Рада действительно ездила к оракулу узнать свое будущее. Ведун многого не сказал, не в правилах оракулов вываливать на клиентов подробности, но главное было категорично — Рада станет Молотом для ткущей. И когда время подошло, цыганка наложила на Гюнтера заклинание, лишающее его свободы мысли, из-за чего тот ходил столько времени сам не свой, пока не выполнил поставленную Радой задачу.
Звонок в дверь прозвучал неожиданно.
Катенька, тихо сидевшая на диване, встрепенулась. Испуганно глянула на Гюнтера, но тот, махнув рукой, мол, сиди, пошел открывать сам. Распахнув старую оббитую коричневым дерматином дверь, парень растерянно замер.
На пороге стоял Александрос.
Гюнтер отшатнулся назад. Европейца он ожидал, но не сегодня. И тем более, не предполагал, что тот заявится не один.
Рядом с высшим стояли несколько вампиров из его постоянной свиты. Поговаривали, что это были не просто спутники-помощники, а высококлассные специалисты по решению сложных проблем, проще говоря — наемные убийцы.
Справа от Александроса бережно прижимал к груди портфель Вацлав Ковальский, один из сильнейших магов Европейского клана.
— Александрос, — Гюнтер склонился в приветствии, старательно скрывая свое удивление и настороженность, — Не ожидал вас увидеть, мой господин!
Мужчина ловко отодвинул парня в сторону и по-хозяйски вошел внутрь квартиры.
— Ты поверишь, если я скажу, что не ты один удивлен моим ранним приездом?
Не зная, что ответить, Гюнтер лишь еще раз склонился перед высшим.
— Ну, впрочем, я так и думал, — проговорил Александрос, оглядывая парня с ног до головы, — Хорошо выглядишь. Пропусти моих ребят, они устали.
Гюнтер опомнился и посторонился. Эскорт высшего планомерно рассредоточился по квартире. Двое встали у входной двери, перекрывая выход на улицу, двое прошли вместе с Александросом в комнату.
— Один живешь? — и тут же увидел съежившуюся Катеньку, — Ах, да, со своим донором, — он подошел ближе к девушке и брезгливо бросил парню, — По красивей не мог найти, что ли? Настоящая женщина должна был эффектна и сексуальна. А это что?
Вампир , обхватив двумя пальцами подбородок Катеньки, презрительно повертел голову девушки из стороны в сторону, рассматривая на свету, — Бледная, невзрачная. Кровь то хоть вкусная?
— Меня устраивает, — вампир постарался скрыть недовольство в голосе, метнув предостерегающий взгляд на Катеньку.
Сейчас лучше сидеть смирно и не открывать лишний раз свой рот. Во избежание.
— Я выполнил твое задание...
— Да, да, я знаю, — Александрос отмахнулся от Гюнтера как от надоедливой мухи, — Этим вопросом я тоже займусь, не все сразу, — высший оглянулся на двух своих спутников.
Один был мощный и высоченный, словно гора, с светлыми, почти белыми волосами. Судя по всему, скандинав, вероятно даже викинг.
Второй — и ростом ниже, и общим телосложением как-то щуплее, но двигался он при этом очень плавно, словно перетекал по земле.
Не обращая внимания на настороженно следящего за ним парня, Александрос продолжал равнодушным голосом:
— Что ж, мой милый мальчик, думаю, ты заслужил свою награду, — он махнул рукой шрамированному и тот шагнул вперед, угрожающе нависнув над Гюнтером.
Вампир отшатнулся:
— Ты о чем?
Европеец улыбнулся ему, словно глупому ребенку:
— Ты же не думал, что я действительно тебя отпущу. Все прекрасно понимают, что твое преступление — это беспрецедентный случай. Я не припомню за последние, наверное, три века, чтобы кто-то из вампиров так измывался над инициалом высшего, — Александрос смахнул невидимую пыль с кресла и уселся в него, продолжая объяснять, — И если бы я позволил Конклаву обвинить тебя, то ты бы получил наказание строго в рамках закона. И каким бы оно было? — спросил он у Гюнтера, — Ну изгнали бы тебя из семьи....
— Я на тот момент уже был изгнан, — мрачно проговорил парень, исподлобья глядя на своего, скорее всего, уже бывшего лидера.
— Тем более, — тот всплеснул руками, — Ну провел бы ты максимум пять лет в заточении. Думаешь, этого достаточно...
— Ты сам признал, что Ветрова была моей по закону обещания!
"Ты"? Европеец поморщился на такое явное пренебрежение субординацией, но ничего не сказал на это.
— Понтифик отказался от сканирования, не имея других доказательств, ты был по праву признан владельцем, — грек согласно кивнул, — Но Марк выкупил свою шлюху у Конклава, в то время как тебе заплатить было нечем.
— Но ты меня отпустил! — процедил Гюнтер сквозь зубы.
Свита Александроса молча и бесстрастно наблюдала за разгорающейся словесной схваткой, ожидая лишь приказа своего господина.
— Не совсем так, мой мальчик, не совсем так! Видишь ли, если бы я действительно, — он отдельно выделил это слово, — тебя отпустил, то запретил бы Росси даже приближаться к тебе. И твоя жизнь была бы в полной неприкосновенности.
Гюнтер наконец понял.
— Так ты...
— Именно мой мальчик! Частное наказание отличается от общественного, и Марк прекрасно об этом знает. Поэтому, переведя ваши отношения в иные рамки, то есть, разрешив Росси именно частную охоту на тебя, я позволил ему самому выбрать как отомстить. А учитывая, что именно ты сделал с его инициалом, думаю, Росси будет достаточно изобретателен!
Гюнтер схватился за голову, понимая, что его предавали на каждом шагу.
Александрос встал и грозно нахмурился:
— Я не могу допустить, чтобы в будущем с инициалами могли поступать так, как ты. Шлюха Росси мне безразлична, но она была личным имуществом высшего вампира, а значит — неприкосновенна!
Гюнтер попятился назад, к двери, но наткнулся спиной на одного из вампиров свиты. Метнулся от него в сторону, боясь, что тот схватит, но мужчина стоял как каменный, лишь настороженно следя за вампиром глазами.
— Ты не можешь так со мной поступить, — парень пытался хоть как-то убедить Александроса в своей невиновности, — Я не виноват в произошедшем! Меня заколдовала эта тварь, Рада Каменская! Я был не в себе!
Европеец покачал головой. Гнев исчез из его глаз, уступив место презрительной печали.
— Тогда мне еще больше жаль тебя, ведь ты позволил ведьме заколдовать себя! Это тем более недопустимо!
— Но Клавдия приняла меня в твой клан, в твою семью!
— Ты должен простить мою жену, мой друг, она бывает порой слишком сентиментальна!
— Ты не можешь так поступить со мной! — бессильно заорал Гюнтер.
— Могу! — последовал ответ, — Ату его!
Парень метнулся к окну, подхватывая на ходу тяжелое кресло и выбивая им стекло. Запрыгнул на подоконник, оглянулся назад, оценивая обстановку. Светловолосый вампир рванул было за беглецом, но смертная девчонка, незаметная до сих пор, упала ему под ноги, сбивая с ног и давая Гюнтеру несколько секунд запаса.
— Не уйдешь, гадина! — прошипел второй убийца и быстрым движением выхватил из внутреннего кармана что-то длинное и острое. Замахнулся и бросил в парня.
Гюнтер, застонал от боли, неуклюже взмахнув руками и пытаясь схватиться за плечо, но на подоконнике не удержался. Пару мгновений он еще судорожно цеплялся за край, но потом все-таки упал. Шрамированный бросился к окну и с невольным восхищением присвистнул, глядя как парень, придерживаясь одной рукой за другую, убегает в сторону дороги. Его тень мелькала на асфальте в освещении ночных фонарей.
— Вот же ублюдок!
Запрыгнув на подоконник, вампир сразу же слетел вниз и бросился в погоню за убегающей жертвой. Следом отправился и второй убийца.
Александрос поднялся с кресла, устало оглядывая разгромленную комнату. Его взгляд остановился на постанывающей смертной девчонке, доноре Гюнтера.
— Девку заберем с собой, развлечетесь на досуге, — скомандовал Александрос своим псам, — Вацлав, — обратился он к пану Ковальскому, — Как далеко сможет этот недоумок убежать?
— С серебряным кинжалом? — уточнил маг с брезгливой усмешкой, — Не думаю, что очень далеко. Гюнтер — вампир молодой, сил надолго не хватит.
— Ну, значит, мы можем немного отдохнуть, — решил Александрос и уселся обратно в кресло, — Располагайся. Кстати, как там Одри, не знаешь?
— По идее, должна проводить очередной митинг в новоприбывшими.
...
На территории заброшенного завода, посреди полуразрушенных корпусов была выстроена наспех небольшая трибуна из мусора и старых ящиков. Конструкция была неустойчивой, и оратор периодически опасливо поглядывал на опору из двух изогнутых балок.
С двух сторон от шаткого постамента стояли две большие бочки, в которых полыхали деревяшки и тряпки, обогревая одновременно.
В ночной темноте этот островок света ярко выделялся, привлекая к себе пристальное внимание.
— ...Мы были свободной стаей! Мы пытаемся жить честно и независимо от кланов и навязанных ими законов! И что получаем в ответ?! Нас травят, как чумных крыс! Давят словно тараканов! За что? Всего лишь за желание жить свободно
Громкий голос оратора звенел от нескрываемого возмущения. Высоковатый для мужчины, он проникал в каждую клеточку стоящих у небольшой трибуны людей и вызывал ярое желание отомстить за несправедливость.
— Моя стая погибла по прихоти местного понтифика! — на этих словах толпа взревела негодованием и Одри пришлось на пару секунд умолкнуть, давая бродяжникам возможность выплеснуть во всеобщем вопле свою ненависть к узурпаторам власти, — Мы были простыми наемниками, но нас не пощадили! Всем известно правило — наемникам не мстят за заказ! Не мстят!!! — она еще громче проорала, — Но нас вырезали как бешеных собак! И из-за кого? Смертной шлюхи, которую понтифик уложил в свою постель? Ее жизни ничто не угрожало, но Росси убил всех — Вильгельма, Шарля, остальных! Даже кто остался в Европе, — их тоже уничтожили! — женщина не стала вдаваться в подробности, что это сделала именно она, сейчас это было неважно— Вся моя стая пала от руки москвичей всего лишь за то, что мы выполняли свой контракт! Мы вели дело честно и нас за это уничтожили! Так же поступают и с вами!
Очередной возмущенный рев вознесся над старым заводом.
— Хватит нас оскорблять! Хватит унижать и уничтожать! — Одри продолжала нагнетать настроения, — За нами, стайными, идет постоянная Охота! Нас кидают в ямы гладиаторов, чтобы мы дрались между собой на потеху кланов! На нас обучают молодняк, натравливая десятками на одного! Помните, как погибла Ксанта? Заместитель местного царька, Матвей Истомин, держал ее целый месяц в казематах Московской резиденции, натаскивая на несчастной своего ученичка! А ведь сейчас он там, — женщина кивнула в сторону центра города, — Нежится на белых простынях и пьет дорогое шампанское! Вы считаете это правильным? Вы думаете, это — честно?!
Новый взрыв яростного негодования и первые группки по пять-десять вампиров рванули в сторону жилых домов, круша по дороге все, что попадется.
...
Гюнтер, задыхаясь от длительного бега, осторожно ступил на освещенную остановку автобуса и прислонился к павильончику.
Попытка скрыться от преследователей была откровенно безумной, но другого выхода у Гюнтера не было. За ним шли настоящие Охотники, те, что оттачивали свое мастерство на травле бродяжников, и они ни за что не упустят свою жертву. Парень это понимал отчетливо. К тому же, его состояние ухудшалось с каждой минутой — серебряный нож в плече разъедал руку, судя по ощущениям, до кости. Нож целиком состоял из ненавистного металла, и опасаясь терять силы еще и на незаживающих из-за серебра ожогах, вампир оставил нож в ране. Вытащить оружие Гюнтер не мог — металл был настолько обжигающим, что слабому, не высшему вампиру даже за ручку ухватиться невозможно.
Хорошо хоть, что случилось все на сытый желудок, недавний ужин кровью Катеньки придавала еще немного сил. Но их надолго не хватит.
И хоть бы кто-нибудь из смертных мимо прошел! Но улицы были на удивление пустынны. Даже пара встретившихся ночных ларьков была закрыта на замок и свет в них не горел. Ни машин, ни забулдыг-бомжей, чтобы хоть как-то пополнить запас собственных сил.
В темноте сбоку мелькнула тень. Гюнтер шарахнулся ближе к кустарнику у дороги, скрываясь в его ветвях, и затих, внимательно следя за преследователем.
Шрамированный шел, постоянно оглядываясь и останавливаясь на каждый случайный шорох. Ухмыляясь, словно не сомневался в своей победе.
Вдруг неожиданно громко затрезвонил его мобильный. Охотник ответил на звонок и что-то весело начал рассказывать на французском.
Гюнтер не вслушивался. Он лишь проводил того взглядом и, тихо как смог, ушел в противоположную сторону, к жилым домам.
Не заметив, что второй убийца, скрывавшийся все это время в тени проулка двинулся за ним следом.
...
— Госпожа Элсбет! — тихий тоненький голосок девочки в полной тишине подвальных камер слышался особенно остро.
Вампирка втянула воздух и непроизвольно оскалилась на запах.
Оставляя Элсбет и Машу в подвале, один из охранников Александроса еще несколько раз полоснул вампирку серебряным кинжалом, оставляя глубокие, но не угрожающие жизни раны. И как бы Элсбет не крепилась, самостоятельно регенерировать она не могла, несмотря на всю свою силу высшей. Ей нужна была кровь.
А Маша была так близко! Казалось, руку протяни — и дотронешься, а там и к себе подтащишь.
Ребенок! Сладкая, вкуснейшая кровь!
Не жидкость, а восхитительная амброзия, одуряющая вкусом и ощущениями.
Способная мигом залечить раны самой Элсбет и унести ее в эйфории на райские небеса.
Но ребенок — часовщица! Ментал!
Ее кровь грозила безумием.
Вампир и ментал — разные сущности и яд друг для друга.
Некоторые извращенцы получают от крови таких детей сомнительное удовольствие, но Элсбет к подобным любителям не относилась.
Вампирка облизнула пересохшие губы, стараясь дышать как можно реже и не чувствовать запаха детской крови.
— Что, девочка?
В подвальной камере, куда их сбросили по приказу европейца, было темно, и видеть Элсбет девочка не могла. Но отчетливо слышала ее прерывистое от боли дыхание.
— Вам очень больно? — пролепетала малышка. Казалось, она сейчас заплачет от жалости к вампирке.
Смертный ребенок жалеет своего будущего убийцу?!
Иронию происходящего Элсбет оценила и горько усмехнувшись.
— Ничего, маленькая, я потерплю, — соврала она.
Но сил почти не было. Рана, нанесенная серебряным кинжалом, нестерпимо жгла, и самостоятельно заживить рану Элсбет не могла. Ей нужна была кровь.
Александрос знал, что делал.
"Скотина!"
Ругань еле слышным шепотом вырвалась из уст вампирки.
"Тварь! Подонок! Маша ведь еще ребенок! К тому же ментал!"
Элсбет не хотела так поступать с девочкой, но знала, что рано или поздно не выдержит и жажда крови возобладает над тщательно лелеемыми стойкостью и принципами.
— Ничего, маленькая, ничего, — ободряла она Машу, не чувствуя той уверенности, с которой говорила, — Мы выберемся отсюда! Как-нибудь, но выберемся!
...
...
После тяжелого разговора с Линой Марк поднялся в свой кабинет.
Все-таки не получилось. Несмотря на серьезный разговор, Лина от своей идеи изменения прошлого так и не отказалась.
