Странно, что никто не звонит. Уже десять утра, на работу он не явился, никого не предупредил, а никто не звонит. Кажется, всем на его отсутствие наплевать. Ах да, он же телефоны выключил. Вечером домашний отключил, чтобы не мешали с женой по душам разговаривать, а утром мобильный, чтобы Кира не названивала. Зачем она звонила в такую рань? Они же вчера всё выяснили...
О чём он, вообще, думает? У него жена беременная, у него ребёнок будет, а он снова о работе. И о Кире. А надо о ребёнке. О маленьком, тёплом комочке... Кстати, почему их комочками называют? Это несколько не эстетично звучит. Комочек... Лучше уж ребёнок. Так и говорить — маленький, тёплый ребёнок.
Тоже не красиво.
С ума сойти. Они только что ремонт закончили, и обустройства детской даже в плане не было. Почему-то. Родители пытались намекнуть, особенно, Валерий Сергеевич усердствовал, но Катя лишь улыбнулась, а Андрей и вовсе рассмеялся, не желая жену смущать. Она всегда довольно остро на эту тему реагировала. А теперь опять ремонт начинать? Просто замечательно.
А он в отпуск собирался. А теперь, наверное, забыть об этом придётся. Беременным ведь ничего нельзя. Ни на самолётах летать, ни сексом заниматься.
В горле вдруг запершило и пришлось откашляться. Чёрт, это он во всём виноват. Вот поэтому Кате сейчас так плохо. Ведь так? А она о чём, интересно, думала? Почему вчера не сказала?
— Андрей, что с тобой?
Жданов испуганно дёрнулся, повернул голову и понял, что жена уже некоторое время внимательно за ним наблюдает. Повернулась на бок, подпёрла голову рукой, и с любопытством его разглядывает.
— Что? Ничего.
— Да? Ты как-то странно хмуришься.
Он встрепенулся и подскочил на кровати.
— Тебе лучше?
— Да, лучше.
— Точно? У тебя ничего не болит?.. Нигде?
Жена вдруг насторожилась.
— Ничего у меня не болит. Тошнит только. Ты в магазин сходишь?
— Схожу, конечно. — Андрей почти кубарем скатился с кровати.
Катя поморщилась, когда он слишком рьяно принялся рыться в шкафу, очень хотелось его остановить, даже представить боялась, что за бардак там после обнаружит, но не стала. Муж выглядел нервным и бледным, даже с ней посоперничать в этом мог.
— Андрей, я беременна.
— Да понял я, понял. — Сунул голову в ворот футболки и несколько секунд пытался найти дырки для рук. — Что купить? Лимон? А ещё? Клубники?
Попыталась спрятать улыбку.
— Да. И огурцов солёных.
Муж деловито кивнул.
— Андрей, успокойся. — Катя предприняла попытку встать, муж наблюдал за этим чуть ли не с ужасом. Но она всё же встала, сходила в другую комнату за халатом, а когда вернулась, сказала: — Сходи, прогуляйся. Ты плохо выглядишь. Только за руль не садись. А когда ты вернёшься, мы поговорим. Да?
— Да... Тебе, правда, лучше?
— Мне уже хорошо, — решила Катя немного приукрасить истину. — И не вздумай покупать ни клубнику, ни огурцы. Лимон и что-нибудь к завтраку. Не хочу готовить. — Приподнялась на цыпочки и поцеловала его в подбородок. А Андрей вдруг облегчённо выдохнул, словно из него разом весь воздух выпустили.
— Ну и напугала же ты меня...
Улыбнулась и погладила по плечу.
— Иди, проветрись.
Всё-таки в некоторых вопросах, мужчины ужасные трусы. Когда шаги мужа в коридоре стихли, и хлопнула, закрываясь, входная дверь, Катя только головой покачала. Наверное, нужно было как-то помягче ему сообщить. Жданов так резко побледнел, даже посерел, что так и до инфаркта недалеко. А мужа беречь надо, в их совместном будущем ему огромная роль отведена, как никак.
Но Андрей сам виноват, так с утра на неё навалился, что дурно стало сразу и сильнее обычного. Катя уже приспособилась пережидать утреннюю тошноту, зарывшись в одеяло и практически не шевелясь, только иногда высовывая наружу руку за стаканом минеральной воды, мужа всегда рядом не оказывалось, и он ничего этого не видел, а сегодня, видите ли, решил поиграть в медовый месяц, вот и результат.
Зато теперь он знает правду, и не смотря на всю его панику, во взгляде Катя не заметила ни тени сомнения или разочарования. А ведь переживала по этому очень сильно. Жданов в последнее время метался между ней и Кирой, и что было бы, если бы он выбрал не её? А тут ещё и новость такая... Не хотелось оказаться обузой.
Сегодня по плану был томатный сок. Тоже через силу, но лучше, чем морковный. Когда осилила ровно полстакана, позвонил Зорькин.
— Ну что, ты сообщила ему новость?
Пришлось подумать, прежде чем ответить.
— Нет ещё.
— А чего тянешь?
— Коль, не торопи меня. У нас и без этого есть о чём поговорить. Андрей всё равно сейчас ничего не поймёт.
Зорькин помолчал, потом поинтересовался:
— А что у вас происходит? Вы ругаетесь?
— Нет. У нас ребёнок будет.
— Настоящий?
— Игрушечный. — Интересно, они на самом деле бестолковые или очень удачно притворяются?
— А-а... А Жданов где?
— Побежал в магазин за солёными огурцами.
— Круто. А ты?
— А я пью томатный сок. Вчера пила морковный. Врач прописал. Что тебя ещё интересует?
— Да ладно, Кать, чего ты злишься? Поздравляю.
— Спасибо.
Пауза снова затянулась, Катя слышала, как Колька чем-то по чему-то постукивает, и терпеливо ждала продолжения.
— Кать, а ты уверена, что теперь... в связи с открывшимися, так сказать, обстоятельствами, нам стоит всё это затевать?
— Я уверена. И не зли меня, Коля. Я беременна не первый день, и всё успела обдумать пятнадцать раз. Но если ты передумал...
— Да ничего подобного! Я просто за тебя беспокоюсь.
— За меня будет беспокоиться муж, мне этого хватит. А ты лучше займись нашими делами.
— Как скажешь, — поторопился отозваться он и отключился.
Из магазина Андрей явился с целым пакетом покупок. Когда на столе появилась килограммовая упаковка творога и коробка яблочного сока, Катя поняла, что муж успел с кем-то поделиться невероятной новостью. Сам бы он никогда не догадался это купить.
— И кому ты позвонил? — невинно поинтересовалась она.
Андрей как раз внимательно изучал этикетку зерновых хлебцов и ответил не сразу. Зато потом ответил, так ответил.
— Всем. У тебя было занято, а я вдруг понял, что не знаю, что тебе можно есть. Вот я купил лимоны. Пять штук.
Хорошо, что не десять.
— Мама сказала, что тебе нужно пить соки. Ты пьёшь соки?
— Пью, — со вздохом отрапортовала Катя, присаживаясь на стул у окна.
— Это хорошо. А твоя мама сказала, что нужно есть творог и рыбу. Кстати, включи телефон, родители будут звонить. Они очень рады, Кать.
К обеду пол-Москвы будет знать о том, что у Ждановых вскорости появится наследник. Теперь хоть на улицу не выходи.
— Андрюш, а ты рад?
Он оторвал взгляд от хлебцов и посмотрел несколько ошалело.
— Конечно.
Ясно. Надо сходить в книжный магазин и купить книгу из серии "У вас будет ребёнок", чтобы хотя бы на картинках объяснить Жданову, что случилось и что их ожидает в дальнейшем.
Андрей настолько проникся всем происходящим, что съел за завтраком целую тарелку творога и даже не поморщился, хотя обычно молочные продукты недолюбливал. Теперь вот сидел, пил кофе, таращился в окно, непонятно на что там любуясь, а Катя общалась с радостно-взволнованными родителями. По очереди — со своими и со Ждановыми, потому что и те и другие перезванивали ровно через пять минут, вспомнив, что ещё не сказали.
— Маргарита Рудольфовна, вы не волнуйтесь. Я нормально себя чувствую, только тошнит немного. Ну конечно, когда вы приедете, мы с вами поговорим более подробно.
Она беременна семь недель, о чём можно говорить более подробно, кроме анализов? Какой институт для ребёнка выбрать?
— Мама, не надо давать трубку папе, я его и так отлично слышу. Нет, не надо приезжать. Мы сегодня отдыхаем. Я завтра к вам сама приеду и обо всём расскажу. Да, с подробностями!
В очередной раз повесив трубку, Катя подошла к мужу и села к нему на колени. Пригладила топорщившиеся на его макушке волосы.
— Ты успокоился?
Жданов прижался щекой к её груди и кривовато улыбнулся.
— Кажется. Знаешь, сегодня самый невероятный день в моей жизни.
— То ли ещё будет, — "успокоила" она его и заметила, что улыбка на губах Андрея дрогнула. Но он быстро с собой справился и снова заулыбался.
— Как я раньше не заметил?
— Так ты на работу убегал, едва проснувшись. Вот и не замечал.
— А ты не сказала... Почему не сказала?
Катя нервно дёрнула плечом.
— А вдруг бы ты не обрадовался?
Он поднял голову, чтобы посмотреть ей в лицо.
— Что ты говоришь?
— Правду. Вдруг бы не обрадовался... И получилось бы так, что я тебя ребёнком удержать пытаюсь. Так я не хотела.
Несколько долгих секунд сидели неподвижно, и каждый думал о своём.
— Прости. — Андрей прижался губами к её груди в вырезе халата. — Я на самом деле сволочь.
— На самом деле? И кто же тебя назвал сволочью? Хотя нет... не говори.
— Кать, я тебе клянусь... Не было ничего, да и быть не могло. Злость, воспоминания, заблуждения... Глупо всё это. Кира — моё прошлое, и я, если честно, очень этому рад. Всё закончилось давно, и намного раньше, чем я сам готов был это признать.
Катя крепко обняла его за шею, и Андрей даже охнул в какой-то момент, а потом рассмеялся.
— Я очень тебя люблю, — сказал он чуть позже, гладя её по спине, — и у нас с тобой всё по-особенному, ведь правда?
Она кивнула и незаметно вытерла слёзы.
— И когда у нас будет ребёнок? — поинтересовался он, замявшись слегка.
Показала ему на пальцах. Жданов нахмурился.
— Долго.
— Долго? — изумилась она. — Даже не заметишь!
— Думаешь?
— Андрей, Андрей... Ты утром перепугался так, что посерел весь, а теперь тебе срочно ребёнок понадобился?
— Ну, раз уж я решился!
— Тогда сказал бы мне об этом на пару-тройку месяцев пораньше.
— Так, прекрати надо мной смеяться.
Снова зазвонил телефон, и Катя замерла, потом посмотрела умоляюще.
— Я тебя очень прошу, поговори с ними сам, я больше не могу. Скажи, что я в душе. И ты обещал мне прогулку!
— Обещал, — согласился Жданов, протягивая руку к телефону. — А как ты себя чувствуешь?
— Очень и очень бодро, — крикнула жена из комнаты.
Андрей улыбнулся и приложил трубку к уху.
— Я слушаю. Нет, мам, она в душе, мы гулять собираемся... Завтра вылетаете? Зачем?
День выдался сумасшедший. Особенно усердствовали родители. Андрею едва удалось уговорить своих не менять планы и не прилетать на неделю раньше.
— Катя ещё не рожает! — прикрикнул он в конце концов на мать, но тут же тон сбавил. — Мамуль, давай не будем нагнетать. Зачем Кате лишние волнения? Сейчас итак все об этом заговорят. Зачем? Всё хорошо... Конечно, я схожу с ней к врачу и всё тебе потом расскажу. И на УЗИ схожу... Какую ещё первую фотографию?.. С ума сойти.
Но погулять удалось спокойно. Предупредили всех "взволнованных", выключили телефоны и часа два вышагивали по набережной, а после сидели на скамейке в парке и наблюдали за детьми. Катя улыбалась, а Андрей тоже старался улыбаться, но взгляд постоянно возвращался к мальчику, который в детской песочнице лупил своих сотоварищей детской лопаткой, и его поведение несколько беспокоило, надо признать. Очень странно было осознавать, что скоро и его чадо в этой песочнице будет играть... но очень хотелось надеяться, что воспитано оно будет лучше, чем этот маленький белокурый монстрик с лопаткой.
— Андрюш, я вот подумала, может, не поедем туда, где слишком жарко? — спросила Катя, когда они шли по парковой дорожке. Жена держала его под руку и приятно прижималась к его плечу.
Жданов посмотрел непонимающе.
— Ты о чём?
— Об отпуске. Ты же хотел после показа... Или не едем никуда?
Он задумался.
— А тебе можно?
Катя пожала плечами.
— Я, конечно, с врачом посоветуюсь, но не думаю, что проблемы какие-то возникнут. Только чтобы не очень жарко было.
— Конечно! — с готовностью закивал Андрей, заметно приободрившись. — Значит, едем в отпуск?
— Значит, едем. Может, в Испанию? Я хочу в Испанию.
— В Испанию, — эхом повторил Андрей, приглядываясь к жене с благоговением. — Кать, а сексом тебе можно заниматься?
Она споткнулась. Посмотрела на Жданова с недоумением.
— Можно, — проговорила она тихо и тут же добавила: — Только осторожно.
— Какой сегодня замечательный день, а? — расплылся супруг в улыбке и приобнял её за плечи, увлекая дальше по дорожке. — И на самолётах тебе летать можно, и любовью заниматься... Ты точно беременна?
— Я беременна, — отчеканила Катя и рассерженно пихнула его в бок. — А я то думаю, что ты ёрзаешь целый день? Долго ему семь месяцев!..
Андрей притянул её к себе и поцеловал в висок.
— Девочка моя.
Вот как тут было не улыбнуться?
Хоть Катя и утверждала, что к вечеру все знакомые будут в курсе их новости, в "Зималетто" на следующее утро никто Андрея с поздравлениями не встретил. Или жена имела в виду каких-то особенных "знакомых" и его знакомые к этому никакого отношения не имели?
— Доброе утро, Андрей Палыч, — поздоровалась Тропинкина, вскакивая с места. — Вас столько людей искало, я всё записала, вот.
И сунула ему в руки несколько листов.
— Очень мило, Маша. А почему ты записываешь звонки, а не Клочкова?
— Так её нет, — пожала Тропинкина плечами. — Она как ушла вчера с Кирой Юрьевной, так до сих пор и не появлялась.
— Да? — Жданов лишь слегка приподнял одну бровь, демонстрируя практически полное равнодушие к услышанному, но на самом деле забеспокоился. Что произошло за то время, пока он был для всех недоступен и занимался только женой? — Киры Юрьевны и сейчас нет?
— Нет. Хотите, я вам кофе сварю? — вдруг предложила услужливая секретарша, а Андрей удивлённо посмотрел.
— Ну, свари.
— Я в кабинет принесу! — просияла Тропинкина, а Андрей еле слышно хмыкнул. Если Клочкова не появится до обеда, то может не появляться совсем. Замену ей он уже, кажется, нашёл.
— Наконец-то! — воскликнул Малиновский, когда Андрей вошёл в свой кабинет. Ромка сидел на его месте, закинув ноги на стол, и тыкал по кнопкам телефона. А увидев Андрея, едва со стула не свалился, собираясь побыстрее скинуть ноги со стола, знал, что Жданов из-за этого злится. Ноги на этот стол мог закидывать только хозяин, остальным это строго-настрого запрещалось. В смысле, запрещалось Малиновскому, потому что наглости посягнуть на святое хватало только у него. — Я тут один, как перст! Тебя нет, Виктории нет, Киры нет... Никого нет! Я один работаю. И лифт.
— И Милко, — подсказал Андрей, выталкивая дружка со своего кресла.
— Милко тоже нет, — порадовал его Рома. — Он уехал до воскресенья куда-то за город, доводить коллекцию до ума.
— Да? — на какое-то мгновение Андрей насторожился, он не любил, когда их громогласный гений по-тихому исчезал, даже на несколько дней. Это могло перерасти в серьёзные неприятности. Но сегодня не хотелось об этом думать.
— Приедет, не переживай, — отмахнулся Рома, когда понял, из-за чего Жданов вдруг забеспокоился. — У него лицо было такое... одухотворённое. Работать поехал.
