тела, поражение которой гарантировано приведёт к смерти, было с точки зрения доктора полнейшим идиотизмом (не говоря уже о том, что искажённое чувство прекрасного, даже через самоконтроль и слабую эмоциональность основной личности, было готово грызть учёного сутками... пока он не придумает удовлетворительное решение). Выход же подсказали жители этого материка, спрятанного неизвестным ( но имеющим очень знакомый почерк) творцом за Кольцом Бурь.
Вообще, сопоставляя факты, Франкенштейн с уверенностью в девяносто девять процентов мог сказать, что отгороженный от внешнего мира кусок земли является либо лабораторией, либо испытательным полигоном, на котором тестировалась завершённая версия разработки, называемой местными Системой Циркуляции Чакры. Искусственное образование духовно-материальных каналов и очага, в которых смешивается и циркулирует плотная духовная энергия, настолько насыщенная жизненной составляющей, что становится полуматериальной, в природных условиях возникнуть никак не могло (ну или для этого должно было сойтись слишком огромное множество факторов, что делает вероятность данного события даже не нулевой, а фактически отрицательной).
— Создать подобную энергетическую структуру один раз у конкретного человека — это задача не такая уж и сложная, — сцепив руки за спиной, Виктор стал расхаживать перед столами, рассуждая вслух. — Однако, закрепить на генетическом уровне проращивание полуматериальной системы, частично копирующей функции периферийной нервной системы и системы кровообращения — это совершенно иной уровень. И ведь данное образование не статично и изменяется от человека к человеку... да и у животных оно принимает совершенно иной вид, соответствующий материальной оболочке... Как дух, меняет свою форму подселяясь к телу шамана, или вселяясь в предмет.
Неожиданное озарение едва не заставило доктора споткнуться: с момента прибытия на этот материк, разделённый на пять больших (по местным меркам) и пятнадцать карликовых стран, он пытался понять то, как и где в генах этих людей зашифрована информация об СЦЧ, но ответ, как это часто бывает, всегда лежал на поверхности. И пусть теорию ещё требовалось проверить, но это уже была зацепка, от которой можно было пытаться раскрутить весь клубок.
Чакра — смесь духовной и жизненной энергии, позволяющая использовать как техники мастеров БИ, магию востока (и стихийную, и искусство оммёдзи), так и шаманские практики, сама по себе была крайне соблазнительной. Кроме всего прочего, чакросистема могла стать тем инструментом, который избавит самого Франкенштейна от излишков духовной энергии, заперев их в полуматериальных каналах. И лишь непонимание основ того, как это всё вообще работает, заставляло медлить и отказываться от прививания себе столь полезной мутации.
"Какое изящное решение — встроить систему репликации очага и каналов в саму СЦЧ, привязав её к душе. Таким образом, во время вынашивания ребёнка матерью, её собственная энергетика будет копироваться на новый носитель... Не сходится", — прервав полёт мысли, усилием воли Виктор вернулся в реальность, к ожидающему его делу.
Уголки губ мужчины едва заметно приподнялись, стоило ему осознать то, что подсознание, ища любую причину отложить, а то и вовсе — отменить эксперимент, неожиданно подкинуло жизнеспособную теорию того, как происходит наследование искусственной энергетической структуры среди жителей изолированного уголка мира. А ведь это предположение прекрасно объясняло, почему все попытки вырастить чакропользователя искусственным путём приводили к появлению клонов обычных людей и животных...
Волна раздражения от внутреннего Зверя вырвала из новой череды размышлений, в очередной раз отвлекающих от главного. Вырвавшийся изо рта тяжёлый вздох прозвучал глухо из-за маски чумного доктора.
— Что же... приступим, — отдав мысленный приказ, Виктор подошёл к столу, на котором лежало тело Френки, промедлил ещё одну секунду и затем протянул правую руку к оголённой груди здоровяка. — Сейчас будет немного больно, малыш.
Стороннему наблюдателю могло бы показаться, что Франкенштейн, перчатки на руках коего засветились ярко-зелёным, а жилы вздулись и стали пульсировать словно артерии, просто погрузил кисть в плоть монстра, когда-то созданного им из далеко не самых качественных материалов. На самом же деле, учёный проводил операцию по отделению управляющего ИД от духовного тела старой оболочки, отрезая одну энергетическую связь за другой, пока не остался только канал, соединяющий разум искусственной души с мозгом. Но вот и он оказался сперва пережат, а затем рассечён, что заставило могучую плоть вздрогнуть, глаза распахнуться и уставиться в потолок невидящим взглядом, а рот открыться в беззвучном крике.
Осторожно достав ИД из уже пустой оболочки, Виктор обошёл столы с другой стороны, встав перед новым вместилищем. От одного из манипуляторов, похожего на паучью лапку, оканчивающуюся большим фиалковым глазом, начала течь энергия, создающая пространственное искажение. Специализированные искусственные души стали создавать аномалию, привязанную к каждой отдельной клетке пока что пустого тела, тем самым исключая возможность его разрушения, пока цел хоть один клочок плоти, из которой может регенерировать остальной организм.
"Чтобы разрушить пространственную ловушку, придётся полностью уничтожить новое тело Френки. Теперь у него не будет очевидных уязвимостей, удар по которым приведёт к мгновенной гибели", — Франкенштейн протянул руку с искусственной душой к новому вместилищу и... опустил её в смещённое пространство, тут же разжимая пальцы и отдёргивая кисть.
Поток искажающей энергии иссяк, а на каждой клетке тела Френки появился маленький узор, похожий на простую запятую (материальное обозначение связи с подпространством). Доктор затаил дыхание, ожидая результата своих действий, которые пусть и выглядели просто, но являлись результатом долгой и кропотливой работы...
"Неужели провал? Где я ошибся? Методика же проверена!", — внутренний Зверь зарычал, заполняя душу гневом и чем-то горьким, похожим на страх, но связанный не с тем, что только может случиться, а с тем, что уже произошло.
Взгляд сам собой переместился на старое тело здоровяка, лицо коего замерло в маске жуткой муки...
— Ааааа!!! — неожиданно закричал новый сосуд, запрокидывая голову, выгибая спину и напрягая мышцы.
Великан дёргался, заставляя крепления браслетов скрипеть, его кожа то обрастала шерстью, которая тут же осыпалась и растворялась в воздухе, сменяясь серебристой, красной, зелёной или золотой чешуёй. Выпученные глаза краснели, выцветали, вытягивались в вертикальные и горизонтальные щёлки, а на руках и ногах отрастали плавники, перепонки, когти...
Всё закончилось так же внезапно как и началось: Френки попросту обмяк, тяжело вдыхая и выдыхая воздух через рот. Его тело вернулось к облику очень высокого, лысого мужчины с рельефной мускулатурой, но силой, которая ещё секунды назад била фонтаном во все стороны, почти не веяло.
— Ты меня слышишь, Френки? — наклонившись над столом, заглядывая в расфокусированные глаза здоровяка, сильно побледневшего и покрывшегося бисеринками пота, осторожно спросил доктор.
— Отец... — хрипло выдавил из себя идеальный человек-ликантроп.
— С днём рождения, сын, — прикоснувшись к щеке своего первого и самого нового творения, с чувством сказал учёный, и на этот раз даже маска не смогла скрыть облегчение в его голосе.
— Мне больно... — прошептал здоровяк.
— Рождаться всегда больно, — ответил Виктор, разгибаясь и обращая внимание на манипуляторы над столом. — Но сейчас я что-нибудь придумаю и станет легче. Потерпи немного... Хорошо?
Примечание к части
Всем добра и здоровья.
Перестраивательная
(Австралия. Одна тысяча семьсот тридцать пятый).
Над городом, раскинувшемся среди песчаных дюн, в ночном небе сияла полная луна, окружённая свитой из перемигивающихся звёзд. Устремляющиеся ввысь многочисленные башни, заменяющие здесь привычные по всему миру дома, невзирая на обилие лунного света создавали весьма мрачное впечатление, которое не исправляли даже горящие в окнах огни. По периферии же поселение окружала высокая каменная стена, при помощи струящейся по ней чакры, делающей её особенно скользкой с внешней стороны, почти неприступная даже для шиноби, умеющих бегать по вертикальным поверхностям с той же лёгкостью, с которой ходят по горизонтальным.
Город Роуран, несомненно, был жемчужиной пустыни: расположенный на территории страны Ветра, но при этом сохраняющий независимость как от даймё, так и от селения Скрытого Песка, при этом являясь полноправным союзником, а не вассалом, он оставался центром культуры, торговли, технологического развития... Его стены защищали сотни самураев — людей, умеющих пользоваться чакрой, но чтущих строгий кодекс и следующих путём совершенствования искусства владения мечом; в ремесленных мастерских работали сотни мастеров и тысячи подмастерьев; в теплицах трудились многочисленные земледельцы; но главным сокровищем города-государства являлся природный источник чакры, силой коего могли управлять только люди с особой генетической мутацией, в годы основания поселения ставшие королевской семьёй.
За счёт природного источника чакры, правители Роурана могли напитывать силой защитников стен, делая их в разы более сильными, быстрыми, выносливыми. Но эта же сила стала и слабостью города, так как если удалиться от источника могущества на десять километров, связь с ним ослабевает, а ещё через пятьдесят километров — вовсе пропадает. При этом для основания поселения, в окрестностях имеется только одно подходящее место, что разом избавляет от амбиций по экспансии чужих земель.
...
Виктор не был гениальным тактиком или стратегом, несмотря на то, что успел повоевать как за Республику Огня (ранее бывшую империей), так и за императора Японии, подавляя мятеж сёгуна. Однако же, в данном случае какие-то особые военные хитрости и не требовались, пусть даже из-за источника природной чакры, делающего ткань реальности заметно прочнее чем в других местах, действовать приходилось более прямолинейно.
