Смелое заявление, знала бы она, что именно я получаю во время ночного ритуала!
* * *
Ранее, араккоа.
Смель прислушивался к доносящимся с улицы звукам, уже привычный оркский говор и шум походного лагеря возрос на порядок. Презренные грязеходы галдели, как какие-то животные, выражая свою бурную радость. Он знал их примитивный язык, но между собой гордые дети неба общались на высшем, что был слишком сложен для прочих обитателей Дренора. С момента обмена условия их содержания стали роскошными, особенно по меркам предыдущей клетки, где даже толком нельзя было расправить крылья, но им не подкупить их своими подачками.
Никогда раньше орки не брали пленных среди араккоа, нападая на периферийные деревни, они уничтожали всё, до чего только могли дотянуться, и если бы не их численность, как у песчаных крыс, что заполонили все равнины, пернатые воины и маги давно бы расправились с двуногими. И только сейчас Смель смог оценить, насколько же их много, разговор и шум от движения сливался в непрерывный гул, отчего орки начинали говорить ещё громче. Вечером, когда солнце скрылось, и только светильники разгоняли наступающую ночь, он с подругой услышал ритмичный перестук барабанов, синхронные выкрики орков и почувствовал их неодолимую мощь.
— Смель, что с нами будет? Они съедят нас на своём празднике? — спросила испуганная Крека.
— Успокойся. Что бы ни хотел этот странный шаман, мы уже не те изморенные голодом калеки, и убьём любого, кто к нам сунется — больше изображая уверенность, чем ощущая, ответил ей.
Их посохи были сломаны в том варварском набеге, а без него он потерял возможность использовать большую часть своего арсенала, но, не отчаиваясь, они выцарапали на полу магическую фигуру, промазав дополнительно линии своей кровью, готовя смертельный сюрприз посетителям. Но к ним никто не шёл, еду и воду передавали через люк в стене, и если бы их не продолжали кормить, можно было бы подумать, что о них совсем забыли.
* * *
Праздничная ночь позади, и я в хорошем настроении уношу с неё подарки, которыми так щедро поделилась со мной священная гора. Отправляю Дувейли спать, а сам, прибрав бурдючки, иду на встречу вождей. За мной идут три орчанки, неся угощение к общему столу. Две, расставив блюда с мясом, фруктами и бочонками с пивом ушли, а Зумлита осталась, чтобы прислуживать. Я её приметил ещё на встрече с Острыми Лезвиями, и остался доволен её расторопностью, теперь она присутствует на мероприятиях, хорошо понимая, когда и чего подавать и подливать.
Не сказать, что моё появление вызвало фурор, но оно определённо было встречено большим вниманием, чем удостаивались другие вожди. Поприветствовав присутствующих, начинаю трапезу. Оглядывая стол на предмет незнакомых ягод и фруктов, с прискорбием обнаружил, что таких нет. Но с другой стороны порадовался, что охватил все основные культуры. Надо будет и дикоросов пособирать, мало ли какие свойства у них в дальнейшем обнаружатся, да и биоразнообразие никогда не шло во вред.
Харезаг подсел поближе, на правах старого знакомого, кивнул сопровождающей, чтобы налила пива гостю. Пока орчанка наполняла его кружку, внимательно следил за руками, а точнее — наручами, обратив внимание и на наплечники с воротником. И взгляд его привлекли явно не браслеты, а сам материал — где это видано, чтобы молодая орчанка носила больше железа, чем охотник средних лет. Хорошо ещё не знает что это легированная адамантитом сталь, а не железо, впрочем, скрывать богатства клана я не собираюсь — пускай все видят, как мы сильны.
— Как твоё приобретение, не разочаровало? — спрашивает после того, как осушил половину кружки.
— Живут, в отличие от гронна. Совсем пищу не принимает, боюсь, и недели не протянет.
— Зачем тебе гронн? — встрял бесцеремонно в разговор Громмаш — чем морить его голодом, лучше бы сразился!
— Он слишком ослабел, бой с таким противником не добавит ни умения, ни доблести. Вот если его подлечить — тогда другое дело!
Запрокинув голову назад, вождь Песни Войны гулко расхохотался, оценив шутку, но вскоре его глаза опять наливаются яростным нетерпением — я бы с удовольствием напоил свой топор его кровью!
— Проливать кровь под сенью священно горы недопустимо — сердито вмешался Дуротан, все знали, сколь болезненно-остро проявляется понятие чести у Северных Волков.
— Так отвезём его подальше от горы, там я его подлечу и развяжу, да и посмотрим, что сильнее — кулаки гронна или орочий топор! Один на один — его слишком много, а так, Громмаш, ты со мной?
— Ха — подскочил от нетерпения молодой вождь — вывози гронна, толстая шкура ему не поможет! Только чур, без шаманских штучек!
— Разве можно добрую драку разбавлять духами? У них свои развлечения — у нас — свои!
* * *
Ждать никого не стали, но большинство вождей и ближайшие кланы отправились посмотреть на такое зрелище. Восседаю на гигантской туше, восстанавливая подвижность его суставам. Почувствовав изменения, начинает яростно дёргаться, но укреплённые духами жизни кожаные верёвки даже не скрипят, выдерживая яростный напор. Детей оставил в лагере, не дай духи что перемкнёт у этой горы мускулов, ещё успеет кого из них прибить.
Пока орки выпрягают талбука, даю знак, и зрители отходят подальше. Перерезаю путы на руках и спрыгиваю с телеги, уворачиваясь от его грабок. Сев, грон окинул яростным взглядом единственного глаза толпу, и начал распутывать ноги, соединение не выдержало изменившегося веса, и повозка сложилась пополам, впрочем, это не помешало ему выпутаться и подняться во весь свой рост.
Громмаш издал пронзительный крик, подтверждая своё прозвище, проняло даже толстокожего гронна. Мелькнула фигура в чёрно-красных одеждах, и впечатала лезвие прямо в брюхо, вырвав топор из прорубленной кожи, крутанулся на месте и ударил в бок, тут же отшатываясь от очнувшегося чудовища. Раны нисколько его не беспокоят, сгрёб половину телеги и запустил в отбежавшего Громмаша, едва не попав. Бегу, перехватив копьё, и бью ему по подставленной руке, прокалывая кожу возле костяшек. Не мешкая, тот поднимает остатки телеги и начинает ими размахивать, не подпуская нас и смещаясь в сторону зрителей.
Поднырнув под удар, тут же выпрямляюсь, могу попасть в глаз, но тогда битва закончится, а потому бью по пальцам, чтобы бросил телегу, не останавливаясь пробегаю дальше. Выронив убийственный снаряд, он грузно топает за мной, мой напарник может напасть со спины, но не хочет этого, вновь привлекая криком внимание к себе, и воздев топор, налетает на него как вихрь, осыпая ударами. Не вмешиваюсь в схватку, открытая спина рядом, но забрать добычу у вошедшего в раж орка? Наконец, запал его пропадает, и он откатывается, уворачиваясь от гигантских кулаков. Смещаюсь вбок, и тоже кричу, чтобы увидел. Бегу вперёд и вижу, как он поднимает кулак над собой, выцеливая мою фигуру. Подставляюсь под удар, и как только его ручища устремляется вниз, перемещаю копьё ей навстречу и упираю в землю.
Ударом гронн пробил себе руку, отпускаю копьё и, выхватив топор, ударяю чеканом по летящей сбоку второй грабке. От соударения оружие едва не вырывается из хвата, отступаю назад, а подбежавший Громмаш в прыжке пробивает ему череп. С разбегу тараню в грудь замершего гиганта, и вырвав копьё, пробиваю грудину, вытягивая жизнь. Воздев топор вверх, Громмаш пронзительным криком возвещает о победе, после чего подходит к поверженному противнику.
— Это была славная битва! Разделим же трофеи по братски! — наклонившись, зачёрпываю кровь и рисую знаки на его лице. Постояв, он делает то же самое, добавляя к брызгам и потёкам на моём лбе свою вязь.
* * *
Схватка неплохо подняла настроение, а трофеи, хоть и уполовиненные, стоили хорошего отношения с будущим великим бойцом, жадным до схваток. Но времени отдыхать нет, за оставшиеся две ночи я спешу прокачать множество магических материалов, а для этого надо перепроверить расчёты и замеры, снятые мною в первую ночь. Помимо собственных разработок, раскладываю и полученные у дренеек материалы, закрепляя их в карманах. Каждый карман представляет из себя миниалтари, связанные в единую сеть магопроводниками. Сверяясь с расчётами, добавляю воду из священного озера в каждый из них, где две, а где и три капли, что позволит мне запустить самоподдерживающиеся ритуалы, и не контролировать поток маны в каждом из них.
105
Закончив комплектовать ночную сбрую, обхожу стоянку клана. Мои охотники принесли половину трофеев с гронна, и обломки телеги, не дав растащить ту на сувениры, починить деревянные части не сможем, но металлические ступицы и втулки на дороге не валяются. Да и обработанное сухое дерево вполне пойдет на поделки или в костёр, несмотря на растущее богатство, Разящие Топоры не потеряли своей бережливости.
После схватки с гронном, толпа любопытных поредела, но всё ещё была большой, оркам было интересно посмотреть на пленных огров, что спокойно сидели на привязи и не буянили. А уж какой аттракцион начинался, когда их приходили кормить! Впрочем, учитывая отсутствие телевидения и ярких событий в жизни это неудивительно. Вечером толпа окончательно поредела, все разошлись по своим стоянкам, и стали подтягиваться поближе к горе на праздничный танец.
Пора и мне, закрепив на теле ремни с миниалтарями, облачаюсь в доспех. Захожу в шатёр, Дувейли уже отдохнула, и, передав сына Торулоне, собирается со мной. Накрапывает небольшой дождик, ветерок холодит кожу, и мы, возглавив своих шаманов, поднимаемся на гору. В прошлый праздник я брал камни и с начала тропы, но они оказались не столь хорошими в плане проводимости, как возле озера, да и было вокруг слишком много народа, чтобы незаметно прибрать существенную их часть, а потому — вперёд.
* * *
Зарилми с нетерпением ждала Аргнака, несмотря на умиротворяющую атмосферу священного озера, он будоражил её размеренное существование, привнося в него казалось забытые ощущения и чувства. Несмотря на все её попытки, лишняя связь хоть и была видна, если знать, куда смотреть и сосредоточиться на этом, ни Хенкечу, ни Оркриву проследить по ней не удалось, а остальные духи вообще не интересовались, почему теперь духовная наставница у Аргнака она, хотя старая не отступалась. Вообще же Зарилми заметила, что духи слишком пассивны, или просто она слишком привязалась к живому шаману?
Знакомые шаги породили волну тепла, лишь присутствие других шаманов и духов удержало её от того, чтобы не полететь навстречу.
— С возвращением Аргнак! Привет, Дувейли!
* * *
Сегодня начало ночи должно пройти легче, чем вчера, необходимости контролировать потоки магии у меня почти не будет. С началом праздника активировались миниалтари, трансмутируя и изменяя расположенные в них материалы, а я краем сознания подстраивался под поток, пропуская его в копьё, по мере роста кристалл потреблял всё больше маны, но учитывая объём гуляющей на празднике энергии, не сегодня-завтра тот должен дозреть.
Пока потоки маны делали за меня всю работу, я беззаботно общался с прочими шаманами. Почувствовал спиной неприязненный взгляд от Гул'дана, но не обращаю на него никакого внимания. Интересы наши никак не пересекаются, или он думает, что следующим верховным шаманом всего Дренора могу стать я? Не будь опасности вторжения демонов, несомненно, так бы и поступил, но почётную обязанность перенимать демоническую магию оставлю ему, как и последствия от общения с владыкой Пылающего Легиона.
* * *
Ночь прошла, усталые шаманы разбредаются по своим шатрам. Приходить на сбор вождей каждый день не обязательно, но я ещё не обговорил условий обмена Талбуков, да и проверить настроение прочих глав кланов не помешает.
— Дувейли, пойдёшь сегодня со мной, забирай детей и прочих жён, и ждите меня, я скоро присоединюсь.
— Хорошо. Сейчас всё сделаем.
Разбираю магическое снаряжение, укладывая в изолированный сундук, к вечеру заряжу на прокачку следующие материалы, а окончательную проверку устрою на обратном пути, подальше от сонма духов и скопления чужих глаз и ушей. Выйдя из палатки, вижу, что вся семья в сборе, часть малышни спит, и тройка подопечных орчанок дожидаются, чтобы сопроводить меня на пир. Дувейли несмотря на бессонную ночь не клюёт носом, взбодрившись с помощью магии жизни.
Зачем я веду свою семью на пир? Конечно, похвастаться детьми, да и нарядными женами-красавицами. Первый день они были слишком заняты встречами со знакомыми, и походами по торговым лавкам, а сейчас самое время ввести их в политическую жизнь Дренора. Придя к столу, располагаемся, вождь Степных Бегунов опять подсаживается поближе.
— Приветствую тебя Харезаг. Как думаешь, сколько талбуков лучше поменять — два десятка, или сразу четыре?
— Двух будет достаточно, мы не хотим слишком сильно разбавлять своё стадо. Перед уходом мои охотники приведут к твоей стоянке смену. И ещё, мы уже распродали все, что успели наделать. Но посуда и украшения получаются не такими ровными, что торгует твой клан.
А вот это совсем не его дело, гончарный круг и прессы, это совсем другая технология.
— Посуда не становится ровней, чем выходит из-под рук орчанок.
Посверкав глазами, пропустил обвинение в меньшем мастерстве своего клана, оценив, что не разглашаю содержимое повозки и подробностей обмена. Я же насыщаюсь, пробуя настойки разных кланов, Зумлита как будто читает мои мысли, или просто следит за моим взглядом. Первенцы уже держат голову, с интересом разглядывая окружающее, мои жёны всё ещё немногословны, но постепенно начинают переговариваться между собой. Замечаю завистливый взгляд, Дрека, жена Дуротана рассматривает моих детей. Родившаяся слабым ребёнком, сумела преодолеть свой недуг, но пока она бесплодна. Я, возможно, мог бы ей помочь, но во-первых нет повода, а во-вторых, куда смотрят шаманы Северных Волков? Замечаю приближающегося вождя Песни Войны, Громмаш Адский Крик выглядел довольным, к ожерельям из костей у него прибавился клык гронна.
— Привет, Аргнак! Когда выведешь огров на схватку?
— Никогда, Громмаш. Лучше я их в повозку запрягу, пусть возят мои трофеи.
— Ха, у меня бы они не задержались — провёл ладонью вдоль лезвия своего топора.
— Твой клан живёт от них недалеко, а мы их видим только по весне и осени. Люблю собирать всё необычное.
Осушив кружку, Громмаш произнёс:
— Тогда возьми себе дренеев, вот уж чудной народ — и расхохотался.
— А это мысль! — салютую ему своей кружкой, показывая, что оценил шутку.
Посиделки шли своим чередом, а я заключал торговые сделки, налегая на уголь и целебные травы. Завершив трапезу, отправил жён домой, а сам пошёл в обход кланов. Был у меня ещё один интерес — рабы. Но большинство из них мне не подходили, так как отдавали их с возможностью выкупа, некоторые не проходили мою проверку, но семерых я всё же набрал.
* * *
Привёл пополнение в клан, нервничают, никто из них не знает друг друга.
— Не буду обещать невозможного, вас отдали насовсем, а некоторым просто некуда возвращаться. Вы или вольётесь в мой клан, или умрёте, третьего не дано.
