— Еще больше причин не тратить время, — выпаливаю я. — Гарм падет. Сейчас. — Отворачиваюсь и готовлюсь прыгнуть.
— Ваш подход ошибочен, кандидат Саотоме, — раздается резкий голос Митико. — Если вы намерены добиться победы, вам следует пересмотреть тактику.
Останавливаюсь. Губы мрачно сжимаются. Заставляю себя сохранять спокойствие. Черт. Митико права. Регенерация Гарма непреодолима. Даже оставленные Гунгниром раны со временем заживут. Смертельные удары не замедлят зверя. На Гарма я могу обрушить только боль.
Есть и иной способ. Я уже убивала Гарма. Но безумием будет мечтать о том, чтобы заставить его проглотить второй tenkui ryu.
— Слушаю, — смягчаюсь я.
Отхожу от уступа и поворачиваюсь к Митико. Команда линкора напрягается при моем приближении. Указываю Гунгниром на девушку-самурая, на что она подпрыгивает. Копье быстро обводит остальных, оставив нетронутыми лишь ковгёрл и балерину.
— Но сперва вам, дамы, лучше пошевелить задницами, — говорю я, глядя на группу. — Насколько я знаю, по всему полю боя разбросаны тела. Найдите их, заберите и утащите куда-нибудь в безопасное место. И побыстрее. Лучше до того, как Гарм вырвет вашим подружкам глотки.
Команда сглатывает. Посеревшие лица обращаются к Митико, ожидая ее одобрения.
Митико отвечает резким кивком.
— Делайте, как приказала кандидат Саотоме. Ваша основная задача сберечь всех жертв. Вы воздержитесь от боевых действий, если их удастся избежать. Столкнувшись с силами Саотоме, вы сразу сдадитесь, объясните свои приказы и попросите разрешения продолжить. Понятно?
— Да, Нисимура-сэнсэй, — откликается полдесятка голосов. Поворачиваются ко мне. — Саотоме-сама.
Дважды присев в реверансе, команда мчится прочь. Они набиваются в выход на крышу и бегут вниз по лестницам. Хмуро провожаю их взглядом. Здание всего в шесть этажей. Неужели для них это много? Тогда что насчет тех, кто упал с большей высоты?
Морщусь. С тошнотворным чувством обращаю внимание на поле боя.
Сражение приостановлено.
Армия Акины засела на своей базе. Десятки девушек лежат на носилках. В развалинах бара возвышаются шесть серебристых башен. Турели поливают миньонов гибельными лучами. Жалкая сотня сикигами служит тонкой защитой. Отработанных демонов не заменить. На каждого созданного машиной они исчезает другой, их жизни заканчиваются от рук времени.
Команда разрушителей отказалась от осады. Вместо этого Шампу и Мус укрепляют узкий переулок в сорока метрах оттуда. Толстые бетонные блоки становятся укрытием от дальних атак Института. Остальные отдыхают. Колон стоит на страже. Время от времени взгляд матриарха выискивает Гарма.
Тварь прячется под землей. Там он и рыщет, выслеживающий добычу хищник. Вокруг него собираются волки-миньоны, двигаясь через затененные места, окружая команду разрушителей. Среди них четыре человеческих тени. С воскрешенными мертвыми приближение Гарма все смертельнее.
Вместо страха испытываю облегчение. Колон жестче старой кожи. Гарму придется долго жевать, прежде чем ее проглотить. Команда разрушителей справится с его миньонами. Полно времени на планирование.
— Рассказывай. Как прикончить песика? — требую я.
— Гарм это Земной дух, — начинает Митико. — Его существование сродни концепции. Знакомое нам всем физическое присутствие является проявлением. Удары по проявлению не вредят всему целому.
Прищуриваюсь.
— Подожди. Ты же не говоришь, что Гарм бессмертен, не так ли?
— Неопределенно, — отвечает Митико. — Смысл слова «бессмертие» неоднозначен. Под «бессмертием» можно подразумевать лишь устойчивость к временной деградации. С другой стороны, «бессмертие» может означать невозможность смерти. В строгом смысле, последнее невозможно. Все конечно. Нельзя игнорировать второй закон. Применение термина «бессмертие» к Гарму влечет дополнительные осложнения. Однако, если ограничить дискуссию проявлением Гарма, то да, «бессмертный» — в самой идеальной форме — достаточно точное описание.
Хмурюсь. Гарм идеально бессмертен. Нет. Митико сама сказала, что идеальное бессмертие невозможно. Но это не улучшает моего положения. Солнце тоже смертно. В масштабах миллиардов лет, оно умрет.
Сродни ли бессмертие Гарма солнечному? Волка невероятно трудно убить? Или у Гарма есть уязвимость? Я видела поражение твари. Я впихнула ему в глотку торнадо. Мой tenkui ryu десять раз бы убил бессмертного Сафурана. Учитывая природу моей магии, сомневаюсь, что феникс после этого воскреснет.
Но Гарм выжил. И не осталось ни одной царапины, отметить мою победу.
Бессмертие. Я сама это видела. Я сама это сказала. Тем не менее, я не хочу принимать такой возможности.
— Говоришь, мой нынешний способ не сработает. Значит, мне нужно его запечатать? Или есть способ убить Гарма?
— Гарма возможно убить, — поясняет Митико. — Существование Гарма концептуально. Его можно смоделировать как две независимые сущности, Гарм-положительный и Гарм-отрицательный. Гарм-отрицательный это дискретное проявление. Полу-физическое по своей природе. Его можно поразить обычными атаками. Однако это существование бессмертно. Все попытки убить или запечатать Гарма-отрицательного потерпят неудачу. Единственный возможный исход это временный распад. Гарм-положительный это самораспространяющаяся волна. Он вездесущая концепция в духовном поле Земли. Это существование, в относительном смысле, смертно. Подразумевая смерть Гарма, целиться нужно именно в эту часть сущности.
Положительный? Отрицательный? Волна? Дискретное проявление? Кружится голова. Митико говорит о теории. Мне нужна практика. Чем это поможет мне?
Разочарованно закрываю глаза.
— Можно не так заумно?
Митико наклоняет голову. Через мгновение протягивает руку.
— Гарм-отрицательный вон там.
Смотрю. Затем словно щелкает. Гарм это конечность. Призрак не самостоятельное живое существа, но скорее часть всего целого. Бессмертие Гарма вдруг обретает смысл. Сломав руку, я не умру. Если мою конечность разорвать на куски, я смогу ходить. Гунгнир, при всей своей силе, этим ограничен. Если Гарм лишь часть целого, то лучшее, на что я могу надеяться, это на смерть от потери крови.
Вот только Гарм не человек. У него пугающая регенерация. Его раны закроются в мгновение ока. Нет. Даже больше. Гарм существо, что может отбросить руку и за несколько дней отрастить новую.
Насилием Гарма не убить. Его бессмертие идеально. Но это не значит, что тварь неубиваема. Если недостаточно силы, остается хитрость.
— Яд, — подытоживаю я.
Митико во второй раз склоняет голову. Через мгновение кивает.
— Эффективно.
Хмурюсь в ответ.
— Нет, нисколько.
Яд. На первый взгляд логично. Если Гарм лишь конечность, введя яд, я смогу достичь сердца зверя. План прост и прямолинеен.
Но есть и недостаток. Я невольно уже это пробовала. Моя магия сродни чуме. Мои нити созданы для трансформации. Они проходят сквозь душу жертвы. Поглощают духовную материю. Реплицируются, увеличиваясь в числе.
И Гарм пережил мою чуму. Введенная мною доза превыше повторения.
— Неверно, — возражает Митико. — Ваша стратегия здрава. Теория ясна. По сути, существует три метода достижения смерти Гарма. Самый прямой в устранении среды существования Гарма. Этого можно добиться, погасив источаемое Землей духовное поле.
— Убить планету, — фыркаю я. — Ужасная идея.
— И непрактичная, — добавляет Митико. — Второй подход в принудительном полном проявлении. То есть вынудить Гарма актуализировать все свое существование в виде Гарма-отрицательного. Таким образом, Гарм станет истинной дискретной сущностью, уязвимой к обычным тактикам.
— А! — говорю я, мгновенно поняв. — В принципе, вместо сражения с рукой Гарма, я буду бороться с телом. Мне нравится.
— Неосуществимо, — поправляет Митико, покачав головой. — Способ ясен, но требования чрезмерны. Для принудительной духовной конденсации нам потребуется духовная сила примерно в семьдесят три раза превосходящая ваш потенциал. Усиление сукэна возможно, но создание необходимых машин потребует значительного периода времени.
Морщусь.
— И остается яд.
— Не совсем. Последнее это прямое нападение. Гарм-положительный это информационное существо. Есть множество способов навредить такой сущности. Яд лишь средство.
Качаю головой.
— Но яд не сработает. Я уже пробовала. Когда несколько дней назад я сражалась с Гармом, я нафаршировала его своими нитями. Если это его не убило, то ничто не убьет.
Митико кивает и обдумывает мою информацию.
— Логика ясна. Яд подходит, — заключает она. — Если ошибка не в дозе, то должна быть в способе введения. Яд должен повлиять на Гарма-положительного, или не будет никакого ущерба.
Митико предлагает убедительное объяснение. Яд, не важно, насколько силен, не убьет, если не достигнет сердца. Это самая основа основ. Когда кусает змея, главное сохранять неподвижность. Снизить частоту сердцебиения жертвы, и яд будет медленнее распространяться. Если купить достаточно времени, пациент выживет.
В случае Гарма, волк ампутирует зараженную конечность.
Но справлюсь ли я? Продолжая аналогию Митико, нужно найти вену. Ввести туда мои нити, и они быстро доберутся до цели. Но Гарм не живое существо. Иначе бы он уже умер. Введенная мною доза была астрономической. Будь у Гарма вены, хотя бы часть моего яда добралась бы до сердца.
Остается лишь один вывод. У Гарма нет такого потока.
Нет. Я ошибаюсь. Явно существует поток меж положительным и отрицательным.
Совсем не конечность, Гарм ближе к сикигами. В момент создания в его призрачное проявление втекает энергия. Дополнительные волны приходят, когда он регенерирует или обращается к мощной магии.
Но все это оттоки. Артерии, когда мне нужны вены. Итак, когда Гарм впитывает силу?
Трах!
Мои мысли прерывает гром.
Глаза распахиваются, оббегая поле боя. Мус пал. Сквозь его живот прошло незримое копье, оставив кровавую дыру. Команда разрушителей реагирует на потрясении. Укё перепрыгивает раненого воина, раздавив противостоящего волка. Шампу отодвигается в тень, взглядом окидывая улицы, выискивая скрытых нападающих.
Во встревожившейся группе нет только Колон. Матриарх сражается с Гармом.
Битва между карликом и гигантом. Древняя старуха движется с молниеносной скоростью. Рассчитанными шагами она приближается и отступает, колотя Гарма своей клюкой. С каждым ударом течет ки, разбивая кости и растирая плоть.
Гарм смеется от восторга. Тварь принимает грубость матриарха и отвечает большей. Без Гунгнира оставленные Колон раны мимолетны. Старуха это знает. Ее удары отправляют Гарма в воздух. Ее цель увести бой, а не уничтожить тварь.
Трах! Снова гремит гром. С вакидзаси Конацу сыплются искры. Даже не взглянув, куноити защищает Шампу от невидимой атаки.
Определяю природу оружия. У Института есть снайпер.
— Черт, — ворчу я, касаясь оправы очков. — У нас мало времени. — В последний раз смотрю на ученую. — Митико, могу я попросить об одолжении?
— Пока ваша просьба не повлияет на определенные мне обязанности, я окажу любую потребовавшуюся помощь, — отвечает Митико.
— Ценю это, — слабо улыбнувшись, говорю я. Глубоко вдыхаю. — Мне нужно, чтобы ты отвлекла Гарма. Не сейчас. Я дам знать, когда. Сможешь?
— Подтверждаю.
— Будь осторожнее, — тихо говорю я.
— Предприму все необходимые меры предосторожности, — отвечает Митико. Сине-стальные глаза сосредотачиваются на мне. — У вас есть план?
— А с кем по-твоему ты говоришь?
Мельком ухмыляюсь и катапультируюсь с здания.
Когда я достигаю пика прыжка, разворачиваются тканевые крылья. Парю в тридцати метрах над полем боя. Видны все крыши, кроме самой высокой башни. Легкими касаниями перебираю режимы ауры. Резко выделяется фиолетовая фигура. Я нашла снайпера.
Снайпер Института сидит на крыше внизу, длинная винтовка установлена на коротком парапете. Острым взглядом она смотрит сквозь прицел, выбирая свою цель.
Трах!
Оружие дергается, из дула вырывается линия огня. Снаряд отлетает от стальной поверхности лопатки Укё.
Сукэн жесток к засадной тактике. Он гарантирует непобедимость, пока аура не падет. Одиночный удар, вне зависимости от мощи, не пронзит покров, если только снайпера не поддерживает превосходящая духовная сила. Девушка с винтовкой явно это поняла, потому что безошибочно целится в лишенных сукэна.
Но сукэн это больше чем личный щит. Это присутствие, владычество. Он плащом окутывает остальных. Конацу и Укё простирают свои ауры над Шампу. Девушки чередуются, чтобы их магию не перенапрягли множественные выстрелы.
Снайпер уже нейтрализована.
Но я не допущу нового нападения. Отключив режим аур, ныряю.
А? Снайпер исчезает из виду. За краткой растерянностью следует понимание. Невидимость. Именно поэтому команда разрушителей не смогла ее обнаружить. Неважно. Гунгнира не избежать.
Бросаю копье. Гунгнир пересекает последний десяток метров и пронзает пустоту. Брызги крови указывают на мой удар. Касаюсь бетона. Обеими руками хватаюсь за древко Гунгнира, поднимаю снайпера в воздух и швыряю ее на землю.
Девушка испускает леденящий кровь крик. Ущерб слишком велик. Сукэн сваливается. Невидимость исчезает. Вздрогнув, левой рукой девушка хватается за рану, по желтому платью расползается красное пятно. Отчаянным жестом снайпер нащупывает свою винтовку.
Касаюсь Гунгниром ее шеи и предупреждающе качаю головой.
Снайпер сглатывает и отпускает оружие.
Ухожу. Не боюсь показать ей спину. Ее боевой дух сломлен. Рана требует всего ее внимания. Даже если она будет настолько глупа, что выстрелит, сукэн прикроет мою ошибку. Вместо этого я оглядываю боковые улицы, высматривая другой вид добычи.
Ничего. Ничего. Опять ничего. Короткий прыжок переносит меня на следующее здание. Глаза успокаиваются. Цель обнаружена.
Три призрачных волка преследуют Морковку. Девушка бежит, руки шлепают в бесплодном ужасе. Бегство бессмысленно. Морковка, пусть и сверхъестественно усиленная, человек. Четвероногие хищники гораздо быстрее. Волки нагоняют ее за секунды. Миньоны набрасываются, целясь в икры и спину.
— Эй-яяя! — спотыкается Морковка. Девушка падает лицом в землю. Нелепая ошибка спасает ей жизнь. Волки промахиваются. Пара пролетает слишком высоко. Третий врезается пастью в ее острый каблук. Существо падает в мусорный бак.
Морковка перекатывается на ноги. Волки снова нападают. Закрыв глаза и тряся руками, Морковка открывает ответный огонь. Прицел хорош. Заряд морковок уничтожает ближайшего преследователя.
Ее удача подходит к концу. Два волка прорываются. Первый набрасывается. Челюсти миньона хватают ее за запястье. Зубы впиваются в бледную плоть. Вес призрака тянет конечность вниз. Второй волк ныряет в дыру в защите, целясь Морковке в горло.
Копье разрывает его напополам.
Приземляюсь рядом с Морковкой. Небрежным взмахом обезглавливаю вцепившегося в ее руку миньона. Вспышка серебристого пламени сообщает о возрождении третьего. Прежде чем он успевает двинуться, наклоняюсь и отсекаю ему все четыре ноги. Искалеченный миньон ударяется о землю. Без ног он лишь скулит и хнычет.
