Даже этот мелкий факт причины замены плит говорил о многом.
Если в родном мире 'первого' правилом было умирание городов, особенно на Севере и в Сибири, когда целые города превращались в призраки, то здесь наоборот — они строились и заселялись людьми.
Если родная страна 'первого' неуклонно умирала, то здесь она бурно и стабильно развивалась.
Да и люди здесь значительно отличались от того, что видел постоянно у себя дома 'первый'. Лица — спокойные и уверенные. Доброжелательные. Часто весёлые.
'Дома' же — мрачные, озабоченные, злые.
Здесь не было бомжей, не было беспризорных, не было алкашей, валяющихся по углам, в переходах метро и просто подземных переходах улиц. Вывели они их что ли?
Также и одеты люди были весьма опрятно, но что сильно отличало от стереотипов, вбиваемых молодёжи в капиталистической россиянии — достаточно разнообразно.
Без вычурности и шизоидности присущей капитализму, но разнообразно в своей функциональности. В одежде здесь прежде всего ценили — и это было видно в первую очередь — удобство и красоту. Но не 'выпендрёжность'.
То же самое относилось и к косметике, причёскам, украшениям.
Не было видно ни одного человека, который бы выглядел как папуас из цирка. Этим людям не нужно было выделываться, подчёркивая что-то внешнее. Здесь ценили не по одёжке. Тут ценились качества внутренние. Личные.
От этого и мода, гораздо более спокойная по форме.
Правда цветов в этой моде было по более. Сказывалась чисто национальная черта — тяга к ярким цветам. Впрочем она тоже объяснима — осень, зима и начало весны, бедны на цветовую гамму. Мы, русские, этот недостаток и компенсируем яркими цветами в одежде. Что, кстати сильно контрастирует с пастельной гаммой тех же французов, которые не страдают от недостатка цветов в течение года. У них просто не бывает таких снегов как у нас и так долго как у нас.
От всего этого у 'первого' постоянно голова кружилась. И от обилия новой информации и от того, что в город он ходил как в экзотический парк или музей. Он постоянно вертел по сторонам головой.
Но тут он случайно глянул вверх. Там тоже было на что посмотреть кроме звёзд...
— Красиво! — воскликнул он.
— Да, красиво сделали... — эхом отозвался второй глядя в другую сторону.
— Да я не о том! Вон на небе..., странно, но на самолёты не похоже...
— Так ты об 'ожерелье'?
Брат тоже задрал голову к небу. На небе очень ярко сверкая расположились в ряд восемь 'звёзд'. 'Очень ярко' выражалось в том, что эти 'звёзды' были похожи на череду ярких ламп. Приглядевшись, правда, можно было заметить, что эти 'звёзды' имеют некую форму, от чего всё ожерелье имело вид далеко отстоящих друг от друга толстых чёрточек. Эдакий жирный звёздный пунктир. Мешало приглядеться только их очень яркое сияние.
— Оно, что, так называется?
— Ну да...
— А что это за хрень такая?
— Это... да вот недавно сделали. Орбитальные зеркала на стационаре. Для освещения городов за полярным кругом зимой. От того, что они очень большие, и нам слегка перепадает. Говорят, что лет через пять построят ещё десятка два и тогда для других городов ночное освещение будет.
— Вот это ДААА!
Брат посмотрел на его восторженную физиономию и рассмеялся.
— Чего ржёшь?
— Да вот меня рассмешила твоя реакция. Да и интересно за тобой наблюдать. Мы-то вот к таким 'чудесам науки и техники' привычны. Каждый день сталкиваемся. А вот твоя живая реакция... это нечто!
— Привычны?!!
— Ну да. Ведь сами же их и делаем.
— Ты хочешь сказать, что вон те зеркала на орбите и ты делал?
— Ну вот эти-то зеркала делал не я, но предложил сделать их школьник.
— И в каком классе этот школьник учился?
— В пятом.
— Я серьёзно.
— Я серьёзно — в пятом. Конкурсы научно-технического творчества у нас ежегодно проводятся. И очень много народу в них участвует. Потому, что после вот такие результаты случаются — брат указал на расцвеченные сияющим жемчугом небеса.
— Ошалеть! Ведь это сколько тому школьнику теперь поводов гордиться будет?!
— А это мелочи. У нас это как-то само собой разумеется. А вот амеры шалеют не по детски. Ведь такие конкурсы слишком часто дают решения поразительно простые. То, что сами амеры часто делают с помощью суперновейших технологий и прочего большого капитального вложения средств. А тут... как два кирпича!
— А что за прикол про два кирпича?
— А это не прикол, а реальная история. Рассказать?
— Давай!
— Ну вот как-то начали амерские физики делиться с нашими впечатлениями о том, как они атомную бомбу делали. Ну и как обычно в те времена, стали хвастать перед нашими какое у них под это было замечательное финансирование, и как они быстро всё это порешаши. Один из них даже блеснуть решил крутизной американской науки и выдал описание, как они быстро и эффективно решили проблему измерения силы ударной волны и мощности взрыва. Ха! Они думали, что у нас до сих пор примерно и наглаз измеряется. Наивный! Ну вот он и сказанул, что для целей измерения силы ударной волны заказали они какой-то амерской фирмé прибор. Ну они и сделали его за не помню сколько времени, но стоил он мильён долларов за штуку. Наши тут же жутко заинтересовались, и спросили, а сколько раз тот прибор можно было использовать? Сколько испытаний он выдерживал? Ну амеры подвоха не заметили и ляпнули правду — одно испытание. После этого одного измерения, 'прибор' превращался в хлам. Наши же со смеху покатились. Ну амеры обиделись, но вопрос таки задали — чего это они так веселятся. Ну наши и объяснили как они на своём полигоне эту проблему решали. И говорят: 'берём два кирпича. Ставим их один на другой. Проводим испытание изделия. После него рулеткой измеряем на сколько метров верхний кирпич улетел от нижнего и по простейшей формуле — вот этой (рисуют формулу) — высчитываем и мощность ударной волны, и мощность 'изделия'[42]. С некоторых пор этот стиль решения проблем и стиль в науке западники прозвали 'русским'[43].
— Я вот чего подумал... Мы там от вас уже очень отстали. Вы тут 'русскими стилями' козыряете. А у нас там, сплошной американский 'купипродай'. Люди отупели и я сам тоже. Отупел.
— Не переживай. Подтянем.
— Но я честно! Я покрутился среди вас тут... Вы все такие 'научные' что аж страх берёт. Даже явные дебилы научными словечками козыряют.
— С сестрой говорил? На этот счёт...
— Говорил...
— А она что?
— Говорит меня учить надо. Долго.
— Так в чём проблема? Учись. У нас это бесплатно.
— Меня пугает ваше социальное устройство. Какие-то группы...
— Ах это! Чепуха!
— Мне не кажется...
— Ну... представь себе, что это просто бригады. Мобильные бригады, которые могут собираться под конкретную задачу. Правда тут одна тонкость есть...
— Ага! Весьма большой 'толщины'!
— Ничего, отработаешь! Есть группы психотренировки для иммигрантов.
— Вот только и остаётся...
— Тут у нас на взаимодействии людей очень много основано. Психологи в своё время очень сильно постарались. На этом Скачок вышел.
— Опять Скачок...
— Тебе разве не объясняли что это такое?
— Да как-то нет...
— Скачок, это просто Скачок.
— Оч-чень содержательно!
— Скачок в скорости развития и общества, и экономики.
— И?
— Ранее было 15%, стало 20% в год прироста экономики.
— И всё за счёт психологов?
— Не совсем так... За счёт новой организации труда, новой организации управления обществом и государством.
— Как-то туманно...
— Туманно потому, что ты не в курсе системы. Пройдёшь тренировку будешь понимать.
— А если 'на пальцах'?
— Гм... на пальцах... 'На пальцах' это выглядит так, что каждая группа имеет высокий уровень творческой активности. Это позволяет ей решать текущие проблемы быстро. Часто без привлечения специалистов со стороны. Правда, если знаний не хватает, или квалификации, то тогда привлекают.
— Как привлекают?
— Хороший вопрос! Привлекают часто включением в свою группу. На время решения проблемы.
— А-а! Чуть-чуть понятнее. А как же это бывает там, где нужна строгая дисциплина?
— Дисциплина, регламент и приказ задают рамки. В этих рамках можно весьма много сделать.
— А Армия? Там что, также та же фигня? Тоже творческая активность?
— Так ведь в рамках приказа, если это Армия, можно иногда весьма широко развернуться. Наши войска во время Великой Отечественной как раз таким и отличались от Армий других стран.
— Широким творчеством?
— Угу. Мы тем отличаемся от остальных Армий, что не воюем, а решаем проблемы.
— ?!
— Ты не знал?
— Да как-то другое знавал...
— Возможно у вас там и не так, но у нас... Ведь наши умники из того же 'Корпуса Добровольцев' не воюют — они проблемы решают. С пафосом с кучей эмоций — куда без этого — но именно решают. Для них война не война, а череда проблем. Вся наша предыдущая жизнь наш народ так воспитала: война не развлечение для героических придурков, как это было на Западе со всякими рыцарями рыцарским кодексом прочей мурой. Мы не геройствуем. Мы решаем проблемы по защите Родины, населения, народа, отдельных людей. ... Да, жертвуя собой иногда. Но это всё для решения главной проблемы — скорейшего завершения войны. Завершения Победой. А для такого дела наши прямо на поле боя такие вещи откалывают... Амерский спецназ наших 'Добровольцев' ну очень не любит.
— А что, были прецеденты?
— Были.
— А ну опиши!
— В Боливии, наши из 'Корпуса Добровольцев' охраняли президента. Только что избранного народом. Ну ясно дело тот президент очень был неприятен амерскому Госдепу, так как ихнюю 'Юнайтед Фрут' тут же из страны выпер. А это амерам как серпом по яйцам. Ну вот они, не зная, что там наши 'Добровольцы' стоят, послали свой спецназ того президента свергнуть. Если бы знали, что там наши стоят, послали бы в разы больше... ну и полегли они там все. Никто назад не вернулся. Так теперь не только по Боливии, но и вообще среди народу легенды ходят как наши солдаты из подручных средств могут такое за пол часа смостырить, что тока держись!
— А конкретно что там сделали?
— Да сделали то, что американцы вообще не ожидали встретить. Они использовали стационарную дизель-электростанцию, чтобы сделать ловушку. Ловушка получилась на гектар по площади. Когда амерский спецназ туда впёрся целиком, они включили электростанцию...
— И?
— Ну, и всем кирдык настал мгновенно. Всем, кто в ту ловушку попал. Потому никто и не вернулся в Штаты.
— Ужас какой! — сказал первый, но сказано это было со смешком, так что непонятно было, то ли он действительно ужаснулся, то ли просто прикалывается.
— Кому как... — философски заметил брат — для нас вот есть повод за своих гордиться, а у амеров — траур.
— Нехрен соваться туда, куда не просят! — хищно отозвался первый.
— И это верно. Но тогда наши из 'Добровольцев' порвали Доктрину Монро. И порвали они после того, как сами американцы по своей наглости нарушили некоторые из негласных правил ведения политики.
— У-у! Они у нас это всегда делают — нарушают эти самые правила. Бомбят кого хотят, морят всякими эмбарго кого им сильно хочется. Не удивительно, что они так у вас подставились.
— Ну у нас они уже с шестидесятых так наглеть перестали, как у вас. Сразу после достижения паритета в ядерных вооружениях. Но от своих привычек они отказываться по сию пору не желают. Вот наши так их по носу и щёлкнули.
— Расскажи-ка подробно об этом.
— Как щёлкнули?
— Ну да...
— Суть там следующая: мы не можем напрямую оказывать помощь тем, кто этого очень желает. А именно: поставлять оружие помогать материалами и прочим. В Южной Америке — особенно. Вот наши и придумали ввести аналог западных 'диких гусей' — 'Корпус Добровольцев'. Они и воюют. Как бы по найму. Тогда в Боливии, президент страны их нанял охранять президентский дворец и местный парламент. Чтобы не было как в Аргентине — народ избрал, а амерский спецназ всех поубивал.
— У нас подобное было в Чили. Но там амеры на избранного народом президента местных военных натравили.
— И такое тоже было, но после этого наши 'Добровольцы' как раз и начали применяться тамошними политиками вовсю. Особенно в Венесуэле это было. В восемьдесят втором. Там началась война за независимость, которая охватила сразу несколько стран. Боливийцы и венесуэльцы настоятельно попросили помощи. Ну наши и послали туда дивизию из 'Корпуса Добровольцев'. Там ещё и Европа влезла. Тоже помогли. Почему американцы и вынуждены были отступить: если даже союзники по НАТО в виде массы добровольцев участвуют в войне против американской армии, то тут уже всё... Да, в самих странах Западной Европы настолько сильное неприятие возникло против этой войны, которую развязали США, что они вынуждены были смириться с тем, что в Южной Америке происходит. А там, после завершения войны возникло нечто подобное нашему Союзу — объединение стран под названием Боливарианский Союз.
— А как Добровольцы там воевали?
— Очень хорошо воевали. Боливии мы сразу свои вооружения поставили через Кубу, так как они уже были независимым государством. Венесуэла тоже через некоторое время запросила такую же помощь. Когда и их тоже бомбить сильно начали мы им свои комплексы ПВО поставили. А после там во всей Южной Америке вообще 'большая свалка' началась. Там уже было очень сложно разобрать кто против кого воюет. Там и местные против своих же и свои против местных и вообще против американцев. Больше против американцев. Наши из корпуса Добровольцев как раз и прославились тем, что их главный удар пришёлся против наркобаронов Колумбии, которые были целиком под американским патронажем и против американского спецназа. Из-за этого столкновения — американцы тут же просекли, кто против них так хорошо воюет — вышел очень не слабый международный скандал и кризис.
— Что, настолько хорошо наши там воевали?
— Американцы просто не ожидали, что там окажется настолько хорошо подготовленная сила. Ожидали нечто типа местных партизан и сильно деморализованных местных военных, а вышло прямо наоборот. Ну и эффект неожиданности послужил тому, что американцы сразу понесли очень большие потери. К тому же, я уже говорил, наши там воевали весьма изобретательно. И местных партизан ещё обучили.
— В смысле, 'изобретательно'?
— В прямом. Они прямо на месте изобретали такие методы борьбы с противником, что американских вояк, думаю, по сию пору жуткие кошмары по ночам мучают! Ведь я же говорил: наши не воюют, а решают ПРОБЛЕМУ, причём с применением всех наличных знаний и подручных средств. И решения проблем бывали ну очень нетривиальные. У противника было полное впечатление, что против них воюет чуть ли не вся местная Природа.
— Они там чё, типа магии применили? — пошутил первый.
— Нет. Просто свои знания. А выглядело это как настоящая магия. После, уже при 'разборе' всех 'приколов' что наши там наворотили, кто-то заметил, что часто высшая технология мало чем отличается от Магии. Также мало отличается от магии массированное творческое применение Знаний против кого-то или чего-то. Чем наши и прославились. Ведь наших людей изначально обучают не только Знания иметь, но и творчески их применять. Вот это их творчество и выглядело со стороны американского войска как сплошная магия!
