Здания размываются в полосы. Окна сливаются сплошняком. Подо мной появляются крыши, уменьшаясь в далекие прямоугольники. Направив взгляд вниз вижу, как Шампу перехватывает Аканэ. Через мгновение из облака дыма за спиной моей невесты выходит Конацу. Против двойной команды воительницы Джокецузоку и куноити Аканэ держится считанные секунды.
Обращаю взгляд в небо.
Вокруг меня ревет ветер. Резкие порывы играют свободными краями платья. Из спины возникают крылья из лент, стабилизируя мой подъем. Двести метров. Триста метров. Лечу под дуге над горизонтом Токио, ракетой выцеливая призрачного волка Гарма.
Тварь не видит меня. Взгляд Гарма устремлен на его добычу. Он накидывается с яростным ликованием. Челюсти сжимаются на линкоре Митико, только чтобы застыть, когда попадают в незримую сферу.
Гунгнир кусает плоть.
Копье пронзает позвоночник и живот. Мой импульс не замедляется. Проношусь над спиной Гарма, ведя за собой древко оружия. Середина волка искорежена. Его торс поворачивает на девяносто градусов.
Рев Гарма дробит мне барабанные перепонки.
Тварь бьется. Защищающий линкор Митико призрачный щит раскалывается. Пожелтевшие зубы рассекают фрагмент крыла, а затем вырывают из него полосу. Изворачивающийся волк отбрасывает меня. С тошнотворным хлопком Гунгнир вырывает из ужасной раны. На древко наматываются призрачные кишки.
Прежде чем упасть, создаю бумажного змея. Сильный ветер дарит момент остановки.
— Пытаешься сбежать из нашего боя? — обвиняю я.
Гарм замирает. Яростные золотые глаза сосредотачиваются на мне.
— Ведьма, — выплевывает Гарм. Его губы расходятся. Из горла вырывается низкий рокот. Рык быстро становится нарастающим смехом. — Какая жажда битвы. Ты вознеслась на эту высоту, чтобы сразиться со мной? Жаль, что разочарую. Как бы я не хотел растерзать тебя на куски, сперва должны умереть эти личинки.
Собираю хайгэки. В Гунгнир вливается розовый свет.
— Ты дерешься со мной, Гарм. Я не позволю тебе сбежать.
— Глупая ведьма. Думаешь остановить меня здесь? Интересно будет взглянуть на твою попытку!
Взревев, Гарм кидается. Его мягкие лапы отталкиваются от ветра, швыряя в меня его огромную массу. Двигаюсь наперерез. Гарм быстрее. В одно мгновение зверь оказывается надо мной. Пойманная в воздухе с ограниченной скоростью, я могу лишь держаться. Размахивая Гунгниром, я защищаюсь от волка.
Гарм хватает древко копья зубами.
Тварь дергает влево, затем вправо. Мотаюсь в обе стороны, напрягаются руки. Не собираюсь отдавать свое оружие. Мы с Гармом оба знаем ценность Гунгнира. Копье единственный мой инструмент, что может ранить тварь. Без него я беспомощна.
Борьба продолжается. Пока Гарм трясет меня из стороны в стороны, я вливаю в древко Гунгнира магию. Розовый свет становится все мощнее. По металлическому стержню пробегают искры хайгэки. Там, где касается Гунгнир, у Гарма начинают гореть десны.
Гарм рычит от ярости, еще три раза мотает головой, а затем ныряет. Тварь молнией падает к земле. Врезаемся в крышу самой высокой башни. Под моей спиной прогибается бетон, выбивая из легких воздух и зачерняя взор.
Волк становится туманом.
Врезаюсь в пол следующего этажа. Подо мной раскалывается плитка. По телу течет холодное серебряное пламя. Туман Гарма проскальзывает сквозь плотную материю и исчезает из вида. Оглушенно набираю полные легкие пыльного воздуха и вскакиваю на ноги.
Не опаздываю ни на секунду. Пасть Гарма прорывает пол. Зубы зверя дробят камень и арматуру. Рублю копьем. Волк выгибает живот, уклоняясь на противоречащей его размерам скорости. Порез шириной не больше волоса.
Гарм быстрыми шагами отступает.
— Ведьма, позволь мне предложить это мелочное развлечение. Веселись как хочешь, пока я пожираю жалкую армию лунной королевы, — говорит Гарм.
Гарм опускает голову и выташнивает призрачную массу. По полу разбрызгивает массу гнилой материи. Из лужи вытягиваются эластичные конечности, образуя женственные руки, головы и торсы.
Передо мной встают три тени.
Первая красивая девушка в платье с блестками и туфлях с лезвиями. В ее груди пробито отверстие размером с кулак, метка от укуса Гарма. Рядом с фигуристкой спортивная женщина в школьном купальнике. Вокруг нее парой змей обернулись кольца призрачной воды. Последняя лучница. Взгляд останавливается на ее изогнутой шее. Из-под прозрачной кожи выпирает кость.
Сводит живот.
Я убила ее. В голове всплывает воспоминание. Измученная лучница опиралась на свой лук. Я поднялась на крышу и пнула ее в живот. Она упала вниз. Что она чувствовала в последние мгновения? Тэнки подвел ее в последнее мгновение, избавив от знания о надвигающейся смерти? Или магия исчезла до этого, оставив ей секунды ужаса, когда бетон становился все ближе?
Тихо рассмеявшись, Гарм погружается в камень. Глупо. Нет времени винить себя. Моя добыча Гарм. Если я дам ему уйти, на моих руках будет куда больше одной смерти.
Тени двигаются вперед. Фигуристка и пловчиха впереди, тогда как лучница держится сзади и поднимает лук. И это все, что я им позволяю. Нырнув вперед, поднимаю Гунгнир. Безжалостным ударом готовлюсь разрубить их.
И застываю.
Это не призраки зверей. Они были людьми. Тени передо мной должны стоять на берегу реки Сандзу, готовые воссоединиться со своими предками. Если я рассеку их Гунгниром, что произойдет? Уйдут ли их души навсегда? Они вечность будут нести ужасные раны? Гунгнир их освободит?
Я не знаю.
Нет опыта, чтобы опереться. Я не разбираюсь в легендах и мифах. Я не знаю, что происходит, когда Гунгнир рассекает призрачную плоть.
В момент моей слабости тени нападают. Скользит вперед фигуристка. Она течет элегантным вихрем, клинки на туфлях стремительно наносят множество пинков. Пловчиха заходит с фланга. Водяные змеи ударяют жидкими клыками. Лучница отпускает лук.
Уклоняюсь. Растерянное сердце не позволяет атаковать, но ничуть не замедляет защиту. Без каких-либо усилий скольжу меж пинками фигуристки. Краткими ударами копья уничтожаю обеих змей. В полете отбиваю стрелу.
Затем колебания проходят. Если я не могу воспользоваться лезвием Гунгнира, остается древко. Грубой силой сокрушаю все три тени, призрачные кости ломаются как ветки.
Сломанные духи загораются серебристым пламенем. Прежде чем они возрождаются, выскакиваю в окно.
Пролетаю над боковой улицей и приземляюсь на вершину пятиэтажного здания. Перед приземлением замечаю гигантского волка. Тварь перепрыгивает с крыши на крышу, на одно здание впереди. Мчусь вслед за ним, выжимая из ног все возможное. В погоне огромными прыжками забегаю на вершину небоскреба Токио.
Гарм держится впереди. Волка не сковывает сила тяжести, тем не менее он предпочитает соблюдать смертные пределы. Когда он оглядывается, вижу восторг. Он по-волчьи улыбается. Затем одним прыжком преодолевает двадцать метров пустоты.
Небеса пылают огнем.
С ближайшей крыши рвутся потоки магии. От яростной силы сдирает окровавленный мех и призрачную плоть. Смех Гарма усиливается. Тварь летит вперед.
Ускоряю шаг.
Следующее здание на пятнадцать метров выше предыдущего. Высота вкупе с расстоянием слишком велика. Но мне повезло, Митико оставила ступеньку. Свой линкор.
Алюминиевое судно врезалось в стену здания. Теперь оно торчит из пятого этажа, нос на метр ушел в бетон. Команда покинула его. Последняя из них забралась на крышу при помощи девушки-самурая.
Прыгаю. Шпильки каблуков касаются алюминиевой поверхности. Отталкиваюсь, добавив к высоте шесть метров. Пролетаю над девушками и приземляюсь на вершину здания.
Гарма втянули в бой. Ковгёрл дырявит его шкуру быстрым огнем шести своих пистолетов. Ее попадания отмечают звездчатые взрывы, разбрызгивающие призрачную кровь. Огненный кнут стягивает ему ноги, вынуждая на мгновение остановиться. Сверкающий луч рассекает плечо твари, кипятя серебристый туман.
Для бессмертного Гарма эти раны не больше чем неудобство. Волк мечется из стороны в сторону, нападая на группу. Хаотичные движения позволяют избежать доброй половины непрестанного нападения. Он резким движением хватает балерину и целиком глотает ее.
Бросаю Гунгнир. Копье пронзает глотку волка.
Балерина хватается за древко копья, едва видимая сквозь дымку призрачной плоти. Хватаю оружие за конец и давлю на него своим весом. Рычаг не сдвигается. Гарм с чудовищной силой изворачивается, вынудив меня отскочить.
Волк с сердитым взглядом оборачивается ко мне лицом.
— Ведьма, — рокочет он. С этим словом он прыгает.
Гарм набирает высоту. Я прижимаюсь. Морда зверя тянется вниз. Хрум. Гигантские зубы пронзают мою тень. Сукэн рассыпается потоком света.
Заставляю осколки остаться.
Хватаю Гунгнир левой рукой, пальцы в сантиметрах от лезвия. Быстро нахожу опору, вонзив каблуки в поверхность крыши. Поглощаю остатки фантазии и проявляю свою волю. На мгновение я превосхожу Гарма миллион к одному. Импульс движения Гарма сталкивается с непоколебимой силой. Гарм резко останавливается. Спина твари выгибается вверх. Пасть распахивается от боли.
Вырываю Гунгнир из его горла, и балерина вываливается на свободу.
Челюсть Гарма со щелчком захлопывается, ловя ее в зубах.
Бетон окрашивает красным. Тело балерины вздрагивает, конечности бьются. С губ стекает кровь. Меня поглощает ярость. Шагаю ближе и засовываю ладонь в пробитую Гунгниром дыру. Всей яростью отрицаю его существование.
— Tenshi osakebi!
Розовый взрыв. Челюсть Гарма уносит. Рассыпаются призрачные осколки. Материя испаряется в серебристом пламени. Балерина мокрым мешком ударяется о землю. Ее булькающий вдох приносит странное облегчение.
Гарм отпрыгивает и приземляется на край крыши. Морда волка пылает огнем. Невероятная регенерация Гарма возвращает недостающую челюсть за секунды. Волк шевелит ею несколько раз, прежде чем зарычать.
— Ты вмешиваешься во второй раз, ведьма, — обвиняет Гарм. — Что же вынуждает тебя защищать этих червей? Сострадание? Сочувствие? Такие чувства недостойны тебя, носитель копья. Насилие. Убийство. Грабеж. Сильный должен топтать слабых. Это справедливость победителя. Скажи мне, почему ты пощадила этих ублюдков, когда их тела послужат твоей воле так же как и моей?
— Из трупов получается дерьмовая прислуга, Гарм.
Повожу плечами, расслабляя напряженные мышцы. Молчаливым согласием мы приостанавливаем наш бой. Естественная пауза. Мгновение времени, что на руку нам обоим. С каждой секундой моя аура восстанавливается. А с ней и непобедимый покров сукэна. Гарм исцеляется. Ампутированная челюсть уже вернулась, но ране в горле на восстановление нужно больше времени.
Институт использует нашу передышку. Команда линкора справляется с паникой. Две храбрых девушки скользят меж нами, чтобы утащить балерину. Ковгёрл опускается рядом с подругой, ладони зажимают гигантские раны. Остальные стоят на страже, готовясь защитить павшую соратницу.
Невозможное желание. Раны балерины смертельны. Но это махо-сёдзё. Чудеса неотъемлемая часть их природы. Просто дыша, они отвергают истину и навязывают иллюзию. Дух ковгёрл силен. Ее желание крепко. Ее сукэн сливается с сукэном балерины, привнося жизнь туда, где должна быть смерть.
Кровотечение замедляется.
Мой страх не проходит. Реальность в итоге победит. Фантазия падет. И тогда судьба балерины будет определена. К добру или к худу. Ничто это не изменит.
Вновь смотрю на Гарма.
— Так это воля завоевателя, — задумчиво бормочет Гарм. Зверь крадется в сторону. — Достойное носителя Гунгнира звание. Но право воина пишут кровью, ведьма. Не думай, что сможешь править из милости. Если землю не накормить плотью врага, твое королевство падет бесплодным и иссушенным.
Шагаю вместе с Гармом, кружа напротив зверя. Команда линкора пятится. Девушки дрожат от нашего присутствия, попавшие меж титанов муравьи. Неподвижна лишь Митико. Сине-стальные глаза остры как ножи.
— Чего стоит замок, если в фундаменте нет опоры? — возражаю я. — Я не построю королевства, убив своих подданных. Эти девушки — Институт. Без них я буду завоевателем ничто.
— Они не сломлены, ведьма. Они сопротивляются тебе. Они хотят разрушить твой дух и ослабить волю. Если ты не поглотишь их, они поглотят тебя, — спорит Гарм. — Сровняй их с землей. Сломай кости. Раздави сердца. Лишь когда они будут вздрагивать от твоего дыхания, ты сможешь назваться королевой.
— Кандидат Саотоме уже согласовала свое положение, — вмешивается Митико. — Условия определены. Излишние жертвы избыточны и неэффективны.
— Дипломатия, — выплевывает Гарм. — Тактика слабых и долг правителя. Скажи мне, ведьма, ты мечтаешь о бескровной войне? Беспрепятственно отпустишь лжебогиню?
— Я не настолько наивна, Гарм, — заявляю я. — Не бывает войны без последствий. Что касается Артемиды. Она умрет. С ней я не потерплю никакого иного результата.
— Наконец-то взгляд убийцы, — рокочет Гарм. — Но я не стану сражаться, как хочешь ты, ведьма. Я Гарм, сын Фенрира. Моя природа это смерть и резня. Я поглощу слабых. Я усыплю землю их костями. Пока не устрашусь твоей грозной силы, я пожру все, что тебе дорого.
— Не пожрешь, — заявляю я. Вокруг меня волной протекает слабый свет, розовый окрашен злобой. От платья расходятся тонкие нити. Они крошечными пальцами тянутся в сторону зверя, желая съесть его душу. — Потому что я убью тебя, Гарм. И на этот раз удостоверюсь, что ты никогда не вернешься.
— От простых слов я не задрожу, ведьма. Твоя плоть лишь пища для моих зубов. Твоя сталь сломается о мою кожу, — отвечает Гарм. — Если хочешь согнуть меня, покажи, что за твоими угрозами не только твое тщеславие.
Волк накидывается. Широко распахнуты огромные челюсти. Отскакиваю в сторону, молниеносно ударив Гунгниром. Гарм с обманчивой скоростью уходит за пределы досягаемости. Но от закона копья так легко не сбежать. Лезвие рассекает ему плечо, отрезав мяса толщиной с палец.
Гарм снова набрасывается. Но не на меня.
В мгновение ока осознаю свою ошибку. Но к этому времени уже слишком поздно. За время вдоха Гарм проходит мимо меня и проносится сквозь неплотный отряд махо-сёдзё. Огромный волк останавливается у края здания и оглядывается.
— Приди, ведьма, — дразнит Гарм громоподобным голосом. — И попробуй остановить мое пиршество крови.
Волк падает на улицы внизу. Принимаю вызов. В несколько шагов яростного рывка пересекаю половину крыши. Не успеваю я нырнуть, вмешивается голос.
— Кандидат Саотоме.
Каблуки врезаются в бетон. С заносом останавливаюсь. До парапета еще один шаг. Кидаю взгляд назад, пламенно глядя на ученую.
— Оставь, Митико. У меня нет времени на отвлечения.
Митико приближается, в руках болтается хромированная пушка. Блондинка с абсолютной невозмутимостью поправляет очки. Легкий ветерок касается лабораторного халата, развевая его.
— Соглашусь, — подтверждает Митико. — Будет серьезной ошибкой игнорировать присутствие Гарма. Его существование осложняет поле боя. Результирующий рост потерь не служит интересам никого из нас. Если его не остановить, способность воскрешать павших может быть катастрофичной.
