— Гадость! Ррр! И вообще, кто из нас двоих почтенная сестра-настоятельница? Ты или я? Что-то там было про чревоугодие написано на глубине минус третьего неба... не напомнишь? — Взрыкнула Флемма с татуировкой.
Вот опять...
— ...Наблюдайте же за собой, чтобы ваши сердца никогда не отягощались перееданием, пьянством и житейскими заботами, и чтобы тот день не застиг вас внезапно, как ловушка, десу. Ибо он найдёт на всех живущих по всему лицу земли, десу. От Луки, глава двадцать первая, стих тридцать четыре, тридцать пять... но не путай грех с безобидной радостью моего существования, десу!.. — Продекламировала Флемма без татуировки, после чего задала непонятно кому вопрос: — ...Интересно, в пустыне Атакама уже перестал идти ливень?.. десу.
— Пустыня? Дождь?.. нано. — Непонимающе переспросила Сидзука, косясь на меня.
— Бака. Пока в самой жаркой точке Земли, "Долине смерти" пустыни Мохаве, не перестанет идти снег, в Атакаме будет дождь. Будет ли? — Ответила Флемма с татуировкой.
— Снег? В жаркой точке? — Заинтересовалась Кофую.
— Тск! Во имя сияния ночного подземного солнца... вечно ты как начнёшь молоть чепуху, так любого гостя запутаешь до полного просветления. Видишь, они уже нас не понимают! — Заявила Флемма с татуировкой, обвинительным жестом указывая... на Химари.
Бедная бакэнеко даже повторила, как принято у местных, её жест, с недоумением на лице направив на себя указательный палец правой руки, когда кто-то интересуются, точно ли про него идёт речь.
— Она имеет в виду меня, Багровый Клинок, десу. Ох уж эти почтовые марки... десу. — Недовольно заметила Флемма без татуировки.
— Но... Багровай Клинок энто есмь я, вестимо... и аще, причом тут почтовы... марки? — Немного неуверенно спросила Химари.
Сумасшедший дом. Саламандер специально пытается втянуть мою Семью в абсурдность ситуации и во всеобщее непонимание?.. Выслушав ещё пару её реплик, словно исходящих от двух разных личностей, и несколько всё больше отдающих недоумением комментариев моей Семьи, я решил прервать этот идиотизм:
— Хватит! Всем замолчать!
Послушались все, в том числе огненная аякаши, и воцарилась тишина. Пока я думал, как начать разговор заново, Флемма молча продолжила, хоть уже и не так активно, менять на своём лице наличие и отсутствие красной татуировки... Видно, что ей хочется что-то сказать, но она сдерживает себя. Хм. Побуду островком стабильности во внезапно образовавшемся водоёме хаоса, в который были вовлечены члены моей Семьи, сейчас подошедшие ко мне поближе за спасительными инструкциями к действиям в крайне нестандартной ситуации.
— Ты только что говорила с детьми и с этим пожилым мужчиной связно... ну, почти связно. — Поправил я себя, припомнив часть её фразы про "наступание на цветение дневной луны, десу". — ...Значит, можешь говорить нормально, если захочешь. Я прошу... заметь, пока именно прошу нормального разговора.
— Арарарара, я просто волнуюсь, десу! Киёко, ну, хоть ты им скажи, десу-у-у... — Жалобно протянула Флемма без татуировки.
Искреннее отчаяние в эмоциях. Видимо, оттого, что её не понимают. Иначе, отчего бы Безумие Ноихары обратилась именно к наследнице Хомуро, которая сейчас, похоже, стояла и размышляла о том, что её близкая подруга чуть ли не предала её. Мда... корни демононенавистничества пролегают в её роду глубоко, и за несколько задушевных разговоров явно не уйдут насовсем и полностью.
— Флемма... я думала, что знаю тебя. Думала, что знаю уже долгое время — более половины своей жизни. Я закрывала глаза на твои странности, ввиду того, что ты была хорошим... как я думала, человеком... нет, я понимаю твою причину недоговаривать и скрываться, ведь аякаши трудно сосуществовать вместе с обычными людьми... без того, чтобы их не уничтожили оникири. Но хотя бы со мной можно было поделиться? — Проникновенно спросила Киёко, с целым букетом различных противоречивых чувств. — ...Я что, для тебя совсем ничего не значила?! А как же наше обещание рассказывать обо всём, и помогать друг другу?.. Неужели ты забыла, как тогда... когда моя мама ушла, а ты была единственной, кто... кто... единственной подругой...
Наследница Хомуро замолчала, так и не договорив свой монолог. Может, ей стало стыдно выворачивать душу наизнанку при стольких свидетелях, или она просто не смогла облечь в слова то, что хотела сказать... сейчас уже не важно. Главное, что все присутствующие её поняли. Огненная ёкай тем временем виновато помрачнела от слов Киёко, помолчала ещё с полминуты, и затем внезапно громко ойкнула, хлопнув себя ладонью по щеке. Причём создалось такое впечатление, что она сделала это специально, "наказывая" саму себя... или же не саму себя, а "другую себя", не ожидавшую такого поворота — чёрт её разберёт. После чего, ещё раз окинув нас всех взглядом своих слепых глаз, высшая аякаши "зажгла" на лице татуировку, и заново представилась, словно в этом ещё была какая-то необходимость:
— Флемма Саламандер... Безумие Ноихары, одна из хранителей светоносной половины. Ну вот... теперь ты знаешь, Киёко Хомуро... наследница рода, в чьих жилах по сей день живёт своей буйной жизнью моя кровь. Приятно, наконец, по-настоящему познакомиться со своей дальней родственницей... о, не обращай внимания на вторую часть меня, с которой ты была всё это время знакома. Так было надо, чтобы лунные муравьи не разучились удивляться.
— Твоя кровь? Ты... раньше была мужчиной-аякаши, и главный род Хомуро обязан тебе своим зарождением? — Зачем-то уточнил я.
Человеческое потомство случайно выжившего типа у пары из человека и элементального аякаши может быть только в случае, когда аякаши — мужчина, а человек — женщина... ведь тело-стихия, тем более огонь, не может выносить ребёнка. Хм. А вообще, род Хомуро, кстати, мог существовать и до этого, просто не иметь этой своей особенности.
— Что есть зарождение рода, Юто?.. десу. Магия и сила крови может проснуться рано или поздно в любом человеке, десу. Я лишь подстегнула их, задав частичкой себя нужное направление. Сделала подарок, который со временем стал использоваться во зло, что закономерно привело род в то состояние, в котором он находится, десу... уж простит меня Господь за мои беспечно-дерзкие слова, но я не жалею о содеянном тогда. Жизнь — лучше её отсутствия... Кто-нибудь хочет леденец?.. десу. — Пространно ответила Флемма без татуировки, и направилась к столику возле этой своей машинерии, способной издавать трубные звуки.
...Ей минимум пять сотен лет, если судить по истории рода Хомуро, которую вскользь рассказала в нашу первую встречу Киёко. Да и самостоятельно развиться с высокого класса до её текущего высшего возможно примерно как раз за это время. Или, может, за чуть большее, при условии, что ничего извне её росту не помогало. Аякаши-каннибалом Флемма, вероятно, не является, поэтому столь же быстро набрать силу не могла на одном лишь питании себе подобными. Заняла старый природный источник огненной магической энергии и так и развивалась. Изредка контактируя с людьми, судя по находящейся в шоке наследнице Хомуро.
— Значит... это правда... — Пробормотала еле слышно Киёко.
Наступила тишина, не прерываемая ни взявшей со столика леденцы Флеммой, ставшей молча нам их предлагать, ни моей Семьёй и Киёко. Похоже, разговор усилиями огненного духа всё же сошёл на нет, несмотря на весь мой запал в том, чтобы выбить из своего вчерашнего противника правду о её мотивах нападения на мою Семью. Хотя... подозреваю, что случилось то же самое, что когда-то вышло с Куэс при нашем с ней первом случайном сражении при встрече спустя столькие годы. Плюс личный интерес хранительницы в текущем главе всё-таки клана Амакава.
Как бы там ни было, ещё один раунд вышел в её пользу. Безумие Ноихары разоружила не только меня, но и смягчила непреклонность присутствующих членов моей Семьи в их стремлении помочь мне разобраться с этим вопросом. Отчасти потому, что в культуре местных, а значит и в манерах речи и даже мысли мимикрирующих под местных людей демонов, значилось важным пунктом уважение к старшим. А Флемма была, теперь уже точно ясно всем, кто сомневался после разбора боя, довольно старым элементальным духом. Эти её резкие изменения эмоционального фона, неадекватные реакции, вспоминаемые по делу и без противоречивые утверждения и вопросы, задаваемые вопреки здравому смыслу, а также фиксация на незначительных деталях, свойственная человеческим детям, завершили картину безобидного... пока его не доведут, существа. "Ну вот как на неё злиться?" — примерно это должны думать те, кто мог быть и был свидетелем короткого диалога Флеммы... со мной, Киёко, и с самой собой, видимо.
Как злиться? Да очень просто. Есть их у меня, ответов на этот вопрос.
— Киёко, очнись. Флемма. Будем говорить тут, или есть в твоей церкви более... укромное место?
— Пойдём, Юто Амакава-сан. Кельи настоятельницы... её, то есть мои, в отдельном корпусе. Я поставлю барьер и мы сможем, кхе-кхе, поговорить. Я постараюсь... быть как можно более понятной, ради такого эксклюзивного случая. — Пообещала Флемма с татуировкой.
...Видимо, Флемма с тату на лице всё же более-менее адекватна... если так можно выразиться про одну из воображаемых личностей разумного, по отношению к его второй личности, что уже само по себе является признаком безумия. Или нет, в смысле, не адекватна? В моей памяти ещё "живо" вчерашнее происшествие, безумные глаза и лицо огненной аякаши с татуировкой на лице. В общем, для себя уже можно точно и окончательно решить, что существо, идущее впереди нас, показывая нам дорогу к её апартаментам, в которых она, судя по всему, и живёт, является минимум неадекватной с точки зрения обычного человека. А значит, ожидаемые реакции от неё можно и нужно фильтровать через понимание этого факта. "Рассчитать" можно любое, даже самое хаотичное поведение — разница лишь в необходимом времени и количестве необходимой для этого информации, преимущественно собираемой в непосредственном разговоре статистическим методом. То есть, как она смотрит на вещи в целом, и более конкретно — на что-то определённое, а также при каких обстоятельствах это её видение меняется. Моя цель, состоявшая и состоящая в том, чтобы узнать Флемму получше, для того, чтобы получить возможность спрогнозировать... ладно, не буду нагромождать мысли специфическими словесами: просто узнать получше, чтобы понять, что от неё можно ждать... так вот, эта цель не изменилась, несмотря на продемонстрированную, и даже подтверждённую вслух ей самой некую вторую личность.
Да, она безумна в общем понимании этого слова, и моя задача из-за этого усложняется. Немного... наверное. Но всё дело в восприятии. Нет, раздумывать над философскими вопросами о том, что есть безумие, и кто из разумных этого мира является подлинным эталоном правильного мышления, я не собираюсь, так как подобный подход контрпродуктивен. Ведь подобные вопросы не разрешимы принципиально, в отличие от просчёта личности Флеммы — слишком много факторов, и усреднённый пример большой группы людей тут ничего не даст.
...
(*42*)
...
"Я уже говорил тебе, что такое безумие?"
© Ваас Монтенегро
...Аскетизм. Рабочий деревянный стол, несколько стульев, твёрдая двухместная кровать, шкаф, тумбочка. Деревянные панели на стенах, оканчивающиеся на уровне чуть выше среднего роста от пола. Выше них — обработанный камень, развешанная ткань, несколько полок с книгами, судя по всему, на религиозную тематику, обязательный крест-символ её религии... интересно, она действительно верит в абстрактное, или это её легенда-прикрытие? Никогда ещё не видел раньше демонов, нуждающихся в моральном стержне из верований в несуществующего или же ушедшего божества. А ещё — леденцы. Много различных леденцов. Кое-где, явно облизанные и недоеденные. Всех форм, цветов и размеров: зелёные, оранжевые, синие, красные, полосатые и "облачные", состоящие из нескольких цветов кружки́, овалы, мелкие шарики, звёздочки, прямоугольники, лежат в хаотичном порядке на столе, тумбочке, и кое-где на полу. Вперемешку с небольшой кипой листков, также имеющихся в наличии в комнате — преимущественно на столе, но и парочка сложенных и скомканных на кровати имеется.
Странное жилище не менее странной аякаши, даже с учётом того, что она высшая, а значит и должна немного отличаться от большинства своих собратьев из-за опыта, влияющего на её поведение и вкусы в оформлении места своего постоянного обитания. Однако... эта хаотичность ей к лицу, на самом деле.
— Сидзука, Киёко, останьтесь. Все остальные, подождите за дверью.
Помещение маленькое, и всей компанией, особенно, с Дарой, тут не поместиться. В целях безопасности можно оставить с собой лишь того, у кого больше всего шансов остаться в живых, независимо от причин... в случае чего. Сидзука — понятно почему, а наследница Хомуро... в общем, мне почему-то кажется, что Флемма не станет каким-либо образом вредить своей подруге, раз уж допустила своё с ней сближение до определённой степени. Этой степени, впрочем, не хватило для того, чтобы не осталось совсем уж никаких тайн между огненной аякаши и последней разумной в своём исчезающем роду клана оникири, входившего в круг. Однако... Флемма не тронет Киёко. Да, это одно из тех самых "просто предчувствий", которые меня не подводят в подавляющем своём большинстве.
— О, можете пойти присесть или прилечь в соседних кельях — там свободно. Дети ушли из заката, к единорогам космической любви, десу. — Выдала Флемма без татуировки, на ходу подхватывая ближайший леденец, и ловким, оттачиваемым на протяжении столетий движением закинула его себе в рот.
Специально напомнила, чтобы снизить накал враждебности? Дети, скорее всего, где-то поблизости, на кухне... при них устраивать потасовку не хочется. Хм. Почему поблизости? Так ведь почти любое заведение, в котором предполагается проживание разумных, нуждающихся в пище, имеет кухню неподалёку от мест отдыха.
...А вот это мне уже совершенно не нравится. Защита! Среднее диагностическое...
Шаблон "кастер, две руки".
— Ханасэ! Пусти! Разрешения от Многоликого не было, десу! Аа-ам-м-моу! Нет, ты отпусти! Ситуация нестандартная. — На повышенном тоне произнесла Флемма с попеременно зажигающейся и гаснущей татуировкой.
— Флемма, не смей... иначе я уничтожу тебя без единого сожаления!
Прервать или нет? Смотрится происходящее тревожно и одновременно с этим комично. Однако мне не до шуток. Флемма тянется к своей голове непонятно откуда взявшимся (!) амулетом на основе Света изменяющего. Амулет выглядит как небольшой деревянный крест, и должен, навскидку, действовать каким-то ментальным образом НА держащего его разумного. Вот только почему-то высшая аякаши также одновременно с этим второй рукой пытается удержать первую, с зажатым в той амулетом, подальше от себя. Словно борется сама с собой... Смысл её действий от меня ускользает, и только из-за того, что они не выглядят враждебно, я ещё не атаковал сам. Сидзука без моей подсказки активировала свою собственную защиту, а я резким движением завожу за спину Киёко. Уже собираюсь выбить амулет из руки Безумия, как вдруг быстрая яркая вспышка активации прерывает наши мельтешения... наверное, сложный амулет, "следящий" за происходящим в своём непосредственном окружении, и хранящий определённые триггеры-ситуации, "решил" вмешаться самостоятельно.
