-О, нет! — волк кинулся к Кэти. Целитель перехватил его на полпути и остановил.
-Стой, парень. Не трогай ее.
Волк вырвался и попытался сбить целителя с ног. Целитель с непостижимой скоростью уклонился и захватил Вартруфа за переднюю лапу. Продолжая движение, он опрокинул волка на пол.
-Погоди, Варт. Ей, в самом деле, очень плохо. Твоя дочь родилась в человеческом облике. В десять раз больше и тяжелее волчонка. Она не смогла сменить облик во время родов. И чуть не умерла. Я думал, что... Но она у тебя сильная. Прости, что задержал тебя так.
Вартруф вскочил на ноги. Обойдя вокруг жены, он обнюхал ситуацию, сказал что-то глупое, но утешительное, потоптался и позволил целителю себя увести.
Снаружи он спросил целителя:
-Где это ты научился рукопашному бою?
Целитель усмехнулся.
-Там же, где и ты. Пять лет в спецназе!
Волк кивнул, но похолодел: целитель понял волчью речь! А ведь он был человеком!
А, кроме того, волк отлично знал школу спецназа. Он знал, чему там учат, а чему нет. Целитель был опытным бойцом. Он действительно сражался в спецназе. Но свое искусство он шлифовал где-то еще. Проблема была лишь в том, что лучших, чем спецназ, школ на свете нет.
Целитель усмехнулся понимающе и добавил:
-Не ломай голову, парень. Я не враг. Этого достаточно. Иди, посиди там с ней. А я пока цветы в воду поставлю и пришлю кого-нибудь о княжне позаботиться. Она не волчонок! С ней будет много возни.
Возни было много. Только через неделю ее сумели обратить. А потом три месяца пытались вернуть дочери человеческий облик. Кэти скрипела зубами и твердила:
-Не сдамся! Все равно не сдамся!
Целитель не мог найти причину, по которой у вейры оказался начисто блокирован дар трансформации. И, в конце концов, хмуро сообщил, что вызывает другого целителя на подмогу.
Расстроенная княгиня, тем не менее, попыталась утешить целителя, спасшего жизнь ей и дочери. Она ласково сказала ему, что верит в его мастерство. Неужели другой целитель сможет сделать больше?
-Он — сможет. А, если и не сможет, тогда никто на свете не сможет!
-Кто же он? — заинтриговалась Кэти.
-Его зовут... — целитель помешкал секунду: — Эскельп.
...Эскельп оказался лысоватым стариком в белом плаще. Он широко шагал, постукивая посохом. Стража даже не попыталась преградить ему дорогу. Кэти подумала, было, что пора этим бездельникам вправить мозги, но Эскельп уже входил в зал.
-Привет, Кэти! А где Вартруф? — весело поздоровался он.
-Привет! — растерянно отозвалась Кэти. Ненавидя этикет и церемонии, Кэти все же не привыкла к такому обращению: этот дед обратился к ней, даже не как к равной! Как к младшей!
Впрочем, княгиня не обиделась. Рядом с этим Эскельпом было как-то спокойно и мирно.
А дед, сияя радостной улыбкой, спросил вновь:
-Где твоя дочь?
-Не знаю! Носится где-то!
И Кэти, поискав глазами, нашла управляющего пещерой.
-Поймать княжну и доставить сюда! Если будет кусаться, разрешаю завязать пасть веревкой.
Княжну поймали и доставили.
Эскельп отложил посох, взял девочку на руки и, едва касаясь подушечками пальцев, ощупал ее от ушей до хвоста. Улыбка на его лице чуть померкла. Он протянул княжну матери и в упор спросил:
-Так где же Вартрауфорро?
Кэти оцепенела: Эскельп знал настоящее имя Вартруфа! Это же невозможно!!!
А старец тем временем подошел к целителю.
-Здравствуй, парень! Прости старика, забыл с тобой поздороваться. Слышал о тебе! Лечишь! И неплохо! А Кэти как прооперировал! Молодец!
-Рядом с тобой я — неуч...— усмехнулся целитель.
-Рядом со мной ты — врач! — гневно возразил Эскельп. — В первую очередь мы с тобой — врачи!
Целитель уже минуту осторожно прислушивался. Затем положил руки на поясной ремень и прошептал:
-Сейчас, кажется, нужнее моя вторая очередь.
Эскельп покачал головой:
-Оставь меч, "Призрак"! С ними тебе не справиться. Займись пока княгиней и ее дочерью. Это — мой бой. И бой Вартруфа.
-Повинуюсь. — И целитель снял руки с ремня.
А Эскельп перехватил посох обеими руками, поднял над головой и заговорил. Странен был этот разговор! Его собеседник был незрим. Если бы Кэти не присутствовала однажды при схожем разговоре, она бы решила, что старец не в своем уме.
-Опять вы? И чего вам неймется? — спросил Эскельп с едва заметным сарказмом.
-...
-Нет, красавица. Тут ты ошибаешься. Девочка не в твоей власти. Она в МОЕЙ ВЛАСТИ! Ты забыла, кто я? Моей нити нет в твоем клубке!
-...
-Урд! У тебя старческий маразм! Хочешь, исцелю? Ты ошибаешься: мне ничья помощь не требуется! Я — Эскельп! Узнаешь? Испокон веков все больные и раненые — в МОЕЙ ВЛАСТИ!
-...
Эскельп расхохотался.
-Мы с вашим братом старинные друзья! И мне не требуется его помощь. Ибо я — Эскельп! А вот, кстати, и Вартрауфорро!
Вартруф вошел в зал. Проигнорировав Эскельпа, целителя и даже жену с ребенком, волк на мягких лапах начал обходить зал.
Остановившись там, где счел нужным, волк встал в боевую стойку.
И Эскельп продолжил беседу со старшей из норн.
-Итак, мы установили, что я не в вашей власти, что эта малышка не в вашей власти... Может, договоримся? По-хорошему? А-то ведь и норна может однажды оказаться во власти Эскельпа!
И Урд не выдержала. Она материализовалась посреди зала — седая старуха, вся в черном, с мотком ниток в костлявой руке. В ее глазах тлела ненависть.
-Это как же? Даже боги подвластны Судьбе! Не боишься Смерти, олимпиец?
Эскельп внимательно посмотрел на старуху.
-Я — врач! Мы сражаемся со Смертью с основания мира. Настоящий воин не боится врага. А я — воин. Ты не знала?
И добавил с усмешкой:
-Я повторяю! Все больные и раненые — в моей власти. А норны тоже могут заболеть.
-Все ли? Всегда ли? — ласково спросила Урд. — Однажды ты уже не удержал власти над умирающей, а? Помнишь?... И теперь не удержишь...
Кэти обмерла от ужаса: Эскельп стер с лица не просто улыбку — его лицо утратило всякое выражение полностью!!! Те же глаза, нос, губы... Все то же, но какое-то... нечеловеческое, неволчье, неживое...
-Уточни у Скульд, старая ведьма! — прокатился по залу жуткий оглушительный шепот.
Вартрауфорро прыгнул. Его челюсти сомкнулись на горле Урд.
И древний бог из далекого мира опустил посох, возвращая эмоции на лицо.
-Что, старая? Не ожидала такой прыти от смертного? Оставь эту семью в покое. Все вы, норны, оставьте. Поймите, наконец! Они не в вашей власти. Только..., — бог замолчал, а затем заговорил о другом. — Не спешите с Рагнарекком. Она неизбежна и без вашего вмешательства. Хотите войны? Да будет так! Но не втягивайте смертных в нашу войну. Повторяю, В НАШУ войну! Не первый я говорю вам эти слова! Так, может быть, волчьи клыки на твоем горле убедят тебя?... Скажи, что отпускаешь девочку! Иначе я сам ее освобожу, но ты на веки вечные останешься с разорванным горлом!
Урд с ненавистью поглядела на Эскельпа и устало, без всякой злобы, на волка, все еще сжимающего ее горло.
-Она свободна. Но не думай, Асклепий, что я уступила от страха за свою жизнь! Просто даже норны подвластны Судьбе, нити которой держат в руках! — с этими словами Урд отцепила волка от своего горла, отодвинула его, как стул, в сторону и вскочила на ноги.
-Прощай, олимпиец! Встретимся в бою. Прощай, Катерина! Я не прошу прощения за причиненное зло. Всех нас ведет долг. Тебя — твой! Меня — мой! Нас ждет еще одна встреча. Последняя! Тогда никто тебе не поможет, княгиня! Но, взамен, держи! Это — нить жизни твоей дочери. Смотри, не вздумай сжечь нить, — убьешь ребенка. Лучше отдай нить Эскельпу! Он знает, что с ней делать.
Норна протянула нитку Катерине и исчезла.
Эскельп вздохнул. Подошел, стуча посохом, к Катерине и спокойно сообщил:
-Все, девчонки! Можете жить спокойно. Только мой совет тебе, княгиня! Не давай дочери до совершеннолетия обращаться в волка!
И точно! Кэти даже не заметила, как щена на ее руках обратилась в нормального человеческого детеныша.
"Ура! Теперь она еще долго не будет носиться, сломя голову! Ходить мы еще не умеем! И кусаться не будет! Первый зубик у нас появится не скоро! А если заупрямится, посажу ее в мою будку!"
Эскельп начал прощаться:
-Будьте здоровы! Вартруф! Катерина! И... А как вы назвали дочь?
Кэти обомлела: из-за потрясений последних месяцев она забыла дать ребенку имя!
Она начала лихорадочно перебирать имена. Ни одно из них не казалось княгине подходящим: "Какое же? ... А! Вот!"
-Я назову ее...
Эскельп положил ладонь на губы княгини:
-Безымянная, Кэти! Пока что — Безымянная!
Кэти растерялась:
-Но тогда это будет уже третья Безымянная!
-Третья! Но еще при жизни она вернет себе имя, которым ты ее назвала!
Ветер Судьбы
Граф Берье Варрунг нещадно нахлестывал коня. Ветер свистел в его ушах, рвал с плеч плащ, слепил глаза. Копыта стучали лишь одно слово: "Домой!" Граф восемь лет не был дома.
За это время выросли дети. Старший его сын, Эйнар, был уже сотником в шестой кавбригаде. Младший, Гуннар, которому было всего семнадцать, уже полгода служил штурманом на "Олтеркасте", флагманском корабле восточной флотилии.
Берье вспомнил последнее письмо жены, полученное им еще в Та-Сете.
Супруга писала, что дети ее так редко навещают! Нет, она не жалуется. Война есть война. Дети служат очень далеко от дома. Но в первое полнолуние весны оба они получат отпуск на три дня. Если бы случилось чудо, и Берье смог приехать...
Чудо случилось: с тем же кораблем прибыл его преемник на посту начальника базы. И привез приказ вернуться в ставку и получить новое назначение.
Полнолуние начиналось завтра. И Берье спешил. Он был должен, прежде всего, доложить княгине о кораблях, построенных за эти годы, о количестве моряков, обученных на базе, возглавляемой им до недавнего времени, о морских сражениях отряда его кораблей с флотом Черной империи.
Берье гнал коня.
Граф не сразу обратил внимание на почерневшие от скорби лица людей, на волков, бродивших по ставке без дела и не знавших, куда себя деть. А когда он все это заметил, то спросил у первого встречного, в чем дело?
Ответ его потряс: умер Вартруф. Не от ран — от старости. Он ведь был волком, а не вейром. Ему исполнилось двадцать два года — возраст более чем почтенный для волка.
Кэти слегла. Она не могла есть. Она потеряла интерес к делам. Из нее ушла жизнь. Ей казалось, что это она умерла. Ее целитель даже не пытался что-либо предпринять. Пару дней назад Кэти уже перестала узнавать знакомых, почти не приходила в сознание.
Кто-то положил руку ему на плечо. Берье обернулся. Это был Раттер тонМарта, его старый друг, офицер спецназа.
-Здравствуй, Берье. В печальное время ты вернулся. Идем к ней. Все уже в сборе.
Когда граф уезжал, Кэти была молодой женщиной, сейчас...
Сейчас она казалась юной девушкой. На исхудавшем ее лице остались одни глаза. А рядом с ней, безмолвно глотая слезы, стояла еще одна Кэти. Еще одна юная девушка. Арьерэ дотКатерина. Третья Безымянная.
-Почему, Берье? — спросил шепотом Раттер. — Почему она...
-От горя, — печально ответил граф. — Знаешь, Раттер? У нас на севере это называется — Ветер Судьбы. Она сражалась с Судьбой двадцать лет. Но против Ветра Судьбы не попрешь.
Бесшумно подошла Третья. Она слышала последние слова Берье.
-Попрем! — жестко возразила она. — Я попру!
Вы, слушающие мой рассказ! Вам этого никогда не понять.
За четыреста лет войны сменилось сто семнадцать князей и княгинь вейрмана. И каждый из них погиб. Они гибли в бою, умирали на колу, перерезали себе горло, чтобы не попасть в плен, их живыми прибивали к крепостным стенам, их разрывали на части четырьмя быками...
Княгине Кэти, впервые за четыреста лет войны, удалось умереть естественной смертью. От горя.
Глава 23. Убитая музыка
(379 год Нашествия)
-Мама, расскажи про Музыканта!
-Ну, Линне! Ты же ее на память знаешь! Хочешь, я тебе расскажу сказку про зайчика?
-Нет! Про Музыканта!
— ...
-Мама! Если не расскажешь — не усну!
-Ну, что же с тобой поделаешь? Слушай!
Избавленный от костра
(372 год Нашествия)
Однажды разведчики лесного спецназа отбили у карателей слепого бродягу, которого те намеревались публично сжечь на площади. Карателей перебили, слепца освободили... И спросил его командир:
-За что же, человече, тебя сжечь-то хотели?
И ответил слепец:
-За музыку!
Не поверил ему командир. Не поверил, и решил взять с собой. Пусть начальство разбирается!
Привезли Музыканта в ставку.
В пещере было людно. Горели факелы. Сновали воины и слуги. В углу сидели над картой четверо офицеров. Кто-то точил меч, несколько воинов писали письма домой. Носилась по залу двухлетняя княжна Катерина, опрокидывая все, что еще не успела опрокинуть. Слева от входа волк диктовал молодому вейру письмо для жены.
-Аррг! — спросил его вейр. — А как твоя жена письмо прочитает?
-Очень просто! — ощерился волк. — Вейры ей и прочтут. Ты ж, парень, не последний в наших лесах вейр!
Большая часть людей спала.
Командир разведгруппы отпустил своих бойцов отдыхать, а сам остался ждать появления начальства, чтобы доложить о результатах рейда. Слепец, привычный ко всему, мигом устроился на полу у стены в трех шагах от часового и принялся что-то тихо наигрывать на лютне.
К новоприбывшим подошел дежурный.
-Привет, Барни! Как дела? — спросил он.
-Нормально. А где Конх?
-Спит. Слушай, Барни! Дай ему поспать, а? Он две ночи не спал. Как вернулись из рейда, так он с головой утоп в делах: допросы пленных, мятеж в седьмой бригаде...
-Как это — мятеж? Подробности давай! — насторожился разведчик.
-Да командира у них перевели в восьмую. А эти раздолбаи учинили шум: верните, мол, нам командира!
-Ну и?
-Утряслось. Конх загрыз пару самых шумных, еще десятку уши разодрал. Унялись. Но нервов и времени на это ушло! И вымотался, конечно!!! Так что пусть спит, а? Если спешное дело — доложи княгине — она уже должна была вернуться...
Разведчик пожал плечами.
-Ладно! Тогда этого посади под замок! — и он подтолкнул слепца вперед.
Дежурный изучил пленника и осведомился у Барни:
-Зачем ты его приволок, а? Он же наш, а не черный. И он слепой.
Разведчик принялся объяснять. И как раз посередине его рассказа проснулся князь Конх тонЛитти.
Он подошел к ним, потирая красные, воспаленные от усталости глаза, и дослушал объяснения Барни.
-Послушай, человек! — обратился князь к слепцу. — Ты бы поверил на нашем месте, что кого-то могут сжечь за музыку? Ну чем может быть так опасен для Черной империи слепой бродячий музыкант? Я не верю, ты уж прости.
-Я бы поверил, — спокойно откликнулся слепец. — И музыку послушал бы! Сам суди, княже!
