Может Богиня права и существует переселение душ? Если так, то я искренне благодарен ей за то, что она дала второй шанс моим приемным родителям. Азель заслуживает счастья после всего того, что ему пришлось пережить.
— Ясно, — заставил я себя улыбнуться. Когда я вспомнил, что эта женщина похожа на приемную мать, я не мог на нее так же просто смотреть. Я боролся с желанием попытаться разглядеть за ее жестами, мимикой родные черты Розали. Бред. Мне и так стало казаться, что с этой суматохой я постепенно схожу с ума. Не хватало еще для счастья пытаться сравнить покойницу и живого человека. — Но я бы не советовал...
— А вы, простите, кто? — слегка нахмурив брови, поинтересовалась она. Ей, видимо не понравилось, что я решил ей перечить. Бедная, она еще и не знает, как я на самом деле могу беседовать.
Я, положив на спинку кресла ее шубу, небрежно провел рукой по коротким волосам. А Азель еще тот пособник Настеревиля! Мало того, что я узнал о его пассии случайно, так он еще и свою любимую не поставил в известность обо мне.
Конечно, я не был оскорблен таким пренебрежением к своей персоне, но гордость немного пострадала. А мне казалось, что все в этом городе уже знают, как выглядит "самый злой и страшный маг столетия". Даже и не знаю, радоваться или огорчаться, если меня родимого не будут узнавать на улице. Я уже был готов к повторению сюжета из той оперы.
Может организовать клуб по свержению Никериала? А что, назову его "Орден святой сосиски.... эм... Сердца". С каждым мгновением думать о чем-то кроме еды, стоя рядом с корзиной, от которой ощутимо веяло копченым мясом, становилось трудновато. Вот и орден сосиски уже придумал. Надеюсь, она не обидится, что в ее честь был названо целое сборище неуравновешенных, с антисоциальными наклонностями людей. А как еще можно назвать героев? Безобидными розовыми зайчиками?
— Зовите меня Ником, — лелея свои будущие планы по издевательству над наивными "воинами света" и чуть ли не смеясь, произнес я. — Я бывший ученик вашего мужа, ну и по совместительству был... эммм... одним из ведущих целителей в Парнаско... давно.
— Ник? — слегка удивилась она и критично меня осмотрела, задержавшись на лохматой гриве. — Азель много рассказывал о вас... Но я думала...
— Что я выгляжу иначе? — решил помочь я ей. Она коротко кивнула. Я фыркнул, некстати вспомнив про принцессу. — Вы не первая и не последняя кто так решил.
Может мне отрастить рога, чтобы хоть немного соответствовать ожиданиям людей? А то как-то перед ними неловко. Хотя нет. Для того чтобы отрастить эту часть будущего образа мне нужно заиметь подругу. А это, в связи с одной золотоволосой проблемой подобно смерти. И кажется, что моей.
— И что же говорил обо мне учитель? — поинтересовался я. — Неужели разорялся о том, что в бытность учеником я расплавил четыре его котла и разграбил хранилище?
— Нет, что вы, — в ее глазах заплясали озорные огоньки. — Только о том, что вы сожгли его библиотеку, а потом, в порыве вдохновения, подлили одному пациенту зелье, после которого он, будучи белокурой красавицей, ошалело бегал по госпиталю, спасаясь от новообретенных поклонников.
Я фыркнул, вспоминая тот эпизод из своего детства. Дааааа.... Хорошие были деньки. Вот только наказания за шалости были необычайно строгие, а так...
Вдруг женщина, схватившись за живот, ухнула. Я мигом подхватил ее, усадив в кресло главного целителя.
— Не волнуйся, — попыталась улыбнуться жена учителя, заметив мое волнение. — Он просто толкнулся.
— Но все же. Позвольте вас осмотреть, — я, не терпя возражений, протянул руки к ее животу.
Маленькое Сердечко размеренно, но быстро стучало в такт Сердцу матери. Казалось, что они вместе играют какую-то партию сонаты и толчки маленькой ножки — это всего лишь часть непонятной мелодии. Необъяснимой, но притягательной музыки, что близилась к тайнам мироздания. Звучанию жизни...
Я с облегчением вздохнул, не обнаружив у плода отклонений от нормы. Зря я так забеспокоился, это и вправду были обычные толчки. Да и она же почти что жена Азеля, а он первым проконтролировал бы здоровье своего будущего ребенка, да и к тому же я ощущаю пока еще спящую магическую энергию малыша, а значит, высокий иммунитет у ребенка уже есть...
Но я не мог поступить иначе. Не успел толком подумать, как руки уже сами тянулись к животу, целительная магия уже готова сорваться с пальцев... Призвание целителя никак не желает меня отпускать. Я могу сколько угодно его отрицать, но от судьбы, как ни печально, не уйдешь. Как и от самого себя....
Жизнь детей для меня всегда представляет особую ценность. Порой я сравниваю их с молодым деревом. Вылечишь этот росток и он, когда вырастет, прорастет корнями до недр земли, а зеленой листвой до самого неба. Смотря в глаза ребенку порой замечаешь в них тени его будущих детей, внуков, правнуков... Кажется, что ты спасаешь не одну жизнь, а множество, и, может, однажды один из потомков спасенного малыша тебе поможет. Долг рода перед Великой — так это вроде называется?
А что если ты не сможешь спасти дитя? Тогда на целителя обрушивается груз от знания того, что он только что не спас не только ребенка, но еще и его "дерево"... А вот от такого знания можно повредиться рассудком.
А что там у Великой с такими наказаниями? Ах да — вечные муки.
А я ведь еще и в чертоги не попаду, так как еще не женат и не обзавелся потомством. Все — я неисправимый грешник, и нет мне спасения. Наверное, даже Яма Неверующих отказалась бы от такого грешника, с отвращением выплюнув мою тушку в шокированное Преосвященство. А что, я бы не отказался... еще разок позлорадствовать над тем маразматиком.
Азель сидел в кресле, качая на коленях свою маленькую трехлетнюю дочурку. Катрин заливисто смеялась, маленькими пальчиками цепляясь за руки отца.
— Запомни, Ник, дочек любят, а сыновьями гордятся.
Я оторвался от амбулаторной карты пациента и удивленно посмотрел на своего учителя. Может мне просто послышалось?
— Это ты к чему?
— Ну, — лукаво улыбаясь, пожал плечами мужчина, — Не вечно же ты будешь бегать от милсестер. Вот когда влюбишься...
— Влюблюсь? — фыркнул я, не отрывая глаз от медицинских показателей одного больного. Нда, похоже, пациентом теперь придется заняться мне. Как так сильно можно было запустить печень? — Любовь — это лишь химическая реакция. Беспорядочное Сердцебиение, повышение эндорфинов в крови, резкое снижение умственной деятельности, постоянные душевные расстройства, — я пробежался глазами по отчету об анализе крови. — По мне — ничего хорошего. А я что-то не замечал у себя мазохистских наклонностей.
Послышался стук в дверь, и в кабинет заглянула молоденькая милсестра, которая, посмотрев на меня, смущенно пролепетала:
— Господин Ленге, меня попросили вас найти. В четвертой палате остановка Сердца...
— Уже бегу.
Я быстро встал и, прихватив с собой карту, поспешил за девушкой.
— Запомни Ник, — услышал я на пороге слова приемного отца. — Нет ничего важнее семьи, — и тише добавил. — Да и что за расточительство упустить такие гены... Кити, ты же хочешь, чтобы у дяди Ника были детки?
Я вздрогнул и чуть ли не бегом догнал милсестру. Меня всегда пугали его селекционные планы. Фиг я теперь ему женюсь.
Нет, Азель. Мне любовь не нужна, мне нужно только спасать жизни.
Я, зевнув, устало потер глаза. И почему именно сейчас я вспомнил про тот нелепый разговор с Азелем? Хотелось выпить успокоительного зелья, да запершись в пустой палате, хорошенько выспаться на кушетке. Пускай ищут по всей стране, а глашатаи орут на всю округу о том, что "мерзкий колдун" сбежал. Пусть рыцари и герои всех мастей, уписавшись от восторга и изрыгая пафосные речи, ищут меня. Пускай... да пускай на королевство нападет обезумевший сумеречный дракон — мне без разницы, я в это время буду отдыхать в госпитале Парнаско, греясь в ласке и сострадании красивых милсестер.
Пошли к Настерревилю весь Совет, король и глупые, ведущиеся на интриги власти люди. Мне плевать, я всего лишь хочу, чтобы меня оставили в покое... ну и поспать.
— Все в порядке, — подавив очередной зевок, сказал я, внимательно наблюдающей за мной женщине. — Ребенок здоров и хорошо себя чувствует... даже слишком хорошо. Энергичный малыш, — попытался пошутить я. — Чувствую, тарелки опять будут летать по госпиталю, рождая среди пациентов новые байки про привидения.
Она фыркнула, пытаясь подавить смешок, но ее глаза выдали ее с головой. Надо же... мама тоже умела улыбаться глазами...
Прогнав ненужные ассоциации, я подошел к креслу, в котором лежали мои вещи. Думаю, сейчас я не смогу продолжить прерванный разговор с отцом, а терять время, дожидаясь, пока тот закончит со своими делами, я не намерен.
"Да и к тому же, — с неудовольствием заметил про себя я. — Чем дольше я нахожусь в одной комнате с женой Азеля, тем больше сравниваю ее с Розалией. А от этого мне становится не по себе, начинают ныть давно зажившие душевные раны..."
Да и вместо того, чтобы бездумно тратить свое драгоценное время до Суда, который повис надо мной как проклятие Петелы, я решил уладить некоторые проблемы, да и чего греха таить, наконец-то выспаться.
Надев свой теплый камзол и взяв в руки необычайно холодный обруч (а то еще забуду и мне влетит от Фила, за потерю важной части парадного одеяния магистра), я обернулся к даме:
— Извините, госпожа... — произнес я, и на секунду замялся, когда понял, что даже не удосужился узнать ее имя. Все, приехали господа магистры. Склероз крепчает, а покой нам только снится. Срочно варю эссенцию Хальдвен и убегаю в нирвану на пару столетий. В галлюциногенных видениях склероз не так заметен.
— Люсия. Меня зовут Люсия Карнуал, — сразу отозвалась оная, видимо так же вспомнив, что забыла представиться.
— Приятно познакомится госпожа Карнуал, — благодарно кивнул я Люсии. Карнуал, Карнуал... где-то я уже слышал этот род. Да вот только где? — Но, к сожалению, я вынужден вас оставить.
Я направился к двери, на ходу застегивая непослушные Серебряные пуговицы.
— Постойте, — окликнула меня женщина. Я удивленно обернулся. Госпожа Карнуал, достав из корзины бутерброд со здоровенным куском сочной говядины, протягивала его мне, . На аромат копченого мяса охотно отозвался мой голодный желудок. — Возьмите... — видя мое изумление, она, запинаясь, добавила. — Азель... я знаю, что целители питаются плох... просто я думаю, что вы голодны.... В общем вот, держите. Все равно Азель не сможет столько съесть в одиночку, а вы ему же не чужой человек...
В то же время желудок пригрозил мне язвой и другими неприятностями, если я посмею отказаться. Да я и не собирался...
— Спасибо, — искренне улыбнувшись, я бережно принял угощение. Хотелось незамедлительно попробовать сие манящее произведение кулинарного искусства, да вот только к неудовольствию желудка я сдержался. Хотя бы в коридор отойду, чтобы соблюсти приличия и не смущать своими манерами даму.
Уже взявшись за ручку двери, я обернулся к Люсии и, озорно подмигнув, заметил:
— Вы станете хорошей женой магистру Гариусу.
Не дожидаясь реакции на свои слова, я вышел в коридор и быстрым шагом пошел в сторону лестницы.
На моих губах расплылась улыбка, я хмыкнул, еле сдерживаясь от смеха. Думаю, учитель сильно удивится, застав в своем кабинете вместо опального упрямого ученика жену, что лишит госпиталя главы не меньше чем на полчаса.
Откусив от сочного угощения большой кусок, который еле влез мне в рот, я в блаженстве прикрыл глаза, неспешна прожевывая еду.
"Мммм... бутерброд восхитителен, даже вкуснее шоколада", — малодушно подумал я, и крепко сжал в руке ободок обруча, ужаснувшись своим предательским мыслям.
* * *
— Алия! — я ворвался в кабинет старшей дознавательницы Совета магов Алии Эрлеан, отвлекая оную от заполнения каких-то бумаг.
На меня уставились, как на ожившее видение из кошмара — с тем же изумлением пополам со страхом, решив, что я всего лишь глюк, пришедший после четырнадцатой кружки сладкого чая. Ну да, понимаю. Кто в здравом уме вломится в кабинет "Кошмара отдела Дознавателей", когда этот "кошмар" пытается вникнуть в проблемы магического правопорядка, запивая горе и кляня бюрократию за чашечкой любимого напитка?
Правильно — смертник с мазохистскими наклонностями или магистр Стефан, хотя это одно и то же. Ну и я... хотя до сего момента я обходил этот филиал Преисподней десятой дорогой, опасаясь за свое физическое и душевное здоровье.
— Ник? — произнесла уставшая волшебница, с сомнением поглядывая в полупустую чашку с чаем. Она что, Серьезно решила, что я глюк? — Ты что здесь делаешь?
— Не поверишь, — усмехнулся я, плюхнувшись в кресло, расположенное прямо напротив хмурой дознавательницы. — Пришел сдаваться.
Сзади кто-кто, поперхнувшись, закашлял. Я обернулся на источник звуков и увидел молоденькую волшебницу, которая от моего заявления пролила на свою голубую мантию чай.
Надо же, а я думал, что Алия одна, и, если бы эта девица не выдала себя, я бы не сразу ее заметил. Теперь мне трудно будет забыть этот ошарашенный взгляд, с которым она на меня смотрела.
— Я что, что-то не то сказал? — обратился я к бывшей собеседнице Алии. Та резко замотала головой, пытаясь подавить кашель уже вкупе со смехом.
"Ну все, Ник, пришел ты на свою погибель в обитель сумасшедших магнесс, — стал причитать внутренний голос. — А я ведь предупреждал..."
— Ну что ты, милый, — сладко улыбнулась Алия, буравя меня тяжелым взглядом. — А я тут со своей помощницей целый день ломаю голову как тебя отмазать от шаловливых ручонок Стефана, — я вздрогнул, по моей спине прибежал неприятный холодок. — А ты тут заявляешься и говоришь, что хочешь признаться?!
— Упаси меня Богиня, — замахал руками я. — Я, и подтверждаю эти нелепые обвинения? За кого ты меня принимаешь? За мазохиста с суицидальными наклонностями?
— Тогда... — грозно начала она, но через секунду, нахмурившись, уперла тяжелую от раздумий голову на руки. Ее короткие темные волосы волной скрыли большую часть лица. — Тогда что ты хочешь сказать?
— Твое предложение в силе?
Она недоуменно на меня посмотрела. Серо-голубые глаза пытались отыскать на моем лице хоть какую-то подсказку. Пару мгновений она сверлила меня взглядом, а вспомнив свою просьбу, усмехнулась:
— А-а-а... это? Ты уж извини, Ник, просто сегодня такой насыщенный день, что голова отказывается со мной сотрудничать без посредника. А чай, зараза, приказал долго жить.
— А это что? — я кивнул на полупустую чашку, в которой был налит какой-то напиток желтого цвета.
Странно, а я решил, что она пьет чай. Да и ее заявление, что голова отказывается работать из-за того, что нет чая... Не то, чтобы это было неправдой, но я то знаю, как моя милая чаеманка относится к бумажной волоките. Она прекрасный практик и может неделями пропадать на заданиях, а вот заниматься бумажной работой у нее получается так же, как у Фила варить зелья.
А я-то думаю, почему в коридорах пусто? Теперь все ясно — старшую дознавательницу припекли писать отчеты, и все боятся "кары божьей". И почему она не скинет эти проблемы на плечи своей помощницы, или неужели все, от чего можно было избавиться, она уже скинула на девчонку,а вот разбираться в важных документах приходится самой?
