Из кладовки донёсся глухой звук удара и тихая брань.
-Наверное, когда мы сможем провести газ во все дома, люди вконец обленятся.
Джензен пожал плечами, нарезая ножом ленточки говядины, которую засолил и оставил в небольшом погребе ещё прошлой зимой.
-А как твои успехи? Нашла тех, кто стоял за Вессинаром?
-Почти, — ответила Валерия, войдя на кухню с грудой аккуратных небольших брёвнышек. Положив их на стол, она открыла портативную печку с двойным дном и начала закладывать туда топливо. — Где я только не побывала: и в Джессеме, и в Канстеле, и в Забрасине. След вывел меня на джустикария Кабреге. Спасибо тебе за наводку, кстати. Человек, на которого ты указал, по мелочам помогал местной церкви с грязной работой. Знаешь, Джензен, я и не представляла, что у клириков настолько хорошо развито подпольное дело. Чем больше я тёрлась среди тамошней черни, тем больше Церковь напоминала мне большую разбойничью картель.
-Ничего удивительного, Лера, — сказал Джензен, передав девушке зажигательную щепку и наблюдая за тем, как та ловко разводит огонь в топке. — В нашем мире нельзя навести порядок только чистыми руками. Так что же с поисками?
-Как видишь, меня отвлекло другое дело. Убийцы в чёрном, твоя семья и так далее. Так что я решила на время оставить поиски и наладить свою жизнь здесь.
Джензен ничего не ответил, с теплотой в душе глядя на огонь, который бодро плясал в печке. Они разбили в небольшую сковороду одно яйцо морны, крупное, с оранжевым желтком, и сидели на табуретках возле печки, вслушиваясь в глухое шипение, которое доносилось из-за прикрытой дверцы. Утреннее солнце заглянуло в распахнутые ставни окна. Юноша с прищуром посмотрел на ослепительный диск в небе.
-Через полтора часа мне нужно быть в здании Дивината.
-Тогда я пойду соберу тебе одежду.
Юноша запротестовал, но куда ему было переубедить настойчивую девушку.
-Пока я живу у тебя, это меньшее, что я могу сделать. Когда уйдёшь, начну искать работу.
-Хорошо, только не вздумай податься служанкой в какой-нибудь клоповник.
Валерия фыркнула и вышла в коридор. Когда она вернулась, сообщив, что всё готово, Джензен уже разрезал румяную яичницу на две равные половины. Девушка украдкой облизнула губы, и Джензен не смог сдержать радостный смех.
-Ты так мило выглядишь, когда голодна.
-Этот запах напомнил мне о папе. Когда я жила у него, он часто делал запеканку из яиц морн. Мама занималась всем остальным, но яйцами только он, словно считал, что раз он занимается разведением птиц, то отвечает за всё, что с ними связано.
Джензен подумал, что Арстапор был предельно строгим и педантичным не только в отношении морн и их яиц. Он виделся с отцом Валерии лишь несколько раз, и всегда при этом чувствовал себя не в своей тарелке. Немолодой Теург не выпячивал свою магическую силу, нет, он просто был человеком, который внушал страх.
С удовольствием позавтракав, юноша поставил пустые тарелки на мойку, умылся, переоделся и, поцеловав на прощание Валерию, вышел на улицу. Сегодня ему предстояло сделать то, чего он хотел делать меньше всего на свете, однако сейчас он радовался солнцу и старался не думать о плохом. Валерия вернулась, и это было лучшим, что случилось за последнее время.
2
Верхний ярус Элеура был буквально набит стражей. Повсюду стояли закованные в латы гвардейцы Пророка. Солдаты в цветах полка Горнилодонов патрулировали главную площадь и прилежащие улочки, оглашая окрестности слитным звуком шагов. Спеша к зданию Дивината, Джензен прошёл мимо трёх громадных металлических монстров, которыми управляли сидевшие внутри инжинарии.
Недавняя разработка, чудо инженерной и магической мысли, боевые машинарии походили на четырёхметровых коренастых людей, с чересчур выдающимися плечевыми суставами и мощными стальными конечностями. Их шаги, неторопливые и громогласные, юноша чувствовал стопами ног. В грудной пластине у каждого сиял огромный кристалл сциллитума. Сидевшие в подобии крошечных комнат "всадники" управляли монстрами с помощью рычагов и кнопок на полукруглой панели — сквозь прозрачное стекло Джензен видел их напряжённые и сосредоточенные лица. За каждым плечом машинария торчали короткие трубки, из которых каким-то образом должны были вылетать снаряды, начинённые авралитом. У локтевого сустава по сторонам рук протянулись острые полутораметровые лезвия, которые выдвигались вперёд во время "рукопашной". Металлических монстров в бою юноша ещё не видел, но слышал, что там они страшны под стать своему облику.
Кроме солдат на верхнем ярусе сегодня присутствовала лишь обслуга и служащие. Простолюдинов и даже представителей среднего класса останавливали у Чешуйчатых ворот, пропуская наверх лишь магов. Оказавшись на площади, Джензен начал высматривать по сторонам знакомые лица. Заметив идущего навстречу русоволосого мужчину с жутким шрамом на лице, он стиснул зубы и выдавил улыбку. Абель Лейф внушал ему неприятие, несмотря на очарование, которым был пропитан голос генерала. Мужчина залихватски, возможно даже на грани с издёвкой, козырнул ему.
-Как вам сегодняшние построения? Мы с Гверном решили дать парням отрепетировать парад, который состоится перед главной церемонией.
-Они внушают, генерал. Кстати, мой учитель просил передать, чтобы вы подготовились к встрече войск, которые пришли вместе с дивайнами.
-Мы уже готовы. Хотя некоторые из Теургов притащили с собой целые армии, обеспечить безопасность на улицах будет просто. Мои люди справятся.
-Понял. Надеюсь, вы сделаете всё, чтобы не допустить повторения Форгунда.
Генерал серьёзно кивнул, не подав и виду, что эта мелкая шпилька его как-то задела.
-Разумеется. Так что же с сегодняшним заседанием? Будете как обычно говорить о праздниках, сборах урожая и проблемах с добычей золота в Каседруме?
Джензен внутренне содрогнулся.
-Надеюсь, что да. Вас ведь не будет на совете?
-К сожалению. Но там будет Гверн, так что если кто и начнёт говорить о войне, то старый консерватор остудит горячую голову.
Юноша пристально посмотрел на мужчину. Неужели ему что-то известно? И почему в голосе генерала прозвучали нотки сожаления? Абель козырнул ему ещё раз.
-Ну, до встречи, Джензен Кейр. Передавайте привет своему отцу.
Джензен смотрел ему в спину, пока тот шёл к своим солдатам.
3
В здании Дивината находилось только одно помещение — громадный зал с высоким куполообразным потолком, украшенным мозаикой с изображением Трёх Богов и окруживших их легионов демонов.
Ориду, коренастый бог земли и урожая, в яркой броне из гранита, держал в могучих шипастых руках чудовищный молот, которым сокрушал черепа рогатых чудовищ. Из тёмных провалов глазниц вырывались тонкие лучи света, пронзая металлические и костяные тела врагов.
Ум"ос, бог морей, носил кремневую маску, из-под которой выбивались два коротких вибрисса. Вокруг его указующей руки извивались многоногие змеи с широко распахнутыми жвалами и глазами-аквамаринами.
Кебея, богиня погоды, была изображена четырёхрукой женщиной в серой полупрозрачной накидке. Руки мастеров сделали половину копны её волос чёрной. Оттуда били синие молнии и вытягивали серые хоботы смерчи. Другая половина была почти белоснежной, из неё выглядывали белоснежные лучи солнца.
Боги стояли спиной к спине, а над их головами висел кристалл, выложенный изумрудами. Драгоценные камни сияли изнутри дивным зелёным светом, который заливал весь зал совета.
Демоны взяли Троицу в огненное кольцо. Из раззявленных пастей выходили клубы чёрного дыма. Зловеще поблескивали рубины глаз. Были здесь гиганты о шести руках, были существа, заключённые в каркас из металла, были железные птицы и рыбы, ощетинившиеся алыми шипами огня, были человекоподобные фигуры с ногами, как у кузнечиков или быков, были даже те, кто и на живых существ не походил.
Ожидая, пока дивайны рассядутся по своим местам за круглым столом, имевшим форму кольца, в центре которого стояло возвышение для ведущего собрания, Джензен разглядывал мозаику, зябко кутаясь в церемониальные серые накидки. Он не верил в сказки о жутких монстрах, которые вселяются в тела младенцев, потому что привык не верить в то, чего не видел сам. Он не воспринял всерьёз даже слова Сеттен, старшей сестры Создин, когда она сказала ему, что своими глазами наблюдала за тем, как приезжий клирик изгонял из него демона. Мало ли что могло привидеться легко внушаемой девочке.
Рука, упавшая Джензену на плечо, заставила его вздрогнуть по-настоящему.
-Готов, сынок? — отец был неожиданно спокоен и добродушен. Привычная угнетающая аура покинула его, мужчина даже слабо улыбнулся, и эта улыбка была до ошеломления искренняя. Впервые за долгое время отец ему улыбался. Тем сложнее было решиться пойти против него.
-Готов, отец.
-Я хотел сказать... спасибо за то, что ты помог мне с речью. Ты указал на уязвимые места в моём плане.
"Этот план — твоё уязвимое место", — иронично подумал Джензен и посмотрел на Кархария, который оказался тут как тут.
Теург, как и все остальные, не взял с собой оружие и был одет в простую серую робу. Дивайны могли сколько угодно щеголять друг перед другом нарядами и рефракторами в другое время и в другом месте, но в здании Дивината, под бдительным оком Богов считалось обязательным подчёркивать обыкновенность и равенство.
-Добрый день, Рензам.
-Добрый день, старый друг. Ты ничуть не изменился.
-А ты даже... посвежел, — с удивлением в голове заметил регент.
-Спасибо. Сынок, — бросив напоследок победный взгляд на юношу, Рензам поклонился Кархарию и занял своё место за круглым столом.
-Что-то случилось? — спросил регент, приобняв Джензена за плечо и отведя в сторону.
-Отец хочет, чтобы теургиат объявил войну Алсалону.
Кархарий задрал бровь.
-Ты только что узнал?
Джензен помедлил, борясь с желанием соврать.
-Вчера.
-И всё это время молчал? Боги, Джензен, ты должен был предупредить меня сразу!
-Я не воспринял его всерьёз, учитель.
Кархарий вздохнул.
-Ещё бы, это ведь безумная мысль.
-Похоже на то.
-Плохо, очень плохо. Несмотря на то, что мысль безумная, она пустит корни в дурных головах, и даст всходы, вот увидишь.
-Вряд ли большинство проголосует за войну на этом собрании.
-Если не сейчас, то позже. Кто знает, что за Пророка выберет на наши головы моя племянница? Надо быстро оповестить всех своих, чтобы держали головы холодными, — и мужчина пошёл встречать гостей, продолжая бормотать. — Плохо, очень плохо. Мой бог, почему он не показал мне этого?
Джензен не понял, что мужчина имел в виду последней фразой, и решил оставить это на потом. Сегодня просто был день странных знаков. Он вежливо улыбнулся Шаке Отраз, которая вошла в зал в сопровождении стражи. Солдаты остались у входа, и дальше за ней по пятам следовал только Драконий Клык Конрад. Девушка коснулась предплечья юноши, словно нуждалась в этом жесте. Мысленно держа себя в руках, Джензен позволил ей это сделать.
"Ты не должен позволять ей проявлять к тебе внимание, кретин. Она не для тебя, пусть даже и необходима для наших с Джаркатом планом".
Но было слишком поздно. Джензен уже осознавал ту критическую ошибку, которую допустил, породнившись с Шакой душами. Он должен был стать её другом, но где здесь его вина в том, что она втрескалась в него по самые уши? Или ему стоило изуродовать себе лицо, прежде чем идти на поклон к Кархарию?
-Джензен, всё в порядке?
-Конечно, госпожа.
Шака неожиданно поднялась на носочки и шепнула:
-Постарайся быть сегодня позади меня. На всякий случай, если понадобится помощь. Я всю неделю просидела в библиотеке, и боюсь, не ухватила и половины всего, о чём должна знать, находясь здесь.
-Спокойно, госпожа, сегодня от вас не требуется многого. Мы будем обсуждать последние новости, так что просто слушайте и наблюдайте за дивайнами.
-Протоург Карранс, добрый день.
-Здравствуйте, здравствуйте! — Карранс Мирандис выглядел весьма бодрым, чересчур резко, на взгляд Джензена, контрастируя с самим собой последних недель. Немолодой мужчина по очереди пожимал руки дивайнам, которые подходили к нему и просили благословения. Юноша сам подошёл к нему, протягивая руку. Протоург повернулся и, наступив на полы своих серых одежд, едва не растянулся на полу. Маска бодрости с лёгкостью треснула, обнажив мучительно тоскливый взгляд. Это лицо обожгло Джензена, всколыхнув в нём тревогу. С Протоургом что-то происходило, и это вряд ли бы связано с его пассией, Ланитой Велль.
"Ещё один тревожный знак. Что-то приближается. Бог Всемогущий, помоги всем нам".
-Ладно, я думаю, все собрались, — раздался громкий голос Кархария, который торопливо занял своё место за столом, рядом с Шакой. Вскоре к нему присоединился и Карранс. — Стража, закройте дверь и не беспокойте нас, пока я не позову.
Он терпеливо дождался, пока все вновь рассядутся, после чего посмотрел на Джензена. С колотящимся от волнения сердцем, юноша занял место у возвышения в центре круглого стола. В желудке мучительно провернулось съеденное на завтрак яйцо. Потом Джензен подумал о Валерии, и успокоился.
-Уважаемые дивайны, 2997-ое заседание Дивината объявляется открытым.
4
Начало заседания не предвещало ничего необычного. Триксель откровенно скучал, слушая, как дивайны один за другим вставали со своих мест и выражали Шаке Отраз соболезнования по поводу кончины её отца. Это было официальной частью, подходя к которой практически каждый присутствующий в лучшем случае сохранял вежливый вид. В основном же это были довольно безразличные лица и монотонная речь.
-Выражаю вам соболезнования...
-Ваш отец был образцом храбрости...
-Да хранят Боги тело Мирата....
Триксель едва удержался от саркастичного смешка — ранним утром он и Эджура раскапывали могилу покойного правителя вместе с дюжиной солдат, и перевозили труп в лабораторию Великого Алхимика.
-Триксель?
Горбун встрепенулся, увидев, что взгляды большинства устремлены на него. Он поднялся, упёршись руками в стол, и пробежался по лицам дивайнов. Потому посмотрел на Шаку Отраз. По лицу девушки пробежала волна страха, но потом она, кажется, успокоила себя. Триксель прислушался к себе, задела ли его такая реакция?
"Нет", — подумал он с лёгкой грустью. — "Я привык".
-Я не знал вашего отца, госпожа. Я не был свидетелем его поступков, храбрых и не очень. Не хочу лицемерить, он был мне лишь правителем, не больше. Но, по крайней мере, одна вещь мне известна точно — Мират Отраз не дал Изре исчезнуть. Он сохранил её для нас с вами. И я искренне надеюсь, что вы и следующий Пророк сделаете то же самое для следующих поколений.
Триксель опустился обратно в кресло и, сцепив пальцы рук, исподлобья окинул взглядом лица собравшихся. Он практически не обнаружил отклика в их глазах. Кто-то смотрел удивлённо, как, например Шака Отраз или Карранс Мирандис. Кто-то оценивающе его рассматривал, как парень, который выступал в роли ведущего. Был ещё один человек, который вовсе не показывал эмоций. Цеппеуш Мендрагус сидел напротив, сложив руки на груди и разглядывая потолок. Для горбуна это было удобно.
