— Не в рифму, — тихо, не открывая глаз, проговорил больной.
— Персивальд, вы пришли в сознание? — Веда радовалась как ребенок. У неё получилось. И не только выгнать Канээрры из тела мужчины, но и привести его в сознание. Теперь она была уверена, лекаря поставят его на ноги, — Я сейчас позову...
— Не надо. Мне и так хорошо. Я хоть в тишине полежу. И ещё..., — он приоткрыл глаза, — Веда, да? — она ему кивнула, во все глаза смотря на него, — Я хочу сказать вам спасибо. Это же благодаря вам я избавился от... , — он опять закрыл глаза, и продолжил, — От этого существа. Я был полностью в его власти. Иногда мне давали возможность слышать и видеть, что оно творит. Но большую часть я был в беспамятстве. И я...
— Мы знаем, — перебила его она, так как видела, что говорит он через силу, — Вы нам потом всё расскажете. А сейчас вам и правда лучше отдыхать. Главное теперь всё будет хорошо.
— Хорошо, — он замолчал, собираясь с силами, а потом всё же попросил, — Веда, скажите, вы же его поняли что оно сказало?
— Да, — не стала она скрывать.
— Откуда... вы знаете... их язык? Для меня... это важно.
— Я не знаю. Просто у меня есть артефакт перевода и он мне перевел его слова.
— Понятно... А я... уже думал, что вы... странник.
Веда вспомнила слова бабы Дуси.
— А что бы это изменило? — осторожно спросила она.
— Вы бы... могли... нам помочь... Есть ....
— Я не странник. Но я помогаю. Я стараюсь. А теперь отдыхайте. Мы к вам зайдем чуть попозже. Выздоравливайте.
И она направилась на выход.
— И всё-таки... вы странная, — услышала она слова Персивальда.
— Какая есть, — обернувшись ответила ему и только тут поняла. Говорили они оба на русском языке. Веда полностью повернулась к мужчине, немного ошарашено смотря на него. 'Откуда?', вертелось у неё в голове, но она молча смотрела на Персивальда.
— Я никому не скажу, — также на русском заверил он её, — А теперь идите... Мне нужно отдыхать.
Она послушно вышла из палаты и застыла в коридоре.
— Веда, всё в порядке? — тихо уточнил друг, ни проронивший до этого ни слова, давая осознать услышанное.
— Да... нет... не знаю, — она подняла на него глаза, — Пойдем в сад. Ты же уже знаешь, что здесь где находится?
— Да. Пошли.
И они пошли, минуя коридоры, кабинеты, комнаты, залы, лестницы и холлы. В саду они оказались уже минут через пять, так как по пути зашли в свои комнаты и взяли куртки.
Сад встретил их буйством красок. Казалось только морозный воздух, да легкий ветер указывают на то, что уже поздняя осень. А растениям это не ведомо. Ни один листок ещё не покинул своего места на ветках кустов и деревьев. Цветы ещё красовались на кустах, а зеленная и желто-фиолетовая травка была аккуратно подстрижена, создавая впечатление, что тут потрудился сумасшедший ученый, экспериментируя с цветом. Но в целом сад Веде понравился. И она с удовольствием рассматривала его, пока Вир вел её к беседке.
Разместившись в уютной, увитой растениями, как плющом, белой резной беседке, Веда поведала другу о заговоре, что тут созрел, их с Элом похищении, о причинах болезни советника и что она искала в комнате маркиза. Правда не уточняла откуда узнала об этом 'артефакте' и для чего конкретно ей он нужен. Но Вир вопросы не задавал, внимательно слушая и время от времени кивая, соглашаясь с её рассуждениями.
— И если ты решишь уехать, я пойму, — завершила она рассказ.
— Конечно уеду, — заверил он её, смотря Веде в глаза, — Как только тут всё приведем в порядок, так и уеду. Вместе с тобой.
— Почему вместе со мной?
— Ну ты же меня нанимала охранять. А я свои договоры исполняю, — продолжая смотреть на неё, ответил он.
— Но уговор был до...
— До болот. Я помню. Но пока нет Лео, одну я тебя не оставлю. Мне Эл потом голову открутит.
— А ты его боишься? — улыбнулась она, радуясь, что у неё есть такой друг как Вир.
— Я за тебя боюсь, дурында, — улыбнувшись уголком губ, ответил наемник.
— А что потом? Ну, когда ты меня до Марейны с Лео доставишь?
— Потом? — он задумался, — Вернусь, наверное, в Ситон. Там и работа, и... — он отвел взгляд, замолкая.
— Нанэль, — закончила Веда за него, — Она хорошая. Я рада, что вы есть друг у друга. И если у вас...
— Нет. Я ей буду помогать с племянниками. Хорошие они ребята. Хоть и... — он замялся, подбирая эпитеты для Дана с Лизой. А Веда уже смеялась, так как очень хорошо понимала состояние Вира. Сама через это прошла, когда они жили в Бубликах.
— Да. Лиза это нечто. Её постоянно нужно останавливать. А то наворотит дел. А Дана подталкивать. А вообще они хорошие.
— Хорошие, — с улыбкой согласился Вир.
— Ладно. Пошли к Вере. У меня есть предложение...
— Тебе бы отдохнуть не мешало.
— Так вот предложение как раз об этом. Совместим, так сказать, приятное с полезным.
Прода от 28.05.2016 — собранная из комов 144, 150, 158, 164, 172, 177, 187, 194, 202, 209, 218, 224, 229, 233, 236, 242, 248, 257, 262, 268, 273
Веда
'Ну и долго мы тут лежать будем?', развлекая себя риторическими вопросами Веда. 'Скоро покроюсь пылью и зарасту мхом... Хотя нет. Не дадут'. Они уже минут тридцать не могли покинуть злосчастные покои маркиза. Им постоянно кто-то мешал. То Микас вернулся не вовремя, принеся запрошенную Элом корзинку со снедью. То сам Эндрейн нагрянул для подготовки к поездке и переодевания. То пришли горничные убирать апартаменты и она молила всех известных ей богов, чтобы они не были усердными и не решили добросовестно прибраться под кроватью.
Сейчас двое 'подпольщиков' наблюдали картину маслом. Горничная, которую звали Риза, миловалась с камердинером. Да, именно с Микасом. Почему в комнате хозяина? Да потому что его уже как минут двадцать нет во дворце. Они изволили отбыть по делам. И теперь этим фактом без зазрения совести пользовался его камердинер.
— Может быть сходим сегодня в город, на площадь? Там приехали артисты, — предлагал Микас. Риза ломалась. То у неё много работы. То она устала. То ещё какая-то важная причина почему нельзя сразу согласиться. Поломавшись еще минут пять 'для приличия' они договорились, что пойдут на площадь, на танцы. А Микас ей купит красивый шарфик, как у Фифы. Кто эта такая, Веда не знала. Но была рада, что торг закончен и они наконец-то оба удалились.
— Ну что, выходим? — тихо спросила она.
— А смысл? — не двигаясь ответил ей Вир, — Сейчас только вылезем, ещё кто нагрянет.
— Не каркай, — слегка стукнув его кулачком в бок. Ну, куда доставала. Так как лежать в одной позе всё это время чревато затеканием конечностей и возможностью отлежать себе всего, чего в принципе отлежать, казалось бы, не возможно.
Полежав с минуту и не дождавшись очередных визитеров два преступных элемента, как Веда смеясь, обозвала себя с Виром, кряхтя выползли из своего 'убежища' и в таком же темпе отправились к выходу.
На этот раз добрались они без приключений. То есть, им никто не помешал, как в самой комнате, никто не ломился за чем-либо в апартаменты, так и в коридоре, когда они всё-таки покинули 'гостеприимные' покои маркиза Фэрана.
— Ну и куда теперь? — спросил наемник, когда они отошли на приличное расстояние по коридору и подошли к лестнице.
— Пошли в сад. Есть разговор, — решила она. Но тут же поправилась, — Хотя, нет. Пошли сначала в лазарет. Мне больного проведать надо. А потом в сад. Но если что, я всё это время с тобой была в.... что тут есть?
— Всё тут есть. Это же дворец, — направляясь в лазарет, ответил наемник.
— Ладно. Пусть в саду я с тобой была. Мы обсуждали....
— План побега, — улыбнулся Вир.
— Почему побега? — так же с улыбкой спросила она его.
— Ну, тебя же взаперти держат. Никуда не пускают. Меня по-крайне мере к вам не пускали.
— Вир. Тебя к нам не пускали, так как нас не было во дворце, — он удивленно посмотрел на неё, — И об этом тоже хочу тебе рассказать.
— Договорились. Вот, мы уже пришли.
Они правда уже стояли возле дубовой резной двери со вставками в виде листочков, веточек и веночков, в которых Веда разглядела змея, обвивающего ствол дерева.
— Я тебя здесь подожду или как?
— Заходи. Если что, вдруг выгонять начнут, помощь окажешь.
— Кому? Им помочь тебя выгнать? — без улыбки спросил друг. Но глаза смеялись. И так заразительно, что Веда даже не обиделась на этого язву. А только покачала головой, открывая дверь и входя в больничные покои.
Эта была просторная, светлая комната с огромным окном, почти на всю стену. В палате стояли две кровати, на одной из которых лежал Персивальд с закрытыми глазами. Он был бледен. Вокруг глаз синие круги. Щеки впали, а ногти на руках, которые лежали поверх светлого покрывало, укрывающего мужчину, почернели. И это бросалось в глаза. Веде расхотелось шутить. Ей так стало жалко советника. Она не знала, чем может ему помочь. Но была уверена, что помочь должна.
На их счастье в палате никого из докторского состава не оказалось и они беспрепятственно вошли. Осмотрев Персивальда, ощупав его и проверив пульс, Веда обратила внимание, что сердце у мужчины почти не бьется, а тело: кисты рук, лицо, шея и ступни ног, да Веда и их потрогала, ледяные.
Ей сразу же вспомнился Эл, лежащий на кровати в комнатке Мары. Перед глазами четко встала картина, как она его выводила из этого состояния. И её обжог жар. Жар воспоминания. Тело тут же, видно по-доброте душевной, напомнило всё в ощущениях. В ощущениях его прикосновений, его поцелуев. Как она сама реагировала на его отклик. И она покраснела.
— Что? — вернул её в реальность Вир.
— Тут... жарко. Открой окно, — а сама начала рыться в своей сумке, пытаясь успокоиться. Ничего не найдя, так как не знала, чем и как она может помочь, Веда достала фляжку и кубок. И налив в кубок немного воды стала потихоньку вливать её в советника, приговаривая.
— Всё будет хорошо. Сейчас водичка почистит организм. Вся чернота выйдет. И будет у нас здоровенький Персивальд. Как новенький. Все болячки уйдут. Все невзгоды пройдут. Всё плохое канет в небытие. А наш Перси будет... — она задумалась. Но так как складно, кроме 'ё — моё' ничего в голову не приходило, Веда влила последний глоток воды и закончила, — Будет жить поживать, да добра наживать. Ну ещё всех врагов государства поможет королю поймать. И опять себе будет жить поживать.
— Не в рифму, — тихо, не открывая глаз, проговорил больной.
— Персивальд, вы пришли в сознание? — Веда радовалась как ребенок. У неё получилось. И не только выгнать Канээрры из тела мужчины, но и привести его в сознание. Теперь она была уверена, лекаря поставят его на ноги, — Я сейчас позову...
— Не надо. Мне и так хорошо. Я хоть в тишине полежу. И ещё..., — он приоткрыл глаза, — Веда, да? — она ему кивнула, во все глаза смотря на него, — Я хочу сказать вам спасибо. Это же благодаря вам я избавился от... , — он опять закрыл глаза, и продолжил, — От этого существа. Я был полностью в его власти. Иногда мне давали возможность слышать и видеть, что оно творит. Но большую часть я был в беспамятстве. И я...
— Мы знаем, — перебила его она, так как видела, что говорит он через силу, — Вы нам потом всё расскажете. А сейчас вам и правда лучше отдыхать. Главное теперь всё будет хорошо.
— Хорошо, — он замолчал, собираясь с силами, а потом всё же попросил, — Веда, скажите, вы же его поняли что оно сказало?
— Да, — не стала она скрывать.
— Откуда... вы знаете... их язык? Для меня... это важно.
— Я не знаю. Просто у меня есть артефакт перевода и он мне перевел его слова.
— Понятно... А я... уже думал, что вы... странник.
Веда вспомнила слова бабы Дуси.
— А что бы это изменило? — осторожно спросила она.
— Вы бы... могли... нам помочь... Есть ....
— Я не странник. Но я помогаю. Я стараюсь. А теперь отдыхайте. Мы к вам зайдем чуть попозже. Выздоравливайте.
И она направилась на выход.
— И всё-таки... вы странная, — услышала она слова Персивальда.
— Какая есть, — обернувшись ответила ему и только тут поняла. Говорили они оба на русском языке. Веда полностью повернулась к мужчине, немного ошарашено смотря на него. 'Откуда?', вертелось у неё в голове, но она молча смотрела на Персивальда.
* * *
— И что нам это дало? — спросила Вера, сидя на кровати подруги, напротив дивана, на котором расположился Вир.
— Да пока ничего, — ответила ей Веда.
Они уже около получаса сидели вчетвером в её комнате и перебирали варианты своих действий. Вместе с ними сейчас находился и Лион, для всех предварительно 'уехав' кататься и отдыхать со своей дочерью.
Веда рассказала, что Персивальд пришел в себя и высказала свои соображения насчет Эндрейна. Лион был рад, что его советнику лучше, но категорически отверг доводы относительно своего племянника, заявив, что такого просто не может быть. Он уверен в семье Эдинея, как в самом себе. На предположение Веды, что в него тоже могли 'вселиться', король заявил, что это не возможно по ряду физиологических причин, которые присущи всем Гэлейн. Но она всё равно не оставляла возможность обхода 'физиологической особенности' этой сущностью.
Так ни к чему и не придя, так как каждый остался при своем мнении, они сейчас рассматривали варианты проверки каждого во дворце.
— Было бы хорошо, если бы кхены поделились своими Слезами. Нам бы легче было бы выявлять подселенцев, — размышляла вслух Веда.
— Да. Было бы не плохо, — согласился с ней Лион, — Вот вы с Элом и займетесь этим.
— Папа, почему с Элом? Я тоже бы хотела... — она запнулась, наткнувшись на взгляд короля.
— Когда всё успокоится, я сам тебя туда провожу. А сейчас там для тебя опасно. Это ты понимаешь?
— Да. Но... я... а мне...
— Вероника. Я слышал запись ЭлБет вместе с тобой. Я ей верю. Но не сейчас. Хорошо?
— Хорошо, — согласилась Вера, — Но сейчас мы пойдем на площадь.
— Зачем? — удивился король. — За надом! — подняв палец вверх, ответила ему дочь, — На танцы, конечно.
— Но... — попытался возразить её отец.
— Никаких но! С нами Вир. Эла возьмем. Меня никто не помнит и не узнает. Веду тем более никто не знает. А я от всех этих волнений хочу отдохнуть. А завтра с новыми силами...
— Отдыхать от сегодняшнего отдыха, — закончил за нее Лион. Все улыбнулись.
— Ладно. Я не против. Тем более мне поработать надо. А так... да, так даже лучше будет.
— Папуль, ты знаешь, что ты самый лучший папа на свете? — вставая с кровати и подходя к поднявшемуся с кресла королю, с улыбкой спросила Вера.
— Нет. А что? Правда? — в ответ улыбаясь дочери, спросил он.
— Да! — принцесса обняла его за шею и положила голову ему на плечо. И он обнял её, — Самый при самый. И я тебя люблю.
— Вот и умничка. А сейчас я пошел. А вы готовьтесь к танцам. Как Эллариан вернется так и пойдете.
— А что за праздник то? — спросила Веда, когда за монархом закрылась дверь.
— А это ежегодный праздник Осени. День Дружбы и Процветания. На площади для всех. А через пару дней тут во дворце. Меня там должны как принцессу представить и назвать жениха, — она вздохнула, — Так что пока я незамужняя и свободная могу веселиться где хочу неузнаваемая ни кем.
