Инори неспешно обошла зал по дорожкам, проложенным вокруг штабелей контейнеров, работающих дек с приборами и 'собраний' штативов с осветительными 'люстрами'. Мигель чувствовал — подруга отдохнула, отоспалась и теперь проявляла вполне обычный, сдержанный интерес к происходящему вокруг.
Дверь... она оставалась теперь открытой. Может быть, неведомые приборы уже отметили, что сюда пришли разумные органики с приборами и оборудованием. И теперь нет необходимости раз за разом закрывать монументальные тяжёлые створки.
Инори подошла к проёму, увидела лестницу, обернулась, коротко взмахнула рукой, приглашая спутника следовать за собой. Мигель кивнул. Вскоре дева-азари и землянин шагали по монументальной широченной лестнице, поднимающейся круто вверх.
Подойдя к последней ступеньке, Инори запнулась, но удержалась на ногах. Мигель, шедший чуть позади, сразу отметил, как она напряглась. Здесь, за порогом лестничного марша был зал с большими камерами... Теперь несколько камер были открыты, двери отодвинуты вверх, по направляющим и закреплены в этом положении.
От приборов и экранов немного зарябило в глазах. Несколько землян в научных скафандрах работали за пультами, двое землян — в одной из камер. Инори, как заметил Мигель, смотрела не на них, а на дверь одной из по-прежнему закрытых камер.
— Там... там... — послышался тихий шёпот девы-азари. Мигель подошёл ближе, убедился, что подруга смотрит именно на закрытую дверь. — Там... там полно... мёртвой энергии! — воскликнула Инори.
Возглас гостьи был услышан всеми, кто работал в это время в зале, где располагались камеры.
— Вскрывать? — тихо спросил Мигель, полуобернувшись к подруге.
— Да... Думаю... Я смогу подобрать... такие характеристики биотической дымки, чтобы... все увидели. — Инори говорила рвано, негромко, её волнение нарастало, но она сдерживалась. — Я... я не знаю, откуда это у меня. Но... попытаюсь.
Двое землян осторожно приподняли тяжёлую створку камеры, закрепили её в открытом положении. Дева-азари сделала несколько неспешных, мелких шагов, приблизилась, подняла руки на уровень плеч. Между пальцами заструился туман, цвет которого менялся. Инори действительно меняла характеристики 'дымки' на глазах у удивлённых и изумлённых учёных и исследователей.
— Мы и не планировали в ближайшее время вскрывать все камеры, — услышал Мигель негромкий голос одного из ассистентов. — Рассчитывали только завтра начать работу с оставшимися закрытыми. А оно вот как повернулось...
Туман биотической дымки заполнял теперь всё пространство камеры — снизу доверху. И в этом тумане проступали... контуры. Послышались негромкие щелчки — это активировались автоматические записывающие устройства. Возможно, приборы уловят теперь что-то большее, чем общая картина.
Дева-азари сделала несколько шагов, отошла к правой направляющей колонне, удерживающей полотно створки двери. Контуры становились всё более чёткими. Почти человекоподобные фигуры в каких-то оболочках, напоминавших первые скафандры землян... Стойки с приборами, а на полу камеры лежали... Трудно было сразу определить, с кем можно было сравнить этих, безусловно разумных существ... Полностью обнажённых. Резкости не хватало. Именно над ними, распростёртыми в разных позах на полу камеры. А также — над окружившими их исследователями и учёными очень древней разумной, вполне возможно — органической расы. Над ними — курилась плотная, навевавшая ужас и страх тёмная дымка.
— Это она и есть... — выдохнула Инори. — Мёртвая энергия, — она сделала трудную для себя паузу, пытаясь придать чёткость контурам распростёртых на полу камеры существ. — В очень и очень древних азарийских... книгах, так будет точнее... есть упоминания о таких... ритуалах, способных вызвать эту энергию, скрытую в недрах тел и психики некоторых разумных существ. Я... я читала, там утверждается, что этих... носителей... не так уж мало... Это — страшная сила, но ещё более страшны те, кто может вызывать эту энергию в ходе ритуалов, формировать из неё...
— Оружие, — произнёс Мигель.
— Да, — кивнула с усилием Инори. — Именно оружие. Тяга к смерти... Она заложена очень глубоко в каждом разумном органическом существе. Я читала. Там есть строка: 'только-только родившись, мы уже начинаем умирать, мы уже начинаем стремиться к смерти...'. — Она сделала трудную для себя паузу, помолчала несколько секунд. — Нет, не могу. Чётче — не могу, не получается, — дева-азари отшагнула от колонны-направляющей и туман-дымка в камере стала меркнуть. — Я... я понимаю, что надо больше и дольше. Но... не могу. — Инори сделала ещё несколько шагов, опустилась в подставленное кем-то из учёных кресло, обмякла. — У меня... не хватило... Сама не понимаю, чего больше — умения или сил... А может быть — и того, и другого.
— Тебе удалось то, на что мы даже не рассчитывали, — сказал, подойдя к сидевшей в кресле деве-азари один из исследователей-землян. — Мы собрали немало данных...
— Я... я понимаю, что надо бы... повторить. Но... не могу, — тихо сказала Инори. — Я... Я сама не знала, что это во мне есть...
— Никаких повторов, — негромко произнёс, подойдя к деве-азари, пожилой учёный. — Нам будет необходимо изучить уже собранные данные, а это — не такой быстрый процесс. Нельзя нам спешить, — он подал Инори раскрытый и уже согретый пакет-паёк. — Подкрепись. А мы пока — поработаем, — обернулся землянин к своим коллегам. — Теперь — наша очередь.
Инори занялась пайком. Мигель присел прямо на плиты пола рядом с креслом, обдумывая увиденное и почувствованное. Вот и утверждай теперь, что Инори — маленькая. И по возрасту, и по уровню развития... Она, оказывается, владеет тем, что может помочь иденцам в гораздо большей степени, чем многие теоретические мудрствования.
Мёртвая энергия... Да, в древних книгах многих рас есть записи, которые открывают свой истинный смысл далеко не сразу. И не всем читателям.
Инори сложила пакет, поблагодарила техника, забравшего упаковку и отошедшего к рабочему столу. Несколько минут дева-азари просидела, полностью расслабившись и закрыв глаза. Никто из работавших в зале землян не торопил её.
— Миге... Я... Возьми меня на руки, — тихо попросила Инори. — Давай... продолжим. А потом... потом пройдём в жилую часть... Посмотрим наши квартиры. Не возражаешь? — спросила дева-азари, кинув на спутника мягкий тёплый взгляд.
— Ино... Может, закончим на этом? — осторожно спросил Мигель, ощущая, насколько его подруга утомлена.
— Нет и нет, Миге, — мягко возразила она. — Я вполне в форме, — она протянула навстречу Мигелю руки, устроилась поудобнее и, склонив голову на плечо мальчика, задремала.
Мигель направился к выходу из зала. Он вспоминал строки из отчёта Явика, те самые, где он описывал... Можно ли это назвать видением? Наверное, можно. Ведь после того, как оборона Идена пала, Жнецы вполне могли полностью оккупировать планету и делать на ней всё, что угодно. Явик 'видел' пленённых протеан, которых держат в этих самых камерах. Держат в качестве подопытных. Индоктринационное воздействие. Не его ли имела в виду Инори, назвав 'мёртвой энергией'. Терминология меняется, далеко не всегда и не везде унифицируется, тем более, если сходное явление наблюдают расы, жизненные циклы которых отстоят друг от друга на десятки тысяч лет...
Протеане, как помнил Мигель содержание отчёта Явика, пытались создать оружие против индоктринации. Но... не смогли. Жнецы оказались умнее, изворотливее, быстрее, может быть даже — профессиональнее.
Тускловато освещённый здешним, штатным комплектом излучающих пластин портал остался позади Мигеля. Лестница уводила куда-то вниз. Уставшая, утомлённая Инори уже не дремала — спала. Крепко. Хорошо, если без сновидений — они сейчас ни к чему. Вот так сразу пробудить в себе такую способность... Встряска постигла деву-азари нешуточная. Хорошо, что Инори подкрепила свои физические силы. И теперь сон восстановит не только физическое состояние, но и психику. Лучше естественного крепкого сна — да нет ничего лучше его. Пусть Инори спит. Ясно, что она, вполне возможно, проснётся, едва только лестница закончится. Впереди — 'лабораторная комната'.
Вот и поверь теперь, что ничего иннусанонского и протеанского здесь не было. Кем бы ни были строители и первые эксплуатационники этого комплекса — хоть научной, хоть общей части, они действовали, вполне вероятно, по очень сходным сценариям. Пытали, изучали, исследовали... Если не своих соплеменников и даже кровных родственников, то очень близких к себе, но чем-то существенно отличающихся разумных органиков. Впрочем, даже если это и были не разумные органики, а разумные синтеты — разве дело меняется кардинально?
Мигель помнил из школьного курса истории, какое удивление вызвало в земном Интернете то, что беспилотный автомобиль правильно 'распознал' пешехода, но не стал тормозить, а наоборот, ускорился и в результате наехал на человека. Повозмущались, пописали 'неравнодушные' комментарии и на этом дело закончилось. Не надо было вот так, тихо и быстро заканчивать. Нужно было показать всему интернет-сообществу этих горе-проектировщиков, посчитавших, что не надо напрягаться, прописывать все процедуры и функции, а главное — не надо думать, не надо планировать, и не надо прогнозировать. У имперцев, кажется, такое называется 'работать на авось'. Сложно Мигелю, родившемуся не на Земле, а на Идене, определить достаточно точно и полно, что значит 'авось', но, наверное, скорее всего оно означает рассчитывать на то, что опасность никогда не возникнет. А она — возникла. Кстати, в то самое время автомобили — тогда ещё бензиновые — электромобили уже были, но делали, как выражались 'писаки', первые шаги. Так вот те самые автомобили — и, кажется, нет особой разницы, бензиновые или электро, назывались во вполне официальных и деловых документах — хоть бумажных, хоть электронных — 'источниками повышенной опасности'.
Инори, конечно, ещё долго будет считаться девой. Лет этак двести пятьдесят, как минимум. Да, внешне она выглядит как ребёнок, но внутренне... А кто из взрослых способен вот так сразу, предельно полно, увидеть в ребёнке сформированную личность? Мало кто, надо признать. И вот ребёнок, дева-азари Инори оказалась способной сделать из своей биотики средство, облегчающее познание и проявление до этого момента надёжно скрытого. Учёные правы — даже если сделать скидку на несовершенство аппаратуры — трудно представить себе, что всё происшедшее было зафиксировано с максимальной полнотой и точностью — они собрали немало данных. А Инори — пострадала. Она очень устала, истощилась. Возможно, психических сил у неё хватает, а вот физических. Ей же развиваться предстоит ещё долгие столетия... Она рискнула и... помогла.
Так вот... Если протеане ели древних турианцев, азари, саларианцев и Явик привычно именует все полтора десятка ныне существующих рас 'примитивами'... Значит ли это, что Явик сам не примитив и не действует в рамках жёсткой программы? Наверное, не значит. Представлений о том, что 'должно' гораздо больше, чем ответственных представлений о том, что 'можно'. Считается ведь, что детям нельзя всерьёз помогать взрослым. А если бы... если бы Инори не почувствовала что-то такое в себе, не смогла так изменить свою биотику, чтобы проявить что-то новое? Тогда бы исследователи и учёные не увидели 'картинку', настолько информативную, что пройдут месяцы до того момента, когда будет ясна хотя бы в первом приближении одна треть массива предъявленных с помощью расового дара азари-девой данных. А там — ещё две трети.
Меняются детали, меняется их восприятие, а полигон, по меткому выражению Явика, остаётся прежним. И у Жнецов по понятным причинам нет особого выбора — они могут и должны уничтожить все высокоразвитые расы разумных органиков, только вот представление о том, какие именно расы на момент Жатвы 'креветками' в очередной будут признаны высокоразвитыми... Явно не одинаково от Жатвы к Жатве. Оно меняется.
Если выжил Явик, то... наверное, Жнецы тоже не идеальны и перфекционизмом, то есть стремлением к максимальному результату они явно не отягощены. Легче от этого кому-то из разумных органиков? Нет, никому не легче.
В этой лабораторной комнате, которая впереди — там уже пульты и установки. Исследовательские. Если Инори опять там что-то учует... Её невозможно будет остановить. Расовое оружие, расовая способность — биотика. Протеане... изменили азари очень существенно. Многое, очень многое дремлет в синекожих девах любого мыслимого возраста — от ноля до пяти-шести тысяч лет. А разумные органики любой расы — и прежде всего сами азари — привыкли к некоему чёткому, ну пусть относительно чёткому 'стандарту постоянства'. И весьма неоднозначно встречают такие вот всплески. Один из которых недавно продемонстрировала малолетняя дева учёным-землянам. Обживающим даже не протеанский и не иннусанонский — теперь, после 'картинки' это совершенно ясно, даже если учесть условность 'скафандров', а непонятно какой расой построенный научный и жилой комплексы. Подземные притом...
Явик предположил, что комплекс и эти камеры могли использоваться военными структурами разумных рас. Возможно, он прав — военные вообще обожают копошиться в считаных шагах от Грани.
Переход не может быть бесконечным. Мигель, не останавливаясь на пороге, входит в зал. Тот самый — с пультами и исследовательскими установками. Инори продолжает спать. Мигель слышит её ровное неглубокое и нечастое дыхание, понимает, что подруга не притворяется — она действительно спит, восстанавливает силы. Не может каждый разумный органик быть профессионалом и универсалом во всех мыслимых областях. Даже Явик, подготовка которого в ряде профессий и специальностей уже признана на уровне 'эксперта высшего класса', всегда при любом удобном случае подчёркивает, что он — не ходячая энциклопедия, что он — только воин, которого в основном учили убивать врагов и всё остальное он знает весьма обзорно. Большинству бы нынешних разумных органиков такую 'обзорность' — цены бы им не было! Вот и Инори продолжает спать. Хотя здесь, в зале, довольно шумновато. Переговариваются земляне-исследователи, инженеры, наладчики, техники, гомонят учёные. Приборов натащили — монорельсовый вагон-контейнер можно забить доверху. Конечно, постепенно, на множестве грузовых гравитележек, в основном — средних и малых. Большим трудно продвигаться по извилистым ходам. Взяли объём частотой и количеством рейсов.
После увиденного в зале с камерами... Мигель обоснованно предполагал, что далеко не сразу пульты и установки проявят перед умниками-разумниками своё истинное нутро. Может, пройдут недели и декады, прежде чем, подобрав параметры излучения, удастся преодолеть 'барьер невзрачной внешности'. Но люди — упорны в своём стремлении узнать больше. Явик был прав — иденцы костьми лягут, но попытаются вскрыть и установки и пульты.
Если верить карте, которую Мигель держал уже в памяти — задействовать инструментрон снова и снова было нельзя, ведь на руках — спящая утомлённая подруга — то... до места, где Явик общался с проекцией Жнеца ещё далеко. Оттуда надо будет идти уже в жилые части подземного комплекса, наверное, мама Инори уже получила информацию о квартире в одном из уровней и, насколько понимал мальчик, не преминёт увидеть её своими глазами.
