— Заткнись, или я сама тебя предупрежу... чем-нибудь тяжёлым, прямо по твоей больной голове! — прозвучал ответный крик, полный злобы и презрения. — Придумала тоже...

"Но... Как же...", — сглотнув горький ком, кобыла зажмурилась и тяжело задышала, пытаясь хоть так заглушить накатывающее отчаяние.

В голове раз за разом звучали слова обещания, которое она дала мужу; перед мысленным взором мелькали образы действий Тени Леса, сменяющиеся картинами жестокой расправы над оленями, которую может учинить разъярённый Сомбра. Этого нельзя было допустить...

Кое как перевернувшись на бок, а затем и на живот, лань поднялась на четвереньки и поползла. Её наготу прикрывало только тонкое одеяло, того и гляди грозящее соскользнуть на землю... Но это не имело значения: нужно было спешить...

* * *

— Ты уже закончила? — сидя на столе в небольшом полуразрушенном заброшенном доме, построенном в лесной чаще, заложив руки за голову и беспечно покачивая ногами в воздухе, спросил Дискорд.

— Нет, — коротко ответила Кризалис, сидя на коленях перед жеребёнком, сидящим на низком табурете, голову коего сжимала между ладонями, заставляя широко раскрытыми глазами смотреть в свои глаза.

— А теперь? — опять нарушил тишину дух хаоса.

— Нет, — всё также односложно отозвалась королева чейнджлингов.

— А сейчас ты закончила? — невозмутимо продолжал издеваться коричневый жеребец.

— Да, — произнесла криворогая кобыла.

— Ну а сей... — жеребец кашлянул, удивлённо посмотрел на спутницу и спросил: — Серьёзно?

— Шучу, — процедила в ответ кобыла. — Если ты хочешь, чтобы работа была сделана качественно, то просто заткнись.

— Меня вполне устроит, если он будет слегка безумным, — хохотнул Дискорд, слегка отклоняясь назад, чтобы левой рукой опереться о середину стола, а правой начать жестикулировать в воздухе. — Мы будем как отец и сын: я буду планировать хаос, а он — воплощать его! Ну а ты... так уж и быть... можешь стать моей любовницей.

— Какая чес-с-сть, — зло прошипела Кризалис, после чего отстранилась и потёрла собственные виски. — Как ты вообще находишь подобных...?

— Это магия, Кризалис, — самодовольно ухмыльнулся коричневый земной пони. — Если точнее — магия хаоса! В любой момент времени я могу пожелать... и увидеть то, что мне нужно. Здорово, не так ли?

"Если бы ещё такая способность была у кого-то более адекватного", — скрипнула зубами кобыла, но вслух ничего говорить не стала.

— Проведём эксперимент? — спрыгнув со стола, дух хаоса хлопнул ладонями, после чего со злодейской улыбкой потёр руки друг об друга. — Это будет мой самый эпичный розыгрыш всех времён и миров...

— Даже знать не хочу, что ты задумал, — отвернулась от своего спутника криворогая кобыла.

— А придётся, — сменив тон на жёсткий и властный, Дискорд обошел табурет, встал позади жеребёнка и, положив ему ладони на плечи, приказал: — Приблизься. Не заставляй меня применять к тебе силу...

"Ненавижу... Как же я тебя ненавижу", — скрипнув зубами, королева перевёртышей вновь встала на колени перед крылатым жеребчиком, взгляд коего был совершенно пустым.

— Ну а теперь, мой мальчик, раскрой потенциал этой бездарности, — наклонившись к уху своей новой игрушки, слегка сжав пальцами тонкие плечи, нетерпеливым голосом потребовал земной пони, глаза коего вспыхнули алым огнём. — Открой те замки, которые не дают ей расцвести во всей красе и могуществе...

Правая рука жеребёнка медленно поднялась, его пальцы сложились так, будто бы он держал в них что-то... А затем в кисти маленького летуна появился полупрозрачный призрачный ключ, без какого-то сопротивления вошедший в грудь Кризалис, тут же ощутившей себя так, будто бы её тело обратилось камнем.

— Ну же, малыш, открой эту дверь, — тихо пророкотал дух хаоса, ощущающий всё более сильное нетерпение.

Щёлк... Щёлк... Щёлк...

С каждым оборотом призрачного ключа королева чейнджлингов ощущала, будто бы оковы, которые она носила с самого рождения, а от того и не замечала их веса, спадают с её рук и ног. Дышать становилось легче; мир обрёл новые краски; ощущение эмоций усилилось; зелёная грива начала колыхаться на потоках магического ветра, пронизывающих весь мир... А ещё она почувствовала как текут мысли в головах тех, кто находятся рядом, и это было до жути пугающе (дух хаоса думал о нескольких вещах одновременно, то и дело перескакивая с темы на тему, не в состоянии сконцентрироваться на чём-то одном сколь-нибудь долго).

— Молодец, мой мальчик, — широко оскалился коричневый жеребец, затем убрал правую руку с плеча жеребёнка, протянул её вперёд и, уперев ладонь в грудь криворогой кобылы, с силой толкнул, отбрасывая её едва ли не к дальней стене. — Как себя чувствуешь, клыкастая красавица?

— Т-ш-ш-ш... — зашипела Кризалис, хватаясь за грудь и съёживаясь на полу. — Я тебя убью.

— Ха-ха-ха... И я тебя люблю, дорогая, — радостно расхохотался земнопони, но тут же резко успокоился, рывком развернул жеребёнка мордой к себе и приказал: — А теперь, малыш, раскрой мой потенциал.

Рука жеребчика медленно поднялась, в пальцах вновь образовался ключ, который погрузился в тело духа хаоса... а затем Кризалис прыгнула вперёд, прямо из положения "лёжа на боку" вытягиваясь в струну. Её ладонь легла на спину пегасика, передавая всю скопленную магию, чтобы вероятность перебороть сопротивление воли монстра была выше.

Щёлк... Щёлк... Щёлк...

Оборот за оборотом мощь жеребца словно бы таяла, запираясь внутри его собственной смертной оболочки. Лишь на седьмом обороте ключ замер, будто бы упёрся в свой предел, а затем и вовсе исчез.

— Кха... — отшатнувшись, коричневый жеребец облокотился спиной о стену, по которой бессильно сполз на пол. — Ты... посмела... предать... меня?

— Чтобы кого-то предать, нужно хранить ему верность, — оскалилась королева чейнджлингов, поднимаясь на ноги и расправляя крылья, которые выглядели совершенно целыми, как и тело, избавленное от следов всяких ранений. — Ты стал слишком самоуверенным, Дискорд... И я сделаю всё, чтобы эта твоя ошибка стала для тебя фатальной.

Кривой рог вспыхнул зелёным огнём, перекинувшимся на попытавшегося прикрыться руками жеребца, а когда он схлынул, на прежнем месте осталась лишь каменная сфера размером с кулак взрослого земнопони. Сама правительница перевёртышей, потратившая на это заклинание почти всё, что у неё было, упала на корточки и тяжело дыша... стала истерично смеяться, празднуя свою первую, но далеко не последнюю месть.

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Седьмая арка — 2

Стоя на баррикаде из ящиков, установленных на повозке, Джафар наблюдал через розоватую плёнку щита за лошадями, которые бежали лавиной, потрясая привязанными к копьям полотнами серо-зелёной ткани, с вышитыми подобиями знамён. Высокие и поджарые, одетые в жилеты, рубахи, штаны или юбки, вооружённые мечами и топорами, дубинами и дротиками, с круглыми щитами или кинжалами жеребцы и кобылы, расцветка коих не пестрела разнообразием, всем своим видом демонстрировали дикий нрав, неудержимость и буквально фонтанирующую силу.

По докладам разведки седловцев было около полутора десятков тысяч, из которых две трети — это воины, а остальные — жеребята, старики и рабы. В другой обстановке, не будь с караваном собственных мирных подданных, армия Кристальной Империи пусть не без труда, но расправилась бы с этой толпой (как когда-то с яками...), но сложность нынешнего положения увеличивало то, что было необходимо защищать переселенцев, что заставляло растягивать имеющиеся силы, тем самым ослабляя ударный кулак.

"Вряд ли лошади будут столь благородны, чтобы в случае сражения биться только против вооружённых воинов, оставив большую часть кристалийцев дожидаться исхода битвы. Я бы на их месте точно не упустил возможности пройтись по обозу, тем самым деморализуя защитников", — отметил визирь, закованный в чёрную броню с плащом с красной подкладкой.

Тем временем кочевники не стали приближаться к импровизированным укреплениям ближе чем на полтора полёта стрелы, вместо этого предпочтя окружить лагерь кристальных пони широким кольцом. После этого от самой большой и богато одетой группы аравийцев, в сторону стены из повозок вышли двое переговорщиков, над головами коих реял белый флаг, что можно было расценить лишь как попытку переговоров.

— Грим, возьми гвардейца и узнай, чего они хотят, — не оборачиваясь, произнёс в пространство перед собой тёмно-серый единорог.

— Сделаю в лучшем виде, босс, — отозвался кристальный земнопони.

Спустя ещё пару минут, двое жеребцов (один из которых сверкал алыми доспехами с глухим шлемом), оставив оружие своим соратникам и взяв белый флаг, вышли навстречу дипломатам лошадей. В то, что они сумеют договориться о мирном разрешении ситуации верилось с трудом, так как о нраве аравийцев знали даже в снежной пустыне севера, что о чём-то да говорило.

"Будем надеяться, что темперамент лошадей — это обычное для сплетен преувеличение", — прикрыв глаза, подумал Сомбра.

Переговорщики встретились, обменялись несколькими фразами, а затем Грим и его сопровождающий стали возвращаться к лагерю, в то время как кони продолжили стоять на месте. Когда кристалийцы добрались до позиции, откуда за происходящим наблюдал Джафар, помощник объявил:

— Босс, хан Баянбек предлагает поединок между нашими чемпионами: победитель получит дань от проигравшего в размере одной меры зерна за каждого члена племени. Мы можем отказаться от поединка, но тогда будем вынуждены выплатить дань в двойном размере. Откажемся от поединка и выплаты дани — они нападут.

"Разумно: напасть на нас сейчас, для лошадей означает потерять многих своих воинов, что вряд ли окупится за счёт добычи. Вот если бы мы были значительно слабее, тогда — другое дело. К тому же, племена должны как-то решать, кто из них главнее в степях, при этом не устраивая резню во время каждой встречи", — на миг визирь задумался о том, чтобы отдать кочевникам отравленное сонным зельем зерно, но с сожалением был вынужден отмести эту идею, так как вряд ли лошади станут есть именно его одновременно, из-за чего отравление будет обнаружено слишком рано, а это в свою очередь приведёт уже к более серьёзным последствиям.

— Командующий, дозвольте мне выйти на бой, — произнёс один из гвардейцев, которым был кристальный земнопони по имени Монолит (высокий и широкоплечий, со светло-серой шёрсткой и тёмно-синими гривой и хвостом).

"Был бы ты "меченым", и вопросов бы не возникло", — промелькнула сожалеющая мысль в голове тёмно-серого единорога.

— Что-то мне подсказывает, что простого мастерства во владении мечом тут будет недостаточно, — отрицательно качнул головой Сомбра.

— Босс, я всё понимаю... — Грим почесал затылок, обвёл взглядом собравшихся вокруг пони, а затем заявил: — Только не говори, что решил выйти на бой сам. Ты, конечно, силён и могуч... но случайность может свалить любого. А мне совсем не хочется оправдываться перед принцессой за то, что мы тебя не уберегли.

С разных сторон раздались возмущённые подобной наглостью возгласы, на фоне которых затерялись немногочисленные смешки. Джафару пришлось поднять руку в останавливающем жесте, простояв так несколько долгих секунд, дожидаясь пока вновь наступит тишина.

"Для репутации было бы полезно выйти на бой самому, но... я себя героем не чувствую", — пусть собственная "метка" позволяла рассчитывать на некоторые преимущества, визирь вполне осознавал, что чемпионом лошадей может оказаться другой обладатель неизвестной способности, куда лучше "Обмана" подходящей для прямого столкновения.

— Как бы ни было прискорбно это признавать, но ты прав, Грим: в нынешнее тяжёлое время, я не могу потакать своим желаниям... даже если это ущемляет мою воинскую гордость, — изрёк тёмно-серый единорог, состроив на морде закаменевшее выражение. — Передай хану, что мы согласны на поединок, но с условиями того, что выставленные чемпионы должны не иметь "меток", чтобы находиться в равных условиях. Либо же, в случае если Баянбек не готов идти на эту уступку, должно быть разрешено использовать любую магию.

— Хех... А ведь мысль, — растянул губы в улыбке подчинённый. — Разрешите идти?

...

Несмотря на то, что находилась в самом сердце вражеского лагеря, Тень Леса была спокойна и уверенна в себе. Она дождалась момента, когда принцесса полностью сосредоточится на поддержании магической защиты, а принц погрузится в переговоры с лошадьми, после чего по ломанной линии, будто бы просто ходила туда-сюда, не в силах найти себе место, стала приближаться к возвышению с артефактным креслом. Задачу облегчало ещё и то, что вокруг было достаточно много кобыл и жеребят, занятых тем же самым делом...

"Двое телохранителей и рабыня. У гвардейцев крепкая броня, но на внезапную атаку они отреагировать не успеют; сама принцесса слишком занята поддержанием защиты; рабыня вовсе не опасна", — оценила обстановку лань, замаскированная под корнерождённую, плотнее закутываясь в свободное одеяние, сжимая пальцы правой руки на рукояти ножа.

Жизненная энергия в теле Тени Леса стала разгоняться, наполняя мышцы силой и лёгкостью, эмоции напоминали штиль в знойную жару, ну а мысли стали простыми и короткими. В целом мире существовали только она и её цель, на пути к которой находились незначительные препятствия, которые следовало обойти... или устранить.

Вот до принцессы осталось сорок метров... тридцать метров... двадцать пять метров... двадцать метров...

— Остановите её! — прозвучал срывающийся хриплый крик какой-то кобылы, а воспитанница Княгини Леса ощутила, как на ней сфокусировались несколько взглядов. — Это убийца!

Миг и тело лани, ещё секунду назад выглядевшей обеспокоенной судьбой молодого мужа кобылой, словно выпущенная из лука стрела устремилось к возвышению с троном. Отправленный в полёт нож, вполне ожидаемо, наткнулся на защитную плёнку магического барьера, а двое гвардейцев-телохранителей начали движение: один попытался преградить путь к аликорнице, другой же стал высматривать возможных напарников.

— Стоять!.. — воскликнул жеребец, наставляя на противницу копьё с широким и длинным наконечником.

Поднырнув под оружие, Тень Леса ударила кулаком в грудь живого препятствия, не жалея внутренних сил. Кристаллическая кираса разлетелась осколками, а рёбра жеребца хрустнули и промялись, в то время как сам земнопони отлетел назад. Заминка заняла всего секунду, но этого времени оказалось достаточно единорогу, чтобы попытаться схватить её телекинезом... соскользнувшим с тела, буквально сжигающего себя для выработки жизненной энергии.

Новый рывок и удар второй рукой, отбрасывающий попытавшегося встать на пути Тени Леса второго телохранителя, который даже мечом воспользоваться не успел, открыл путь к трону. Нежно-розовая аликорница, слишком сильно погружённая в поддержание барьера, только-только открыла глаза, чтобы испуганно уставиться на приближающуюся смерть: сложенные в подобие наконечника копья пальцы правой руки, укреплённые до состояния стали, уже тянулись к прикрытой тонкой тканью груди...