— Я достаточно силен, чтобы победить любого дракона в честном бою. — не задержался с ответом Калант. — А мои доспехи — справедливость и честь, во имя которых я готов сразится.
Разговор прервал Буркст.
— Дракон, ты не ответил на требование благородного рыцаря, — напомнил он. — Намерен ли ты немедленно освободить прекрасную принцессу и удалиться за Граничные горы?
— Ну вот, так сразу, все бросить и удалиться. Да еще аж за Граничные горы, — тон дракона стал насмешливо-ехидным. — Нельзя же так. Здесь мои владения. Понимаете? Мой надел, моя частная собственность. А частная собственность, как вам известно, священна и неприкосновенна. Знаете, кто меня сюда поставил?!
— Кто? — без особого интереса спросил Калант.
— То-то, не знаете. Меня сюда поставил сам Верховный дракон Кардуг Пятый, — с гордостью и почтением произнес дракон. Он даже пригнул шею и опустил голову, так что получилось что-то вроде поклона. — Да не притупятся никогда его зубы и когти! Да не ослабеют никогда его могучие крылья! Да будет выполнена воля его! Поняли?! — и не дождавшись ответа продолжил: И без его воли никто меня отсюда уволить не может. — А вы пришли незваные, непрошенные, и сразу: "Требуем!" Ни тебе "Здрас-с-сте" сказать, ни тебе "Извините", ни тебе "Пожалуйста". А я ведь никого из вас, толком, и не знаю. Могли бы и представиться, для начала. Ты, гном, кто такой будешь? Организацию какую-нибудь представляешь, или сам по себе геройствуешь? И этот, в шляпе... Он что, грамотей или трубадур? Нормальный человек такую шляпу носить не станет.
Буркст постарался не обращать внимание, ни на слова дракона, ни на издевательский тон.
— Если ты откажешься подчиниться, — заявил монах, — то будешь сурово наказан.
— Отказываюсь подчиниться. Категорически отказываюсь, — дракон снова закудахтал: — Кр-р-х-х, кр-р-х-х, кр-р-х-х... А может вы хотите, чтобы я откупился? Признайтесь откровенно. Может вам что-нибудь из моих сокровищ подбросить: золотишко... Или вам больше драгоценные камни нравятся? Рубины или алмазы? Если я вам отсыплю сокровищ, вы тогда и уйдете? А? Кр-р-х-х, Кр-р-х-х!.. Так предупреждаю, никаких сокровищ вы у меня не получите! И валяйте отсюда... — он довольно пространно сообщил, куда должны "валять" благородный рыцарь Калант Сокрушитель Троллей и его спутники. Звучало это весьма неприлично и принцесса, услышав такое, наверно, покраснела. Во всяком случае, окно с треском захлопнулось.
Буркст снова проявил великое терпение, и не ответил на грубость грубостью.
— В таком случае благородный рыцарь Калант Сокрушитель Троллей, вызывает тебя на поединок, — сообщил он. — Поединок должен состояться немедленно и на этом поле. Я, Буркст, монах Ордена святого драконоборца, дважды рожденного Фестония и Мичигран Казорский, действительный член гильдии магов свободного города Геликса, согласно Кодекса о поединках, ассистируем благородному рыцарю Каланту и пользуемся законной неприкосновенностью. Маг Мичигран имеет право оказывать рыцарю магическую помощь, без нанесения вреда противнику.
— Ух ты! У вас уже, оказывается, все продумано. Ну и дела... Рыцарь, монах и маг. Трое против меня одного. У рыцаря, смотрю я, даже копье с Мультифритовым наконечником. Он, ведь, таким копьем вполне может меня убить. Я от такого сюрприза, даже растеряться могу. Нет, раз такое дело, то никаких гарантий. В пылу боя могу, от растерянности, кого-нибудь задеть. А если я задену... Гр-р-х-х, гр-р-х-х, гр-р-х-х!.. — дракон снова извлек из широко раскрытой пасти немыслимые по своей отвратительности звуки. — Если я задену, — повторил он, — лечить бесполезно.
Дракон был груб и самонадеян. Таким Мичигран и представлял его себе. Но больше всего мага раздражал отвратительный смех нахала. В Казорском квартале такое не прощалось. Каждый, кто попытался бы рассмеяться подобным образом в Казорском квартале, тут же схлопотал бы кинжал под девятое ребро, и никогда больше не смеялся бы вообще, это точно. Если бы дракон находился ближе, маг непременно врезал бы ему посохом по морде. Но дракон сидел высоко, на крыше башни, недосягаемый для любимого оружия мага.
— Эй ты, нахальная и глупая ящерица! — крикнул дракону Мичигран. — Перестань кудахтать и спускайся с насеста. Убирайся отсюда, или вступай в бой!
В ответ дракон, на зло магу, снова отвратительно засмеялся, затем сообщил Мичиграну, как он с ним поступит, после того, как разделается с рыцарем и, в заключение, снова неприлично выругался. Мичигран отметил, что ни в первом случае, ни во втором, особой фантазии дракон не проявил. Язык его был беден, образные сравнения примитивны.
Теперь окно с громким стуком захлопнулось на третьем этаже башни. Очевидно, принцесса успела перебраться туда.
Полет дракона красивым назвать было нельзя. Что-то вроде большой бочки, с крыльями, длинной шеей, длинным и толстым, как бревно, хвостом нырнуло с вершины башни и тяжело плюхнулось на землю. На полет это нисколько не походило.
— Ты и лететь, оказывается, не умеешь, — не удержался маг. — Мешок с мусором и то лучше летает.
— Я тебе покажу, что я умею, — пригрозил дракон. — Ты у меня сам станешь мешком с мусором, я тебя научу как надо разговаривать с могучим драконом.
— Сначала летать научись, — посоветовал Мичигран. — Куры и то лучше тебя летают.
— Их-х, маг, что я с тобой сделаю! Ты даже представить себе не можешь, что я с тобой сделаю! Я тебя сожгу! Плюну на тебя, ты у меня запылаешь, как факел в ясную ночь. — дракон опять раскудахтался. — Ты только подожди меня, никуда не уходи.
— Сам сгоришь! — пригрозил маг. — У меня такое заклинание есть, против твоего огня, что у тебя вся чешуя осыплется и зубы выпадут.
— Про это я как раз и забыл, — дракон поднял правую лапу и почесал затылок. — Ладно, сжигать не стану. Но разберусь с тобой непременно. Сейчас прихлопну вашего рыцаря и возьмусь за тебя! Ну, давай, гном, — повернулся он к монаху. — Объявляй о начале поединка, И убирайтесь в сторону, не мешайте.
— Готов ли благородный рыцарь Калант, победитель Троллей к поединку? — спросил Буркст.
— Готов, — сообщил Калант.
— Готов ли к поединку дракон, владетель башни в Серых скалах?
— Готов, готов, давно готов! — проявил нетерпение дракон. — Давай команду, монах, а то я сам начну.
— Начали! — отдал команду Буркст и противники помчались навстречу друг другу.
Мичигран и Буркст отошли подальше, к самим скалам, чтобы не мешать поединку. И чтобы в пылу боя, кто-нибудь из сражающихся случайно не задел их.
Калант нацелил копье в центр ярко-красного пятна. Он собирался покончить с драконом одним ударом — в сердце. Но, когда рыцарь был уже готов пронзить дракона, тот неожиданно повернулся, и вместо груди пред Калантом оказался костлявый зад хищника. И в то же мгновение дракон ударил хвостом по передним ногам Фамогуста. Хвост дракона, несмотря на заверения Буркста, что он безопасен для окружающих, оказался могучим оружием. Ударом такого хвоста нетрудно было сломать коню ноги, и выбить рыцаря из седла. Так и случилось бы, но Фамогуст был умным и опытным боевым конем. Он мгновенно сделал свечу, и хвост с силой ударил в то место, где только что находились передние ноги коня. А Фамогуст отскочил в сторону и резво пошел по кругу, обходя дракона, вне досягаемости его лап и хвоста, давая рыцарю возможность подготовиться и снова атаковать.
И пошла круговерть. Противники оказались достойными друг друга. Калант настойчиво нападал, пытаясь сразить противника копьем, но тот ловко уворачивался и сам переходил в атаку, стараясь достать рыцаря лапой или хвостом, от которых, Каланту, с помощью умного мерина, тоже удавалось увернуться. Громко ревел стараясь устрашить противника дракон, подбадривал себя боевым кличем рыцарь, гневно ржал Фамогуст, трава на поляне была истоптана и изрыта копытами коня и лапами дракона, а бой продолжался без всякого результата.
Дракон был могуч и агрессивен. Калант неутомим. Трудней всего приходилось Фамогусту. Ловкость с которой сражался рыцарь, быстрота его действий, каждый его удар, и каждый вольт, зависели от быстроты мерина, от четкости, с которой тот выполнял команды всадника.
— Зверюга слишком сильна, — отметил очевидное маг. — А Фамогуст начал уставать. Самое время вмешаться святому Фестонию, — напомнил он монаху.
— Не теряй веры, — огрызнулся тот. Монаха тоже беспокоил ход битвы, но он был уверен что святой драконоборец, если это потребуется, вмешается.
Бой шел с переменным успехом. Калант нанес смертельный удар копьем в голову дракона, но тот сумел увернуться и в свою очередь ударил рыцаря лапой. Фамогуст отпрыгнул и дракон промахнулся. Снова ударил Калант, опять попытался нанести удар дракон...
Мерин устал, покрылся потом и тяжело дышал. Калант решил выйти из ближнего боя, дать Фамогусту хоть немного отдохнуть. Он повернул коня и поскакал, собираясь оторваться от дракона. Тот помчался следом, расстояние между ним и уставшим мерином стало быстро сокращаться. Еще два-три прыжка и дракон догнал Фамогуста. Он уже мог достать лапой круп мерина, а, может быть, даже и зацепить всадника. Дракон торжественно рыкнул и замахнулся...
На этом битва и закончилась бы, но случилось такое, что иначе чем чудом назвать было невозможно. В то самое мгновение, когда могучая лапа, вооруженная длинными грязными когтями опускалась на спину Каланта, дракон поскользнулся. Поскользнулся самым бездарным образом, на ровном месте. И не просто упал, а со всего разгона врезался мордой в здоровенный обломок скалы. Тот, кому приходилось на хорошей скорости врезаться мордой в крупный камень, может по настоящему понять, что это не просто неприятно, что это может привести к тяжелым и даже непоправимым последствиям. Дракону показалось, будто его ударили по морде целой горой. И сразу стало темно, все мысли исчезли и силы оставили его. Могучее чудовище застыло, беспомощно растянувшись за земле, как дохлая ящерица.
— Благодарю тебя, святой Фестоний, благодарю тебя дважды рожденный драконоборец, за помощь и покровительство, которые ты нам оказываешь... — торопливо забормотал монах.
— Думаешь это он?
— Никто другой не мог поступить так разумно! Теперь рыцарь проткнет его копьем, как школяр протыкает булавкой бабочку для коллекции, — монах тряхнул головой, откинул капюшон и рыжие кудри обрамили его голову, как нимб. — Надо верить! Видишь, Предназначение сбывается!
Маг не стал спорить, но усомнился. Он подумал, что вряд ли святой Фестоний станет применять такой прием, как подножка. Случившееся больше походило на проделку Франта. Тот вполне мог устроить дракону подобную пакость. А сейчас стоит где-то поблизости и хихикает... Но в главном монах был прав: теперь рыцарь имел полную возможность поразить дракона. Битву можно было считать законченной.
— Еще кто-то идет, — сообщил Камнелом.
— Интересно, кто это монахам на пятки наступает? — выглянул из-за кустов Хитрый Гвоздь. — Монахи этого не любят.
— Эльфы, — определил Нообст. — Только остроухих здесь и не хватало.
— Наверно из канцелярии бургомистра, — решил Деляга. — Все деловые эльфы там сейчас окопались. В лесах их, пожалуй, и не осталось... Ого! Точно, слейговские чиновники. Видите, кто идет впереди? Сам Ленкорион. Приходилось с ним дело иметь. Этот берет круто. К нему, меньше чем с парой золотых лучше и не подходить.
— Ленкорион, — подтвердил сержант. — Начальник канцелярии бургомистра. Он, когда через ворота проезжает, даже на лейтенанта Брютца не глядит, как будто того и нет. А шпоры у этого эльфа золотые. Г-м-м... Золотые шпоры. Это надо же.
— Этих Слейг послал, — решил Деляга. — Нашему бургомистру все мало. Надо их остановить, они на монахов нарвутся, — предложил он.
— Не надо, — возразил Нообст. — Пусть нарвутся. Отец Кресск им растолкует, что не туда они идут.
— Могут подраться, — прикинул Хитрый Гвоздь. Он не любил эльфов. Монахов он тоже не любил. — А хорош бы. Давно я не видел, как монахи с эльфами дерутся.
— Эльфы с монахами драться не станут, — прикинул Деляга. — Побояться отца Хоанга.
— Есть из-за чего и подраться, — не согласился Гвоздь. — В башне сокровища.
— Угу, — подтвердил Крагозей. — Эльфы всегда какую-то выгоду для себя ищут. Им верить нельзя. У них и боги другие.
Каких-нибудь полсотни метров оставалось эльфам до прохода в скалах, когда навстречу им вышел отец-комендант. Шагавший впереди вытянувшегося в цепочку отряда Ленкорион остановился.
— Все, пришли наши эльфы, — ухмыльнулся Деляга. — Увидели монахов и застопорили. Эльфы против Обители слабоваты будут. Смотрите, сейчас отец-комендант им растолкует что к чему, и остроухие с унылыми мордами вернуться в свою канцелярию.
— У эльфов луки, — напомнил Гвоздь. — Монахи, хоть и хорошие бойцы, но с дубинами против луков им, пожалуй, не выстоять. А сокровища в башне такие, что эльфы могут и против Обители пойти.
— Слейг против Обители не пойдет, — не согласился Деляга. — Обитель — сила. Против Обители никто пойти не может.
— Еще неизвестно для кого эльфы стараются, для Слейга или для себя? — рассудил Гвоздь. — Если эльфам удастся взять сокровища, они Слейга бросят. Они в леса уйдут.
— Эльфы народец подленький, — подтвердил Нообст. — За сокровища они и Слейга продадут, и Геликс.
Ленкорион, между тем, сделал жест, приказывающий своему отряду оставаться на месте, а сам неторопливо направился к отцу-коменданту.
— Договорятся, — сказал Крагозей. Таким тоном сказал, словно выругался. — Монахи и чиновники всегда договорятся между собой. Им бы только народ угнетать.
О том, что отец Хоанг пошлет отряд, чтобы завладеть сокровищами, после того, как Калант победит дракона, Ленкорион был уверен. Да и бургомистр Слейг, очень прозрачно намекал о монахах, своему начальнику канцелярии. Но это нисколько не смущало вождя, он не опасался соперников. Более того, Ленкорион был уверен, что до драки с монахами вообще не дойдет. Два десятка эльфов с боевыми луками представляли такую силу, которую ни монахи, ни кто-нибудь другой остановит не смогут. Так что можно будет договориться. Конечно, монахи, опасаясь гнева Координатора, будут настаивать, чтобы пройти в башню с сокровищами первыми. Но Ленкориона не собирался им уступать. Сила была на его стороне и монахи это поймут. Вообще-то, Ленкорион, не думал, что встретит здесь самого отца-коменданта: человека настойчивого, не привыкшего отступать. Отец Кресск, цепной пес Координатора был хитер, опасен и с ним надо вести себя очень осторожно. Он тоже должен был предчувствовать эту встречу и подготовился к ней. Это было неприятно. Но Отец-комендант, с его опытом, лучше других должен понять, что дубинке против лука не устоять. И жить ему тоже хочется. Он должен пойти на соглашение. Пусть монахи отойдут в сторону. А когда эльфы вынесут из сокровищницы дракона то, что посчитают нужным, монахи могут забрать все остальное. Сокровищ хватит для всех. Но первыми свой выбор должны сделать эльфы.
Ленкорион оглянулся, лица его спутников были серьезными и решительными. Он знал, что по первому знаку, в их руках появятся луки со смертельно жалящими стрелами. Вождь улыбнулся. Сколько бы здесь ни было монахов, какими бы ни были они сильными, Им не устоять против решительности и упорства. Настал час эльфов!
