Наверное, вся планета издает тяжелый стон. Я слышу, как вскрикивает мама, вижу ее округлившиеся от страха глаза. Отец молчит, на его лице я вижу то же самое выражение, которое было в ночь взрыва. Кулаки его сжаты, глаза хищно прищурены. Сам я внутренне успел подготовиться к этому известию, поэтому внешне остаюсь спокоен. А Ардан продолжает свою речь:
— Земле самостоятельно не справиться с нависшей опасностью. Все оборонительные силы будут сметены в первые секунды, это глупо отрицать. В связи с этим, как уполномоченный представитель организации "Галактика", я заявляю, что оборону планеты мы берем на себя. Я обращаюсь к руководству Земли с официальной просьбой воздержаться от атак наших кораблей во время данной операции. Мы не хотим получать удары с тыла. Более того, согласно Уставу за подобные деяния мы будем вынуждены казнить всех, кто причастен к этому. В первую очередь тех, кто отдаст такой приказ. Уничтожение ваших командиров и руководителей не согласуется с нашими стратегическими интересами, поэтому мы бы хотели избежать подобного развития событий. Сигнатуру наших боевых кораблей — тарсеров — вы легко отличите от всех других типов кораблей. Со своей стороны мы заявляем, что будем оборонять Землю до конца. Для многих из нас она является родиной. Как и для меня самого. "Галактика" не отступит. Эллато Серат!
Правая ладонь на плечо. И сотни голосов, словно эхо на заднем плане: "Серат! Серат!"
Изображение снова меркнет на мгновение, а затем в сергер-сфере появляется прерванная передача. Родители молчат, я тоже. Первой заговаривает мама:
— Это все... Это все на самом деле?
Она обращается к отцу, но я чувствую, что ей не важно, кто именно ответит. Я молчу, отвечает отец:
— Очень похоже на правду. Это давно назревало. Думаю, нужно ждать официальных комментариев от правительства. Тогда будет ясно.
— И что нам делать?
— Пока запасаться самым необходимым. К счастью, мы не в городе, так что здесь опасность меньше.
После этого отец поворачивается в мою сторону:
— А тебе в столицу возвращаться не стоит. Очень хорошо, что ты вовремя успел уехать, на выездных магистралях сейчас сущий ад начнется.
Я молча киваю. Действительно, очень повезло.
— Ладно. А теперь надо связаться с Ларисой, чтобы она немедленно ехала домой.
Видимо, отец здорово волнуется, раз называет сестру ее настоящим именем. Пусть даже вокруг все свои, но таких промахов он раньше не совершал. Мама направляется к кадеиму с целью позвонить сестренке, как вдруг у меня оживает коммуникатор фагана. Персональный ган сообщает, что со мной хочет поговорить Сергей. Я напрягаюсь, оглядываюсь в сторону отца, но он не обращает на меня никакого внимания. Быстро прохожу в свою комнату, плотно прикрываю дверь и лишь после этого активирую канал связи.
Лицо Сергея бледно, губы сжаты, глаза лихорадочно блестят. Не здороваясь, он бросает мне:
— Ты! Ты заранее знал о нападении! Ты мог предупредить заранее! И тогда мой отец был бы жив!
Я неожиданно для самого себя злюсь. Не сдерживаясь, ору ему в ответ:
— А я что, не предупреждал? Все, что мог сказать, я сказал. Ты и этому не хотел верить. Скажи спасибо, что сам живой, и мама твоя тоже.
Вместо ответного взрыва Сергей весь как-то затухает, глаза его начинают предательски блестеть. Наконец он опускает взгляд и говорит дрожащим голосом:
— Прости, Сашка... Не знаю, что на меня нашло, наверное, потому что чувствую свою вину. Мог бы попытаться остановить отца... Теперь его не вернешь... Мама только что звонила, просила убедить ее в том, что это все неправда. А я знаю, что правда, уверен. Откуда тебе это все стало известно — не знаю и знать не хочу. Прости, я тебе теперь обязан жизнью.
Тут до меня доходит, что канал могут запросто прослушивать, и спина покрывается липким потом. Вся надежда на то, что в данный момент у безопасников куча других проблем и забот. Поэтому я прерываю Сергея на полуслове:
— Запомни, ты мне ничего не должен, и я тебе вообще никогда ни о чем не говорил. Другой благодарности мне от тебя не нужно. Это понятно?
— Да.
— Ну тогда пока. Держись! И маме своей помоги!
— Спасибо! Будь здоров!
— Будь!
* * *
— Слушай, Четвертый, может, посмотрим, о чем они там говорили? — Пятый с надеждой посмотрел на старшего.
— Когда смотреть? — недовольно буркнул Четвертый, уже направившийся к выходу. — Ты что, приказа не слышал? Поднимать задницу и мчаться за девчонкой! Кому он теперь нужен, этот мальчишка? И вообще, нас с тобой на это дело лишь на замену кинули, пока Девятый с Седьмым в командировке. Когда вернутся — пусть сами и разгребают.
Сказав это, Четвертый вышел из комнаты.
— Ну вдруг что интересное, — неуверенно сказал Пятый, но все же поднялся и направился следом за Четвертым.
* * *
Вызов от Давсаина пришел в самый неподходящий момент. Угерин как раз собрал совещание начальников отделов, на котором обсуждали последнюю новость — уничтожение "Белого Квазара" и предстоящую атаку Земли объединенным флотом Вольных. К счастью, вызов был по закрытому каналу, поэтому лусаган, отвечающий за связь, транслировал имя вызывающего через греск. Поэтому никто из присутствовавших на совещании не мог услышать имя эксперта.
Угерин нехотя попросил всех собравшихся удалиться на десять минут. И только когда за последним закрылся дверной проем, он принял вызов.
— До главы правительства пробиваться быстрее, чем до тебя! — недовольно пробурчал Давсаин вместо приветствия.
— Я, если ты не в курсе, делом занят, а не на пенсии прохлаждаюсь, как некоторые. И дел этих у меня выше крыши — слыхал последние новости? Догадайся, от кого на нашей планете ждут исчерпывающую информацию о действиях вольных?
— От тебя, конечно. Ладно, извини, что ворчу. А новости я слышал, очень даже слышал. И в связи с новостями вспомнил наш с тобой уговор. Помнишь его?
— Ты про корабль? Помню, конечно. Тебе что, внезапно полетать захотелось?
— Угадал. Мне срочно нужен зайон. Дней на десять. Причем сегодня.
— Ого! Вот так внезапно? Это ведь как-то связано с нападением вольных на Круни, я угадал?
— Угадал, — согласился Давсаин.
— А вторую часть уговора помнишь? — поинтересовался Угерин. — Ты мне обещал кое-что рассказать.
— Помню, конечно. Но об этом я тебе расскажу, только если получу корабль и только после того, как вольные высадятся на Круни. Если высадки не будет — то и рассказывать я ничего не стану.
— Ни о каких высадках вольных мы с тобой не договаривались! — запротестовал Угерин.
— Ну и что? Во-первых, мы с тобой не договаривались и о том, что корабль я возьму всего на несколько дней. Предполагалось, что он мне понадобится навсегда, не так ли? А во-вторых, никто тебе не мешает полностью контролировать все перемещения корабля — капитан и команда будут твоими. Так что я его не угоню, не бойся.
Угерин неохотно признал правоту Давсаина. В конце концов, он ничего не терял от высылки одного-единственного корабля. За несколько дней тот далеко не улетит, поэтому бояться было нечего. В итоге директор согласился на условия эксперта и пообещал предоставить зайон к исходу дня.
Уже позже, продолжая прерванное совещание, Угерин никак не мог отделаться от ощущения, что Давсаин его перехитрил. Но вот где и как старый эксперт сумел провести директора — он так и не смог понять.
* * *
— Никак не получается дозвониться, — сокрушенно кивает мама в сторону кадеима, когда я возвращаюсь назад.
— Видимо, все каналы уже забиты, — пожимает плечами отец. А потом смотрит на меня.
— Кстати, а с кем это ты так громко ругался по коммуникатору? Как он-то умудрился дозвониться?
— Это мой коллега Сергей. Видимо, успел проскочить до того, как народ к кадеимам бросился.
— Ладно, тогда будем ждать. Ксюша, оставь дочке сообщение, рано или поздно оно дойдет.
Остаток вечера пролетает как одно мгновение. Мы с мамой собираем указанные отцом вещи, складываем их, пакуем. Отец же все это время возится с машиной, что-то регулирует, меняет, проверяет. На пять минут заявляются соседи, решившие поговорить про происходящее. Но, заметив наши приготовления, они тревожно озираются и уезжают назад. Видимо, решили заняться тем же. На всякий случай.
Сигнал вызова на отцовский коммуникатор приходит неожиданно, как раз в тот момент, когда он что-то регулирует в машине, лежа под ней. Громко кляня всех на свете, отец вылезает и тут же хмурится, едва взглянув на экран. Брови его взлетают, он внезапно разворачивается и уходит в дальний конец двора. Во время разговора отец закрывает сергер-сферу своим телом, так что нам не видно собеседника. Однако отец явно раздражен, и до нас долетают отдельные слова. Наконец он поворачивается и возвращается к нам. Выражение лица у него просто бешеное.
— Что случилось, кто это был? — спрашивает мама, понимая, что произошло что-то плохое.
— Кое-кто из старых знакомых, — с трудом сдерживая кипящий гнев, отвечает отец. — Сказали, что дочь в порядке и скоро будет тут.
— Тогда чего ты такой злой? Радоваться надо!
— Было бы чему. Как приедут — все сама поймешь.
Так ничего и не объяснив, отец лезет обратно под машину. Мы с мамой переглядываемся и занимаемся своими делами.
Заканчиваем мы уже затемно. Майское солнце полностью скрылось за горизонтом, небосклон наполовину черный, и на этой темной стороне сверкают первые звезды. Мы устали, но отец не разрешает ложиться спать. Он демонстративно надевает на предплечье ручной резонатор, садится за стол и кладет подле себя переносной селгенст. Непонятно, правда, на кого рассчитан весь этот спектакль. Нас с мамой хочет впечатлить, что ли?
Наше недоумение длится недолго. Вскоре домашний сторож сообщает, что к воротам подъехали гости на ткулансе и просят разрешения на въезд. Я смотрю в сергер-сферу и удивляюсь, так как впервые вижу такую "водомерку" — приземистую, хищную. Наверняка внутри припрятано бортовое оружие.
Отец дает команду, и ворота открываются. "Водомерка" въезжает во двор, и из нее появляется Лариса в сопровождении четверки вооруженных до зубов мужчин. Она явно напугана, но старается держать себя в руках. Отец тихо ругается, но продолжает сидеть на своем месте. Наконец все приехавшие входят в дом.
Лариса, явно напуганная, перешагивает порог первой и тут же бросается к маме. Та прижимает ее к себе, что-то шепчет, но глаза ее неотступно следят за остальными гостями. Главным у них — седой, высохший старик небольшого роста. На лице его милая улыбка, но что-то в этой улыбке напоминает оскал льва.
— Какие люди, — изобразив радушие, говорит отец. — Никак сам Феникс в гости пожаловал! Какая честь!
— Если честь, так что ж не приветствуешь старшего как положено? — интересуется старик, присаживаясь в оказавшееся рядом кресло. Остальные трое продолжают стоять, угрюмо глядя на направленный в их сторону резонатор отца.
— А я не на службе, — отвечает отец. — Да и вообще, вас сюда никто не звал.
— Не звал, — кивнул Феникс. — Мы сами приехали. На всякий случай.
— Зачем? Я свой долг и без вас знаю.
— Что долг ты знаешь — мы в этом не сомневаемся. А вот что исполнишь его не задумываясь — есть некоторые сомнения. Тебе напомнить?
— Незачем, — глухо отвечает отец. Потом отводит взгляд в сторону и убирает резонатор.
— Зачем девочку пугать было? — спрашивает он Феникса, уже спокойно.
— А мы ее не пугали, — отвечает старик, разводя руками. — Она у тебя без наших усилий испугалась — увидела оружие, незнакомых людей, документы наши. Вот и вообразила невесть что.
— Ладно, черт с вами. Вопрос — ты здесь как посредник или как уполномоченный?
— Жирновато мне при живом правительстве подобные вопросы на себя взваливать. Скажем так: до тех пор, пока есть связь с высшим руководством, я посредник. Как только она прерывается — я уполномоченный.
— Тогда понятно, — облегченно выдыхает отец. — Значит, Ахмет вне игры?
Феникс фыркает:
— Ты за кого меня держишь? Наломаете дров на пару, начнете старую грызню. А вопрос слишком серьезен, чтобы какие-то эмоции допускать. Вот и поехал сам.
Отец колеблется несколько секунд, затем встает, подходит к Фениксу и протягивает ему руку:
— Спасибо тебе.
Феникс пожимает плечами, но принимает руку.
— Да не за что. Честно говоря, на тебя самого мне плевать, но раз уж все на тебя завязано, то приходится нянчиться до конца.
Отец кивает в сторону молчаливой тройки:
— Коллег не представишь?
— Представлю, отчего бы нет, — соглашается Феникс. — Вот этот — Четвертый, справа — Пятый, слева — Двенадцатый.
— Ты не меняешься, — обреченно вздыхает отец.
— Можно подумать, что ты сам сильно изменился, — пожимает плечами старик.
— Куда вас положить? — отец переводит разговор на другую тему.
— Эти сами найдут, где лечь. Им еще дежурить, да и в ткулансе места полно. А я уже староват для ночевок под открытым небом. Место на диване найдется?
— Найдется. Я так понимаю, что вас придется терпеть до самого конца?
— Правильно понимаешь. Если Серые не врут, то за два дня все станет ясно.
* * *
Любая звездная система — это не только сама звезда и планеты, которые вращаются вокруг нее. Это еще и тысячи мелких камней, так и не ставших планетами и вынужденных одиноко лететь в бездонной пустоте космического пространства. Это еще глыбы из льда и пыли, совершающие длительные вояжи от края системы до самого ее центра. Когда они приближаются к звезде, ее тепло топит лед, испаряет его, и за глыбой образуется огромный белый шлейф. Эти глыбы принято называть кометами. А еще далеко за орбитой самой последней планеты, находится огромная туча разнообразного космического мусора и пыли. Он слишком далеко, чтобы звезда могла подтянуть его к себе и чтобы он мог осесть на планетарных орбитах. Но слишком близко, чтобы он мог спокойно уйти в межзвездное пространство. Вот и собирается все это вещество в огромное кольцевидное облако, неторопливо кружащееся вокруг светила, которое даже не отличить на таком расстоянии от остальных звезд.
Солнечная система тоже имеет такое облако, называемое облаком Оорта. Его внутренний край находится на расстоянии пятидесяти тысяч земных орбит от Солнца, а наружный — на расстоянии ста тысяч. Солнечный свет летит сюда целый год — так далеко находится это облако. Если бы не оно, то значительная часть опасного излучения, идущего от центра Галактики, безо всяких препятствий попадала бы внутрь звездной системы. И тогда жизнь на Земле могла исчезнуть, так толком и не зародившись.
Ардан смотрел на карту Солнечной системы и думал о том, что облаку Оорта суждено снова стать передним краем обороны Земли. Миновать его у вольных не было возможности, а при прохождении они неизбежно теряли скорость. На это Серые Призраки и делали упор при разработке планов обороны.
Разведчики Ахейи засекли флот вольных несколько часов назад. Трудно было не заметить такую армаду. Общее количество кораблей достигало почти сорока тысяч единиц. С той дистанции, когда тарсеры еще не заметны, разглядеть отдельные классы кораблей не удалось. Хотя и не сильно мешавшие п-сканерам, работали постановщики помех: в такой мешанине их хватало, чтобы любые попытки обнаружения с безопасного расстояния оказались бесполезными. Тогда Ардан приказал рискнуть и сблизиться до предельной дистанции действия таанотов — их присутствие все время было нужно брать в расчет. Разумеется, Серых Призраков обнаружили, но сделать вольные ничего не могли, так как дистанция оказалась слишком велика для их оружия, а сблизиться накоротке с разведывательном типом тарсеров не смог бы ни один корабль в Галактике.
