Госпожа МуРан замолкает. ЧжуВон, не дождавшись возобновления монолога, начинает говорить сам.
— Хальмони, я уже понял, что ты сделала что-то ужасное. И я готов узнать правду, какой бы она не была. Говори.
— Хорошо, внук,— госпожа МуРан собирается с мыслями.— Всё из-за кольца этого катарского принца. Оно попалось мне на глаза сразу после непростого разговора с ЮнМи по поводу вашей женитьбы. ЮнМи опять сказала 'нет' и добавила, что никогда и ни при каких условиях не скажет 'да'. Это меня задело... Очень... И вот, глядя на кольцо, я вдруг нашла способ, как сделать так, чтобы она всё-таки согласилась выйти за тебя. Беременность! Если бы ЮнМи от тебя забеременела, то вам по необходимости пришлось бы сыграть свадьбу. Вопрос: и как это сделать, если ни о какой близости между вами не могло быть и речи. Ответ: а разве в наш век нужна близость между мужчиной и женщиной, чтобы она понесла от него? Не нужна. Потому что есть такая штука, как искусственное оплодотворение.
Госпожа МуРан переводит дух и продолжает:
— Я не стала привлекать нашу службу безопасности. Пришлось тряхнуть стариной. Мне повезло. У гинеколога ЮнМи оказались серьёзные денежные проблемы. Мы встретились и, ко взаимной выгоде договорились: я даю ей деньги, она, в благодарность... В общем, у неё всё получилось. ЮнМи вот уже как три недели носит твоего ребёнка. Это всё.
— А... материал... Это тот, что до учений?.. — После долгой паузы спрашивает ЧжуВон, который с непроницаемым лицом выслушал рассказ хальмони.
Ответ был ожидаемый:
— Да.
— Значит, через девять месяцев я стану отцом?
— Если всё пройдёт хорошо,— уточняет хальмони.
ЧжуВон крутит головой.
— Чтоб я ещё раз сдал, хоть что-нибудь. Даже мочу,— говорит он и, посмотрев на хальмони оценивающим взглядом, добавляет: — Я и не знал, что ты так опасна.
Госпожа МуРан снимает очки и кладёт на стол.
— Мы с твоим дедушкой, внук,— вздохнув, говорит она,— начинали с миллиона вон на двоих. Как ты понимаешь, на такие деньги Империю не построишь, даже если усердно трудиться день и ночь. Приходилось действовать... нестандартно, чтобы добиться нужного результата. И результат есть. А через что нам с мужем пришлось пройти, тебе лучше не знать. ЮнМи нужна нам. Мне — как любимая внучка. Тебе — как любимая жена. Компании — как надёжный партнёр. И мы тоже нужны ей. Просто она этого ещё не осознала. И чтоб не было поздно, когда это осознание придёт, я и пошла на такой жёсткий шаг.
— Что значит, 'поздно'? — Цепляется за слово ЧжуВон.
— А то и значит. ЮнМи лакомый кусочек для тех мужчин, что ищут не любви, а исключительно выгоды для себя. И таких, виртуозов в искусстве соблазнения, вокруг ЮнМи уже сейчас вертится немало. Если бы мы стали ждать год-другой, когда ЮнМи созреет для брака с тобой, она вполне могла оказаться жертвой одного из них, не смотря на весь свой негатив к отношениям. Вот тогда и настало бы это 'поздно'. А так... Я всего лишь привязала её к нам. К людям, которые её искренне любят. Крепко.
— Этим ты только оттолкнула её,— возражает ЧжуВон.
— Ошибаешься, внук. ЮнМи девочка умная. Себе во вред действовать не будет. Из положения, в котором она оказалась... в которое я её загнала, есть простой выход, позволяющий не только ничего не потерять, но, наоборот, приобрести. Нужно, всего лишь, стать твоей женой. И она ей станет, но... на своих условиях.
— Каких? — Сразу интересуется ЧжуВон.
— Думаю, их будет много. Но я вижу только одно. ЮнМи потребует, чтобы брак был фиктивным.
ЧжуВон беспокойно ёрзает на диване.
— Чёго-то как-то... Мне фиктивный брак не нужен,— недовольно заявляет он.
— Соглашайся. И, вообще, соглашайся на все её условия. После родов, всё изменится. Рожавшая и нерожавшая женщины оценивают одни и те же вещи по-разному. Ваш брак обязательно перестанет быть фиктивным. Вот увидишь. Вы с ЮнМи ещё кучу детей сделаете мне на радость.
— Что-то я сомневаюсь, что ты раскаиваешься в содеянном,— задумчиво говорит ЧжуВон.
— Сейчас я ни за что не пошла бы на такое и искренне осуждаю себя. Но тогда я была уверенна, что поступаю правильно. И только время покажет, была я права или жестоко ошибалась.
Сказав это, госпожа МуРан берёт очки и водружает их на законное место.
Время действия: несколько позже.
Место действия: дом мамы ЮнМи, комната сестёр. Присутствуют: ЧжуВон, с виноватым видом, стоящий на коленях, и ЮнМи, не способная оценить позу жениха подневольного, потому что всё так же лежит на полу, укрывшись одеялом с головой.
Лежу, злюсь на весь свет. А в голове крутится дурацкий стишок, сочинившейся сам собой: Я лежу, ЧжуВон сидит/ Ничего не говорит./ Может, стоит для разгона/ Далёко послать ЧжуВона?
Он уже минут пять молчит. Поздоровался, войдя, повозился, устраиваясь на полу и затихарился. Уснул, что ли? Нашёл, блин, место. Или он таким образом пытается раскочегарить моё любопытство? Я одним глазком выглядываю из-под одеяла, вижу светлый лик отца ребёнка, вдруг осознаю, что это судьба и бросаюсь к нему на шею с криком: 'Оппа! Я твоя навеки!' Пффф... Вот, даже не пошевельнусь. И рта не раскрою. Я умер.
— Когда мне было двенадцать,— вдруг заговорил ЧжуВон. Я даже вздрогнул от неожиданности,— мы с приятелем нашли в подвале заброшенного дома тайник, в котором была спрятана шкатулка. Даже не шкатулка, а небольшой деревянный ящичек из потемневшего от времени дерева. Шкатулка была лёгкой, ничего в ней не гремело. Мы сразу поняли, что ни золота, ни драгоценностей в ней нет. Но зато в ней оказалось кое-что другое — посеревший от времени кусок материи. Попадись он нам при других обстоятельствах, мы бы выбросили его не задумываясь. Развернув материю, мы опознали в беспорядочных линиях, нанесённых выцветшими чернилами,— карту. А когда на карте обнаружился крестик и вход в пещеру, мы сразу же въехали в темы. К нам в руки попала карта, где помечено место захоронки с золотом и бриллиантами.
Несколько дней мы потратили на то, чтобы определить, где именно находится эта пещера. Просто брали современные карты и сравнивали. Наконец, нам повезло. Оказалось, что пещера находится недалеко от того дома, где мы нашли карту — в горах. Конечно же, никаких сомнений у нас не было: идём в горы за сокровищами. Одни! Делиться мы ни с кем не хотели. Выбрали день, собрали рюкзаки и пошли. То, что нас хватятся родители, мы не опасались. Приятель сказал своим, что весь день пробудет у меня, а я своим сказал, что весь день пробуду у него. Мы частенько так делали.
Светило солнце и, не смотря на середину осени, было довольно тепло. Сколько смогли, мы шли по дороге, потом свернули в сторону гор, поросших густым лесом. Мы поднимались всё выше и выше, но лес не становился реже. Через три часа непрерывной ходьбы, мы сделали привал. Пока перекусывали бутербродами, захваченными из дома, неожиданно испортилась погода. Вдруг стало темно, и ливанул сильнейший дождь. В пять минут мы промокли до нитки. Захватить что-то от дождя мы не догадались. С утра была хорошая погода и, казалось, что это навсегда.
Перед нами встал выбор: продолжить подъём и поиски пещеры или возвращаться? Победила мальчишеская бесшабашность. Мы двинули вперёд. Подниматься вверх по склону, густо утыканному деревьями и так-то непросто. А если ноги скользят на влажной почве, а рюкзаки, пропитанные влагой, стали заметно тяжелее,— вообще на пределе возможного. Поняв, что при всём нашем желании, пещеры не найти, мы всё же повернули назад — налегке, бросив рюкзаки. Поднимались мы часа четыре. Спуститься рассчитывали часа за два. Но, когда через два часа спуск сменился подъёмом, мы поняли, что заблудились.
Испугались ли мы? Ничуть. До нас не доходило, что мы попали в ситуацию смертельно опасную для жизни. Нам было весело. Ещё бы — отличное приключение. А то, что мы не нашли пещеру, так это даже и лучше. Просто приключения продлятся дольше. Ещё через два часа мы уже так не думали. Дождь продолжал лить. Стало ещё темнее — близилась ночь. Хорошо мы не забыли про фонарики. Хоть что-то могли разглядеть у себя под ногами. К тому моменту, когда ЭТО произошло, мы уже еле двигались. Приятель шёл впереди, я плёлся сзади. Его спина всё время маячила передо мной. И вдруг... она исчезла. Вот была, освещённая тусклым лучом, и — пропала. Я остановился и, не знаю почему, непроизвольно сделал шаг назад. Это меня и спасло. Кусок земли, на котором я только что стоял, дрогнул и ухнул куда-то вниз.
Оказалось, что мы шли по краю оврага, по дну которого протекал ручей, из-за дождевой воды, превратившийся в бурный поток. Он-то и подмыл берег. Не помню, как я спустился вниз... Приятель упал на большой плоский камень, выступающий из воды. Поэтому тело не унесло течением. Но жёсткое приземление без последствий не обошлось. Он лежал на спине и был без сознания. Как проверить пульс, я не знал. Просто расстегнул ему куртку и прижал ухо к груди. Из-за дождя я не услышал ударов сердца, но почувствовал его толчки. Мне удалось по склону оползня вытащить приятеля наверх. После нескольких отчаянных попыток мне так же удалось взвалить его на закорки. Мне больше никогда не было так тяжело, как тогда. В голове была только одна мысль: упасть и забыться. Но я продолжал идти.
А когда я вдруг наткнулся на хорошо натоптанную тропинку и понял, что мы спасены — силы покинули меня. Я оставил приятеля на тропинке, накрыв своей курткой и повернул ему голову на бок, чтобы вода не попадала в рот и нос, а сам чуть ли не пополз вниз в поисках помощи. Помощь я всё же нашёл. Точнее, она меня нашла. Объяснив, где искать моего приятеля, я отрубился. А, когда очнулся на следующий день, узнал, что моего товарища больше нет. Когда его нашли, он был уже мёртв.
В ту же ночь он пришёл ко мне во сне, встал напротив и просто смотрел мне в глаза. В его взгляде не было обвинения или упрёка. Но и прощения не было. Он просто смотрел. И я просто смотрел, не в силах отвести глаза. Это продолжалось очень долго, пока я не догадался повернуться к нему спиной и жестом показать, чтобы тот забирался мне на закорки. Я нёс его в кромешной тьме, ощущая тепло живого тела. И в душе нарастала уверенность, что в этот раз всё будет хорошо, потому что я не оставлю его одного на тропинке под проливным дождём... Проснулся я в слезах... Мне до сих пор иногда сниться этот сон. И я рад этому. Пусть во сне, но мне раз за разом даётся шанс всё исправить. Если бы я тогда меньше думал о себе. Если бы, воя и, кусая губы в кровь, продолжал нести его, он непременно остался бы жив.
ЧжуВон замолчал так же неожиданно, как начал говорить.
И к чему это он всё рассказал? В смысле, если не донесёшь ребёнка, он будет являться во сне и смотреть? Пффф... Тоже мне пугальщик. Пусть приходит. Играть в гляделки я люблю.
— А клад? — Невольно вырывается у меня. Вот же ж! Обещал же себе, что рта не раскрою.
— Клад? — Переспрашивает ЧжуВон.— Клад... Через три года, когда всё поулеглось, я нашёл ту пещеру. Метрах в двадцати от неё, я наткнулся на наши рюкзаки, которые мы бросили, чтобы легче было возвращаться. Мы были совсем рядом с целью вылазки. Пройди мы немного вперёд, обязательно наткнулись бы на вход. Но мы повернули назад. А пещера оказалась совсем крохотной. Где-то три метра на три. Если в ней и были сокровища, до них добрались задолго до нас.
Немного помолчав, ЧжуВон продолжает:
— ЮнМи. Я поговорил с твоей мамой, она сказала, что ты хочешь сделать аборт. Это так?
Не дождавшись ответа, ЧжуВон вновь заговорил:
— Если ты думаешь, что я сейчас начну тебя отговаривать, так нет. Я на твоей стороне. Хальмони перешла черту. И как мне не жалко ребёнка, но тебя всё равно жальче. Вроде бы на этом сроке можно обойтись таблетками. Но к врачу всё равно обратиться придётся. Думаю, нам удастся всё сделать без особой огласки. Конечно, поползут слухи, но это будут всего лишь слухи. Что касается помолвки, лучше её пока не разрывать. А вот, когда слухи стихнут... После разрыва, можешь рассчитывать на меня. Любую твою просьбу выполню без рассуждений,— вновь пауза.— ЮнМи! Всё, что я сейчас сказал, останется в силе, если... Если ты не передумаешь...
— Не передумаю! — Подаю голос помимо воли. Ну вот! Опять за язык кто-то потянул.
— Хорошо,— говорит ЧжуВон.— Когда будешь готова пойти в клинику, сообщи мне. А сейчас, извини, мне нужно идти. Пора возвращаться в часть.
Прежде чем встать, ЧжуВон, решившись, касается моего плеча и несильно сжимает.
Время действия: минуту спустя.
Место действия: там же.
Оставшись одна, ЮнМи меняет позу. Видно, как её рука, вздымая одеяло, проделывает короткое путешествие и замирает на животе. Слышен вздох, за которым следует короткая фраза:
— Слышишь, киндер? Это был твой папаша... Блин!
Время действия: несколько часов спустя.
Место действия: военная часть, в которой служит ЧжуВон. Душевая. ЧжуВон, в окружении полуодетых и не совсем сослуживцев, стоит у шкафчика со своими вещами, энергично вытирает тело полотенцем и о чём-то переговаривается с соседом, который уже приступил к облачению в чистые казённые вещички. Неожиданно раздаётся перезвон, который легко идентифицируется, как сигнал, что на чей-то телефон пришла эсэмэска.
— О! — Реагирует на перезвон сослуживец.— Кто-то опять забыл сдать телефон.— И, обращаясь к ЧжуВону: — Хён! Звук из твоего шкафчика.
ЧжуВон шарит по карманам своей формы, наконец, извлекает телефон, экран которого уже успел погаснуть, и, повертев недовольно головой, отправляет его на место.
— Хён, не хочешь прочитать сообщение? А вдруг это твоя девушка? Смотри, ещё обидится, что сразу не ответил, да и бросит на радость своим фанатам. А только здесь их больше половины,— троллит ЧжуВона сосед.
— Исключено,— отрезает тот.
— Что именно? Что она тебя бросит?
— Что сообщение от неё.
— Ставлю сто тысяч вон, что эсэмэска от твоей девушки,— объявляет сосед.
— Ну, если у тебя эти деньги лишнии... Принимается.
Быстро обмотав полотенца вокруг бёдер, ЧжуВон протягивает руку к телефону, но сосед его останавливает.
— Парни! Кто хочет заработать сто тысяч здесь и сейчас — присоединяйтесь,— громко объявляет он.
Желающих набралось аж двенадцать довольных развлекухой организмов. Раздираемый противоречивыми чувствами (с одной стороны — урок наглецам, с другой — нездоровый интерес к себе любимому), ЧжуВон берёт телефон и чиркает по экрану...
— Пффф! — Вырывается у него.
— Ессс! — Дружно раздаётся вокруг.
Эсэмэска оказалась от ЮнМи!
Десять минут спустя. Коридор казармы. В закутке, в гордом одиночестве стоит ЧжуВон, только что проигравший больше тысячи баксов, читает сообщение ЮнМи.
'Завтра. В двенадцать. Ресторан отеля 'Golden Palace''.— Высвечено на экране.
Озадаченно перечитывая послание, ЧжуВон произносит:
— И как я там окажусь? Я, между прочим, в армии.
Покрутив головой, он звонит ЮнМи и получает ответ, который можно интерпретировать как: слышать тебя не хочу!
ЧжуВон ещё раз крутит головой и пытается считать с потолка подсказку, что делать дальше? Преуспеть в этом занятии не получилось — телефон в руке дал понять, что есть входящий звонок. ЧжуВон с надеждой бросает взгляд на экран. Надежда умирает в страшных муках, не прожив и секунды.
