— Насчёт закона исключённого третьего я ещё понял бы, если бы ты соизволил описать значения формул. Если их много, то действительно не любое высказывание истинно или ложно, даже с точки зрения Высшего Разума. Хотя нам и говорят: "Да будет слово твоё да-да или нет-нет, а всё остальное от Лукавого", но люди слабы и разумом, и духом, и не всегда могут следовать благим наставлениям. Посмотрев, какие алгебры ты описываешь, и что они совсем не сводятся к числам, я осознал, почему ты вначале говорил, что значений нет. Но теперь я уже многое узнал и понял. Так что отвечай прямо, какие же здесь значения?
— Значения могут быть, если логика описывает уже существующее. А здесь работает логика сотворения нового.
— Повтори ещё раз.
— Логика, в которой работают древние книги, не описывает мир, а создаёт мир для решения проблемы.
Полностью шокированный Йолур повернулся и вышел. Неделю он думал и молился. А затем вышел к народу и произнёс фетву.
— Древние книги подсунул нам Князь мира сего, дабы люди присвоили себе атрибут Бога: творить мир. Они позволяют творить иллюзорные миры и закрывают от нас настоящий. Они орудие Дьявола и должны быть уничтожены. Люди должны придерживаться истины и отвергать ложь. Они должны делить всё на истинное и ложное, а не измышлять химеры.
И тут пророк, который в эту секунду окончательно стал лжепророком, почувствовал такое сильное поощрение, какого он никогда не ощущал ранее. И как тень за светом, неуловимо проскользнул в голове у него ехидный смешок.
В тот же день толпа стала осаждать главный храм, требуя разрушения сатанинских потаённых устройств. Йолур запретил "энтузиастам" входить в храм во гневе, но похвалил их за рвение, и осада продолжалась всю ночь. Наутро двинулся к храму сам Йолур с охраной и приближёнными духовными лицами. Заодно он захватил несколько тяжёлых кип лучшей бумаги. В храме к ним вышел уш-Шаммам. Йолур потребовал от библиотекарей уничтожить древние книги и отправиться на покаяние в дальние монастыри.
— Но древние книги хранят бесценные знания, кои мы лишь там можем увидеть, и кои мы по мере сил пополняем. Время от времени они приоткрывают нам пласты того, что было до начала истории в другом мире либо в нашем до Великого Краха. Двенадцать пророков, включая нашего Основателя Веры, подтверждали их благотворность и ценность, — возразил Шаммам и хотел было начинать приводить выдержки из изречений пророков.
— Благотворность знания, даваемого Богом, отвергать может лишь еретик-фанатик либо слепец, — оборвал его Йолур. — Я готов помочь вам спасти то ценное, что хранится в этих игрушках Кришны. Вы с моими доверенными монахами и священниками выпишете всё, кажущееся вам ценным из древних книг. На это даётся месяц. И, если вы честно поможете сделать копии и затем уничтожить дьявольские орудия, это зачтётся вам как искупление греха. Вы будете разрешены от всех обетов, если сами пожелаете, и сможете вести жизнь почтенных граждан. Работа ваша будет вознаграждена мною и вице-императором. Так что открывай дверь за спиной твоей и приступай к работе.
— Отойдите подальше, — спокойно сказал уш-Шаммам.
Йолур и часть его отряда отошли, а другие остались наблюдать за библиотекарем. Тот повернулся к двери и начал чертить на ней рукой потайную фигуру, известную лишь нескольким людям в библиотеке. Это было единственным способом открыть дверь, не сломав её грубой силой, и скорее даже запрещёнными взрывчатыми веществами. То, что произошло сейчас, давно было предусмотрено предками. Шаммам с дрожью в сердце чертил другую потайную фигуру. Не ту, что открывала дверь, и не ту, что должна была испепелить храм. Когда-то, будучи возведённым в высший ранг ордена Библиотекарей, он выучил пять фигур. Фигуры открытия и временного закрытия (чтобы затем можно было через некоторое время открыть без тайного знания) уже использовались у него на глазах, но воспроизвести их он ранее не мог бы. А насчёт других трёх, ужасных (последняя заполняла потайные этажи отравляющим газом и одновременно через несколько минут, дабы успели вырваться наружу и посеять панику умирающие, блокировала дверь так, что открыть её с одновременным удалением отравы могли лишь Посвящённые из других библиотек) у него даже вырвался вопрос, применялись ли они хоть раз кроме времён тирании Рмлункутру Проклятого? За вопрос он получил удар бамбуковой палкой и ответ: "Нет, благодарение Господу", и вот теперь ему предстоит заменить ответ для будущих дерзких учеников на "Да, в несчастной Империи Правоверных". Когда он почувствовал, что вот-вот фигура замкнётся, подвижник знаний выпрямился и крикнул:
— Глупцы! И десять тысяч месяцев не хватило бы, чтобы переписать и перерисовать всё ценное, что хранится у нас! — И, обращаясь к Йолуру: — Ты признаёшь лишь тот свет, что могут увидеть очи твои, неверный!
Последнее движение руки, и обломки разрушенного входа погребли под собой Шаммама и тех, кто был вблизи. Храм треснул и накренился, все начали в панике выбегать из него. Йолур, несмотря на разочарование, спокойным шагом, в окружении верных охранников, вышел. В давке погибло больше людей, чем при обрушении входа. Храм всё-таки устоял, хотя внутрь порою падали и камни от щелей в стенах и перекрытиях, и листы металла от повреждённого купола.
Йолур попытался раскопать вход, но создавалось впечатление, что потайные этажи завалены целиком и основательно. И Йолур произнёс проповедь, в которой заклеймил библиотекарей как фундаменталистов и фанатиков, не остановившихся перед тягчайшим грехом самоубийства.
После этой истории настроение народа, на несколько дней вроде бы вернувшего симпатии пророку, стало стремительно становиться враждебным. Добавляли масла в огонь рассказы (на одну десятую правдивые, на девять десятых выдуманные и раздутые), как этим иерархом вертит его ненаглядная жёнушка, как она берёт подношения и устраивает везде угодных себе людей и вмешивается в приговоры судов. Стали даже говорить, что у неё есть своя потайная тюрьма, где ведьма сладострастно пытает своих врагов и тех девушек, на которых пророк (вернее, теперь в устах народа лжепророк) бросил благосклонный взгляд. Диритичу дважды пришлось железной рукой усмирять волнения.
* * *
И, наконец, на утреннем смотре войск Диритич при всех обратился к Йолуру:
— Учитель веры, дела требуют моего присутствия в Киске и на Великих Озёрах. Благослови меня. Я распускаю основное войско и ухожу со своими людьми к Великой реке. Желающие могут остаться служить тебе.
Пророк подметил, что его пророком не назвали, но делать было нечего. Он вспомнил слухи. что Диритич скупает вьючных животных, повозки и провиант, и понял, что вице-император основательно готовился к этому моменту, что решение его продуманное и твёрдое, и что сражаться с императором за Йолура король не будет. Пророк благословил Диритича и войско. На следующий день три четверти солдат покинули Кунатал. Вслед за ними каждый день тянулись ещё небольшие отряды.
Через две недели Йолуру очередной сигнал подсказал уйти, и он с небольшой группой верных ему воинов и духовных лиц отправился в горы на востоке, куда звали его князья, искренне уверовавшие в нового пророка. В тот же день, как оказалось, войско императора выступило на Кунатал, Через неделю оно заняло духовную столицу без боя. А ещё через неделю на престол Первосвященника взошёл почтенный старец Бакр XIV.
Словом,
Холодно сердцу:
Истины ищут они,
Но не выносят её.
17. Народ родился
В следующем году голубого гуся в первом месяце состоялась коронация ещё двух Высокородных. Специально ради неё из Агаша прибыла Первая дама и наставница Иолисса. На коронации Кисса попросила, вразрез с регламентом, слова.
— Сёстры по цеху и благородные гости! Теперь у нас достаточно Высокородных, чтобы поддерживать и развивать цех. Мы завоевали нашей прелестью и очарованием Агаш и юго-восточный Кампатар. Но на Юге есть реликт, пока ещё считающийся главным. И, пока эта цитадель стоит, нашу культурную победу нельзя считать окончательной. Не знаю, когда воины нашего союза подойдут к Чиланшату и Имашангу, но уверена, что случится это не позже чем через две дюжины лет. А я ждать не хочу. И первыми завоёвывать Южную Империю отправятся наши женщины и художники. Я прошу наш цех и дружественные цеха живописцев, актеров, поэтов и музыкантов разрешить мне эту миссию. Желающие полноправные могут присоединиться ко мне, но я возьму не более трёх. Я прошу по одному Высокородному представителю от каждого дружественного цеха войти в мой отряд и взять с собой по одному полноправному. Заодно с Южной Империей посетим Великий Монастырь, помолимся, исповедуемся, постараемся, насколько возможно, очиститься от грехов, связанных с нашим опасным служением, внесём достойный вклад и вернёмся вместе с новыми священниками и монахами через Лангишт.
Десять дней цеха обсуждали эту новость. В конце концов, овладевший всеми дух неукротимого авантюризма возобладал. Напрасно Атар пытался отговорить от опасного похода, напрасно видящие линии Судьбы предупреждали о страшных знаках. Ответ Киссы был:
— А разве благоприятных исходов вы не видели? Видели, но очень редко? Но ведь вся наша колонизация была приключением, в которое ни один здравомыслящий не пустится. Человек сам переключает линии Судьбы в точках выбора, мы справились как народ и достигли чуда, так почему же наш отряд не справится как его часть и его посланцы?
Единственное, чего добились Атар и здравомыслящие: требования выступить перед Народным собранием и получить его разрешение на экспедицию, а также предостерегающего сенатус-консульта при созыве собрания. Но в отличие от Сената, где осторожные с трудом добились большинства, на Народном Собрании четыре пятых проголосовали за разрешение отправиться в Южную Империю и в Южный Великий Монастырь.
По весенней степи отправился караван. Урс не мог удерживать свою возлюбленную, и не мог в данном случае показывать свою слабость, но даже он не удержался и сказал после прощального огненного поцелуя:
— Ум и чувства подсказывают мне, что наша ночь и наш поцелуй были последними в этом мире. Но душа моя будет пытаться предотвратить худшее и поддерживать тебя.
Неожиданно перед всеми выступила вторая жена царя, агашская принцесса Орлансса.
— Державный народ! Мы теперь действительно новый народ, он родился здесь. Отец его, конечно же, старкский народ Старквайи, но мать — Агаш. Он соединил бесшабашную смелость, творческую силу и огненный дух лучших старков с упорством и твёрдостью агашцев.
Многие стали говорить, что рано бы так утверждать: совместные дети ещё не подросли. Но ведь агашские жёны и постоянное общение с агашскими союзниками уже глубоко повлияли на людей, и, немного погомонив, народ зааплодировал. Сразу же трибуны нынешнего года выдвинули Орланссу в трибуны женщин на следующий год. Здесь аплодисменты и крики радости начались немедленно и были действительно бурными. Царица продолжила.
— К нам пришли лучшие из соседних стран. Неукротимые бойцы ихлане и крепкие горцы лазанцы. Бывший царь царей Куструк и бывший канцлер Южной Империи Даналид. И попытка мирного завоевания Южной Империи не более безумна, чем наша колония здесь.
Кисса обрадовалась, что её мысли совпали с мыслями царицы.
— Конечно, полностью этот отряд империю не завоюет, но, если Судьба будет к нему благосклонна, пролом в давно не чинившихся и разваливающихся духовных стенах сделает. Да и половина отряда наверняка останется в этом случае в легендарных городах Благодати, готовить тамошних людей для нашего полного духовного завоевания. Лучшие придут к нам. Остальные попросят на престол отпрыска Лиговайи и Агаша, и мы его дадим. Такой мир видится мне, а опасности на пути к нему видят многие. Нам остаётся молиться за дерзких первопроходцев и просить им удачи и сил, дабы с честью преодолеть множество опасностей на пути к победе.
Отряд отправился через неделю, благополучно прошёл земли тораканов и пуников. Далее осталось пройти улус народа отчиль, отделившейся части народа сушчи, и вступить на землю Южной империи. Пуники передали почётных гостей с рук на руки, две недели хан и нойоны отчиль не отпускали старков, и в конце концов проводили их до границы своих земель.
Но, видимо, слишком успешно соблазняли старкские женщины отчилей. Немедленно после того, как бывшие гости отошли на тысячу шагов, всадники отчиль ворвались на чужую землю и стали хватать тех, кто уже не был под защитой обычаев гостеприимства, законов Империи Старков и Южного Союза. Появившиеся вдалеке стражники Имашанга трусливо развернулись и помчались назад.
Кошмар оказался бесконечен. Батыры отчилей собрались и единодушно потребовали выставить захваченных женщин в общее пользование, поскольку они всё равно блудницы и правила чести на них не распространяются. Хан и нойоны вынуждены были согласиться. Пока шла перепалка, женщин согнали в сарай. Кисса потребовала от гетер не кончать с собой, а применить Проклятие Гетер.
На третий день покончили с собой две художницы, после чего женщин стали "беречь", ограничив количество соитий. На седьмой день бесконечных оргий от перенапряжения погибла ученица Киссы Ларисса. К женщинам проникла байбиче хана Айягуль и быстро с ними переговорила, после чего несколько жён хана и нойонов умчались к своим родичам. А на восьмой начались бурные споры между ожидавшими своей очереди и вернувшимися "героями" первых дней. Они кончились, когда к вернувшимся присоединился хан, имевший неосторожность три дня назад взять Киссу.
К еле живым женщинам ввалились толпой хан, нойоны и батыры.
— Ведьмы, расколдуйте нас, или вам смерть! — потребовал хан Ак-Каан.
Кисса гордо выпрямилась:
— Смерть теперь будет вам, евнухи, подлецы, недостойные звания мужчин! Соседи уже знают о вашей подлости и позоре, и сотрут вас с лица степей, вонючие суслики! Расколдовать вас невозможно! А мы отомстили за свой позор и свою смерть!
После таких слов разгневанные батыры убили всех женщин, и на них накинулись хан и нойоны:
— Пытать надо было и заставить расколдовать!
— Не слышали, что ли? Заколдовать могут. Расколдовать нет. Даже если рассказали бы, где далеко на севере живут их ведьмы-наставницы, что могут расколдовать, какая бы польза нам была?
Споры прекратились из-за другого. По обычаям степняков, если муж терял мужскую силу, жена имела полное право уйти к родителям или родичам. У практически всей знати жёны собрались в дорогу. И многие прихватили с собой детей.
Очень быстро опозоренный народ был съеден соседями. Они поделили между собой кочевья, степняки вырезали всех мужчин и всех мальчиков, кроме тех, кого прихватили с собой ушедшие к родичам из других племён жёны. Прибежавшие на лёгкую добычу имперцы из Имашанга пытались было взять руководство "операцией очистки" на себя. Канцлер Линхас заявил:
— Эти земли имперскими всегда были. Посему соберите ханов или главных нойонов в мойц штаб, мы по справедливости поделим добычу и кочевья и даруем всем, кто принял участие в очищении, титулы князей и военачальников империи.
