— Эти камни несут лишь несчастья тем, кто зарится на поживу... — старческий голосок атара был узнаваем.
— Других вариантов быстро собрать нужную сумму у Княжеств нет. Поток дикарей на западной границе иссякает, но нарты наступают с востока, уже захватив полтора баронства. Вы знаете, предки заключили договор, и пока могли, мы вас не трогали...
— Вы нас запугиваете? — голос помоложе первого. — Но если вам известна настоящая история, мы тогда пересидели в горах, и сейчас сможем. Лучше предложите то, что нам выгодно.
Но не успела она ответить, как атар задал другой вопрос:
— Скажи, милая, а почему Совет Княжеств прислал женщину?
— У вас какие-то предрассудки на этот счёт?
— Нет, просто ты старовата, иначе могла бы взять мужа из наших и обеспечить наследника с нашей кровью. Ему народ подчинялся бы охотней, чем чужаку...
На какое-то время повисло молчание. Видимо, Петра обдумывала предложение.
— Я не только старовата для детей, — наконец медленно сказала она, словно ещё не до конца оформила мысль в голове. — Но и бесплодна. Однако... — видимо, приняв решение, она заговорила быстрее: — Я могу взять одного или двух ваших детей на воспитание, усыновить их и сделать наследниками. Что скажете? По-моему, так даже выгоднее для вас. После меня бароном станет чистокровный амахаги, как когда-то встарь.
Мужчины негромко загудели — видимо, это предложение попало в точку.
— А как быть с налогами? — кажется, это второй старейшина. — Мы даже деньгами не особо пользуемся, разве что для внешней торговли. Для нас это будет непосильное бремя.
— О налогах не беспокойтесь. Алмазы покроют всё, — тут Петра явно осознавала преимущество своей позиции. — А если вы боитесь, что камни принесут вам несчастья, я найду работников в Княжествах. Вашей главной задачей будет прокорм замка и мне понадобятся люди для несения службы в нём. Не столько военной — тут тоже можно обратиться к наёмникам, главное — хозяйство.
— Мы умеем обращаться с камнями, — почти пропел атар. — И лучше мы, чем жадные "княжичи". Иначе несчастья могут пасть на весь край. Мы будем их добывать не ради наживы, а ради защиты, порядка и будущего восстановления княжества амахаги. Скажи, Петра ал да Малфирдом, ты обещаешь о нас хорошо заботиться?
Последовала небольшая пауза, словно баронесса делала глубочайший вдох в своей жизни, а потом упало короткое:
— Клянусь.
И так прозвенело это слово, что Аина невольно списала половину претензий к бывшей Отступнице Похоти. Похоже, ей не чуждо понятие чести, и клятву она дала всерьёз. А готова ли она сама точно так же присягнуть народу Сарендома, который даже не знала?..
В этот момент на помосте появился Клед, направлявшийся к дому старосты, и отвлёк её внимание от происходящего на собрании. Он был свежевыбрит, причёсан и выглядел презабавно в местной мешковатой, но расшитой узорами одежде со своей портупеей и широким поясом. Штанины подвязал точно так же, как она, заправив "онучи" в ботинки. Она не могла скрыть веселья. А он в ответ иронично нахмурил одну бровь: мол, сама выглядишь не лучше.
К тому моменту, как парень подошёл, оба почти смеялись, но, оказавшись рядом, всё же подавили улыбки. Аинина погасла сама от дохнувшего с его стороны ощущения силы. Казалось некое невидимое поле окружает Наречённого и на расстоянии пары шагов почти ощутимо давит в солнечное сплетение, мешая дышать.
— Как там переговоры? — спросил Клед, на глазах каменея. Боги, ну что опять не так?
— Да вот, пытаюсь подслушать, — проворчала Аина, теряя остатки хорошего настроения и снова обращаясь в слух.
Клед отошёл на другую сторону окна, тоже встав так, чтобы его не было видно. Бросил лишь один взгляд туда, проходя мимо.
-...нам туда попасть? — спрашивала Петра.
— Думаю, мы найдём вам проводника.
— Я провожу их, — кажется, это один из помощников местного старосты. — Я в долгу жизни перед охранником баронессы.
Аина удивлённо воззрилась на Кледа, но у того лицо сделалось совершенно кадоровым, и он не удостоил её даже взглядом. Сердце против воли упало куда-то в живот. Боги, почему же ей так дурно от проявлений его отчуждённости? Он ведь ей и правда никто...
Девушка как можно незаметнее сделала несколько глубоких вдохов и выдохов. Не по-Бреновски, чтобы не показать Наречённому знакомую технику для успокоения, а так, как учила Ху — медленно и плавно. Она делала вид, что продолжает прислушиваться к разговору, но на самом деле пропустила почти всё мимо ушей.
Долг жизни — это вообще как? Клед успел спасти помощника старосты? От чего? И когда? Они ведь не виделись всего несколько часов! К тому же он спал, когда женщины уходили.
Ну и действенность у этого парня всё-таки! Не успеешь отвести глаз, как он уже то убил кого-то, то спас, не выходя из дома... Такое вообще бывает?
Утроба внезапно дёрнулась в его сторону, словно голодный зверь: "Хочу!" Пришлось задышать ещё медленнее. Что с ней творится? Это не было похоже на телесную страсть, скорее на тоску души. По кому-то такому... Решительному? Окончательному? Кто-то сказал бы "страшному"... Нет, она не могла подобрать точного слова.
Подняла глаза, отогнав эту мысль подальше, и вдруг её осенило: мощный — вот нужное определение. Так по внешнему виду и не скажешь — не слишком высокий, не так чтоб массивный, разве что плечи широкие, но кость тонкая, черты лица тоже, только взгляд иногда... Или вот это давящее ощущение... Ух!
— ...Тропа Войны? — долетело вдруг до сознания Аины знакомое название, и она с усилием переключила внимание на слух.
— Дорога кочевников? — переспросил человек, вызвавшийся их проводить (голос у него был с лёгкой хрипотцой).
— Да. По ней возможно проехать?
— Думаю, да. Мы сами ею иногда пользуемся. Ну или думаем, что ею. Точно не скажешь.
— Ничего, Алина знает точно, как её определить. Алина! — позвала её Петра.
Девушка одёрнула каким-то образом успевшую задраться на груди рубашку (не по мерке была, видимо, дыхание подняло её да назад теснота не пустила упасть) и вошла в дом. Проводником оказался Ал-Дегир, которого легко было запомнить по чуть более тёмному оттенку волос, чем у большинства белобрысых амахаги.
— Договоритесь между собой, как нам лучше забрать своих воинов и попасть на Тропу Войны. Ал-Дегир будет нас сопровождать.
Похоже, по главным вопросам договорились и теперь начались организационные. Аина с Ал-Дегиром быстро выяснили, что попасть на нужную им линию, в общем-то, сподручней с того места, где ждали остальные наёмники, а дальше договорились посмотреть по месту — где сохранилась тропа, а где местный проводник сможет вместо неё предложить известные ему тропы.
Отметить договорённость решили праздничным ужином. Местные ещё в обед зарубили несколько уток, и теперь от кухонь на берегу нёсся восхитительный аромат тушёного мяса.
— Как ты уже умудрился заиметь должника? — поинтересовалась Петра у Кледа, когда они шли немного передохнуть в свой гостевой дом.
— Его сын чуть не утонул. Ал-Дегир его вытащил, но у мальчика остановилось сердце. А я просто сделал "возвращение жизни".
Петра понимающе кивнула. Видимо речь шла о каком-то приёмчике Воинов Смерти.
— Что за возвращение жизни? — заинтересовалась Аина.
— Это надо показывать, — недовольно сказала Отступница. — А нам сейчас не до того.
— Да нет там ничего сложного, — возразил Наречённый. — Просто ритмично давишь на грудь, вот сюда, — он показал на себе, — но вот так, — сложил руки ладонь на ладонь, — резко, сильно, чтобы сердце сокращалось, и через каждые четыре нажатия вдыхаешь воздух "рот в рот". Главное, нос зажать, чтобы обратно не выходил. И считаешь до трёх сотен. Если не ожил — прощаешься.
Аина благодарно кивнула. Конечно, лучше бы посмотреть "в натуре", но вроде бы и так понятно. Мало ли что — знать вещи, которые могут спасти жизнь, даже приблизительно, очень важно. Кочевники всегда купались достаточно плотной толпой, так что наглотавшихся воды быстро откачивали, перегнув через что-нибудь и пару раз надавив на живот или постучав по спине, как ей когда-то в детстве...
Ужин и правда выдался праздничным. Не только в доме старосты. Настроение у жителей деревни было приподнятое, они ходили друг к другу в гости с угощениями и пели песни, доносившиеся через открытые окна внутрь. Набольшие то и дело обращались к Петре с разными вопросами, и она велела Эльбе записывать некоторые из них, уже составляя планы на будущее в качестве хозяйки земель.
Договорились, что все старейшины соберутся в замке Малфир на полнолуние, через полторы осьмицы, чтобы закрепить новые порядки и правила, а пока каждая из деревень отрядит по пять человек, чтобы привести в порядок замок. Только им нужно несколько дней, чтобы подобрать свободных людей, а баронесса хотела возвращаться к своим наёмникам уже завтра утром и продолжать путь.
А под конец обеда выяснилось, что атар, который казался всем уснувшим в плетёном кресле, покинул их навсегда... Амахаги немного опечалились, но второй старейшина произнёс проникновенную речь о том, что он, видимо, ждал возвращения настоящего князя, и раз отошёл в мир иной, значит, для них действительно началась новая эра... В общем, перенастроил всех на положительный лад.
Над озером понёсся особый пересвист, постепенно удаляясь — видимо, пастухи в горах, рыбаки на воде и кто-то ещё передавали новость. Но самое удивительное было, когда пересвист где-то через полчаса вернулся. За это время амахаги подготовили ветхую лодку, уложили туда старика, каждый принёс по брёвнышку или охапке хвороста, положил её рядом, отдавая дань уважения... И, словно ждали этого сигнала, оттолкнули лодку от причала, побросав туда факелы. Несколько человек на лодке с баграми вытолкали её на середину реки, пока пламя не разгорелось как следует. Остальные затянули какую-то погребальную песню, больше похожую на марш.
— Что означал этот свист? — тихо спросил Клед у Ал-Дегира, стоявшего неподалёку от них.
— Наши сообщили по всем остальным озёрам, что случилось, и амахаги передали свой прощальный привет.
— Так быстро? — поразилась Аина. — Сколько тут ехать?
— По дороге кочевников до самого дальнего поселения верхом добираться дней восемь-девять. Но у нас в горах по обе стороны стоят часовые в таких местах, где слышно очень далеко. Не во все стороны, а в определённом направлении. Поэтому мы можем быстро передать сообщение.
— Нарты верят, что души сожжённых не возвращаются в Мать-Землю и не могут переродиться, поэтому они сжигают врагов... — поделилась Аина. — А у вас как?
— Мы, наоборот, верим, что, сжигая тело, быстрее освобождаем дух для полёта вверх, к Небесному Отцу, — ответил Ал-Дегир. А потом вдруг добавил с лёгкой тенью иронии в голосе: — Кроме того, закапывать здесь непрактично: мягкой земли мало, и на ней растят пищу, а в остальных местах либо камень, либо слишком много корней.
Когда лодка прогорела и опустилась на дно, все разошлись. Вечер, начавшийся празднично, завершился если не грустно, то торжественно. По крайней мере, хотя бы никто не рыдал.
На другой день перед отъездом им предложили выбрать лошадей взамен двух убитых. Местная порода была слишком низкорослой и не особо пригодной для верховой езды, тем более кем-то потяжелее амахаги. Петра хотела отказаться, но староста настаивал. Какие-то у них заморочки были с тем, чтобы не оставлять долгов. Поэтому пришлось выбрать двух с расчётом на поклажу. На них погрузили немного еды, которой смогли сходу поделиться местные жители: рис, овёс, козий сыр, вяленая рыба. Обещали подвозить по дороге ещё из соседних деревень — на прокорм отряда.
Ал-Дегир тоже был вынужден взять коня, чтобы не отставать потом от кавалькады, но пока шёл пешком, ведя его за собой и везя часть припасов. Снова пришлось обуваться в "грязеступы", но на этот раз Алине такая прогулка далась легче, тем более что относительно твёрдая почва оказалась не так далеко.
Ал-Тамал проводил их назад до границы. Остальные его люди давно вернулись. Аина немного беспокоилась, как там без них поживает отряд, но те неплохо устроились в распадке возле холма, куда показал дорогу один из пограничников. У Рамона хватило ума не связывать "заложников", которые не пытались сбежать, так что враждебности между двумя группами бойцов не возникло. Наоборот, казалось, они более-менее поладили.
Возвращению Петры со свитой обрадовались все. Заложники вернулись к своим, наёмники за час свернули лагерь, который как раз разбили неподалёку от продолжения Тропы Войны, которую Аина с Ал-Дегиром за это время благополучно нашли. Пообедали наскоро дарами жителей деревни. И после полудня кавалькада вступила на последний отрезок пути к замку Малфир, который не предвещал больше никаких особых опасностей.
Интерлюдия 5.
Мара-сеятельница раздоров
Встреча Стражей была самым скользким местом в плане, на которое Мара могла повлиять лишь очень и очень опосредованно. Один лишь её Меч знает, чего стоило отправить в Замок Малфир именно его бывшую подружку, чтобы все нити сошлись на ней. И уж она-то постаралась на славу! Сразу провела между этой парой барьер, безраздельно завладев телом парня. А чистоплюйство Стражницы довершило создание "оградительного рва". Больше всего на свете Мара обожала, когда против любимчиков богов удавалось использовать именно их так называемые достоинства!
Отступница основательно упрочила его связь со Смертью, даже чуть не протащила через грань, из-за которой Стража уже не выпустило бы чувство вины. Оную можно было считать линией раздела между тьмой и светом, после пересечения которой Мара ожидала, что влиять на эту душу станет, наконец-то, легче. Жаль, не получилось, но, с другой стороны, она и не ожидала подобного раньше полного посвящения. А тут во время Вольницы!
Положительно, женщина заслуживала той мелкой подачки, которую Мара ей подкинула за деликатес в виде смеси своих любимых лакомств: похоти и смерти. Если та сумеет правильно воспользоваться спонтанно нащупанным рецептом, то, возможно, у Мары появится ещё одна влиятельная жрица. Барама-то уже стара, а прочих пришлось принести в жертву ради упрочения положения ордена в стране. Впрочем, их и было-то всего трое. Приятный бонус!
Правда, в какой-то момент ниточки в руках опять ни с того ни с сего заскользили, паутина перестала слушаться, как уж сколько раз в этой истории... Но Мара сделала выводы из бессчётных прежних провалов: нельзя бросать дело, когда налетает "божественный ветер". Она умело переждала "шквал" и снова потихоньку стала дуть устами Отступницы в паруса Стражей так, чтобы отвратить их друг от друга. И хотя результат не был идеальным, поскольку от потенциальной жрицы их тоже отнесло, главное — разделить Стражей — удалось!
Не без непосредственного влияния на их настроения, конечно. Как ни ограничено оно было, а всё же сработало. Наречённого Мара соблазнила ясностью мысли при полном бесчувствии, которые он успел познать после своего полу-посвящения. В кочевнице разожгла гордость, чтобы та даже не пыталась заполучить парня. И при этом обоим так запудрила мозги насчёт Меча, что он не решился спросить про судьбу артефакта, а она даже не подумала о его праве на Меч...
