Хотя несложно догадаться: судя по всему, жизнь у них общинная, хозяйство близко к натуральному, налоги платить не с руки. Когда край забросили и забыли, амахаги были только рады и не хотели лишний раз о себе напоминать. Глядя на их размеренную спокойную жизнь, расслабленные позы и лица, Петра им в чём-то даже завидовала. Но это придётся принять в расчёт и предложить племени способ по большей части сохранить их уклад, чтобы добиться расположения. Впрочем, если они помогут ей добывать алмазы, то с налогами проблем не возникнет. А взамен наверняка найдётся что им предложить. Хотя бы те товары, которые они обычно покупают. Ну и защиту дружины Совета на пару с Орденом Смерти, разумеется, на случай, если кочевники начнут расширять владения на юго-запад, что выглядело пока весьма вероятным.
* * *
Клед коротал вторую половину ночи, уставившись на Алину, которая спала тут же, в первой комнате, тогда как Петра с Эльбой расположились во второй. Не захотела к ним идти почему-то.
Впрочем, взгляд этот не был сосредоточенным — он старался слишком не вглядываться, чтобы не вернулось наваждение, да и думать себе на эту тему запретил.
Но не смог удержаться от ленивых размышлений о том, насколько спящей эта девушка отличалась от бодрствующей. Вот сейчас она так мирно посапывает, лёжа в белой рубахе на левом боку — шрама не видно, лицо расслаблено и приобрело какую-то мягкость... Словно сладкая деревенская молодка, а не ходячая колкая враждебность, как днём. Если бы он не видел тепло в её взгляде раньше, решил бы, что настоящая она такая и есть — злая, а сейчас...
Эта кочевница-баронесса, казалось, вся состояла из взаимоисключающих контрастов. По сути она вела себя, как воин, но такие формы не позволяли забыть о её женственности, и уже одно это ставило ум в тупик.
Как к ней относиться? Как к напарнику или всё же, как к даме? И почему вообще надо выбирать? Ну, то есть, ответ вроде бы очевиден — потому что эти вещи обычно несовместимы, однако, вот лежит живое воплощение невозможного, и это чертовски интригует...
На этом месте в груди шевельнулась вроде бы успешно пристукнутая "птица", и Клед, опомнившись, пресёк данный мысленный поток, начав читать текст причащения, въевшийся за годы учёбы. Вспомнилось при этом и ощущение бренности существования, каждый раз накатывавшее возле Башни Смерти. Слабее, конечно, но загасить все угли страстей помогло. Только осталось неприятное ощущение, что от Смерти тоже хотелось бы отдохнуть, пока длится Вольница. Пожалуй, стоит завтра позаниматься "с Мечом". Когда-то он воображал, что держит его, при выполнении комплекса базовых движений, сопровождаемого строками Устава. И помнится, становилось легче, если тень их общей Невесты начинала чересчур тяготить.
Выспавшись после дежурства, Клед не обнаружил никого в домике и, наскоро перекусив оставленными на столе пирожками, вышел наружу поискать "своих". Сначала двинулся на передний край деревни, к воде — вдруг поехали на лодке куда-нибудь?
Там нашлась лишь пара подростков, чинивших сети и Ал-Дегир, что-то обсуждавший с другим мужиком, привязывавшим лодку у переднего дома слева. Клед направился к ним, чтобы спросить, куда подевались его спутники, но не успел: откуда-то с левого берега донеслась пронзительная тревожная трель свистового сигнала. Помощник старосты коротко свистнул, похоже, прося уточнений. Раздалась ещё одна трель, сорвавшаяся на нет. И Клед каким-то образом понял, что случилась беда.
Ал-Дегир сорвался с места и с разбега прыгнул в озеро, прямо как был, в одежде. По деревянным помостам местные ходили босиком. Он поплыл быстро, как рыба, делая мощные, быстрые взмахи руками и ногами — очень интересный стиль!
Наречённый инстинктивно рванул на помощь вслед за ним, но на краю осознал, что раздеваться слишком долго, а испортить вещи, необходимые для исправного несения службы, в этой глуши он себе позволить не мог. Оглянулся в поисках решения, и тут из-под помоста выплыл давешний рыбак, снова отвязавший лодку. Он бросил багор, при помощи которого передвигался под настилом, чтобы взять вёсла, и Клед, недолго думая, прыгнул к нему. Мужик воззрился на него удивлённо.
— Не теряй время. Я помогу. Что-то случилось?
Ответил тот уже вставив вёсла в уключины и начав грести:
— Алик-Бен, сын Ал-Дегира, запутался в водорослях и тонет.
До левого берега было недалеко, однако, когда они подплыли, Ал-Дегир уже достал мальца лет одиннадцати из воды и что есть мочи лупил по спине, перекинув через колено. Тот не подавал признаков жизни, хотя вода изо рта вытекала.
— Стой! — приказал Клед. — Так ты последний дух из него вышибешь. Дай я. Положи его на спину.
Отец, уже успевший прийти в отчаяние, ухватился за предложение незнакомца, как за последнюю соломинку, и сделал, как было велено. Наречённый, тем временем сбросивший портупею с мечом, приложил палец к шее мокрого тела, не нащупал пульса и резко, повелительно спросил:
— Сколько он пробыл под водой?
Курносый парнишка, ровесник утопленника, тихо стоявший вместе с конопатым приятелем у края полянки, граничащей с заводью, испуганно ответил:
— Лепёшек десять можно было слепить.
Необычная единица измерения на миг озадачила, но, припомнив дежурства на кухне Ладоней, Клед грубо прикинул, что минут пять, из которых, наверняка, какое-то время пацан ещё удерживал воздух. Надежда есть. Он начал ритмично давить на сердце, почувствовал спиной крайнее удивление окружающих, и понял, что с дыханием может возникнуть проблема. Но в следующую секунду решение пришло само, и он велел отцу:
— Стань к голове, держи её вот так, — он открыл мальчику рот и зажал нос. — Набирай побольше воздуха и выдыхай в него после каждого четвёртого нажатия. Понял? Давай!
Он снова добавил в голос командные нотки и сам подивился, как они начали срабатывать, когда действительно припекло. Или это в нём что-то переменилось с последнего раза? Но думать было некогда. Наречённый заставлял сокращаться сердце, стараясь не сломать молодые рёбра, а отец исправно дышал за сына — не с первого раза вышло, но тот быстро схватил суть и приноровился.
Тем временем рыбак, оставшийся не у дел, подошёл к мальчишкам и отвесил каждому по подзатыльнику:
— Сколько раз можно повторять, чтобы не лезли в заводи с такими густыми водорослями?
— Нам велели наловить раков для атара, — оправдывался курносый мальчишка, — а самые лучшие именно здесь!
— Ну и как, наловили? — угрожающе спросил рыбак.
— Да, вот второе ведро наполняли...
— Лентяи чёртовы, не могли пробежаться до тазунта? — снова послышался звук подзатыльников. — Там тоже раки хорошие, а водорослей меньше!
— Так на праздник же лета там всех повылавливали недавно, — продолжал оправдываться мальчик.
Впрочем, это не спасло их с товарищем от третьего подзатыльника. На этом воспитательная работа вроде бы закончилась.
Клед отсчитывал про себя нажатия, надеясь не дойти до трёхсот — число, на котором стоит оставить попытки и отпустить душу к Тёмной Матери... К счастью, ещё до сотого мальчик вдруг содрогнулся, закашлялся, выплёвывая воду, сел, согнулся, и счастливый отец, схватив ожившего сынишку за плечи, поднял на Наречённого мокрые от слёз глаза:
— Я у тебя в долгу жизни. Проси, чего хочешь.
— Мне ничего не нужно. Я просто рад, что твой сын жив.
— Нет, долг жизни это серьёзно, — возразил рыбак. — Если ты не придумаешь, как расплатиться, ему придётся следовать за тобой, пока не выпадет случай. И оставить семью.
— Хорошо, я подумаю, — смутился Клед.
Он понял, что столкнулся с каким-то важным местным обычаем, который, в целом, имел определённый смысл, если вспомнить о Весах, но пока совершенно не представлял, как избавить помощника старосты от обязательства, которое тот взял на себя.
Спасённый мальчик начал дрожать, и Ал-Дегир поспешил забрать его в лодку. Места там было мало для всей оравы и раков, поэтому рыбак попросил Кледа проводить мальчишек до дома по берегу, "чтобы больше ничего не учудили".
Курносый Амис явно был бедовым парнем и находил что ответить почти на каждую фразу, но в конечном итоге слушался. Кто кого провожал — большой вопрос, но в ходе прогулки Наречённый рассказал немного о Воинах Смерти — так, чтобы их не боялись, но опасались, а мальчишки в ответ научили его свисту, означавшему "На помощь, беда!" Правда, его предстояло ещё тренировать, чтобы правильно "выговаривать" полутона.
* * *
Атар прибыл после обеда по озеру, в большой лодке с навесом. Его сопровождали несколько других старейшин или старост — Аина пока не разобралась в их иерархии. Хотя, если судить по козьим буркам, явно носившим ритуальное значение, поскольку летняя погода к ним вовсе не располагала, то двое были старостами — в чёрных, как на Ал-Майране, а третий — обычным старейшиной, в белой, как и самый главный. Узнать его было легко по действительно почтенному возрасту, до которого мало кто вообще доживал, и по тому, как остальные с ним обращались: вынесли с лодки, вели под руки, кланялись, посадили во главе стола.
Утром дамы успели искупаться и постираться в уютной заводи по правую сторону деревни, куда их проводили местные женщины. Они же выдали им на время нарядных в местном понимании (то есть вышитых) рубашек и штанов. Юбок тут не носили, женские штаны отличались разве что чуть большей шириной. Аина замотала их под коленями чем-то вроде онучей, как делали местные женщины, когда хлопотали по хозяйству на берегу. Правда, их "подвязки" использовались, чтобы зафиксировать штанины над водой при возне в реке, а она намотала их вместо носков, чтобы всё-таки обуться. Ходить босиком по дощатым помостам было, конечно, приятно, но сражаться всё же лучше в ботинках, пусть вероятность такого исхода мала, однако охранник при деле обязан подобное предусматривать.
Эльба оделась примерно так же, только заматывать штанины не стала. У Петры же оказалось с собой запасное платье в перемётной суме. Хоть и простенькое на её вкус, но всё же получше походной одежды и побогаче местной, а статус обязывал хоть как-то выделяться на фоне остальных.
Кледа отправили купаться, потому что чистым барышням стал слишком заметен походный душок, и следовало привести второго телохранителя в соответствие с остальной "свитой". А сами отправились на встречу, когда атар перекусил с дороги и изъявил готовность принять их в доме старосты. Там же собрались остальные "набольшие".
Ал-Акмел представлял из себя сухонького седого старичка с жиденькими косичками, но без залысин. Был он действительно дряхл — того и гляди рассыплется. Оставалось только гадать, почему его предпочли позвать сюда, а не отправить гостей к нему на дом. Наверное, не хотели слишком много показывать, а жил он где-то не так далеко, в досягаемости водных путей. В принципе, тогда самым сложным было погрузить его в лодку и вынуть оттуда.
В первую очередь его интересовал рог этого самого Ал-Арсата, кем бы тот ни был. Петре пришлось вложить вещь ему прямо в руки. Атар оказался слепым. Как же он будет проверять его?..
Оказалось — на ощупь. Старейшина долго и внимательно ощупывал каждый завиток на оковке, скользил пальцами по каждой пяди роговой поверхности. А когда наконец-то нашёл то, что искал, лицо его посветлело от радости.
— Это он! Яратиковый рог Ал-Арсата! — провозгласил он слабеньким голосом, пытаясь поднять вещь над головой.
Старосты загудели, а второй старейшина, возрастом ближе к атару, но ещё довольно крепкий, принял рог из его рук, словно опасаясь, что тот его уронит. Протянул было Петре, но Ал-Акмел велел:
— Осмотрите его все, ощупайте! Кто-то ещё должен знать, как выглядит рог нашего легендарного князя, павшего в неравной борьбе против тёмных сил! Ах, я уже не думал, что доживу до этого дня... — старичок утёр выступившие на глазах слёзы.
Судя по имени и благоговению, получалось, что прежний барон ал да Малфирдом (или действительно пятый князь) до Кагара был выходцем из этого племени. А "тёмными силами", по всей видимости, нарты.
Баронесса не стала возражать и позволила всем присутствующим по очереди внимательно изучить реликвию.
Старец же тем временем попросил Петру дать ему руки. Та колебалась всего лишь мгновение, но видимо, ей было действительно важно завоевать их расположение, так что она вложила свои ладони в Ал-Акмеловы.
К облегчению всех трёх женщин, щупать её он не стал, только волосы тронул и щёку, а потом сжал кисти и к чему-то прислушался. Выражение на его лице было не слишком довольным, даже немного обеспокоенным, но атар лишь вздохнул, отпуская Отступницу (разумеется, о прошлом "баронессы" ему никто не сказал, но если старейшина умел чувствовать скрытое, то причина его тревоги, наверняка, крылась в этом). Пожевал губы, вздохнул ещё раз и сказал:
— Ну что же, Петра ал да Малфирдом, попробуй убедить нас в том, что ты станешь достойным предводителем. Ибо нам проще обходиться самим, как было полсотни лет до тебя, чем служить плохому хозяину. Амахаги — гордый народ и должны принять служение добровольно, иначе не будет добра на этой земле!
— Прошу прощения, — вмешался второй старейшина: — Но здесь слишком много женщин для серьёзного обсуждения.
— Вот как? — заинтересовался Ал-Акмел.
— Это моя личная помощница Эльба и охранница Алина, — пояснила Петра, так как ранее атару представили только её — единственную важную персону.
— Ал-Мурсат прав, — постановил старичок, поразмыслив всего пару вдохов. — Больше двух женщин — это базар, они не должны присутствовать на собрании старейшин одновременно. Выбери кого-то одного Петра ал да Малфирдом. А ещё лучше — отошли обеих. Тебе здесь ничего не грозит, я даю своё слово.
Петра без колебаний кивнула Алине на выход. Ну вот, всё самое интересное пропустит! Девушка попробовала изобразить лицом, что это не лучшая идея, но баронесса решительно мотнула головой. Видимо, не хочет, чтобы наёмница услышала лишнее... Впрочем, тогда можно было отослать её сразу. А ведь Аина просила дать ей присутствовать с расчётом на то, что ей и самой может пригодиться подобный опыт, если она всё же решит вернуть свои земли.
— Я буду снаружи, — угрожающе сообщила девушка.
К счастью, никто не возражал. А окно горницы было открыто из-за жары, так что она встала рядом и "развесила уши".
* * *
— Не знаю, известно ли вам, что кочевники внезапно обосновались на востоке Свободных Княжеств и постепенно расширяют зону своего влияния на запад, пока за пределами Тракта. То есть, захватывают баронские земли, оставшиеся без хозяев в результате предыдущих набегов...
— Хотите сказать, что они скоро придут сюда? — Аина недостаточно хорошо успела изучить голоса присутствовавших в комнате мужчин, чтобы определить, кто из них что говорит.
— Думаю, довольно скоро. Через год или два. И уже не набегом — пограбить, а установить свою власть. Насколько я знаю, вам нечего им противопоставить. А Совет Княжеств мог бы обеспечить защиту. Организовать кордон на перевале...
— В обмен на алмазы?
— Разумеется, — не стала юлить Отступница, — Княжествам нужны деньги, чтобы покончить с нартской угрозой и обезопасить свои границы. Потому что для войны со всем племенем, которое раньше посылало в Княжества лишь отдельные группы, а теперь, похоже, решило насовсем обосноваться на наших землях, придётся собрать небывалое войско. Казна же истощена назойливыми вторжениями дикарей на западной границе в последние десять лет.
