Северест понимал, что правители поделенного дикого юга негативно отреагируют на появление новой силы на своей территории. Он с самого начала готовился к предстоящей обороне от южных орд, поэтому едва проступили границы Эрекхайма, как вдоль них уже стали возвышаться крепости и форты, сторожевые башни. А такое строительство требовало жизней тысяч рабов. Я прекрасно понимаю, почему Северест уничтожил, изгнал всех жителей Лортона. Ведь он всего лишь человек — вечный заложник чудовищных условий существования. Я все понимаю, но на душе все равно мерзко.
И вот за пару лет и одну зиму Эрекхайм — государство изгнанных людей севера, страна, вобравшая в себя черты народов ставших мне родными, наконец-то был завершен. Как и задумывали артэонские стратеги, изгнанные ими северяне, обосновались прямо посредине между двумя половинами, нежеланно стали защитниками, защитным буфером заслонившим Арвладу. С наступлением третей весны с юга в Эрекхайм пришли послы от южных владык. Все как обычно: предложение добровольного повиновения, объяснение необходимости уплаты дани владыкам Южной Половины. В общем как обычно перед крупной войной просили дать земли и воды. Естественно Северест отказался, не для того он сгубил тысячи рабов укрепляя границы своего Эрекхайма. И вот уже к лету с юга для уничтожения, наказания непокорного Эрекхайма пришла первая армия. Началась первая война — мой шанс снова стать необходимым для народов, которые когда-то верили мне. Я собирался получить доверие изгнанников северян, вновь попытаться хоть немного принести разумного в их дикий быт. Но я не понимал того как сильно тогда ошибался, ведь они уже эрекхаймцы.
Тогда сотни лет назад первыми на Эрекхайм напали ладгарцы — основатели великой империи Южной Половины и вместе с ними жители степей, среди которых были представители конухаров — бывшие коренные жители Лортонских лесов пришедшие вернуть назад свои земли. Люди видят мир, прежде всего глазами, любят всякие эффектные трюки и чтобы в их глазах ярко отметить свое возвращение я решил устроить самое настоящее шоу. В разгар первой крупной битвы воинов Эрекхайма и первой сборной южных орд я появился ярким светом, ослепившим всем глаза. Ну, типа как луч надежды, свет среди темноты и т.д. Сначала я снес будто ветром первые несколько рядов вражеского войска, затем вместе с воинами пошел в бой, перешел в сумерки и принялся кромсать врагов. В той битве я не был всесильным магом своей силой лишь подталкивающим дружественных солдат к победе, нет, я был настоящим, полноценным участником той бойни. Однажды дав гневу охватить себя, выйдя за пределы дозволенного, я изменился значительно, и не заметил, как внутренне угас. Я перестал быть чем-то, что выше всей этой мерзкой возни смертных, я вот так просто стал ее частью. Не испытывая внутренних моральных дилемм, я просто бросился в бой. Убивая тогда я уже не чувствовал какого-то внутреннего сопротивления, ощущения какой-то неправильности. В массовом обрыве жизней живых существ, я уже не видел чего-то недопустимого, похоже, для меня это становилось нормальным. Я окончательно заблудился в жизни, уже не понимал что творю.
Вот как хрупка, как склонна к разрушению человеческая сущность. Я всю жизнь существовал в полном отрешении, воздержании от всего, от всех желаний и потребностей, я бережно хранил свой рассудок от всего разрушительного. И единожды позволив себе оступиться, внутренне, незаметно для себя стал разрушаться. Еще вчера я смотрел на дикий мир со стороны, понимая, что не имею права вмешиваться, ведь я выше этого, а сегодня уже убиваю с безумными смертными наравне. Являюсь полноценным участником всех этих выяснений отношений. После ситуации, в которой я столкнулся с этим, в полной мере ощутив свою душевную деградацию, я пришел в ужас. Естественно испугался себя и зарекся, что такого больше не повториться. И вправду говорят нельзя вот так просто один раз отступиться от запретов, а после снова вернуться в разумные рамки. Деградация путь став, на который, свернуть уже трудно. Как же быстро все меняется, просто за мгновение и то, что вчера было недопустимым, неразумным, сегодня уже норма.
Такой как я никогда не должен был давать себе свободу. Я никогда не должен был выходить за пределы, отведенные светлому магу. Не тогда когда в порыве мести бросился отнимать жизни солдат СБК, а когда согласился остаться в Преферии, взял под свою защиту целые народы, тогда я оступился. Я никогда не должен был проявлять свою волю, так и должен был остаться слугой своего ордена, ничего не имеющим в этой жизни странником, существовать под опекой мудрых покровителей. Какой же я на самом деле дурак.
Так или иначе, первая битва за Эрекхайм была выиграна во многом благодаря моему непосредственному участию. После того как враг повержено отступил, солдаты Эрекхайма — вчерашние люди из народов севера, что когда-то доверились мне, увидев меня снова, все замерли в удивлении, не зная как быть. Кто-то внутри обрадовался, но большинство уже привыкли во всем винить меня, поэтому не скрывали гнева в глазах. Наступила неудобная тишина, ни я, ни они не знали что сказать. Неудобный был момент. Послышались крики командиров, солдаты, развернувшись, начали уходить с поля боя, я просто пошел за ними следом. Северест наблюдавший битву верхом на коне на безопасном расстоянии ни стал со мной разговаривать, просто проигнорировал меня. Все последовали его примеру.
Так оно продолжалось и дальше. Меня все игнорировали, делали вид, будто меня нет. Командиры напрямую запрещали своим молодым солдатам даже смотреть в мою сторону. Для них я был виноват во всем, действительно как их защитник я, мягко говоря, оказался никчемным. Меня продолжали не замечать. Меня никто ни гнал, но также никто не разговаривал со мной. Я бродил среди них как никем не замечаемая тень. Северест обсуждал свои планы с командирами, и я стоял за их спинами. Солдаты смеялись сидя у костров, а я все также стоял где-то в стороне. Меня как бы не замечали, но мое присутствие молча одобряли. Как бы они ко мне не относились, я был нужен им. Впереди предстояло еще много войн с южными ордами, без помощи мага устоять им будет сложнее. Я мог бы открыть рот, нарушить молчание, поговорить с Северестом о моей значимости для него и Эрекхайма. Я мог бы заставить их считаться со мной, ведь я такая же жертва артэонской агрессии, как и они. Но я промолчал. Большая часть воинства Севереста ушла домой в строящиеся города и обживаемые деревни Эрекхайма. Я остался на границе вместе с несколькими отрядами, оставленными временными пограничниками. В их городах и деревнях мне было делать нечего, я не требовал от них снова принять меня, мне было просто стыдно. Я был не намерен впредь вмешиваться в их жизнь. Хотел только защитить их, исправить свою ошибку, поэтому остался присматривать за границей. А по Южной Половине тем временем поползли слухи о сильном белом маге хранящим Эрекхайм.
Мы (я и несколько присматривающих за границей отрядов солдат Эрекхайма) отражали нападки степных дикарей. Пресекали попытки бандитов пройти на север. Меня казалось, уже привыкли не замечать, молодежь посмеивалась у меня за спиной, но так мне стало даже проще. Никакой ответственности, я отвечал только за себя и делал, что считал нужным. Не выполнял приказов и сам приказы не отдавал, просто помогал, где сам считал необходимым. Мой белый плащ совсем поизносился и стал серой рваной тряпкой. И вот спустя несколько лет, множество холодных зим, настало время второй крупной войны. Измеряемое сотнями тысяч войско из представителей всех людских народов Южной Половины пришло к границам Эрекхайма. Возглавлял эту сборную юга сильный темный маг, имя его я не скажу, не помню. Предстояла тяжелая кровопролитная война. СБК помимо оружия, прислали тысячи своих бойцов специального назначения спрятавших свои артэонские бронекостюмы под тряпьем, чтобы не выделяться в рядах эрекхаймской армии. Я стал нужен как никогда. Можно сказать, пришел мой час защитить их, сделать то, что раньше не сумел. Загладить вину.
Три дождливых месяца гремели сражения. После крупного наступления врага оборона Эрекхайма не устояла, враг прорвался в Лортонские леса. Началась долгая партизанская лесная война. Враг распадаясь на мелкие отряды пробирался среди плотных зарослей сосен. Воины Эрекхайма под началом инструкторов СБК устанавливали ловушки, организовывали засады для продвигающихся отрядов врага. Я, к тому времени будто отрезвев, как боящийся сорваться пьяница, старался воздерживаться, особо не вмешиваться в грызню. Ходил и помогал там, где это нужно. Оказывал медицинскую помощь, погружаясь в сумерки, совершал разведывательные рейды. Вмешивался при помощи своей силы, но не углублялся, не становился прямым участником, давал возможность солдатам самим защищать свою страну. В итоге финальная схватка, лоб в лоб произошла на поле вблизи Северхайма — эрекхаймской столицы. Решающей точкой стало убийство мною темного мага, что вел это огромное воинство, вернее к тому времени уже его остатки. Мой главный оппонент также держался в стороне, как и я, до последнего не проявляя себя. И вот во время решающей схватки я добрался до этого темного мага, что фактически означало победу. Много потеряв людей и обжитых земель, мы все же уничтожили врага, это была воодушевившая всех эрекхаймцев выстраданная победа, принесшая мир на долгие годы.
Военные инструкторы СБК, те, что выжили, отправились восвояси. А в полу сожженном Северхайме закатили пир в честь победы. Едва я хотел вернуться к границе, в ту крепость, где я обжил маленькую уютную комнату, меня остановили 'послы' от Севереста. Мне было предложено явиться на пир. Наконец-то они согласны принять меня — подумал я тогда. Следом за провожатым я прошел в центр Северхайма. На главной площади полуразрушенного, пустого города вокруг большого костра как дикари гуляли и плясали, праздновали победу уцелевшие воины и развлекающие их женщины. Меня подвели к самому костру, там с большим наполненным вином кубком в руке, в цветочном венке победителя, стоял один самый молодой из военачальников Севереста. Отсутствие самого Севереста, наглая пьяная морда этого молодого военачальника уже заставили меня насторожиться. В общем, вместо ожидаемой благодарности меня скажем так, послали куда подальше. Меня публично под всеобщее одобрение назвали предателем, лжецом, обвинили меня в изгнании с Северной Половины. Якобы если бы я в свое время не заставил королей северных стран воздержаться от войны с СБК, никакого молниеносного удара бы не было. Этот молодой полупьяный отморозок публично кричал всякие оскорбления в мой адрес, попутно обвиняя меня во всем, а толпа ему поддакивала, в конце даже зааплодировала. Мне наглядно пояснили, что я там не нужен и велели убираться прочь, в грубой форме.
Я стоял молча, без эмоций глядя на этого молодого придурка, якобы самого смелого здесь, который пытаясь меня разозлить под конец даже высморкался о низ моего плаща, чем только рассмешил меня. Плащ то был грязный и он себе им всю пьяную рожу вымазал. Я знал, что могу уничтожить его, наказать их всех, но я предпочел промолчать. Сначала признаюсь, меня это ударило. Я почувствовал себя каким-то униженным, оскорбленным, использованным и каким-то не знаю, хлипким что ли, бессмысленным. Я так старался ради них все эти годы, а в итоге получил кучу оскорблений от юного дурака, которому я не то, что в отцы гожусь. Мне сотни лет, я для него вообще считай господь бог воплоти. Все же я нашел в себе силы вытерпеть все это достойно. Я выслушал всю грязь, слитую в мой адрес и сжав кулаки не выдав ни единой своей эмоции просто ушел не опускаясь до того чтобы ответить этому пьяному наглецу. Уходя в толпе, что расступалась предо мной, давая мне пройти, на лицах некоторых людей я видел страх. Ведь впереди были еще войны, еще атаки, ведь противостояние с югом еще не закончено, наоборот оно только началось. Не все были согласны с решением правительства, боящегося, что старый маг вновь обретет любовь народа и отберет у этого несчастного правительства его драгоценную власть. Меня решили прогнать правители, а страдать от этого будут простые люди. Слухи о моем уходе и своеобразном ослаблении обороноспособности Эрекхайма разлетятся по югу, и на этой волне в недрах Южной Половины поднимется новая армия, начнется новая война. Но мне было уже все равно, я просто ушел.
Не многие смогли бы спокойно жить после такого оскорбления. Но я, как ни странно почувствовал себя лучше, морально чище, сильнее. Первый раз с тех пор как моя спокойная жизнь была уничтожена руками СБК, я снова почувствовал себя светлым магом. Ощутил этот еще не до конца разрушившийся моральный стержень, что все это время глубоко внутри еще сохранялся. Я мог бы его уничтожить, уничтожить их всех, я знаю возможности своей силы, так зачем мне ее демонстрировать? Ничего не ответив этим дуракам, я почувствовал себя выше, мудрее их — простых глупых слабых людей. Я снова почувствовал себя по-настоящему сильным.
Пока светлая нотка еще звучала во мне, я хотел продлить ее звучание. Я получил свободу. Больше никакой ответственности, вины и угрызений совести. Мне хотелось дарить радость всем живым. Теперь я сам по себе и больше никому ничего не должен и передо мной был целый огромный мир. Как же было приятно это осознать. Несколько дней просто гуляя по лесам Северной Половины, я вышел к морю, вернее его части здесь именуемой Соленой Милей. Меня потянул мир, что остался по ту сторону Стены Тумана. Я решил двигаться к Преферидскому броду, решил уйти из Преферии, думал, что мой путь здесь закончен на радости позабыв о самом главном, о том ради чего когда-то пришел в новую землю.
Дыша легко и впервые за долгое время, наслаждаясь красотой природы в разгар осени, в нависающем зимнем замирании, я брел по какой-то старой дороге на запад, в сторону Преферидского брода. Что-то странное издали привлекло мое внимание. Посреди дороги лежало выпотрошенное тело. Глаза выдавлены, кожа с лица снята, большинство органов были извлечены, убийца пытался употребить их в пищу, но его организм их отторгнул и смердящей кучей они лежали в стороне. В виду увечий тела пол установить было невозможно. Необъяснимая зверская жестокость и не мотива ни логики, почерк был узнаваем сразу. Резким ударом в мозг я вспомнил об Ортопсе. Насколько же я заблудился в жизни, что забыл об этой твари? Второе тело чуть дальше висело насаженное на сук дерева на обочине дороги. На теле были заметны следы пыток совершенных, пока жертва была жива. Также на животе красовалась выжженная надпись: 'Иди по моим следам'. Рука пригвожденного к дереву тела указывала на север. Судя по следам и спекшейся крови, все это произошло примерно час назад. Он следил за мной, знал, что пройду там и оставил это послание специально для меня... '.
Уже когда солнце стало клониться к закату, Фросрей немного задержавшись из-за сокрытия следов очередного преступления Ортопса, пройдя сквозь заросли кустов, наткнулся на небольшую скрытую высокими деревьями поляну. В центре из земли торчала замаскированная под земляную кучу крыша какого-то бревенчатого строения, основная часть которого располагалась под землей. Крыша была пробита по центру, будто что-то тяжелое упало сверху. Приготовившись к схватке с ним Фросрей, достал свой клинок, и аккуратно приоткрыв скрипящую старую дверь, спустился в эту землянку. Лучи закатного солнца освещали это помещение через огромную дыру в потолке. Через дыру было видно облака, плывущие в небесной выси, из-за хорошей вентиляции здесь мерзких запахов не было. Внутри помещения все выгорело, даже не выгорело, а было чем-то выжжено. В центре среди обуглившихся остатков какого-то длинного стола и прочего разного барахла, среди пепла от сгоревших вещей лежало несколько сухих останков сожженных человеческих тел. Вдоль стен стояли сохранившиеся большие укрытые шкурами кровати, на каждой из которых без проблем могло размеситься по нескольку человек. Пожар здесь не причем, от огня здесь бы все сгорело дотла. Такая правильность площади сгорания, даже не сгорания, а выжигания, характерна для плазменных снарядов артиллерийских плазмометов. Это было делом рук артэонов. Скорее всего, эта землянка — укрытие каких-нибудь лесных бандитов. Солдаты СБК обнаружили ее и нанесли удар артиллерией. Все бандиты принимали пищу, скорее всего, завтракали сегодня утром, когда их накрыло. Теперь от их тел остались только сухие угольные манекены. 'Но где эта тварь?' — с этой мыслью маг тихо крался, исследуя сожженную землянку. Скрип нескольких досок под ногой у мага пробудил Ортопса. Чудовище со слабым немощным мертвецки бледным телом, заточенным в мощный, прочный и похожий на грозные доспехи костюм из красного органического стекла, сидело на одной из сохранившихся кроватей в дальнем плохо освещенном углу комнаты. Мертвецки белое лицо Ортопса безжизненно застыло в непонимании того кто перед ним стоит, да и что вообще происходит. Насладившись расправой над несколькими жертвами, упившись кровью, он прибывал в состоянии эйфории, как он говорил: наконец дышал спокойно, поэтому немного 'придремал' в этой темной выгоревшей землянке. Затем он узнал мага, моментально сориентировался, вспомнил, где он, и коварно улыбнувшись, стал самим собой.
