Словно зачарованная, женщина замерла, глядя на плавно кружащие в воздухе золотистые огоньки.
Светлячки? Зимой?!
Танец огоньков завораживал. Это был не хаотичный полет роя светлячков, золотистые огоньки словно действительно танцевали в такт одной им слышной музыке.
Один из огоньков коснулся оконного стекла и беспрепятственно проник в комнату. Женщина осторожно подставила ладонь, и бесплотный шарик света прошел сквозь ее руку, оставив ощущение тепла.
Над городом кружили крайне подозрительные светлячки, удивляя и отвлекая поднятых по тревоге солдат, выманивая горожан из домов, но в главном особняке клана Ишида пока никто ничего странного не замечал.
— Расступитесь! — выкрикнула Мей, жестом руки отдавая приказ солдатам. — Освободите дорогу! Приготовиться к сопровождению врага! А ты, лиса, запомни, я оторву тебе голову за любое резкое движение или попытку направиться куда-либо кроме парка! Веди себя крайне осторожно!
— Вам не кажется, что вы идете у нее на поводу, Мей-сама? — глава клана, тот самый, что предлагал на всякий случай передать гостий в службу государственной безопасности, возглавлял срочно вызванный отряд воинов своего клана и маячил позади главных действующих лиц.
— На поводу? — Мей одарила его саркастичной ухмылкой. — Я не хочу наносить ущерб вашему городу, генерал, и, кроме всего, сгораю от желания посмотреть на то, что может попытаться сотворить лиса в попытке своего спасения! Она одна против восьми тысяч самураев. Какое же чудо ее спасет? Весьма любопытно.
— Каково бы ни было это чудо, — поспешила вмешаться леди Юко, — Кицунэ-сан, я позволю себе попросить вас оставить у нас ребенка, которого вы держите на руках.
— Это почему еще? — Кицунэ насупилась, крепче прижимая к себе Рими. — Хотите разлучить меня с сестренкой? Да ни за что!
Минут пять ушло на вежливые препирательства, в которых леди Юко при ехидных комментариях Такасэ Мей объяснила причину, по которой не стала использовать много целебной Ци, когда помогала Кицунэ разбудить уснувшую сестренку.
Рими больна и нуждается в помощи, а лекарства, которыми Юко хотела снабдить гостью, добудут и принесут еще минимум через полчаса.
— Я все понимаю и благодарна вам за заботу о моей сестре, Юко-сама, — Кицунэ поклонилась хозяйке дома. — Но оставить Рими я не могу не только потому, что не хочу с ней расставаться. Люди, что страшнее любой болезни, появятся здесь следом за этой женщиной, — оборотница указала взглядом на Мей. — И вы не сможете защитить от них мою сестру, даже если попытаетесь это сделать. Черная Тень и принц Рюджин... тянут руки за мной, и все, что могу я... что можем мы с Рими, — бежать. Не беспокойтесь. Болезнь Рими проявится не сразу, у нас достаточно времени, чтобы добраться до страны Водопадов, а там нам помогут врачи и жрицы храма Воды.
— Вы должны спешить, Кицунэ-сан, — сказала леди Юко, отступая.
— Не нужно только так говорить, будто она сможет выйти хотя бы за пределы городского парка! — вмешалась Мей, прежде чем Кицунэ успела ответить. — Слуги! Подайте оборотню и ее приемной сестре пальто, иначе они обе насмерть замерзнут по дороге в парк! И не нужно новых, дайте те, в которых они пришли. Ни к чему портить хорошие вещи. Обе они еще не вышли из детского возраста, а по известному в мире утверждению, одежда на детях... — Мей подняла руку и на ладони ее заплясало жаркое, жгучее пламя. — ...просто горит!
Открывая тяжелые двери, набрасывая на плечи тяжелые пальто и шубы, жители города выходили на улицы. Фантастический танец призрачных огней завораживал и манил, а в воздухе плыл пьянящий запах весны, что развеивал усталость и наполнял радостью души людей, уставших от долгой, суровой зимы. На лицах тех, что следили за танцем призрачных огней, все чаще можно было увидеть улыбки. Но что происходит? Какое-то странное природное явление или... волшебство?
— Твоя работа, златохвостый демон? — Мей угрожающе сжала кулаки и бросила грозный взгляд на Кицунэ, что шла метрах в четырех перед воином-драконом и с раздражающей беспечностью любовалась танцем огней.
— Конечно, моя! — с явным сарказмом ответила ей оборотница. — У меня же бесконечные запасы Ци, и сейчас, перед крайне тяжелым боем, мне буквально не на что ее тратить, кроме как на безобидные огоньки! Или, может, я вас всех в гендзюцу захватила? Нет предела моему коварству и мастерству!
Мей на всякий случай применила несколько дзюцу, защищающих от иллюзий, но огоньки и теплый весенний ветер не исчезли.
— Тогда что здесь происходит? Отвечай!
— О боги, — Кицунэ тяжело вздохнула. — Да откуда мне знать? Вообще где видано, чтобы взрослые тетки к детям с такими сложными вопросами приставали? Ты меня еще про северное сияние расспрашивать начни или про затмение Солнца. Тебе ведь уже за тридцать, да? Вот и придумай что-нибудь сама!
— Не смей грубить воину-дракону, ты, отродье гнусных демонов! — вспыхнул от ярости генерал, что очень тяжело переживал из-за поражения Северной Империи в последней войне и видел в златохвостой лисе не меньше чем главную причину развала страны. — Я изумлен, что ты не только смеешь ходить по этой земле, но и набираешься наглости разевать свою зловонную пасть!
Генерал уже начал извлекать меч из ножен, но Мей остановила его.
— Еще несколько минут терпения, мой друг, и мы сможем от всей души преподать этой нечисти урок хороших манер. Лиса-демон! Если хочешь спастись, покажи нам что-то посерьезнее этих жалких огоньков! Или они — все, на что ты способна?
Ежесекундно ожидая подвоха и готовясь пустить в ход мечи, внушительный эскорт Кицунэ с рокотом и лязгом катился к парку по улицам города. Крепко сжимали оружие, впрочем, только те самураи, что были ближе к центру. Вторая и третья линии стражи вместе с влиятельнейшими людьми города тайком крутили головами и затаивали дыхание в ожидании нового волшебства.
В отличие от многих старый плотник, живший в одном из окраинных районов Сихоро, не ждал тем вечером никаких чудес. Завершив дневные дела, он вместе со своей женой забрался в угол маленькой комнатки и, обняв старуху, забылся привычным сном. Ничто не предвещало беспокойства, но вдруг в дверь кто-то постучал. Что там еще? Не сыновья же среди ночи вздумали старика-отца разыскивать? И клиенты тоже по ночам не беспокоят.
Теряясь в догадках, старик поднялся и, кряхтя, заковылял к выходу. Неужели домовладелец опять напился и пришел просить денег в счет будущих уплат за жилье?
Но это был не домовладелец. Старик открыл дверь и замер, словно пораженный молнией, увидев перед собой стройную девчонку в кимоно храма Стихий и ярко раскрашенной маске бога-пса Инуками, особо почитаемого в холодных горах страны Камней.
— Я чем-то могу помочь вам, мико-сама? — вежливо поклонившись, спросил старик.
— Ни пожертвований, ни агитации, ни продажи чудодейственных средств! — нараспев ответила девчонка, взмахивая искусно разукрашенным веером в такт словам. — Лишь весть мне дано принести вам, добросердечный Веймин-доно, о том, что златогривый владыка гор радуется гостье с холмов и в честь нее праздник решил объявить!
— Вы из школьного театра, юная леди? — без лишней сердитости спросил старик. — Час немного неурочный, и вы уверены, что правильно выбрали зрителя?
— День — время созидания, ночь — время отдыха и радости, — ответила девчонка, одарив сияющим взглядом старика и, подошедшую к двери следом за мужем, старуху. — И может ли счастье выбрать недостойных? Примите же дар жизни и весны из моих рук в благодарность за те улыбки, что вы дарили нашему алтарю в храме во время молитвы! — юная жрица вскинула руку и схватила пальцами один из золотистых огоньков, на которые старики обратили внимание только сейчас. Огонек, пойманный девчонкой, радостно полыхнул ярче и... превратился в живую веточку сакуры, буквально усыпанную бутонами розовых цветов.
— Да, это уже не детские шутки, — вздохнул дед. — Или кто-то с гендзюцу играется, или в еду нам что-то подмешали. Испытываете на безответной бедноте галлюциногенные препараты? Ладно, куноичи-сама, делайте что хотите, издевайтесь и смейтесь над стариками, мы уже свое пожили...
Сияя улыбкой, юная жрица вложила веточку сакуры в послушно подставленную ладонь старика, а затем вдруг легко, словно пушинка на ветру, отскочила и повисла в воздухе, метрах в пяти от земли.
— Приходите в парк! — крикнула она. — Великий Кинрю, бог шести храмов, созывает всех на грандиозный праздник! Весна! — девчонка принялась кружиться на месте, размахивая рукавами кимоно, плиссированной тканью хакама и... длинным, пушистым, собачьим хвостом. — Весна пришла! Весна!!!
Сорвавшись с места, она умчалась прочь, оставив шокированных стариков стоять у дверей дома.
— Инуками... — сказала жена плотника, глядя вслед нарушительнице спокойствия. — Это же Инуками! Ты видел, Веймин? У нее хвост собаки!
— От зелий шиноби хорошо бы у нас самих что-нибудь лишнее не выросло, — ответил старик. — Однако странно, Наруми, что у нас с тобой одинаковые галлюцинации. Или ты просто спишь сейчас в кровати, а то, что мы стоим у двери, кажется только мне?
Старуха хотела ответить, но вдруг с изумлением указала на веточку в руках старика.
— Веймин, смотри! Она расцветает!
— Весь город накрыло? — Сингэн подошел к выходу из храма и окинул взглядом ночные виды.
— Храмы удачно расположены, — отозвался Ао. — До самых отдаленных участков волна позже докатилась, но накрыло всех.
— Пожаров не случится? Если в момент удара кто-то в руке горящий фонарь держал, масло может расплескаться и полыхнет все вокруг.
— Обижаешь. Пока человек способен нанести себе вред падением, гендзюцу его не захватит.
— И как быть с теми, кто сейчас на улице? Замерзнут насмерть.
— Золотая Ци станет той энергией, что согреет их. Если бы мы обратились за помощью к демонам, дело закончилось бы горами трупов, но Кинрю-сама прямая противоположность матриархам. Методы акума и ками разнятся чуть больше, чем полностью. Сила, которую я обрушил на город, никому не причинит вреда.
Цветы сакуры разворачивали лепестки, и по мере того, как раскрывались цветы, изменялся весь мир вокруг. Заиграл живыми красками снег, по неведомому волшебству растаяли в небе мрачные серые облака.
— Веймин... — Наруми смотрела на то, как окутанный золотистым светом, ее муж на глазах молодеет. Как сходят с его лица морщины и волосы, давно поседевшие, вновь обретают утраченный насыщенный цвет.
— Наруми... — вздохнул Веймин, украшаясь румянцем смущения, видя рядом с собой молодую девушку удивительной красоты, в которой без труда угадывались черты той, что была одной из самых близких ему людей.
Внезапно ворвавшаяся волшебная весна оживила чувства, затаившиеся в сердцах стариков, и, вспоминая самые счастливые моменты совместной жизни, они обняли друг друга. Старая, ветхая одежда обратилась в роскошные одеяния. Молодость и красота вернулись. Наслаждаясь каждым мгновением чудесного видения, Веймин и Наруми любовались друг другом пару бесконечных минут, а затем молодой мужчина склонился, и двое, что могли быть приняты за богов благодаря своей красоте и озаряющему их изнутри золотистому свету, соединились в долгом поцелуе.
Великий дракон Кинрю, видевший на своем веку немало удивительных празднеств эпохи Единства и слишком долго дремавший в храмах Сихоро из-за захватывающих мир темных энергий, с доброй ухмылкой взирал на этих двоих и десятки тысяч других людей, что в великом удивлении и счастье дарили ему энергию для гораздо более ярких и масштабных чудес.
Дракон взмыл в небеса и полыхнул золотом. В тот же миг все деревья, даже типичные для холодных широт тополя и березы, отозвались на призыв ками и буквально взорвались пышным розовым цветением.
— Зараза! — испуганно шарахнувшиеся самураи с грохотом сталкивались меж собой. Мей, отпрянув от Кицунэ, сбила с ног зловредного генерала. — Что это за магия?!
Весь парк, из которого исчезли горы мусора, а переломанные деревья сами собой возродились, сиял живой, яркой энергией. Оглушенные его неистовым великолепием, самураи были потрясены настолько, что и подумать не могли на кого-нибудь нападать.
— Изумительно... — шептали солдаты, по щекам многих из которых потекли слезы восторга. — Это... это похоже на сон!
В вихре розовых лепестков златохвостая лиса стояла перед ними, держа на руках ребенка людей. Напасть на нее? Убить?
Да, стальной силы и взрывного характера келькурусов боялись, и поэтому Хино Тайсэй выбрал их как базу для создания одного из полюсов своего идеального мира, но правда была в том, что большую часть спокойных и добродушных увальней угнетало творящееся на захваченных территориях. Даже рабство, бывшее весьма своеобразным в стране Камней, обрело в ледяных горах распространенную по всему остальному миру форму только в годы образования Северной Империи. Благородные воины были опущены до палачей и мясников, но что бы ни мнил себе великий император, что бы ни творил Черная Тень, воины страны Камней постоянно задыхались в ядовитом тумане сомнений и с трудом волочили ноги под тяжестью свершенных грехов.
Северная Империя, залитая кровью и гниющая от черной ненависти, рухнула. Была уничтожена, разнесена в пыль. Но... не удивительно ли, что с ее крахом сами келькурусы впервые вздохнули свободно и в глазах их снова заблестела жизнь?
И перед собой сейчас, стоя в сияющем от цветения парке, тысячи самураев видели не демона, уничтожившего империю и унизившего их нацию, а златохвостую богиню, избавившую их всех от тяжкого проклятия. Принесшую долгожданную весну в усталую страну, скованную льдом ненависти и злобы. Напасть на нее сейчас? Кицунэ могла пройти сквозь строй латников, легкими толчками ладони опрокидывая исполинов, беспомощных от благодарности.
Но Кицунэ ушла не так. Сверкнула, низринувшись с небес, серебряная молния, и Инуюки возник возле юной златохвостой богини. Запечатленный на тысячах картин, белый волкоподобный пес с длинным пушистым хвостом.
— В атаку! — заорала Мей, окутываясь синим пламенем буйствующей Ци. — Очнитесь! Это просто лисий морок! Все в атаку! Убить ее!
Но прежде чем хоть кто-нибудь из солдат успел сделать какое-нибудь движение, Кицунэ прыгнула и, крепче прижав к себе Рими, приземлилась на спину белого пса, оседлав его, словно лошадь. Ветра, напоенные запахом весны, ударили во все стороны, и Инуюки взмыл в звездные небеса, унося на себе маленького творца бесчисленных сказок.
— Проклятье! — неистовствовала Мей. — Как такое возможно? Она же не богиня! Вся эта магия... да кто такая эта проклятая лиса?!
Кицунэ исчезла, оставив замершему от восторга городу весну и золотую Ци пробужденного ками. Роняя оружие и щиты, стаскивая с голов громоздкие шлемы, солдаты любовались буйным цветением деревьев и с наслаждением вдыхали теплый воздух, сладкий от запахов пробуждающейся жизни.
Вздрогнув, Кицунэ открыла глаза.
Она по-прежнему сидела на стуле, за столом трапезного зала в особняке клана Ишида. Мицки сопела во сне, опрокинувшись на стол, леди Юко спала, откинувшись на спинку своего стула. У стен и в отходящих от зала коридорах громогласно храпели поверженные силой Кинрю грозные стражи. Мей и лорд Тацуо тоже были здесь, лежали на устилающем пол ковре там, где их настиг сокрушительный удар снотворящего гендзюцу.
