— Да ну? — скептически выгнула брови кошка, а когда собеседник вскочил на ноги припечатала одним словом: — Сядь.
Белокурый подросток поколебался несколько секунд, но затем всё же подчинился, всем видом демонстрируя недовольство. Однако же следующими действиями рыжая хищница заставила его стушеваться и смутиться, так как улеглась на спину и устроила свою голову на его коленях (а ведь казалось, что корень для подобного не приспособлен).
— Скажи, твои родители недостаточно достигли, чтобы самоутверждаться за твой счёт? — спросила магик, глядя полукровке в глаза немигающим взглядом. — Или же фавны не позволяют своему потомству строить жизнь самостоятельно? Или ты наслушался сказок о магловских принцах-наследниках, которые "должны" и "обязаны"...
— Но... — попытался возразить Всеслав, однако же замолчал, так и не найдя подходящих слов (все они звучали как оправдание).
— От тебя требуется быть сильным и оставить потомство, — дёрнув ухом, констатировала Маша. — Ну и перед твоим потомством у тебя будет долг. Свои амбиции твои родители реализуют сами, тебе же они дают возможности, которыми ты волен воспользоваться, но не ради них, а для самого себя. Маня и Геллерт порадуются твоим успехам, огорчатся неудачам, но лишь от тебя зависит, добьёшься ли ты чего-нибудь... или спустишь в выгребную яму заложенный ими потенциал. Если уж хочешь учиться ради них, то делай это для того, чтобы порадовать родителей своими успехами, а не потому, что они хотят, чтобы ты это делал.
— У меня от твоих рассуждений голова разболелась, — пожаловался полукровка.
— Это мозги растут и на череп изнутри давят, — многозначительно заявила хищница.
— И откуда ты такая умная? — саркастично спросил подросток.
— У меня это наследственное, — поделилась тайной Маша. — Чтобы меньше делать своими лапами нужно больше думать. Не даром же о моём предке слагали сказки как об учёном?
...
Григорий открыл глаза, потратил несколько мгновений на то, чтобы прочувствовать своё тело и глубоко вздохнул. Применение дара провидца в семейных делах было занятием трудным, так как заставляло напрягать свои силы для избежания ошибок, что могли вылиться в серьёзные проблемы. Впрочем, в определённой степени подобный подход сам по себе мог стать проблемой, так как создавал ложное ощущение контроля каждого шага.
"Что же... радует, что я не ошибся в личности старшей подруги для сына", — отметил про себя Лесников, здраво оценивающий свои родительские таланты (он мог учить, практически дрессировать и прививать свою точку зрения, но вот в том, чтобы помочь найти ребёнку свой путь уступал многим).
Казалось бы, что у главы "Корня" огромный опыт воспитания подрастающего поколения: и в прошлой, и в этой жизни он взращивал различных специалистов едва ли не с младенчества. Только вот одно дело — направлять кого-то по заранее выбранному пути, когда можно распланировать получение определённого опыта даже не на годы, а десятки лет вперёд, в случае нужды ломая неверное мировоззрение в угоду своих желаний, и совершенно иное — помочь найти собственный путь. А именно второе, сколь бы странным это ни являлось в исполнении Данзо, он пытался сделать в отношении своего сына.
Геллерт не считал себя хорошим мужем и отцом в привычном понимании этих слов: ему была непонятна романтика, а забота в его исполнении напоминала тотальный контроль. Обращая свой взгляд в прошлое мужчина признавал, что ему повезло с Маней, взгляды которой отличались от принятых в человеческом обществе, пусть она и искренне старалась измениться, чтобы соответствовать взятой на себя роли. Уже то, что козочка старалась скрывать от сына собственные гастрономические пристрастия говорило о многом, пусть Всеслав всё равно замечал больше чем хотелось.
"Быть хорошим отцом сложнее чем управлять организацией убийц, шпионов, учёных и диверсантов", — констатировал светловолосый человек, отстукивая незатейливый ритм ногтями по деревянным подлокотникам кресла.
Мысли Грин-де-Вальда вернулись в прошлое, когда он носил совсем другое имя, но выполнял схожую работу. Тогда у него был... друг-соперник, с которым они разделяли общую ношу, разными путями двигаясь к единой цели. Однако же лишь сейчас Тьма Шиноби начал понимать Профессора, ставшего легендой ещё при жизни, но совершившего массу ошибок как в воспитании собственных детей, так и учеников.
"Я стал слишком сентиментальным".
Комментарий к Глава 67
Всем добра и здоровья.
========== Глава 68 ==========
Ночное небо скрывали плотные свинцовые тучи, благодаря чему на земле царил полнейший мрак, разгоняемый исключительно одинокими фонарями, свет коих отчаянно боролся с будто бы густой тьмой, старающейся сжать свои кольца подобно огромной змее, удушающей в своих объятьях неосторожную жертву. Поселение волшебников, состоящее из ровных рядов деревянных одно и двухэтажных домиков, окружённых невысокими ровными оградками с неизменными каменными столбами, испещрёнными складывающимися в затейливые узоры рунными цепочками и замкнутыми кругами, медленно но уверенно утопало в наползающем холодном и липком тумане... явно имеющем неестественное происхождение.
Животные, птицы и даже насекомые старались спрятаться поглубже в свои убежища, чтобы не стать жертвами того, что скрывалось в белёсой пелене, в глубине которой то и дело формировались и распадались клочками силуэты человекоподобных фигур, деформированных в той или иной степени.
...В жилище мастера-артефактора, специализирующегося на создании волшебных палочек стояла напряжённая атмосфера: все окна и двери были плотно закрыты ставнями и тяжёлыми створками, с внутренней стороны покрытыми слоем железа, что было целиком или хотя бы частично непроницаемо для магии. Маленький артефакт, похожий на заключённый в стеклянный шар волчок дико крутился и создавал неприятное жужжание в воздухе, тем самым стараясь предупредить находящегося на просторной и уютной кухне хозяина о надвигающейся угрозе (основание волчка, которое словно стрелка компаса должно было указывать на источник опасности, как и боковые лопасти крутилось без остановки, будто не в силах решить откуда должен прийти удар).
Мужчина средних лет, накинувший мантию поверх ночной пижамы, держа волшебную палочку в правой руке смотрел на артефакт, привязанный лично к нему. Его жена и дочь, находящиеся на втором этаже мирно спали, так как их личные вредноскопы упрямо молчали... что в некоторой степени способствовало душевному спокойствию чародея: ведь целью был именно он.
"пПространственная магия заблокирована, на имеющиеся средства связи наложено какое-то искажение... Бежать бесполезно, а ждать помощи неоткуда", — невзирая на безрадостное положение, мастер палочек старался не поддаваться панике, рассчитывая если не на свой дом и вложенные в него усилия, то хотя бы на личную магическую силу.
Внезапно до слуха мужчины донёсся деликатный стук во входную дверь, заставивший вздрогнуть и подобраться. Амулеты, разложенные по карманам мантии и пижамы нагрелись, демонстрируя активировавшиеся чары, по воздуху прошлась едва заметная рябь, сами стены будто бы вздрогнули, как это бывает у резко проснувшегося человека.
Поднявшись со стула и указав кончиком палочки на уже бесполезный волчок, волшебник одними губами произнёс короткое заклинание и вращение тут же прекратилось. Запахнув мантию он решительно вышел в просторный основной зал, где стояли стеллажи с коробочками, в коих покоились сделанные лично волшебные палочки, а также стояла высокая и длинная стойка для продавца, за которой находилась лестница, ведущая на второй этаж. Двери в чулан и подвальную мастерскую были закрыты, но они вряд ли могли заинтересовать ночных гостей, так что хозяин жилища просто мазнул по ним безразличным взглядом.
Взмах волшебной палочки привёл к тому, что деревянная лестница шустро втянулась наверх, после чего проём в потолке закрылся тяжёлой крышкой, отделяющей жилое и рабочее пространство. Не то, чтобы это могло всерьёз задержать пришедших, но... если им нужен именно он, то проснувшиеся в самое неудачное время близкие потратят слишком много времени, чтобы попасть под удар.
"А ведь я почти разгадал секрет... Тщеславный идиот", — скривился чародей, вставая за торговую стойку, что сама по себе могла служить неплохой защитой, а затем, едва деликатный стук повторился, отдал команду на отпирание замков.
Со скрипом старых петель, эффект чего достигался особым зельем, помогающим создать особую атмосферу для посетителей, створка плавно распахнулась и в свете керосиновой лампы, висящей под потолком, через порог попытались проникнуть щупальца тумана... сгоревшие в невидимом огне защитного периметра. Впрочем, это ничуть не испугало гостя, контуры силуэта коего проступили в следующую же секунду, после чего в жилище артефактора вошёл светловолосый голубоглазый мужчина, одетый в длинный тёмно-серый кожаный плащ, буквально сияющий магией и жизненной силой.
"Живой артефакт? Нет. Живое существо, притворяющееся артефактом", — о человеке, посетившем его в столь поздний час ходило множество слухов, в которых он был и живым воплощением магловского повелителя плана мёртвых, предназначенного для вечных пыток грешников, и гениальным изобретателем-реформатором, и безумным чудовищем с бесконечными амбициями, и даже марионеткой нелюдей, сумевших подчинить душу наивного юнца в обмен на утраченные знания (и богатства, разумеется).
— Мастер Грегорович, прошу прощения за столь поздний визит, — изобразил намёк на поклон Тёмный Лорд, ощущающийся как настоящая холодная и безразличная бездна, способная поглотить неосторожно приблизившуюся жертву. — Надеюсь, что я не доставил вам слишком много неудобств?
"Неудобств? Неудобство, это когда камушек попадает в туфлю и это приходится терпеть, так как нельзя отвлекаться от работы или применять магию, чтобы не загубить многочасовой труд. Это же...", — хозяин дома постарался не продемонстрировать своих настоящих эмоций, глядя в точку посередине лба гостя, изо всех сил сосредотачивая свой разум на расчётах коэффициентов совместимости дуба и сердечной жилы дракона, а также формулах зелий, необходимых для повышения степени взаимодействия.
— Господин Грин-де-Вальд... или Лесников? — уточнил для проформы артефактор, пальцы коего лихорадочно стискивали древесину волшебной палочки, буквально рвущейся показать свою мощь и обрушить страшнейшие заклинания на врага...
Только вот в этот раз Грегорович чувствовал, что не сможет победить в поединке, сколь бы бесчестным он ни был. Ведь блондин, столь неосторожно вошедший в его дом, прибыл далеко не в одиночку: его группа поддержки, если мастер начнёт вести себя неправильно, просто сметёт любое сопротивление охранных чар. Хотя, учитывая личную силу молодого мужчины, помощь ему может и вовсе не понадобиться.
Старшая Палочка, по легенде дарованная одному из братьев Пивиреллов самой Смертью жаждала битвы, но не ради убийства очередного претендента на владение ею. Нет, она желала вовсе не крови Тёмного Лорда, подавляющего не самого слабого волшебника в его доме одним своим присутствием. Деревяшка жаждала показать всё, на что она способна, дабы покрасоваться словно невеста перед женихом, ибо именно в его руках могла раскрыть свой потенциал наиболее полно... чтобы исполнить своё истинное предназначение.
"Сильнейший артефакт, который не смогут превзойти живые, дабы его владелец стал равным истинным магам? Возможно и так. Но за всё нужно платить: магией, душой, жизнями других разумных существ", — Грегорович, с момента как его пальцы впервые сомкнулись на рукояти этого великолепного, пусть и выглядящего грубым инструмента, ощущал как в его голову то и дело просачиваются чуждые исследователю мысли о величии, могуществе, власти.
...Впрочем, тщеславие ему было не чуждо, на чём его палочка и подловила. Ведь что для артефактора его уровня может быть желаннее, нежели сыскать славу того, кто смог воссоздать копию столь необычного шедевра? А ещё лучше — превзойти его! И сделать это нужно так, чтобы как можно больше настоящих ценителей всё узнали.
"Делать дубликаты Старшей Палочки на продажу — очень глупая идея", — констатировал мужчина, ожидая ответа от позднего посетителя.
— Я предпочту мою нынешнюю, а не былую фамилию, — отозвался Григорий Лесников, заставивший считаться с собой Британскую Империю, Святой Престол, распавшийся Европейский Союз и фракции поменьше. — Я пришёл к вам за палочкой, мастер. К сожалению, дело не терпит отлагательств, а потому вернуться в рабочие часы не получится.
— Понимаю, — хозяин дома неловко улыбнулся, после чего свободной рукой обвёл зал. — Здесь представлены мои лучшие шедевры. Уверен, одна из них обязательно подойдёт столь необычному клиенту.
— Не сомневаюсь в этом, — вежливо согласился блондин, начав медленно подходить к стойке. — Но сколь бы высокого я ни был мнения о ваших талантах, мне нужна особая палочка, которой владеете вы. Я даже готов заплатить за неё достойную цену.
"Что же, попытка не удалась. А как хорошо было бы, если бы он согласился взять любое из моих изделий... ну или все сразу. Я бы как-нибудь это пережил. А вот бой с этим чудовищем в человеческой коже...", — сглотнув, артефактор постарался вернуть себе равновесие духа.
— Увы, но моя палочка не продаётся, — ответил Грегорович, наставляя подрагивающий кончик инструмента на посетителя. — Её может взять лишь победитель из рук проигравшего. И... я готов уступить вам, если вы пообещаете, что уйдёте отсюда, не тронув мою семью.
Последние слова были произнесены твёрдо и решительно, тогда как сила наполнила тело волшебника, а весь дом буквально загудел от активирующихся артефактов. В конце концов, пусть он и не рассчитывал на победу, но на своей земле крови мог выпить много у кого угодно, будь это даже лорд-вампир или кардинал Святого Престола.
— Резонно, — собеседник кивнул, после чего демонстративно медленно извлёк из-за отворота плаща свиток, который положил на стойку и жестом предложил ознакомиться с текстом. — Магический контракт. Мной уже подписано.
Пергамент сам собой развернулся и Грегорович сумел вчитаться в короткий текст, где Григорий Лесников обещал не причинять умышленного вреда делом в течении суток с момента заключения договора. В случае же если вторая сторона не станет проявлять агрессии, то пакт о ненападении может быть продлён до ста лет.
— Есть одна загвоздка, — начал говорить мастер волшебных палочек. — Если я это подпишу, то вы не сможете на меня напасть. Но я буду вынужден как-то передать Старшую Палочку в полную вашу собственность.
— Всё просто, — приподнял уголки губ в неживой улыбке Тёмный Лорд, а его голубые глаза будто бы вонзились в саму душу артефактора. — Из достоверных источников мне известно, что "победа" не равна убийству... или хотя бы причинению физического ущерба. А потому, мастер Грегорович, мы будем играть в кости.
С этими словами гость выложил на стол два кубика, на каждой из граней коих находились цифры от одного до шести. Следом за этим рядом легла золотая монета, а необычный гость продолжил:
