— Я тебе вылью, — хмуро произнесла я, выползая из-под пледа. — Изверг, не даёшь поспать честным людям.
— Да, я такой, — скромно согласился ерел. Он выглядел отдохнувшим и вполне довольным жизнью.
— Убила бы, — я опустила ноги на пол и зевнула, прикрыв рот ладошкой. — Спать отправился позже, чем я. Ночевал, сидя на полу рядом с диваном. И в итоге — бодрый, как турист на средиземноморском побережье после недельного отдыха.
— Завидуй-завидуй, — улыбнулся он. — Завтракать будешь?
— Буду, — моментально согласилась я.
Чуть позже, с аппетитом доедая местный аналог рисовой каши с мясной подливкой, я сообщила:
— Ты начинаешь соответствовать моему представлению об идеальном мужчине: заботливый, умный, сильный и красивый. Ещё молчал бы — цены бы тебе не было.
Арманаш едва не поперхнулся чаем.
— Неожиданные откровения с утра, — произнёс он. — А почему твой идеал мужчины обязан быть немым?
— Неее, это ты обязан быть немым, чтобы соответствовать моему идеалу, — пояснила я. — А то очень уж ехидный.
— Ну спасибо за такую лестную оценку, — усмехнулся он. — Молчать не буду, уж прости. Вычёркиваешь из списка близких к идеалу?
— Фиг тебе, — заявила я. — Живи и мучайся от осознания факта, что ты мог бы быть моим идеалом, но не станешь.
— Я буду наслаждаться этим, — вполне серьёзно ответил он. — Идеалы, малышка, не вечны. А чем выше поднимаешься, тем больнее падать.
— Вот как всегда! — возмутилась я. — Я шучу, а ты мне отвечаешь таким серьёзным тоном, что я себя чувствую двоечницей на экзамене.
— В каждой шутке только доля шутки, Рина, — он отставил кружку в сторону. — Пей чай. Через полчаса нас ждёт Кей. Фрескопа я предупредил, что сегодня ты со мной.
— Арманаш, — мне не давал покоя один вопрос, — скажи, а сегодня ночью в лаборатории, ты шутил, когда спрашивал, верю ли я, что ты едва сдерживаешь желание обнять меня? Мне просто интересно. Ты выглядел таким сдержанным, таким спокойным...
— Нет, — он облокотился на стол и взглянул на меня. — Не шутил, Рина. И лучше не играй с огнём. Помни — именно огонь самая непредсказуемая из всех четырёх стихий.
— Но это же и моя стихия, — возразила я. — Ты сам говорил, огонь не принесёт вреда тому, кто умеет с ним обращаться. Почему бы не поиграть?
— Ты до сих пор не веришь, — его губы тронула лёгкая улыбка. — Хорошо, девочка, давай поиграем. Заодно узнаешь, какие игры нравятся мне.
Он пристально посмотрел мне в глаза. Я, практически не дыша, наблюдала за тем, как расширяются его зрачки, почти полностью закрыв радужку. А потом в их непроницаемой черноте вспыхнуло пламя. Жаркое, жадное. В нём был чувственный голод, обещание страсти и зов, которому невозможно было противиться. Огонь манил обещаниями неизведанных наслаждений, и от этих обещаний по моей спине побежали мурашки. Теперь я понимала, что чувствует летящий на пламя мотылёк, ужасающийся и восторгающийся одновременно. Тепло на коже, словно нежные прикосновения, стук крови в висках...
— Да...— прошептала я пересохшими губами, откликаясь на все обещания, на все предложения сразу.
Я не помнила, как оказалась рядом с ним, как он бережно, словно фарфоровую вазу династии Мин, обнял меня. Я тянулась к нему, позабыв обо всём на свете. Пусть сгорю, плевать!
— Пожалуйста...— собственный голос казался чужим, словно искажённым.
Маг прижал меня к себе, заставляя уткнуться носом в плечо, обрывая зрительный контакт. Я закрыла глаза, наслаждаясь его теплом, протянула руку, дотрагиваясь до его волос. Вывернулась, желая вновь увидеть пламя в глазах ерела. Но они были спокойными, чуть насмешливыми. Холодный синий лёд его взгляда отрезвлял.
— Что это было? — боясь пошевелиться, спросила я.
— Огонь. Как ты и хотела, — серьёзно ответил огненный маг.
— Он... Ему невозможно противиться, — я мучительно подбирала слова. — Это жестоко!
— Возможно, — он легонько коснулся моей щеки. — Теперь понимаешь, о чём я говорил ночью?
— Наверное... — я вздохнула и не выдержала: — Как? Как это вообще можно контролировать? Это же как лавина — сметает ко всем чертям весь здравый смысл и вообще... Я должна сейчас на тебя злиться и ногами топать, а я... просто не могу...
— Ты тоже огненная, — напомнил он. — Рина, когда я не могу себя контролировать, я предупреждаю заранее. Тебе же хватило здравого смысла не настаивать тогда. А сейчас я в состоянии справиться со своими чувствами и желаниями. Достаточно, малышка. Нас ждут. Нехорошо, если мы опоздаем. Тебе что-нибудь нужно в твоей комнате?
— Честно говоря, я бы переоделась, — призналась я, радуясь смене темы. — Сейчас сбегаю.
— Не нужно, — покачал он головой. Мы очутились в моей комнате. Ерел подошёл к окну, а я, быстро выхватив из шкафа свежую одежду, исчезла в ванной. Вышла через пять минут, полная уверенности, что с такой скоростью не собираются даже солдаты-срочники.
— Я готова, — сообщила я, подходя к нему.
— Хорошо, — он повернулся, взял меня за руку, и мы оказались в уже знакомом мне холле.
— Доброе утро, — бесцветным голосом произнёс Хэнрат, не спеша меривший шагами помещение. — Рина, ты можешь побыть с Астэр, пока мы поговорим с магистром.
Я прошла в комнату. Эмпатка ещё спала. Ровное, размеренное дыхание было тихим, выражение лица — спокойным и умиротворённым. Я пододвинула стул ближе к её кровати, села и тихонько проговорила:
— Леа... Я совершенно запуталась. Ещё вчера утром всё было ясно и понятно, а сегодня всё полетело в тартарары... Я не знаю, кого мне выбрать... Рейкорн, он надёжный, я с ним отдыхаю. Он скромный, понимающий. А Арманаш... Понимаешь, он вернулся — и всё пропало. Меня тянет к нему, безудержно. Он нахальный, ехидный, с ним постоянно нужно быть начеку, но при этом только он умеет найти нужные слова, чтобы успокоить меня. И понимаешь... в трудную минуту я иду к нему, ни к кому другому. И он.. ну что ли жалеет меня. Уже давно мог бы...ну ты понимаешь. Но при этом постоянно твердит об осознанности моих решений. С ним сложно, а Рейк милый, такой уютный, добрый... И я ужасно боюсь ошибиться...
— И чем я должна тебе помочь? — не открывая глаз, спросила Леари. — Рина, честно говоря, я не всю твою исповедь услышала, но смысл уловила. Ты хочешь, чтобы я выбрала за тебя?
— Нет, — я помотала головой. — Но ты же... блин, я сейчас до ужаса напоминаю себе Ренарду, но ничего не могу с этим поделать! Ты же точно знаешь, что чувствует ко мне каждый из них. Скажи...
— Ты точно хочешь это знать? — эмпатка наконец открыла глаза. — Думаешь, это тебе поможет?
— Поможет, — уверенно кивнула я.
— Изволь, — Леари едва заметно улыбнулась. — Один тебя любит, второй — вожделеет. Тебе стало легче?
— А имён ты не назовёшь? — глупо спросила я. -Хотя и так всё ясно... Или не всё? Леа, ну так нельзя!
Она лишь усмехнулась, садясь на кровати.
— Теперь я совсем запуталась... — я опустила голову. — А как мне разобраться?
— А чем ты рискуешь? — Леари выбралась из-под пледа, критически осмотрела покрытую засохшими пятнами крови тунику. — Хм, я, оказывается, была неаккуратна... Тебе понравились мои барсы?
— Не переводи разговор, — обиженно буркнула я. — Я у тебя совета прошу.
— Ты просишь у меня готовое решение, — скучным тоном возразила эмпатка, доставая из-под кровати сапоги. — Его не будет, Рина. Выбор за тобой.
— А если я ошибусь? — едва не плачущим голосом спросила я.
— Все совершают ошибки, — пожала она плечами. — Не ты первая и не ты — последняя. Но это будет твоё решение, твоё от начала и до конца.
— То есть, ничего страшного, что я, допустим, выберу того, кто испытывает ко мне только похоть? — я начала заводиться.
— Спрашиваю ещё раз: чем ты рискуешь, Рина? — Леари прошлась по комнате. — Невинностью? Разве это так много? Несколько капель крови на простыне и пару минут боли. Хотя знаешь — я всё же дам тебе совет: выбирай того, с кем тебе проще представить себя в постели. Будет немножко легче в психологическом плане.
— Спасибо, ты мне очень помогла, — обижено надулась я.
— Не сомневаюсь, — она рассмеялась. — Хочешь ещё совет? Можешь выбрать кого-то третьего и не маяться дурью.
— Очень смешно, — совсем разобиделась я. — Я ж как у подруги у тебя спрашиваю...
— Нет-нет-нет, — эмпатка выставила вперёд ладони. — Сама-сама-сама, взрослая девочка. А у меня чувства жалости нет — только чувство сарказма. Всё, закрыли тему. Так как тебе мои барсы? Красавцы, верно?
— Так, я не понял, а тебе кто вставать разрешил? — вошедший в комнату Арманаш с негодованием взглянул на Леари.
— И я сказочно рада тебя видеть, — не обращая внимания на его хмурое выражение лица, улыбнулась она. — Арм, я себя прекрасно чувствую, не волнуйся.
— Всё готово, — заглянувший в комнату Хэнрат равнодушно скользнул по мне взглядом. — Не беспокойся, маг из Выф. Она и правда полна сил. Кей ждёт вас внизу. Астэр... Леари знает дорогу.
— Ты не принимаешь участия в этом... обряде? — слегка удивился ерел.
— Он там ни к чему, — ответила Леари вместо Хэнрата. — Наших объединённых сил хватит вполне. Да и ты нужен исключительно для подстраховки, насколько я поняла... Развлечёшь Рину, Хэн?
— А с вами нельзя? — я беспокоилась. Мне категорически не нравилось, что глаза эмпатки стали светло-зелёными. И компания Хэнрата, если уж честно, меня не особо привлекала.
— Тебе не нужно это видеть, Хранительница, — бесцветно проговорил Хэнрат. — Пойдём, я покажу тебе Цитадель. Точнее, то, что от неё осталось. С твоими друзьями всё будет в порядке.
Он сказал это обыденно, но я поверила безоговорочно. Мы вместе вышли из комнаты, дошли до узкой винтовой лестницы. Леари с Арманашем ушли вниз, а мы с моим мрачным провожатым направились вверх. Вышли на длинную террасу. Я охнула от восторга, увидев открывшуюся панораму. Внизу, у самых стен, плескалось море. Слева в водную гладь врезалась неширокая песчаная коса, а берег был покрыт зеленью. И небо насыщенного фиолетового цвета над всем этим великолепием.
— Как красиво! — я прильнула к каменным перилам, с наслаждением вдыхая свежий морской воздух. — А мы можем спуститься вниз?
— Если хочешь, — безразлично отозвался псионик. — Но чуть позже. Тебя интересует, почему Орден не боится, что его главный оплот находится на всеобщем обозрении, верно?
— А откуда ты знаешь? — я удивлённо взглянула на мага Ордена и, так и не осмелившись посмотреть ему в глаза, отвела взгляд в сторону. — Лезешь в мои мысли?
— В этом нет необходимости, — холодно ответил он. — Всё видно по твоему лицу. Цитадель никому не видна, Рина. Даже сильнейшие маги не смогут отыскать вход сюда. Только солнцеотступники и те, кого сюда пригласили.
— А почему вас называют солнцеотступниками? — не удержалась я от вопроса.
— Потому что магия крови, магия Ордена, — это магия тьмы, Хранительница, — пояснил Хэнрат. — 'Был Свет и была Тьма. Была магия чистых стихий и была магия стихий, скреплённая кровавой жертвой. И вторая была сильнее, ибо кровь — не просто вода...' Это из древней летописи. Первые маги Ордена творили волшбу только по ночам. Ритуальные костры, утоптанная земля, пропитанный тяжёлым запахом крови воздух и чёрные в лунном свете лужи... Избыток Силы опьянял и будоражил. А потом выяснилось, что не обязательно ждать ночи, чтобы произнести слова древних заклинаний, пролив свою или чужую кровь. Но к этому времени название 'солнцеотступники' прочно закрепилось за Чёрным Орденом. Кстати, догадываешься, почему Орден именно Чёрный?
— Чёрная кровь, — кивнула я.
— Верно, — сухо подтвердил он. — Есть ещё кое-что, что делает нашу магию сильнее обычной... То, что позволяет пользоваться силой стихий даже тем, кто не может ими повелевать. То, что заставляет всех, не относящихся к Ордену, так...болезненно реагировать на нашу магию. И то, за что всегда рассчитываются лишь одним. Кровью. Своей или чужой.
— Тогда мне непонятно, почему вы решили выступить против красного тумана, — проговорила я, наконец решившись взглянуть в глаза псионика. Холодные, ничего не выражающие светло-серые глаза смотрели равнодушно. — Насколько я поняла, он тоже — тьма. Как и вы.
— Когда появился туман, выяснилось, что мы уже не тьма, — Хэнрат неожиданно открыто улыбнулся. — В лучшем случае, сумрак. А значит, с равным успехом можем присоединиться к любой из сторон. Мы выбрали Выф и прочих давних знакомых. В конце концов, с ерелами мы в последние несколько столетий не воевали. А углусс-архи, крахханты, риассы и прочие — всего лишь простые смертные.
Его пренебрежительные слова меня задели. Я открыла было рот, чтобы что-нибудь возразить, но поёжилась от пронзившего всё тело ледяного холода. Захотелось завернуться в шубу. А лучше — сразу в три.
— Сейчас всё пройдёт, — псионик взял меня за руку и прошептал длинную непонятную фразу. Его ладонь была тёплой.
Холод тут же отступил, но Хэнрат не торопился отпускать мою руку. Он повернул её ладонью вверх, провёл пальцем по линии жизни.
— Терзают муки выбора? — внезапно спросил он.
Я вздрогнула и вырвала ладонь. Он не удерживал меня.
— А тебе-то какая разница? — огрызнулась я.
— Мне? Никакой, — маг Ордена смотрел словно сквозь меня и это почему-то ужасно злило. — В тебе так много человеческого. Это интересно.
— Я не считаю магов и иже с ними сверхлюдьми, — обиделась я. — Тоже мне — высшая раса.
— Дело не в этом, — Хэнрат улыбнулся. — Ты юна, Хранительница, и подвержена страстям и эмоциям. Если бы ты озвучила то, что тебя терзает, любому из магов, тебя бы просто не поняли.
— Меня уже не поняли, — я вздохнула и с надеждой посмотрела на псионика. — Хэнрат, тебе же всё равно. Скажи мне — ты знаешь, кому я предназначена, согласно куче всяких там пророчеств?
— Не мне, — спокойно ответил собеседник.
— А если серьёзно? — я попыталась поймать его взгляд.
— 'И сойдутся пламенный лёд с ледяным пламенем, и укроет туман Предназначенную ему. Когда все дороги будут перепутаны, откроется новый путь...' — процитировал он. — Не самый лучший перевод, но самый известный.
— И что это значит? — я нахмурилась, пытаясь понять, к чему он клонит.
— Я сказал всё, что мог, Хранительница, — он наконец взглянул мне в глаза. — Скажу больше — нарушу равновесие.
— Ага, и повлияешь на мой выбор, да? — ехидно уточнила я.
— Разумеется, — кивнул он. — Ты хотела спуститься к морю. Пойдём.
— А что ты сделал, чтобы исчез холод? — поинтересовалась я, пока мы спускались по очередной винтовой лестнице.
— Поставил временную метку, — не оборачиваясь, отозвался псионик. — Теперь ты не будешь реагировать на применение магии Крови, если она не будет направлена именно на тебя.
— А эта метка, она накладывает на меня какие-то обязательства? — забеспокоилась я.
— Нет, — Хэнрат учтиво придержал тяжелую дверь, ведущую в узкий коридор. — Орден не имеет на тебя никаких планов. А метка была придумана для того, чтобы союзники не корчились от холода, когда рядом с ними применялись заклинания. Безобиднейшее заклятье.
