Этот парк развлечений прилегает к скоростной автомагистрали государственного значения, жилых кварталов вокруг не видно.
В ответвлении от шестиполосной трассы, где только автомобили снуют, выстроились крупные шоппинг-центры. Но половина из них сейчас закрыта. Работают только мелкие отдельчики, а персонал салонов масштаба этого парка ушел на выходные еще вчера.
Учитывая близкое прилегание к скоростной трассе, расстояния между зданиями — метров по тридцать-пятьдесят, а то и под двести. В разы шире зданий раскинулись автостоянки, что было особенностью застройки западной части префектуры C.
И вот в центре пустой плоской окружности радиусом в пятьдесят метров торчит здание парка развлечений, заодно служащее логовом преступника.
На стоянке на его территории припарковано несколько транспортных средств, заносимых снегом. По запросу владелец здания сообщил, что его личными являются стоящие на подвальном этаже открытый седан, фургон и еще шесть транспортных средств. Его знакомые по дружбе паркуются там же, поэтому даже в безлюдье сколько-то машин там будет.
Автомобиль скрывающегося в здании преступника стоит на наземной парковке, поэтому захватить ее легче легкого, но стоит бандиту переместиться вниз, он найдет себе сколько угодно колес. Скорее всего, наземные машины — приманка, а подземные — основная ставка.Вот только сегодня небо за нас. Валящий с утра снегопад затруднит вождение, а выезд с подземной парковки все больше зарастает сугробами.
— Уже пора, наверно. Он один. Одна оглушающая граната, и он подавлен.
— Шеф, запрос подтвердили. Инспектор Нодзу, — действительно старший патрульный Того Кисара. Она часто фальсифицировала инспекции промышленного района Нодзу с целью проникновения, были очевидцы ее пристрастных допросов нескольких местных жителей. Захваченных граждан она сразу помещала в машину и развозила по различным местам преступлений.
— Надо же, раньше было раз в неделю, а под конец года — по человеку в день. Поняла, что может пользоваться тем магазином, и начала собирать толпу — интересно зачем? В этом ключе будет работа после задержания. Так, — продолжила она. — Как я понимаю, там четверо гражданских, вы что думаете?
— Мы тоже не заметили больше четырех.
— И я. Рабочий вариант — пятеро, включая подозреваемого? В таких наблюдениях вас некому обойти, Тома-сан.
Поглядывающая в бинокль Томы Мато помрачнела.
Как и говорят ребята, она наберет восхитительные баллы по самым разным профилям, но лучше всего ей удается... то есть даже, наверное, дано от Бога, одно — выяснение обстоятельств локации посредством бинокля. И сама Тома Мато нет-нет, а буркнет, какой у нее унылый особый навык. Прочие умения она накопила с оружием в руке, поэтому сложно назвать их природными.
— А все-таки, шеф, зачем Того Кисаре жители Нодзу? Она — инспектор Карэно. Ей нечего делать в Сикуре...
— Она бывший инспектор. В течение октября постоянно бегала в самоволки и забросила обязанности старшего патрульного. В отделе Карэно ей потом это аукнулось бы, и вчера ее предупредили считать себя уволенной по собственному желанию с октября. Похоже, она достучалась до того вампира, но перед тем, как ей схватить пациента, ее дочка была убита. И теперь она антизащитник из радикальных.
Антизащитники. Движение тех, кто считает носителей синдрома А не больными, а прирожденными преступниками и не признает их защиту в смысле юридического наказания. Активисты антизащитников пытаются устранить одержимых и упрямо призывают к насильственным мерам.
— Месть носителям синдрома А? Но все равно это не имеет отношения к гражданам Нодзу.
— Имеет. В Нодзу ведь все одержимые, так? Ну, насколько Того Кисара в это верит — вилами по воде писано, но ведь ловила, доставала оружие и тыкала им в затылки, а это уже работа плюс месть. Вот только...
— Странно, правда? Она бы и дальше могла похищать и убирать их по одному. Зачем собирать четверых одновременно, да еще в таком месте?
— Ага, прямо как заложников. Только тут террористы не заявляют о причастности. Может, это дракон не из тех, на кого нам копье подн...
Голос Томы Мато похолодел.
Убрав бинокль, она сразу начала надевать бронежилет.
— Хм? Что такое, Тома-са... ого! Ч-что это там за Черный плащ?! Куда он прет через фойе?! Понятно же, что магазин закрыт!
— Что, гражданский?! Как не вовремя... поминспектора, что дума...
— MP5 мне. Вы ждите тут. Что не так — докладывать от начала до конца.
Закрепив бронежилет, сверху Тома Мато надела одежду.
Протянула руки к кейсу, не теряя ни секунды пошла ко входу.
Она, совсем недавно говорившая об одной оглушающей гранате, обронила, что "беретт" в карманах достаточно. Но теперь все не так. От одного вида фигуры, беспечной походкой топающей в безлюдный парк развлечений, по спине бежит холод. Значит, без этой высококлассной брони было бы крайне опасно. Значит, только Береттой M-92 разницу в способностях не покрыть.
Она ничего не знает о том, кто этот безымянный человек в черном плаще. Просто ли прохожий, сообщник ли преступника. На этот момент не понять, враг или друг.
Понятно только, что этот человек — неописуемый преступник. Видимый через линзы злодейский изгиб рта говорит шестому чувству Томе Мато, что число его жертв двузначное.
— Черт, все-таки безопасная тактика отпадает!..
Помещение, занятое для наблюдения, стояло слишком далеко от целевой локации.
Выходить из многоэтажки, да еще обходить двухсотметровым тротуаром просто нет времени. По три полосы на направление, по дороге всего шесть, придется пересечь прямиком.
Сейчас мы на шестом этаже. Три минуты, чтобы выйти, минута, чтобы обойти здание, минута, чтобы добраться до парка развлечений, нет, если вспомнить про снег, еще плюс минута — времени слишком уж отчаянно в обрез.
"""
Кровь за кровь.
Месть за месть.
Таков девиз Хиномори Сюсэя. И вообще естественная человеческая эмоция. Так куется цепь ненависти.
Хиномори Сюсэй вовсе не держит зла за переезд машиной и контрольные выстрелы. Просто если и дальше будут такие помехи, в работе случится задержка, а это надо бы исключить. По этой крайне роботообразной причине он и пришел в парк развлечений.
— Ну, молодец Маки-тян. Все, что про сикурских одержимых, узнает раньше всех.
Заносимый снегом гигантский могильный камень.
Шириной в пятьдесят метров, высотой в пятнадцать, из бетона, трехэтажный. В темном, не освещенном электрическим светом проходе убийца в черном плаще вытащил длинный меч.
— Итак, достопочтенные леди и джентльмены, шоу начинается. Как одержимый, считаю необходимым преподать урок зарвавшемуся собрату.
Широкий замах катаной. Хиномори Сюсэй наносит по нерабочим автоматическим дверям удар, рассекающий их пополам... но не рассекший, поэтому он коротко разбегается, разносит обеими пятками дверь, поднимается и становится посетителем парка развлечений.
Стена со входом вся стеклянная, поэтому в здании все равно светло. К сожалению, из-за снегопада солнечный свет очень тусклый, но он все же рисует умиротворяющий пейзаж в стиле industrial decay.
Первый этаж, книжный магазин. Людей особо не видно. Вверх по сделанной в центре лестнице, ко второму этажу, заполненному крупногабаритными аркадными автоматами гейм-центра. От "крана" с мягкими игрушками до собирающих до десяти игроков карточных игр и гонок — в любой тени ждешь затаившегося убийцу. Здесь тоже без приключений. Значит, выше, на третий этаж. Лестница на третий — в углу этажа, проходит по небольшой дуге и вверх.
Дойдя до самого верха, Хиномори Сюсэй присвистнул.
Третий этаж, автоматы с файтингами и шутерами даже сейчас светились экранами критических боевых моментов.
За стеклом — полностью укрытый снегом умиротворяющий пейзаж.
Зато сам этаж представлял собой иллюстрацию жестокого обращения с детьми.
— Ты почему живой?
И там, с автоматическим пистолетом в правой руке и взывающим о спасении десятилетним ребенком с заплаканными глазами и кляпом во рту, стояла бывший офицер Того Кисара (ж., 35).
В постскриптум: по углам этажа — у каждой не прилегающей ко входу стены — связанные трое детей. От Хиномори Сюсэя они были прямо, слева и справа.
— Сколько лет, сколько зим, Кисара-тян! Когда мы последний раз встречались так, лицом к лицу? Когда ты среди конвоя пристрелила водителя и заодно попыталась пристрелить меня, да? Ты так сурово выместила злобу, что я уж было думал, она в тебе кончилась и ты работаешь, как приличный офицер...
— Верно. Я тоже собиралась так поступить. Если бы этим летом не прослышала, что ты еще живой, конечно.
Полный ненависти голос.
Ребенок в левой руке Того Кисары скорчил болезненную гримасу.
Оно и понятно. Того Кисара, схватившая его за шею, ногтями безжалостно пропорола кожу до крови.
Впрочем, кровь текла не только там — на рубашке Того Кисары даже издали были заметные бурые пятна.
Схваченный ей ребенок и те трое, что связаны по углам, — у всех распухшие лица, на губах кровавые следы, рука одного в особо плохом состоянии, грубо перетянута бинтом. Видимо, она слишком разошлась, а после, поняв, что смерть может дорого обойтись, на всякий случай замотала рану.
— Жестоко. Детей-то за что?
— Одержимые не люди. Они все чудовища. Как и ты.
— Совсем жестоко. Ну гляди, все же смотрят на тебя и боятся, Кисара-тян! Как рабы, ожидающие, когда хозяйка сменит гнев на милость! Это не на пользу воспитанию! Честно, это переходит все границы. Они все того же возраста, что и твоя дочь!
— Заткни пасть!
Пистолет Того Кисары выплевывает огонь.
Пуля задевает рукав Черного плаща. То ли от ярости промахнулась, а то ли вовсе увернулся. Скорее первое.
— Ой. Ты все еще принимаешь близко к сердцу? Ох эти женщины, ужас. Ладно тебе, Кисара-тян, это ж не ты умерла. Ну да, я соболезную насчет дочери, и? Я ей голову снес, и? Она уже не живая же, ну и? Что теперь, постоянно вспоминать о том, что два года назад было? Мы же не ремейк аниме смотрим.
— Ах ты...
Скрип зубов.
Пойманные и связанные дети, вспомнив жестокости, которые терпели двое суток, задрожали в ожидании худшего.
— Прямо здесь!.. Прямо сейчас я тебя убью!
Дуло смотрит на Черного плаща...
Но выстрела не происходит. До выстрела Того Кисара отпустила пойманного ребенка.
Пнула его в спину, к Хиномори Сюсэю.
Вправду ли женщина считает детей одержимыми, нет ли, а Хиномори Сюсэй уж точно одержимый.
Раз так — что он сделает с ребенком? Даже если не спасет, должен хотя бы думать о нем как о соплеменнике.
И в этот момент она выстрелит. Схватит ли Хиномори Сюсэй ребенка, бросит ли и прыгнет на Того Кисару — неважно.
В момент этого лишнего действия она отправит ему пулю в лоб. С таким планом получить преимущество она кладет палец на спусковой крючок.
За эти две секунды...
Ищущий опоры ребенок. Болезненно крепко примотанный кляп. Воспаленные, кровоточащие, вспухшие уголки рта. Покрасневшие из-за целой ночи слез глаза. Лишенное, конечно же, какой-либо еды слабое тело.
Хиномори Сюсэй обнимает ребенка.
Нет. Кажущимся объятием, насадив на меч, он сбрасывает его на второй этаж.
— Что?!
Ну разумеется. Потому что в руке ребенка — нож, и он вдруг рванулся, стремясь проткнуть брюхо Хиномори Сюсэя.
— Ты что — демон?!
Вынудившая ребенка сделать это, чтобы поберечься самой, Того Кисара стреляет и отступает.
Все это было неважно. Можно было спасти, можно плюнуть. Даже лучше было бы, если бы плюнул. Пробежавшему мимо Хиномори Сюсэя ребенку удар в спину удался бы лучше. В изумленного Хиномори Сюсэя она бы выпустила всю обойму. Таким был первый план Того Кисары.
Но он не сработал. Да, как ни трудно поверить. Этот парень в тот же момент, как протянул руку к руке ребенка, сжимавшего за спиной нож, безжалостно проткнул его плечо. Хорошая реакция? Не об этом речь. А о том, как он, казалось, среагировал на то, чему еще предстояло произойти.
Его чутье на опасность приближено к предсказанию будущего. Вот и сейчас он, неспешно расхаживая, то уворачивается от пуль Того Кисары, то принимает на меч...
— Почему, почему ты не сдохнешь?! И тогда тоже, и тогда, и тогда!.. Вогнала в тебя пулю, сбросила с моста, переехала машиной насмерть!.. И опять ты, ну вот сейчас, вот сейчас я думала тебя наверняка убить, а ты!..
— Не, это не наверняка. Тот раз ты сбила меня и сбежала, но я же просто подпрыгнул и спружинил. И пули ею вот отбил. И что, что сбросила сверху, блин, подрыгаешься — переживешь. А уж на этот раз твоей огневой мощи не хватило даже на поперчить.
Хиномори Сюсэя нельзя остановить. Пули давно кончились. Как он и говорил, безотказный в принципе метод расстрела в упор из огнестрельного оружия так же безотказно был аннулирован.
— А... а.
Это невозможно. Этим методом его не убить. Потеряв волю к бою, Того Кисара вынесла решение.
Вяло опустив пистолет, она отсутствующе смотрела на топавшего к ней Черного плаща.
— С... пасит...
— Э-э, сдаешься? Хм-м. Ну да, Кисара-тян же у нас не одержимая, если сдается, можно бы и домой двинуть... но тебе не повезло. Нет, наверно, повезло? Похоже, этот ребенок правда был одержимым.
"Где-то горит огонь", — подумала Того Кисара.
На втором этаже?.. Слышится треск и запах горящего мяса.
— Не убива...
— Ты зря собирала от меня заложников. От лишней жестокости стала врагом, Того Кисара. Твоя кровь уже заражена.
Вампир медленно подходил к упершейся спиной в стену женщине. Похоже, свыкшись с ужасом, Того Кисара визгливо...
— Вперед!.. Не хотите умереть — делайте как велено, мелюзга!
...дала команду остальным детям.
На этот раз эффект неожиданности сработал.
Как же она их запугала?.. Три ребенка, все еще связанные, побежали на Хиномори Сюсэя. Разумеется, Черный плащ от души замахнулся катаной. Но...
— О?.. А ты-то не того.
Остановил замах.
Рот Того Кисары злорадно скривился. Спрыгивая на второй этаж, она включила заготовленный переключатель и запустила ловушку, которую можно назвать главной.
Так, чтобы Хиномори Сюсэй не заметил, она оставила в невидимом для него уголке взрывчатку. И сдетонировала ее.
Парк развлечений содрогнулся.
Яркий, мешающий видеть зеленовато-синий свет. Весь третий этаж окутывается огнем, который поглотил Хиномори Сюсэя и детей.
?
Она увидела чудо.
В длившемся менее десяти секунд аду девочка своими глазами видела пляшущего в огне вампира.
Взрыв, поглотивший троих детей.
Вмиг закрывший поле зрения красный дым.
Скачущие, как живые, в бешеной пляске кожухи игровых автоматов.
И — ставшие осколочными зарядами, превращающие их тела в ошметки, осколки мебели.
Все это Черный плащ пропустил мимо себя.
На глазах девочки проплакавший всю ночь ребенок был превращен в невыносимый взгляду кусок жареного мяса. Пролетая, стул ударил его в плечо, и необратимо потерявшую форму плоть слизали языки пламени.
