— Да. Муар мертва, а ты снова здесь. Я доволен.
"А уж как я довольна, ты и представить тебе не можешь". Знакомое чувство растекающегося по венам тепла и мягкой истомы. Совсем как после убийства Моссфельда и еще — после того, как Элани навсегда отправилась в болото.
— Поэтому я спрашиваю — чего ты хочешь? Ты помогла мне, капитан, а я, как и прежде, готов помочь тебе. Думаю, мы можем многое предложить друг другу — а мои ресурсы в твоем распоряжении.
Сейчас Деври смотрел мне в глаза и от его непроницаемого, темного и тяжелого, словно земляное масло, взгляда хотелось спрятаться.
"Возьми себя в руки, Харн. Сейчас же".
Я чуть наклонила голову к плечу и ответила:
— Я остаюсь твоим союзником.
"Нет, я не буду ссориться с Экслом. Потому что иначе мне придется играть в другие игры и уже с Нешером. А тех правил я не знаю. И знать не хочу".
— Это радует меня. Я начинаю понимать, почему Нешер так высоко тебя ценит. Мои люди сделают все, чтобы помочь тебе. И, полагаю, тебе пригодятся наши ресурсы.
Выбор был верен. Эксл — именно тот, на кого мне следовало делать ставку в этой гонке на выживание. В отличие от Нешера, у Деври есть и золото, и власть.
— Несомненно, — я кивнула, соглашаясь.
Эмиссар Амна закурил, прошелся по комнате и что-то вытащил из ящика стола:
— Вот, возьми — я заказал это специально для тебя.
Он протянул мне изогнутый нож-засапожник. Нет, он не был изукрашен самоцветами и прочей мишурой, но дымчатая сталь с узорами, напоминавшими туманные человеческие фигуры, говорила сама за себя. Булат высшей пробы, клинок способный и разрезать упавшей на него волос, и пробить кольчугу. Рукоять, отделанная тускло-зеленой, "мертвой" бирюзой, удобно легла в ладонь.
— Прекрасный подарок. Спасибо.
— А кроме этого, дополнительная сумма для реконструкции твоей крепости, — и на колени мне плюхнулся тяжелый кошель.
— В конце концов, капитан, я верю, что только ты не даешь хаосу воцариться в нашем городе, — Эксл выпустил кольцо дыма и прикрыл тяжелыми веками глаза, — А нам, деловым людям, хаос не нужен.
— По крайней мере, тот хаос, который мы не можем контролировать.
— Именно, леди Ах'Д'Харн. Именно.
Голос эмиссара настиг меня уже на выходе из комнаты:
— Вскоре я пришлю тебе в крепость мастера.
Я кивнула, прощаясь.
* * *
Из воспоминаний Касавира:
Тревожные вести, которые пришли из Хайклиффа, на деле оказались даже хуже, чем я предполагал. Город был на осадном положении. Люди-ящеры захватили окраины и отрезали жителям дорогу к пристани. Людям грозила смерть или от голода или от мечей рептилий и еще неизвестно — что хуже.
А Харн торговалась с умирающими от голода людьми, которые готовы были отдать последнее за возможность спастись.
— Значит так. Ты мне в прошлый раз гроши заплатил, а теперь вообще нахаляву собираешься все получить?
— Это умирающий разоренный город! Что ты хочешь?
— Денег, — она пожала плечами.
Я покачал головой:
— Мы не можем бросить людей в беде.
Следопыт только хмыкнул:
— Еще как можем, черт побери, а если надо то и бросим.
Разумеется, что еще можно ожидать от него?
Тем временем полукровка огляделась:
— Ладно, деньги вы все равно заплатите, — и махнула рукой, отсекая возражения, — Где ящеры засели?
— Лагерь рептилий находится к югу от Хайклиффа, но искать его нет нужды — ящеров можно встретить и на окраинах города. Мы взяли пленного...
Полудроу улыбнулась, прищелкнула пальцами, словно ей в голову пришла хорошая идея.
— И куда вы его заперли?
— В загоне для скота, — староста нахмурился, — Он на центральной площади, возле рынка.
— Отлично. Сейчас мы с ним и, — она довольно улыбнулась и подмигнула следопыту, — побеседуем.
Рейнджер подкинул в руках нож и кивнул:
— Я — за.
Опять это стремление идти по самому легкому и сомнительному пути. Снова — стремление решить все насилием. В этот раз — нет.
— Я не позволю вам пытать пленного.
Харн накрутила на палец конец платка и пожала плечами:
— Никто о пытках и не говорит, Касавир. Я всего лишь задам ящерице пару вопросов. И, разумеется, получу на них ответы.
Двусмысленность. Игра словами. Или я все-таки не верно понял ее?
Ящер действительно лежал в загоне. Свернувшееся в беззащитный окровавленный клубок чешуйчатое тело, сломанный хвост. Громкое хриплое дыхание. Запах крови, неперевязанных ран и нечистот. Точно также как и в той пещере с орками в Роднике Старого Филина.
— Он умирает, Харн. Он без сознания. Я могу вылечить его, и тогда мы сможем переговорить с ним, — я сделал шаг к ящеру.
— Эх, Касавир, если бы ты командовал армией, все Побережье Мечей, а может и весь Фаэрун, сейчас были бы в огне. Прибереги свои проповеди для битв, которые легко выиграть, — следопыт небрежно опирался на вкопанный в землю столб.
Мои губы искривила горькая усмешка. Насколько жестоко жизнь била этого человека, что он напрочь отметает любые мысли о милосердии, как глупые и никчемные?
— Нет. Лечение нам может понадобиться потом. Я знаю способ надежнее, — полукровка подошла к стражнику и забрала у того факел.
— Ну, будем разговаривать? — она ударила лежащего ящера по ребрам. В ответ раздался только тихий стон.
— Нет? Какая досада, — девушка поморщилась, — А так? Она поднесла чадящее пламя к бедрам рептилии.
Стон стал более громким. Полукровка усмехнулась.
— Прекрати!
Пытки — самый простой способ получить желаемое, но насколько можно верить сказанному пленником? И понимает ли это Харн? Похоже, что понимала. И тем не менее...
— Не лезь не в свое дело, паладин. А если кишка тонка — пойди прогуляйся, — Бишоп нагрел нож на огне.
Я не ушел.
Тошнотворно запахло паленым мясом.
— Бата! Бата!
Харн пнула ящера еще раз:
— По-человечески говори, тварь!
Я едва удержался, чтобы не оттащить ее от пленника.
— Бата... вождь...
Булькающий звук и тишина.
— Черт, вырубился.
Она разочаровано покачала головой.
Я ухватил полукровку за локоть:
— Прекрати немедленно! Он ранен, а ты...
Харн выдернула руку и раздраженно прошипела мне в лицо:
— Не смей меня хватать. Это людоед, тварь из Топей! Вонючая ящерица, и прежде чем она издохнет — я узнаю все, понял?
Отблески факела в бордовых глазах. Сжатые челюсти.
— Щас наша зверушка заговорит, — следопыт подошел к рептилии и с силой ударил того каблуком по колену. Мерзкий хруст. Крик боли.
— Бата!
— Вот видишь, предводительница? Веселье продолжается.
Запах горелого мяса. Хруст ломаемых костей. Слабый голос:
— ...Бата... ведет нас...
— ...Он великий... вождь... шаман...
— ...Предки дают... видения... Бате...
— ...Бата... рассказывает нам... Хайклифф — наша... земля...
Следопыт хмыкнул:
— Да ну? Не вижу тут ни одного болота, желтопузый.
Хрип и бульканье. Так бывает, когда горлом идет кровь.
— Знай, он идет по своей последней дороге, и дорога эта подходит к концу. Вскоре он шагнет с тропы в пустошь, — тихий голос зерт, — Поторопись узнать важное, Калак-Ча.
Харн ударила ящера кулаком в лицо:
— Где Бата?
— Ты... найдешь... его на... поле... женщина... с... серебром...
И ящер потерял сознание.
— Ну, вот кажется и все. Пора найти этого Бату и всадить в него пару стрел, — рейнджер пнул безжизненное тело, — А эта ящерица нам больше не нужна.
Мы нашли вождя Бату. Мы бились с ним, верившим, что видения посылают предки, и, победив — открыли друг другу разум. И это было верным, несмотря на то, что Харн брезгливо скривилась, словно ей предложили нырнуть в выгребную яму.
Едва не одураченные Тенью, ящеры с готовностью согласились сражаться с Королем Теней вместе с Крепостью-на-Перекрестке и народом Невервинтера.
И лишь одно печалило меня — тело того безымянного пленника, стыдливо прикрытое рваной мешковиной, что так же лежало в грязном загоне. Цена за договор и союзников, которую полукровка заплатила походя, не задумываясь и не переживая. Цена за спасенные человеческие жизни.
История повторяется. Тогда вор, сейчас — ящер.
* * *
Западная Гавань... Мертвая, как рассыпающаяся в прах трава под ногами. Посеревшие, словно отмытые долгими дождями стены. И пепел. Тонкая пыль ушедшей жизни, которая покрывала все вокруг.
Отсюда хотелось бежать. Куда угодно, не разбирая дороги, лишь бы избавиться от чувства, что каждый шаг по отравленной земле вытягивает силы.
Пепел и тлен. И тени прошлого, что бродили по развалинам. Призраки, жаждавшие заполнить холодную пустоту внутри себя чужой жизнью и чужой кровью.
Что ж, они получили шанс согреться в последний раз, сгореть дотла в магическом пламени и смешать оставшийся от их пепел с прахом мертвой деревни.
Шрам находился за рекой.
Темная и неподвижная маслянистая вода, едва заметная паутина испарений над ней и серый камыш, склонившийся над ней. Камыш едва заметно шевелился, и так же как гибко шевелили ветвями мертвые деревья. Но ветра не было.
"...трава и камыш теперь питаются живой плотью..."
— Знай, теперь это не вода, — тихо проговорила гит, наблюдая за рекой.
"Да уж знаю".
Остатки разрушенного моста чернели обугленными бревнами. На вид достаточно прочными, чтобы выдержать вес человека.
На берегу валялись еще несколько досок, но закрепить их было нечем, и затею с ремонтом моста пришлось бросить.
— Рискнем идти так.
Я вступила бревно, горелая древесина захрустела под сапогами.
Шаг, еще одни.
Вода вдруг заволновалась, пошла рябью, выбрасывая крошечные щупальца.
Я побежала.
Следующим шел следопыт.
Вода в реке почти бурлила, стремясь достать до бревен и идущего по ним человека.
"Ах ты тварь!"
Я бросила камень в самый центр буруна. Вода пошла кругами. Следующий комок земли упал в маслянистые волны поодаль от моста и щупальца зашевелились уже там.
— Живее, пока они не опомнились, — и я махнула рукой остальным.
Последним через мост перебрался чернокнижник.
Тишина.
Сумрак.
Тонкий высокий писк, чем-то похожий на плач.
Зерт уверенно вывела нас к отметине на земле.
Странно, но сейчас шрам не казался чем-то чужеродным. Наоборот, именно в этот момент, под затянутым тучами небом, в пыльном мертвом полумраке он выглядел родным этой оскверненной земле, словно являясь ее неотъемлемой частью.
— Мы здесь. Я чувствую, это то самое место. Шрам уходит глубоко. Именно здесь мы должны выковать клинок заново и закрыть рану. Но без твоего присутствия и концентрации воли это самое обычное место. Твоя воля сильна?
Зджаев пристально смотрела на меня светлыми, почти прозрачными глазами и камни на ее одежде сияли мягким розово-лиловым светом.
Я кивнула, загоняя внутрь страх. Но ощущение пляски на тонкой струне над пропастью никуда не делось. Один неверный шаг и я погибла.
— Я готова.
Жрица кивнула, садясь на землю рядом со шрамом. Скрестила ноги и соединила большие и безымянные пальцы рук.
— Хорошо. Садись рядом со мной и положи осколки на шрам в земле.
Я послушно села рядом. Поза зерт оказалась на удивление удобной. Осколки серебра матово светились на мертвой черной земле.
— Да. Теперь слушай мой голос, сожми рукоять меча и закрой глаза.
Тихий монотонный голос жрицы.
— Слушай не только мои слова, но и смысл, скрытый в них.
Непривычная рукоять в ладони.
— В этом месте, уничтоженном тенью, вырезанном глубоко в земле.
Тишина. Темнота.
— Рожденное от двух народов. То, что когда-то было разделено.
Странные образы, что мелькали перед мысленным взором. Парящие города, здания странных форм, цвета перетекающие один в другой. Вечно изменяющийся Лимб.
— Сделай единым то, что было разрушено, сердцем которое направляет волю.
Стук сердца, наполнивший мертвую тишину.
— Волей, которая направляет руку.
Картина изменилась. Противостояние двух армий. Горящие дома. Треск молний и гортанные слова на незнакомом мне языке. Тень, похожая на человека в доспехах, с маской-черепом вместо шлема.
— И рукой... которая направляет клинок.
Напряжение. Желание увидеть меч собранным и ощутить в руках его тяжесть.
Ослепительная белая вспышка.
Меч Гит с тихим шелестом собрался из множества осколков. Из множества, но не из всех. Между фрагментами зияла призрачная серебристая пустота, и оттого меч казался материальным лишь наполовину. Меч для двух миров. Оружие из страшной сказки. Клинок, подобный мечу Хранителя Перевала, о котором я читала в далеком детстве. Туманный морок и холодная сталь. Два лезвия для двух миров.
* * *
Из воспоминаний Келгара Айронфиста:
Вот уж точно, Западная Гавань — это какое-то проклятое место. Мало того, что ее пару раз жгли, а теперь еще и Тени-Пожиратели пожаловали. Не иначе, как на собранный меч полюбоваться, да своему господину доложить. Тьфу, шавки. Не по зубам мы им оказались, ох не по зубам! Пусть и потрепали они нас преизрядно, да только Айронфист от драки не бегает. А уж от драки с нежитью — и подавно.
* * *
В одном из разговоров Кана упомянула новобранца, которого она хотела бы назначить сержантом. Все бы хорошо, но когда она назвала имя, у меня неприятно засосало под ложечкой. Бивил Старлинг. Неужели? Еще одна ниточка из прошлого. Наверное, стоило переговорить с другом детства. Мало ли, что и кому он успел рассказать.
— Я слышал, что ты теперь рыцарь-капитан, но не мог поверить в это. Рад видеть тебя, Серша.
Я усмехнулась:
— А я уж думала, что вы все погибли.
Парень качнул русой головой:
— Я покинул Западную Гавань и пришел сюда. Я услышал, что начинается война и... В общем, я решил, что пришло время исполнить свой долг, и стал одним из Серых Плащей. Понимаешь, я просто подумал, что не очень-то нужен в Западной Гавани.
Я прислонилась к стене. Сейчас меня интересовало другое.
— Кто-нибудь ушел оттуда, до того, как...
— Не знаю. Не думаю, что твой отец был там, когда это случилось. Он ушел практически вместе со мной, даже чуть раньше. Ничего не сказал, как обычно. Просто скрылся в болотах.
Как это похоже на моего приемного отца. Не сказать, разъясняя все подробности, но сделать. Показать пример, но действием.
— Дейгун был в Крепости.
Бивил вздохнул.
— Это хорошо. А из остальных... Тармас, может быть. Однажды ночью, он пришел к матери и сказал, что у него есть какой-то магический выход. Наверное, он и сам не знал, что мы откажемся, хотя и предложил взять нас с собой. Но мама сказала, что он спятил и прогнала из дома...
Да, Тармас всегда был себе на уме. И что за магический ход он нашел? Неужели Портал Песни? Или — иной путь?
Вопросы. Сплошные вопросы и загадки.
— Как ты узнал, что случилось в Западной Гавани?
Дурные вести летят быстро, да, но откуда взяться слухам о мертвой деревне, что сейчас находится в захваченных Королем Теней землях?
