-Нет! — в отчаянии закричал пилот, чувствуя, как скафандр от жара начинает плавиться прямо на нём. — Только не так! Нет!
-Да проснись уже, Рутор! — следует окрик откуда-то издалека.
И горящие обломки истребителя исчезают, уступая место внутренностям АТ-АТ. Тут не очень то и удобно, потому что машина лежит на боку, и лежаки были организованы на бывшей стене. Ему, как офицеру, ещё досталось место поприличнее, где он и спал, пока его не разбудил Железный Лоб, который и тряс его за ногу.
Кошмар. Опять ему снился этот чёртов кошмар. Хотя, эти воспоминания наверняка будут преследовать его ещё очень долго. Как он выбирался из горящей машины, как его подобрал один из отступавших после неудачной контратаки на зону высадки разведчик на джет-байке. Как они присоединились к одному из многочисленных отрядов недобитков, что всё ещё занимали некогда назначенные им позиции после сокрушительной орбитальной бомбардировки. Даже этот АТ-АТ был повален ударной волной чудовищной силы от выстрела, что испарил полевой генератор щита вместе со штабом в километре отсюда. Вален мельком видел ту огромную воронку из оплывшего стекла и шлака, что осталась уродливой раной на этой земле от попадания лучевого орудия флагмана захватчиков.
-Всё в порядке, сэр? — спросил Железный Лоб, протягивая свою стальную руку. — Можем продолжать движение?
-Да, конечно. — кивнул Рутор, со стальным лязгом хватаясь за него своей стальной рукой, чтобы подняться.
Да, именно поэтому он не сгорел заживо прямо там, вместе со своим истребителем. Неизвестно, что с ним сделала та тварь, с которой якшались те предатели, но когда следом за скафандром, на его руке сгорела кожа и даже мясо, вместо костей обнажились стальные тяги и шарниры. На его правой руке до середины предплечья более не оставалось плоти, о существовании которой напоминала только ноющая боль в огарке, где по идее должна была заканчиваться его культя. Но из неё торчала стальная рука, сделанная из какого-то неизвестного металла, которому был не страшен огонь. Именно благодаря этой металлической конечности он не сошёл с ума от боли и сумел высвободить зажатый протез и убраться прочь до того, как остатки газовых картриджей бластерных пушек взорвались.
Именно своим стальным руке и ноге он был обязан судьбе за такого необычного союзника, как Железный Лоб. На самом деле его звали АС1-282-3715, но кличка, которую этому клону дал за упёртость ещё джедай, под чьим командованием тот воевал с сепаратистами, была как нельзя кстати. Этот боец относился к первому поколению, и говорил, что его обучал лично Джанго Фетт. Отчего к остальным штурмовикам, что находились в его отряде, он относился с откровенным презрением, как и ко всем неклонам в принципе. Исключения делались только для офицеров, потому что так было заложено в его программе подготовки, да и то к ним он испытывал некую долю пренебрежения.
Но с Валеном дело обстояло по-другому. И не только потому, что он был старше по званию. Пехота всегда недолюбливала флотских, но Железный Лоб относился к нему не только с уважением, но и порой с нескрываемой симпатией. Да чего уж там, Рутору порой казалось, что клон считает его чуть ли не младшим братом, за которым нужен присмотр. Но причина такого отношения крылась не в званиях и даже не в глубинах психологии, а в том, что они оба были киборгами.
Железный Лоб был кибернетизирован настолько, что от его первоначального тела в лучшем случае осталась треть. Он сам говорил, что прошёл все войны клонов целым, и успел даже пристрелить своего джедая, отомстив таким образом за прилипшую намертво обидную кличку, но во время зачистки осколков сепаратистов на него наступил вражеский шагатель. За все боевые заслуги его не списали, а направили на так называемую программу реабилитации, где ему не только заменили потерянные ноги, но и перекроили всё тело, напичкав его, в том числе, боевыми модулями. Вплоть до того, что вместо половины лица и правого глаза теперь у этого клона был блок огневых решений и прицельный модуль.
Из-за этих улучшений он был чужд остальным солдатам, которые втайне считали его чуть ли не дроидом, но боялись сказать это в глаза, чтобы не быть сломанными усиленными приводами кулаков, позволявшим Железному Лбу играючи обращаться со станковым тяжёлым бластером, и даже стрелять из него от бедра. В такой обстановке раненый пилот, который тоже был киборгом, оказался для старого клона практически родной душой. Хотя термин старый применим к нему весьма условно, потому то последние лет десять он по большей части провёл замороженным в карбоните, поэтому на вид его биологическим частям было от силы лет тридцать. И это с учётом ускоренного старения...
-Каков дальнейший план действий, сэр? — спросил клон после того, как разбудил остатки их отряда, при этом не скупясь на ругань и пинки. — Может, устроим здесь базу и организуем вылазку на врага?
-Нет, лейтенант. То, что враг ещё не прислал войска для зачистки зоны орбитальной бомбардировки, не означает, что они не сделают это в скором времени. — покачал и без того тяжёлой головой Вален. — Нам нужно двигаться дальше на северо-восток. Там находится скальная гряда, в которой можно организовать гораздо более надёжную базу, и вести боевые действия уже оттуда.
-Желаете объединиться с другими подразделениями?
-Или хотя бы тем, что от них осталось...
Туа вновь сидела за роскошно накрытым столом, буквально ломившимся от самых изысканных яств. Здесь подобные банкеты назывались скромным ужином , хотя от одной мысли о количестве потраченных на такую пирушку денег у премьер-министра волосы вставали дыбом. Но она уже устала удивляться эксцентричным выходкам её тюремщика.
Лидер захватчиков был столь непохож на привычных ей имперских чиновников, что это невозможно было описать словами. На его фоне даже гранд мофф Таркин казался образцом строгости, сдержанности и аскетизма. Максимилиан, а именно так он требовал от неё обращаться к себе, умудрялся начинать утро со схватки на мечах, потом улетать почти на весь день на войну, которой руководил с борта своего боевого звездолёта, обрушивая на обнаруженные очаги сопротивления орбитальные удары, после чего возвращался к вечеру, чтобы успеть на очередной пир и приём для новых знатных пленников.
Туа ощущала себя в этом безумном круговороте событий безвольной марионеткой, которую всё время дёргали за нити, заставляя играть свою роль в этом театре абсурда. Каждый день она выступала с новыми речами перед своими согражданами. Каждый день она по несколько часов проводила в обществе толстого старика в расшитых золотом одеяниях, что читал нараспев какие-то тексты, половину из которых для неё даже не переводили, а переведённые звучали куцо и нескладно. Но пока звучал этот речетатив, который ей волей-неволей приходилось слушать, она буквально растворялась в этом монотонном бубнеже, погружаясь в некое подобие транса. И после этого каждый вечер она должна была присутствовать на очередном банкете, очаровательно улыбаясь и убеждая новых гостей в правильности принятия Согласия.
В целом, у неё была простая работа, и ей почти не приходилось врать, поскольку с ней действительно не сделали ничего дурного. Разве что приставили двух гувернанток , которые буквально ни на шаг от неё не отходили. Они спали в её новой комнате, помогали одеваться и сопровождали всюду, куда бы она ни шла. Доходило даже до откровенного идиотизма, потому что даже когда премьер-министр шла в туалет, одна из этих тюремщиц постоянно дежурила под дверью. Хорошо ещё, что у них хватало такта не беспокоить её вопросами о том, что она там делает.
-Ну что же вы ничего не едите, дорогая? — спросил Максимилиан, подходя к ней с тарелкой в руках, на которую он набрал всяких блюд понемногу. — Попробуйте омертийских мидий. Вам понравится.
-Благодарю вас, но я не голодна.
-Да разве это еда? Это же так, лёгкая закуска к вину. — усмехнулся вольный торговец, беря со своей тарелки какую-то раковину с весьма неаппетитно выглядящим моллюском, отдалённо напоминавшим комок слизи, и протягивая ей. — Тем более их привезли из другой галактики, и ничего подобного здесь не было и скорее всего не будет. Вы только оцените вкус. Стазисная транспортировка гарантирует первейшую свежесть.
Отнекиваться дальше было глупо, поэтому премьер-министру пришлось взять в руки раковину, даже не зная толком, как к ней подступиться. К счастью, собеседник показал ей пример, взяв ещё одну раковину и просто выпив её отвратительное содержимое, вернув твёрдый панцирь на тарелку. На вкус это действительно было не так противно, как можно было подумать, но из-за приправ получилось слишком остро, так что глоток вина действительно был необходим.
-Вот так. — улыбнулся предводитель захватчиков, делая знак киберслуге подать поднос с напитками. — Рекомендую розовое. Оно идеально оттеняет остроту специй.
Туа схватила бокал и осушила его залпом, чтобы погасить горло. И испытала настоящее блаженство, когда это помогло.
-Вот и славно. — ещё шире улыбнулся Максимилиан, так же осушив свой бокал и вернув пустую тару на поднос. — Пойдёмте, дорогая, познакомите меня с новыми людьми.
В этом зале оказывались только люди. И только те, кого рекомендовала сама Туа. Промышленники, землевладельцы, представители концернов и компаний, с которыми она работала ранее. Оправдывая своё звание торговца, её тюремщик старался вникнуть в особенности их бизнеса, имеющиеся активы и возможные пути возобновления их работы. Но многие производства встали, и не в последнюю очередь благодаря действиям самих оккупантов, которые движимые какой-то им одним известной целью громили всех дроидов без разбора. Они предпочитали заменять машины киберрабами, которых сами называли сервиторами .
Как ей объяснил сам Максимилиан, они гораздо надёжнее и универсальнее дроидов, и что самое главное — более безопасны, так как полностью лишены личности и собственной воли, вследствие чего не могут совершать непредусмотренные программой действия, что гарантирует минимальное количество сбоев. Он так же успокоил её, что изготавливают их из специально выращиваемых клонов, которые никогда толком и не жили, и не имели сознания, которое могли бы потерять в ходе кибернетизации. Но он же предостерёг её, что сервиторирование — одно из предусмотренных законодательством Империума наказаний за преступления, которое позволяет обратить преступника на пользу обществу, навеки обезопасив от повторных преступлений. Но особенно страшно было слушать об особенностях такого наказания, когда в ходе операции лоботомии искусный хирург уничтожал центр мозга, отвечающий за принятие решений. Таким образом сознание подсудимого сохранялось, а воля заменялась выполняемой программой, обрекая несчастного до конца своих дней наблюдать за тем, как его тело выполняет какую-нибудь работу, в то время как его агонизирующий разум не мог пошевелить даже пальцем.
Однако дальше вечер шёл по накатанной. Знакомство хозяина с новым человеком, беседа о том, о сём, постепенный переход на серьезные темы, за которым уже следовал короткий разговор по делу, в ходе которого решалось, оставить данное предприятие на плаву и в руках данного человека, или нет. И так один посетитель за другим. При этом атмосфера праздничной легкомысленности, которую создавала свита Максимилиана, и в частности девушки из его ближнего окружения, изрядно сбивали гостей с толку, поскольку это ну никак не вязалось с серьёзными деловыми переговорами.
Когда приём был закончен, новый хозяин этого мира любезно предложил премьер-министру проводить её. Туа понимала, что от таких предложений не отказываются, но ей были не очень приятны ухаживания этого человека. Уж больно странным было его обращение с ней. Все эти ухаживания и заигрывания... Словно он играл с куклой. А осознание того, что она находилась полностью в его власти, только сильнее ухудшала дело. Ну и кроме всего остального, этот невысокий и невзрачный мужчина просто был не в её вкусе. Но этот кавалер день ото дня становился всё настойчивее.
А сегодня всё было ещё хуже, потому что по мере того, как они неспешно шли по бывшему имперскому центру, на премьер-министра постепенно накатывали волны жара, сменяемые ознобом. Она с трудом держалась на ногах, чувствуя, как кружится голова от выпитого алкоголя, а в животе скапливается необычное напряжение.
-Благодарю вас, Максимилиан, но дальше я сама. — произнесла Туа, с удивлением отмечая, что ей сейчас хочется чего-то странного.
-Могу ли я что-нибудь для вас сделать? — любезно осведомился тюремщик, не спеша её отпускать.
-Нет. — резко мотнула головой премьер-министр. — Мне сейчас нужно побыть наедине.
-Полагаю, будет лучше, если я составлю вам компанию...
-Я не... — губернатор запнулась на полуслове, ошпаренная догадкой. — Вы отравили меня?
-Что вы? Ни в коем случае. — замотал головой вольный торговец. — Разве я бы мог причинить вам вред?
-Но почему я чувствую себя так плохо?
-Может быть вы выпили лишнего, дорогая. — с улыбкой произнёс её хозяин, продолжая при этом поддерживать за локоть. — А может быть это омертианские устрицы дали такой эффект?
-Что? — Туа пришла в ужас от мысли о том, какие ужасающие последствия может иметь аллергия на неизвестного слизня, которого она была вынуждена проглотить. — И вы заставили меня съесть это?
-Вам нечего бояться, дорогая моя. Говорят, эти моллюски наоборот, оказывают крайне положительный, стимулирующий эффект. — улыбка собеседника стала ещё более хищной. — Полагаю, вам сейчас лучше прилечь. Я помогу вам.
Премьер-министр думала было продолжить отнекиваться, но тут она поняла, что за трюк замыслил этот коротышка. Он специально накормил её этой дрянью, чтобы вызвать сильнейшее возбуждение. И теперь, когда она с трудом держалась на ногах, а её трусы уже намокли из-за усилившейся секреции, он сделал всё возможное, чтобы оказаться единственным мужчиной вокруг. И воспользоваться ситуацией по полной программе.
-Нет! — воскликнула Туа как только они подошли к её новой комнате, вырывая руку и резко отстраняясь. — Нет! Нет! И ещё раз нет!
-Ох, да что ж у вас здесь всё через задницу? — всплеснул руками раздосадованный предводитель захватчиков. — Да хватит уже ломаться. Вы же сами этого хотите...
-Нет. — премьер-министр отчаянно мотала головой, чтобы избавиться от наваждения, но взбудораженное чужеродным стимулятором тело уже плохо слушалось её, а в остававшийся до сих пор таким холодным разум начали проникать предательские мыслишки о том, что если она не отдастся кому-нибудь сейчас, то наверняка сойдёт с ума. — Только не с вами.
-Но почему? — удивился торговец, чьё непомерное самомнение явно оказалось задето таким высказыванием. — Чем же я плох?
-Вы мне не нравитесь. — честно ответила Туа, не зная, как сказать помягче всё, что она думала об этом напыщенном недомерке, для которого пытки, убийства и война были всего лишь развлечением и способом скрасить серые будни. — Вам лучше уйти.
-Ну уж нет. — решительно произнёс кавалер, делая шаг вперёд и хватая её за руку. — С меня довольно всех этих игр в недотрогу.
