Вглядываюсь в их лица, давя взглядом, и ориентируюсь на биение жизни. Цвет кожи у них различался от светло-коричневого, до насыщенно-орехового, в основном молодые, лишь пара старше меня.
— Но от вашего поведения будет зависеть ваше благополучие — докажите свою верность, и вы станете свободными. Дрориг — подзываю одного из своих командиров.
— Слушаю, вождь.
— Принимай пополнение. Разделишь их между всеми отрядами, кроме волчьих всадников.
— Понял — идёмте — бросил новичкам и пошёл вперёд не оглядываясь, не выказывая и тени сомнения в их повиновении. Те последовали за ним, уверенный командный голос и поведение сделали своё дело, а я пошёл проведать ещё одних новичков. Наш клан, как ни странно, относился к ограм вполне терпимо, может, это было связанно с тем, что мы живём далеко от них, и сильной вражды с ними нет. Для нас они на уровне опасных хищников — убить при встрече, но ненавидеть? Сидят все трое, посвёркивая глазками на любопытных, вот один заметил меня, и лицо его расплылось в жуткой улыбке.
— Новый грозный хозяин, Балда рад видеть хозяина!
Подхожу вплотную, вызывая невольные ахи у наблюдающих орчанок, но я не опасаюсь их агрессии.
— Где последний злой хозяин? — спрашивает меня огр.
— Вчера я плющить его — показываю свежий клык, что я ещё не успел обработать.
— Плющить! Злой хозяин больше нет! Плющить!
— Тихо — прерываю их бурю восторга — вы теперь всегда слушать меня, и будете есть много мяса.
— Мясо! Балда любит мясо! Балда будет слушать!
106
Немногим ранее, вождь Северных Волков.
Аргнак с семьёй ушел, унеся с собой часть лишнего шума, слишком много пересудов и разговоров сопровождало этого молодого вождя. Иногда Дуротану казалось, что тот действует напоказ, излишне привлекая к себе внимание, кичась своей силой и богатством. Чего только стоили украшения его жён, выполненные из лучшего металла, что знали орки. Тонко выделанные меха, разнообразные ожерелья, сделанные из охотничьих трофеев, и стеклянные бусы, выменянные у дренеев. Дуротан заметил, как печально вздохнула Дрека, наблюдая за многочисленными потомками вождя Разящих Топоров, им же духи пока так и не дали детей.
А та показательная вчерашняя расправа над гронном? Северные Волки издревле враждовали с гигантскими чудовищами, отец Дуротана тоже пал от внезапной атаки этого хитрого врага со своей свитой. Орк вспомнил, как непроизвольно тянулась рука к оружию, когда он подобно другим пришёл посмотреть пленённого великана. Никому из живущих рядом с ними не пришло бы в голову брать их живьём, и кто знает, скольким охотникам пришлось заплатить жизнью за эту блажь. Подобно другим, не сдержался, пойдя посмотреть на схватку двух вождей с гронном. Дуротан оценил, что Аргнаку хватало чести не бить в спину, хотя с этими чудовищами любой трюк не будет подлым. Сегодня он ждал, что вождь Разящих Топоров поведёт на убой и огров, но он не стал этого делать, пообещав запрячь их в повозку.
* * *
Наведя порядок среди подчинённых, решал, поспать или так сойдёт? Решил просто помедитировать, разгружая мозг и готовясь к последней ночи. Для этого подошёл к одному из костров и стал следить за переливами его пламени, чьи язычки отрывались и улетали в осеннее небо, разбиваясь на стайки искр. Было в игре огня что-то родственное, будто нас что-то связывает, но углубляться в такие дебри не стал, следя за пляской пламени, и отдыхая душой. Пара часов пролетела незаметно, зато теперь чувствую, будто всю ночь спал на стопке мягких шкур.
Уединяюсь в палатке, до вечера ещё далеко, но уже пора готовиться к последней ночи. Открываю сундук, покрытый магической изоляцией, развешиваю по стенкам палатки разрисованные магическими фигурами шкуры, призванные скрывать происходящее внутри палатки. Понимаю, творить такое под боком целого сонма духов небезопасно, но днём они обычно не показываются из недр горы, а разработанная и опробованная защита от выплесков магии сведёт риск к минимуму. Жаль, нельзя было сделать этого до праздника — раньше я не имел нужных инструментов, чтобы провести необходимые мне замеры.
В сундуке, покрытом буквами дренейского алфавита, на специальной подставке, покоилась шестигранная призма, размером с кулак, состоящая из более маленьких шестигранных призм, собранных вместе. Сколько труда и нервов убил я, прежде чем получил кристалл с нужными мне свойствами, размножить же его с помощью духа земли и доведения до ума телекинезом получилось гораздо проще. Были они молочно-белые, с небольшими вкраплениями золотистого цвета. Осталось немного — поместить в них нужное плетение, основываясь на замерах и расчетах, полученных в священной пещере.
Активирую ритуал, напитиывая своей маной заготовку, призма начинает испускать еле видимый свет, что разливаясь внутри сундука, не покидает его пределов, как будто является жидкостью. По мере прохождения ритуала, спектр света из нейтрально-голубого смещается в тёмно-синий. Сверившись с пергаментом, надрезаю руку, и капаю на вершину шестигранника. Тёмно-бордовые капли падают вниз, благодаря ускорившемуся восприятию успеваю замечать, как пересекая незримую границу в районе краёв сундука, устремляются вниз, "прожигая" дорожки в "жидком" свете.
Призма сменила цвет на пурпурный, вокруг нее образовалась зона, свободная от света, а само сияние, наполняющее сундук, казалось, впитывалось в её основание. Кажется, готово. Сконцентрировавшись, выпиваю остаточные магические эманации через копьё, и сворачиваю шкуры с защитными ритуалами.
Перезаряжаю миниалтари новыми материалами, призму закрепляю в левой подмышке, пряча всё под одеждой, теперь я готов.
Сегодня ветер был особенно пронизывающим, казалось, он хочет сдуть с горы поднимающихся на него шаманов, и ведь что удивительно, внизу этого совсем не чувствовалось. Своды пещеры, укрывшие от непогоды, знакомые светящиеся коридоры, вытертый бесчисленными ногами посетителей пол, и начинающий брезжить далеко впереди свет, привычная картина, проходящая фоном мимо моего сознания, занятого предстоящим действом.
Вот и сияющие воды, усаживаюсь на берегу и жду начала праздника. В самом начале левитирую каплю к сборке шестигранников, чувствую, как сквозь них начинает проходить магический поток. Постепенно танец набирает обороты, окружающие гору орки всё больше распаляются, транслируя свои чувства и общий ритм, сливающий их в единый организм, забираю вторую каплю, и роняю на кристаллы, усиливая поток. Осталось дождаться окончания праздника, и закрепить успех, как начинаю ощущать постороннее присутствие. Знакомое ощущение, не присущее ни одному из духов предков. Наару обратил свой взор, готовясь собрать свою часть сил и энергии от присутствующих одарённых. Мысли мои блуждают далеко, скрывая моё опасение этим соседством, кратковременный упадок сил возвестил о его внимании к моей особе, но осмысленности в этом действии я не почувствовал. Когда незваный гость отдалился, подключившись к копью компенсировал недостаток маны.
Кульминация танца позади, ещё немного, и орки разойдутся по шатрам, и я прибираю третью каплю, впитавшуюся в призмы, будто в губку, после чего я перестал их чувствовать в магическом плане. Они словно растворились в окружающем фоне, и если бы я не касался их рукой, то мог бы забыть об их существовании. Посох-копьё завершён, миниалтари выполнили своё предназначение, а я набрал камней с берега священного озера. Но чтобы не быть неблагодарным, решил оставить подарок и от себя, отделив один шестигранник из набора, проделываю отверстие в полу на глубину больше метра, и помещаю его туда. Теперь закрыть отверстие выбранной породой, и готово.
* * *
Утро возвестило конец праздника, но орки не спешат разъезжаться, давая отдых шаманам и заканчивая торговлю. Захожу к своим подопечным, Зуллута на месте и ждёт моих распоряжений.
— Сделайте сбрую для того, чтобы запрячь огров в повозки, полевые кухни будут возить они.
— А они не опасны? Как мы снимем мерки?
— Я им уже говорил, чтобы не смели никого обижать, и они прониклись. Но я поговорю с ними ещё, если это тебя успокоит.
— Хорошо. Уж больно они большие и страшные.
Выйдя, направился в сторону их содержания, толпа ещё небольшая, да и те расступаются при виде меня.
— Слушать меня — привлекаю внимание огров — завтра на вас наденут ремни, и вы будете тянуть повозки. Не бежать, не опрокидывать, идти куда скажут. Всё понятно?
— Балда понял! Балда тащить много-много мяса! Или каши, или варенье! Балда хорошо есть!
— Молодец — хвалю сообразительного огра, название еды тот выучил влёт — сегодня придут орчанки, будут мерить по вам ремни.
— Маленькие самки грозного хозяина?
— Да.
Огр закивал, показывая, что всё понял, остальные повторили за ним, а я отправился на сходку вождей.
Подойдя к уставленным угощением шкурам, сажусь, демонстрируя всем свою довольную жизнью физиономию, жёны уже не такие тихие, как были в первый раз, Торулона с Натирук оккупировали жену из клана Стального Клыка, остальные пока общаются между собой.
— Приветствую, Аргнак — подсаживается вождь Степных Бегунов — когда ты отбываешь, чтобы мои охотники не пропустили обмен?
— Мы поедем мимо вашей стоянки завтра, там и обновим кровь талбукам.
— Как насчёт секрета ровной посуды? С твоим заказом добыты были и другие диковинки, что ты не обозначил условиями в обмене.
Магические посохи, утварь и прочие вещи птицеглавов? Ну и жук, решил поменять не озвученное, хотя это было бы хорошим дополнением к птицеглавам, но нет — вряд ли там есть что-нибудь сравнимое с их книгами, а прессы и гончарный круг можно использовать в слишком многих областях. Или я переоцениваю ум орков, и кроме посуды ни на что другое они использоваться не будут?
— Мне бы с этими разобраться, а там — посмотрим — отвечаю уклончиво, в любом случае, имея живых птицеглавов, можно будет воссоздать утраченное — но если хочешь, могу обменять на способ темнения железа.
Харезаг подумал, но все-таки отклонил предложение. Пир шёл своим чередом, по сравнению с прошлым праздником состав вождей практически не изменился. Отклонив пару предложений по продаже топоров из тёмного железа, покинул застолье, обходя вместе с жёнами Ошу'гун по периметру, присматриваясь к товару. К сожалению, адамантитом никто не торговал, дренейской сталью тоже, а всех немногочисленных подходящих рабов я купил ещё вчера. Но путь мой не был напрасным, через равные промежутки утопил по шестиграннику, потратив девять кристаллов, завершив путь, вернулся к стоянке.
* * *
Утром стали собираться в дорогу, помимо обычной суеты нам мешали многочисленные зеваки, пришедшие смотреть на наше отбытие. Казалось бы, что за невидаль, отъезжающий клан, если бы не одно но — вождь, запрягающий в повозку огров.
В первый раз закреплю сбрую сам, меня огры слушались беспрекословно, и орчанок не трогали, но мало ли что, да и сильнее запомниться окружающим тоже не помешает. Оббитые мехом, чтобы не натирали ремни уже готовы, подхожу к сидящему огру и развязываю верёвку, которой стянуты его руки.
— Сиди и не вертись, подними руки.
Гмых поднял свои лапищи, а я надел на него сбрую, подтягивая ремешки. Хомут для огров делать не стал, не физиологично, а так основная нагрузка придётся ему на плечи. Жестом показав, чтобы поднимался, подвёл к повозке с полевой кухней и запряг. Спереди к ремням привязал верёвку, и дал ту в руки орчанке.
— Будешь идти за ней, всё ясно!
— Да, хозяин! Гмых идти за маленькой самкой!
Запряг и остальных огров, ведя их в конце колонны, отправляемся в путь. Осталось только заехать к Степным Бегунам, и все дела будут закончены.
107
Громмаш провожал взглядом отъезжающего названного брата, Аргнак не забыл заглянуть на их стоянку, прежде чем отправился в путь. Несмотря на всю свою странность, в душе вождь Разящих Топоров был настоящим воином, а ещё одним из немногих, кому Громмаш мог доверить свою спину. Он был ещё и шаманом, но не вмешивал духов в добрую драку, где можно обойтись честным оружием.
Тот бой с гронном показал, чего он стоит, а самое главное, что Аргнак понял суть клана Песни Войны. Глупцы могли предположить по названию, что орки его клана очень воинственны, но это было лишь внешним проявлением, многим знакомо чувство упоения боем. Но мало кто может понять, что каждая схватка, каждая битва — по своей сути песня, имеющая красоту и размеренность, свой особый ритм. И Громмаш был благодарен, что брат не вмешивался, когда он атаковал гронна, не бил в спину, ломая слог. Оценил он и юмор, когда трофеи везли трофеи, тянущие повозки огры неплохо его повеселили.
* * *
Идея запрячь огров оказалась удачной, во-первых так выматывались за день, что на глупости сил уже не оставалось, во-вторых, приносили пользу и приучались к труду и дисциплине, и в-третьих, к ним привыкали орки. Речь их потихоньку наполнялась новыми словами и понятиями, и раньше всего остального выучили ругательства. Балда занял главенствующее положение среди них, хотя и не был самым сильным, но им хватило факта, что я выделил его среди остальных, дав новое имя.
Постепенно становилось всё холодней, выпал снег, но огры не выказывали признаков дискомфорта, ступая босыми ногами по снегу, да и отсутствие прочей одежды не заставляло их дрожать. Заинтересовавшись этой особенностью, исследовал огров, и понял, что их морозостойкость сродни моржам и тюленям — под прочной кожей у них был расположен пласт жира, предохраняя от холода. Обувь им тоже была не нужна, мозолистые ступни по прочности могли посоперничать с роговыми пластинами копытня.
Спустя неделю, провожатых им больше не требовалось, они везли повозки, не выбиваясь из походной колонны, а ещё спустя неделю привлёк их к утренней зарядке.
* * *
Ранее, пополнение Разящих Топоров.
Крак'гур не ждал ничего хорошего от праздника, власть в клане сменилась, и новый вождь избавлялся от всех возможных конкурентов. Спасло его от смерти только то, что новый глава клана решил совместить необходимое с полезным, продав его насовсем, и увеличив своё богатство. Орк до сих пор помнил тот день, когда стоял напоказ, как товар, а ошейник жёг кожу, хуже, чем едва зажившие раны. Любопытные прохожие и приценивающиеся покупатели сливались в сплошное размытое пятно, а звуки в неразличимый шум. Быть бесправным всю жизнь? Уж лучше сбежать, отомстив за своё унижение. Завязавшийся разговор между его охранниками и очередным покупателем проходил мимо его сознания, но внезапно он почувствовал, как его раны начинают заживать, избитое тело наполнилось теплом, а разум — спокойствием. Встрепенувшись, он кинул взгляд на стоящего перед ним орка. Плотная фигура была облачена в доспехи из кожи гронна, на груди было множество ожерелий, наруч украшали орочьи клыки и костяные фигурки шаманов, а за спиной было приторочено копьё из адамантита.
Но больше всего привлекали внимание льдисто-синие глаза, заглядывающие кажется в саму его душу. Вопреки его кровожадной репутации, подтверждённой трофеями, лицо было чистым, никаких шрамов и рубцов, ни татуировок, свидетельствующих о боевой и охотничьей славе.
