В окружении солдат Марго прошествовала в покои верховного мага, велев при этом всем служителям последовать за ней. Рана в боку неимоверна жгла и ныла, но ведьмочка только теснее обвернулась плащом. За длинным обеденным столом собралось более двадцати жрецов, продолжавших в последние месяцы смиренно исполнять обязанности перед богами и людьми. Марго обратилась к магам, с некоторыми из которых была давно знакома, хотя нынче они смотрели на неё недоуменными взглядами, полными недоверия к её изменившемуся облику, а также к тому, что она вновь присутствовала в башне живой и невредимой, тогда как по стране давно ходили слухи, что Кассандр лично придушил родную мать. Ведьмочка не стала объяснять всю истину последних событий, а лишь поставила орден в известность, что войска мятежников и сонтария Эонита подчинялись каждому её слову, и ежели горожане, а точнее глава города и его советники, не примут сегодня окончательного решения сдать Гассиполь и присягнуть повторно на верность царице Антеи, стены и сооружения порта будут разрушены, а все богатства присвоены победителями.
В тот же день Марго встретилась с магом Неорием, сонтарием Ирнием и онтарием Эонитом. Войска обеих сторон, осаждавших город с юга и востока, сильно поредели за последние недели. Эрлинские пираты покинули черноморского военоначальника, так и не получив обещанной награды, хотя при этом полностью обчистили портовые заведения перед стеной города. А отряды мятежников, собранные на востоке страны, лишились крестьян и землепашцев, вступивших в ряды в надежде скорого обогащения и возвращения домой, в избы, куда благодаря их усилиям больше не посмели бы соваться ни маги, ни олары, ни солдаты Веллинга, ибо на землях Черноморья воцарился бы прежний, справедливый закон богов.
Ворота Гассиполя были распахнуты. Через них на улицы вступили стройные ряды солдат, большая часть которых перешла на сторону Антеи из войск Веллинга, несогласная с близкими отношениями нового царя с оларскими гостями. Воины прошли в центр города к царскому дворцу, неся перед собой флаги с цветами царицы, которые были сняты с парусника Эонита. При этом они оглушали горожан громкими приветствиями во славу живой Антеи, которая возвратилась в родные края. А в это время их командиры вживую встречали свою госпожу. Неорий и Ирний, которые не раз обсуждали с ведьмочкой дальнейший ход событий в полевом шатре, были по-обычному сдержаны и учтивы, а Эонит, не видевший царицу со дня её обвинения в сеторских залах Ланисы, казалось, был готов подхватить женщину на руки и закружить в танце или задушить в объятиях — столь крепким было его дружеское рукопожатие, столь преданно смотрели его темные глаза.
— Я рада вас видеть рядом в день, когда обманщик и злодей Арпей, коего царевич Кассандр по незнанию возвел до столь величественного сана Хранителя башни, ныне свергнут и заточен в подземелья крепости, — Марго обращалась к смелым мужам, которых принимала на виду у прочих служителей Уритрея и Нопсидона. — Отныне звание верховного мага, а вместе с этим и все дела, необходимые к восхвалению и молению перед нашими великими богами, должны перейти к достойному человеку. Я думаю, что вам, уважаемый Неорий Литтий, это занятие придется как раз кстати, — царица увенчала голову мага серебряной короной, которую так и хранила при себе, ибо с самого утра её окружали люди, и столь желанное проникновение за стены самой Башни ведьмочка решила отложить на будущее, когда её у всех на глазах омыли бы священной водой.
— Я польщен оказываемым мне доверием, Ваше Величество, — скромно ответил Неорий, — но это решение будет принадлежать совету магов, который, как уже было договорено, соберется этой ночью, но, к сожалению, в неполном составе.
— Тогда я повторю еще раз, — Марго пристально оглядела всех магов, что ныне были в крепости. Из них лишь один мог оспаривать заслуженное право Неория на пост Хранителя башни, ибо был его старше и более опытным во врачевании и изготовлении эликсиров, но мага Гирния никогда не интересовала светская суета и управление мирскими делами, так что вряд ли этот отшельник воспротивился бы словам, что произносила царица, — хотя я не привыкла разбрасываться словами. Нынче состоится совет, и именно Неорий Литтий станет Хранителем Башни.
Марго осталась довольной собой. Никогда прежде она не смела приказывать магам в открытую и мало кто из Веллингов на такое отважился бы, но в столь быстро изменившихся обстоятельствах, когда некоторые из них отчетливо осознавали с кем имели дело, а другие наоборот пока еще терялись в ужасающих догадках, оспаривать волю царицы не посмел никто.
Мысли о Сарпионе не покидали колдунью с тех самых пор, как он обездвиженный и покорный пал на землю перед её чарами. Связанного преступника отвели в крепостные подземелья, где Марго поручила Кемнию тщательно допросить узника о последних его действиях и планах. А в то время, пока царица улаживала формальные дела с управлением в городе, размещением войск и возобновлением сообщения с прочими черноморскими поселениями, даже отправив известия в Асоль с ликующими приветствиями своему сыну о том, что его игра подошла к сокрушительному финалу, в её голове разворачивались картины поражения Сарпиона, самого могущественного из известных ей колдунов, который пал от единственного, не очень умелого колдовства. Вечером Марго послала за Кемнием, в нетерпении поджидая доклада гиза, но тот вошел в её покои с мрачным лицом и понурым взглядом, что говорило о невыполнении полученного задания. Она обеспокоенно потребовала объяснений и сменила суровое выражение глаз и губ, только убедившись, что колдун находится по-прежнему в подвале и никуда не сбежал.
— Он все время молчит, Ваше Величество. Ребята его и кипятком обливали, и угли прижигали, и в бочку с водой опускали, и растягивали на дыбе. А потом я заглянул ему в рот — а там же языка нет! Чего ж он скажет тогда?! Когда оставили бедного старика недолго в покое, я гляжу, он что-то пальцем выводит в пыли камеры. Я и приказал одному солдату перерисовать это послание, может вам понадобится оно, — он передал царице испачканный кусок холста, на котором углем было выписано "Зови царицу" на морийском языке.
Она выругалась про себя, обрушивая весь гнев Таидоса на головы тех, кто только после целого дня истязания пленника, заметили, что тот нем.
— Он что-то еще писал?
— Писал, но да мы не сильны в грамоте.
— Ясно, Кемний. Гиз, а в грамоте не силен! — укоризненно заметила Марго. — Отведи меня к нему, немедленно.
В сыром каменном подвале они прошли несколько отделений, освещенных смердящими факелами. В самом дальнем углу зловеще стучали по наковальне молотки. Там при свете тусклых огней к потолку за руки и шею в железных кандалах был подвешен колдун.
— Отпустите его, — приказала Марго. — Вы поили его с утра отваром, как я сказала?
— Поили, Ваше Величество, но он совсем потерял силы и чувства. А как от такого чего-то добиться?! Поэтому больше не вливали...
— Хорошо. А теперь усадите его за тот стол и оставьте нас наедине.
Властным взглядом она отмела все попытки гиза возразить её словам, ибо несомненно уединенное общении столь хрупкой с виду девушки с измученным, но все еще не сломленным стариком было совсем небезопасно, но Марго ведь прекрасно оценивала свои силы, а с недавнего времени она стала понимать и состояние колдуна. Сарпион сидел напротив, опустив на грудь голову с взлохмаченными волосами. Он выставил перед собой скрепленные ладони, с которых так и не сняли цепи. Он молчал, хотя даже, если бы пожелал, не смог заговорить. Она позаботилась об этом еще очень давно. Только тогда для верности колдуна поили сонным зельем, чтобы он не мог использовать свои чары, для которых зачастую не нужны ни язык, ни глаза, лишь мысль и знание. Теперь же Сарпион тоже не мог колдовать, иначе он давно бы исчез из этой темницы. И лишь смутные подозрения проникали в разгоряченный последними событиями разум ведьмочки, когда осознание того, что не она сумела одолеть учителя, а он сам себя загубил вконец сложилось в её голове. Ведь все прошлые годы Марго была заложницей слов, что вынудил произнести её колдун перед началом странствования по Черноморью: она не могла использовать свои чары, ощутив себя обычным смертным человеком на долгий, иногда казавшийся нескончаемым срок, но та же участь по обоюдному соглашению грозила чародею, если бы он нарушил свои обеты. С минуты, когда книга принцессы оказалась в его руках, и былые способности возвратились к ведьмочке, она напрочь забыла о соглашении с колдуном, ибо считала его исполненным и более недействительным. Но, похоже, произнесенные слова не так легко и быстро стирались из памяти богов...
Она потянулась обеими ладонями к его голове и закрыла глаза, желая вернуть ему дар речи. Тишину нарушил его грудной презрительный смех.
— Говори, — повелительно произнесла она, откидываясь на спинку жесткого стула, на котором сидела у противоположного края стола.
— А что ты хочешь услышать? — вырвалось из его рта.
— Теперь ты уже не колдун?
— Оказалось, что за наш союз ты расплачивалась, Марго, всего лишь двадцать четыре года, я же буду нести ярмо твоих слов всю оставшуюся жизнь. Хорошо, что ты милостиво приблизишь её конец. Какой же я был глупец?! Все эти месяцы я провел, гоняясь за твоей тенью. Я был в Аватаре, а оттуда последовал за Ортензием в Алмааг, полагая, что он не отпустит тебя в одиночестве в Черноморье, ведь по моим сведениям вся сотня морийцев так и осталась на берегу Алдана, и даже их бывший сотник Ланс де Терро, который может быть тебе знаком, вернулся в город степняков, но тебя там не было. Очень поздно я понял, что тебя не было и на судне государя, что отчалило к острову в Великом море. Я желал сполна воздать тебе за все мучения, что ниспослала ты на мою голову в ответ на власть, положение, славу и богатство, которыми наградил я тебя. Мечтал утолить жажду мести, считая, что отныне свободен от обещаний оберегать тебя и защищать от врагов. Но мой старческий ум не помнил, что ты навечно обрекла меня быть твоим хранителем и рабом. Жаль, что единожды нарушив клятвы, я так и не достиг своей цели, хотя расплата неумолимо обрушилась на мою голову.
Он был обречен, почти смирившийся со своей потерей, жалок и в то же время притягивал к себе взоры и вызывал сочувствие. Она вновь ощутила преклонение перед учителем, что долгие месяцы открывал перед ней новые границы жизни и мира. Отныне он не мог ей помешать, он не был всевластен, чего больше всего опасалась колдунья, а желание его уничтожить и покарать растворилось в горечи, что уже испил её противник. Она захотела оставить ему жизнь, ведь колдун не потерял свои знания, его жизненный опыт и советы были бесценны.
— Я заглянул в книгу колдунов, Марго, — горестно продолжил Сарпион. — Но лишь малая часть возможного покамест открылась мне. Я оставил чтение и познание чудес на будущее, намереваясь в тишине и спокойствии постичь секреты и тайны, известные Владыкам, что равнялись самим богам. Не страшись этих заклинаний. Помни, что не в книге зло, зло в людях, что возьмут её в свои руки.
— Завтра за измену черноморскому закону тебя отрубят голову, — она заговорила с ним напрямую. — Я знаю, что ты преступил заветы богов и закон Веллинга не один раз, Сарпион. Разве не ты убил Орелия? А что ты сделал с родителями Кассандра? Сколько еще безвестных жертв пали от твоей руки?!
— За колдунами всегда идет по следу смерть. Ты еще не заметила её дыхание за спиной, пока она забирала чужие жизни? Только по этим знакам издревле и определяли Вечных.
— Но вечность тебя не покинула, однако желания и мысли более не воплощаются в явь. Может быть я оставлю тебя в живых, чтобы по истечению долгого заключения ты раскаялся и познал радость от бытия обычного смертного, — она выпалила колдуну то, что совершенно не собиралась ему предлагать, спускаясь в темницу: сказала и сама испугалась, что он согласится с её словами. А ведь неизвестно как долго он не сможет колдовать, и может быть после столетий отшельничества и томлений во тьме другой чародей вернет ему способности к чародейству?! Ведь книга наделяла уникальными знаниями, мелькнуло в голове у ведьмочки, и Сарпион также мог предполагать и надеяться, что на её страницах обретет исцеление и восстановит утраченные способности. Поэтому она в спешке поднялась из-за стола. Но колдун не подавал голоса, он молчал, раздумывая над ответом.
— Человек не боится смерти, потому что он очень слаб и ему всегда нечего терять на своем пути. Оттого он бесстрашно бросается на скалы и летит в пропасти, — прошептал колдун, когда Марго вновь вознамерилась дотронуться до него, чтобы снять заклятие голоса. — Колдуны же слишком сильны, поэтому цепко держатся за свою жизнь. Но я отныне не человек и не колдун.
Она лишь провела ладонью по его лицу ото лба до подбородка, и старик вновь замолчал, он даже не пробовал раскрывать рта, ибо оттуда не вылетело бы ни звука. Царица вышла прочь, не оглядываясь и не прощаясь. Она не стала разбивать надежды, что посеяла в душе смертника, но решение об его судьбе ведьмочка изменить не могла. Вновь симпатия к колдуну нахлынула на неё, озаряя давние воспоминания. А может он еще сохранил способность очаровывать собеседника, гадала девушка, но коварство и ложь всегда были обратным лицом её учителя, поэтому сожаление о расставании быстро оставило усталую колдунью.
Церемония введения в Башню нового верховного мага и Хранителя Неория Литтия была произведена по всем правилам перед самим священным строением. После ритуала новый глава магов и правитель города вышел на главную площадь Гассиполя с речью к жителям, поздравляя их с обретением мира и покоя в домах и семьях. Хотя город уже кишел известиями о последних событиях и ждал появления самой царицы Антеи, в то пасмурное холодное утро этого не произошло. Марго оставалась в уединении в капире, что Неорий предоставил в её распоряжение на весь срок пребывания царицы в обители магов. Не вышла колдунья даже к царскому дворцу, перед которым был возведен эшафот, и прилюдно под рев толпы, при смятении магов был обезглавлен богослужитель Арпей, чье имя и лицо быстро стерлись из памяти народа, и лишь эрлинские города навсегда сохранили страх перед магом, который обрушил на них огненный дождь и громовые раскаты.
Торжественное омовение магов и знати в стенах крепости совершилось как всегда в тишине и прежней обыденности. Марго наравне со всеми преклонила колени перед Хранителем Неорием, облаченным в драгоценную мантию. На его волосах сверкал венец, а в руках он держал серебряный сосуд, из которого тонкой струей пролил прохладную воду на шею людей, достойных взойти на вершину башни и помолиться шестерым богам. Царица Антея вновь прошла под каменной аркой входа в Башню и поднялась по длинной лестнице на ровную площадку наверху. Серое небо, по которому порывистый ветер волок низкие тучи, да бушевавшее в непогоду море на горизонте — она устремила взгляд в дали, где по верованиям черноморцев находились обители главных богов, Уритрея и Нопсидона. Настал желанный миг. Спустя всего несколько часов заветная книга попадет в руки колдуньи, и Марго уже знала, что сперва заглянет в её ровные строчки, секреты которых раннее были для неё непостижимы. Как и любой колдун, она хотела стать вровень с богами людей, чьи облики всегда были сокрыты, но созерцание их силы в стихиях воды и огня поражал глаза и разум живущих на земле.
